Одно слово

Вьетнам. Наши дни. – Береги себя, – обнимая, сказала мне Тху, моя мама. Она смахнула рукой пару слезинок со своих щек и, кажется, обняла меня еще крепче. Я мягко отстранил ее и взял в свои руки твердые от мозолей руки. – Со мной все будет хорошо. Я буду осторожен. Из комнаты вышел мой младший брат, таща по полу мой походный рюкзак. Для шестилетнего ребенка он был тяжелым. – Суан, ты забыл свои вещи! – выдыхая, выпалил брат. – Спасибо, Данг, – я взял рюкзак из рук брата и накинул на плечи. Присев перед братом, я растрепал его темные волосы, из–за чего он надулся и попытался руками причесать себя. В результате он стал походить на растрепанного нахохлившегося воробушка. – Я привезу тебе что–нибудь интересное, а ты пообещай мне, что позаботишься о маме. Данг кивнул. Я обнял его, после чего вышел из дома. До остановки было двадцать минут пешком. Я шел, разглядывая небольшие соседские дома, невысокие заборчики и яркие цветы, посаженные в клумбы. Позади оставался уютный дом моей бедной семьи. После того, как сократили Лан, мою старшую сестру, жить стало еще труднее. И я решил поехать на заработки за границу. Здесь найти работу было тяжело, почти невозможно. Я несколько раз видел, как с соседней улицы уезжали мужчины, провожаемые всхлипывающими женами. О своем решении я сообщил матери. Она долго пыталась отговорить меня, но вскоре сдалась, когда денег почти не осталось. Данг через два месяца должен был пойти в школу. Ему нужны были учебники и одежда. А сестра всё еще не могла найти работу. Семья возлагала на меня большие надежды. Неделю назад я купил билет в Россию. В аэропорт я приехал за сорок минут до взлета. Я прошел в зал ожидания. Мне еще не верилось, что через несколько минут я покину свой родной город. Это чувство отдавалось нервной дрожью в руках. Через кресло от меня присел пожилой дедушка, неловко подогнув больную ногу. Он откинулся на спинку кресла, разводя широкими плечами. На его левой щеке проходил заметный шрам. Он повернулся ко мне и улыбнулся. Я смутился, поняв, что слишком пристально его разглядывал. – Извините, – пробормотал я. – Как тебя зовут, парень? – Суан, – представился я. – Можешь называть меня просто дедушка Бао. Что привлекло твое внимание? – Извините, я не хотел... – Не извиняйся. Я получил этот шрам на войне. – На войне? – удивился я, но вспомнил про его ногу. – Вы военный? – Да, был им, – он вновь улыбнулся. – Этот шрам остался с войны, когда в шестьдесят втором году на наше укрытие напали американцы. Я кивнул в задумчивости. Ветеранов той далекой войны почти не осталось, а мне посчастливилось встретить одного из них. – Куда ты едешь? – поинтересовался Бао. – В Россию. – В Россию? – белые брови старика приподнялись. – Я воевал вместе с русскими и даже выучил несколько фраз на русском, но уже позабыл, хотя помню одно слово. Не помню, что оно значит. Должно быть, что–то хорошее. Бао произнес это слово, старательно шевеля губами. Это слово мне было не знакомо. Я попытался его повторить, старательно копируя. Объявили регистрацию. Я спешно распрощался с Бао и через несколько долгих минут оказался в самолете. Здесь было много парней, летящих на заработки. Следующие несколько часов перелета я пытался заснуть, но мысли о том, что ждет меня в чужой стране, не давали покоя. Все же я смог уснуть, а когда проснулся, то был уже в России. Я забрал свой багаж и направился к выходу из аэропорта, где меня и других желающих получить работу уже ждали люди, пообещавшие нам работу. Нас посадили в грузовик с крытым тентом. Двое рослых, крепких мужчин залезли снами в кузов. Водитель завел двигатель, машина дернулась и поехала. Я с интересом наблюдал через просвет в брезенте за меняющимся пейзажем. Бетонные и кирпичные здания, щиты с рекламой и магазины сменились старыми деревянными домами с ветхими заборами. Через час мы выехали за город. Вдоль дороги тянулись высокие сосны, белые березы, зеленые пушистые ели и цветущие кустарники. Я никогда не видел такого большого, богатого леса. Казалось, воздух наполнен запахом лета. Грузовик свернул с асфальта на гравийную дорогу, отчего нас сильно тряхнуло. В дно машины застучали камушки. Машина свернула еще несколько раз и остановилась. Через просвет я увидел серую стену бетонного здания, поросшую местами мхом. Рядом лежал обломок стены и несколько столбов. Все выглядело заброшено. Один из сопровождающих спрыгнул с кузова и сказал, чтобы мы выходили по одному. Он указал на парня, сидящего возле меня. Тот поднялся и спрыгнул. Сопровождающий увел его. Через несколько минут раздались выстрелы. – Что происходит? – встревожился парень, сидящий напротив меня. Оставшийся сопровождающий достал пистолет и приказал: –Сидеть! Вернулся первый и указал на меня. Я встал на трясущихся ногах, подошел к краю кузова и спрыгнул. Чуть не упал, потому что ноги подогнулись. Меня повели в то самое серое здание, которое я видел через просвет. Меня толкнули в проход, где меня перехватил другой мужчина. Я стал вырываться. На помощь мужчине подошел еще один. Держа в руках автомат, он ударил меня в живот, а затем по голове. Я упал на пол, рукой попадая во что–то теплое. Когда голова перестала кружиться, я увидел свою руку в луже крови. Меня подхватили под руки и потащили по коридору. Стены и ступеньки лестницы были забрызганы засохшей кровью. Чем ближе меня тащили к концу лестницы, тем сильнее я ощущал запах крови и смерти. И до самого конца, как заклинание, я повторял единственное русское слово, которое выучил: – Spasibo, spasibo...