the Museum

Счастье, испытываемое людьми во время единения их душ, нельзя сравнить ни с чем. Вот и Таканори, понимая, что такие моменты долго не длятся, ловил каждое мгновение, оставляя их в памяти яркими пятнами, основой которым послужили сильные эмоции. Лежа на пыльном паркете, вокалист смотрел в темный потолок и размышлял о произошедшем. Он переспал с Рейтой, а тот действовал так, словно это было у них далеко не впервые – трогал уверенно и умело, ловко задевал эрогенные зоны, доставляя максимум удовольствия, а тело самого Руки откликалось и буквально пело в объятиях басиста натянутой струной, которая грозилась вот-вот лопнуть от напряжения. И Таканори лопнул – гортанно застонав, кончил на подтянутый живот согруппника и расслабился, распластавшись по давно не мытому полу. Мерное дыхание куда-то в висок успокаивало и посылало мурашки по спине, теплая рука на пояснице не давала встать или хотя бы отодвинуться на минимальное расстояние – за откинутой в темноту одеждой. Акира лежал рядом и тяжело дышал, улыбаясь. Счастливый от осознания произошедшего, музыкант перебирал в голове еще яркие воспоминания о случившемся и осторожно сжимал податливые и теплые пальцы любовника. За все шесть лет отношений столь нежный и чувственный секс был у них лишь однажды – в их первый раз, когда они, еще совсем юные и неопытные, познавали тела друг друга. - Я уже давно забыл эти ощущения, - признался честно, перевернувшись на бок и посмотрев в кофейные глаза Таканори, нависнув над ним. От ласкового прикосновения к щеке он прерывисто выдохнул, а его веки опустились – щемящая нежность в груди стрелой пронзила сознание, отчего сердце приятно дрогнуло. Этот человек принадлежит ему целиком и полностью. - Я их и не знал… Легкая дымка счастья тут же разлетелась на осколки, разбившись о суровую реальность, а дыхание тут же замерло, испуганное шоком Акиры. Он забыл их первый раз? - Что? Таканори закусил губу и нахмурился, ощутив первые волны страха, накатывающего с ошеломительной скоростью. Что будет, если Рейта обо всем узнает? Что он – не тот Мацумото, с которым он начал встречаться когда-то давно, не тот, кого он полюбил и поддерживал на протяжении всех двенадцати лет их общения и дружбы. И не только дружбы. - Я… - Мацумото запнулся и поджал губы, не желая произносить этого вслух. – Мне двадцать два, Акира. Я не из этого времени. Правда произнесена, виновный ожидает своего приговора, а палач застыл в десяти сантиметрах от осужденного, не в силах переварить полученную информацию. Как это – не из этого времени? - Что? – после минутной паузы повторил Акира, по привычке взлохматив темные волосы. В голове стремительно образовывался вакуум, а губы все сильнее искривлялись в недоверчиво-напряженной улыбке. Родной Руки – его Руки – лежал рядом, прикрыв глаза тыльной стороной руки, и не пытался протестовать, не кричал со смехом «Шутка, Рей!». Он молчал. И это молчание говорило больше каких-либо слов. - Мое последнее воспоминание – как я упал здесь в какую-то дыру из-за прогнившего пола. А потом очнулся в репетиционной спустя десять лет. Это… это звучит дико, я знаю, но я говорю правду. Тихий смех шелестом пролетел по темным залам музея, заставив Мацумото боязливо посмотреть на любовника и сесть, сжав рукой лежащую рядом одежду. «Он не верит, - ясно понял Таканори, глядя на смеющегося Акиру, который явно не собирался успокаиваться в скором времени, - он не верит мне. Да я и сам не до конца верю». - Извини, - вялое бормотание отрезвило Сузуки, но он не пошевелился, чтобы остановить уже собравшегося вокалиста, - шок был слишком велик. Рейта даже допустил мысль, что он, наверное, тронулся рассудком, раз ему мерещатся подобные диалоги с вполне вменяемым Руки. Или же это Така – псих? Кто из них двоих свихнулся? Воспоминания лавиной нахлынули на перепуганного до чертей Таканори, когда он медленно шел по слабо освещенным улицам ночного Токио. Он не помнил деталей, плохо видел лица, но эмоции он ощущал столь ярко, словно это было только вчера. Хотя, может и вправду – вчера? Кто знает, сколько времени прошло с тех теплых моментов. Вот они впятером держат в руках первые копии записанного второпях дебютного сингла; вот сам Руки сидит на корточках перед щенком, что сладко сопел на ворсе ковра их общей квартиры, мягко перебирая лапками во сне. Вот они все сидят в каком-то баре, отмечая первый удавшийся на все сто концерт под крылом нового лейбла. «Я всегда смотрел на него по-другому, но не думал, что все обернется именно так». Спутанные волосы лезли в глаза, мешая обзору, когда чья-то крепкая рука поймала его за предплечье и резко потянула, заставив пошатнуться и упасть на кого-то теплого и сильного. «Кто-то» не растерялся и крепко обнял дрожащего от почему-то ставшего заметным только сейчас холода вокалиста, плотно прижав его к себе, не позволяя вырваться. Одеколон Юу. - Тебе нужно согреться. Измотанное за день сознание отключилось почти сразу, как только заурчал мощный двигатель автомобиля Широямы, который с сочувствием и тревогой покосился в сторону своего случайного пассажира. Он не ожидал встретить Таканори в этой части города, но был рад этому совпадению – мало ли, вдруг тот упал бы где-нибудь в подворотне от усталости и замерз насмерть? Все-таки на дворе далеко не лето. Сам Аой вышел из теплой и уютной квартиры в промозглую ночь за пачкой сигарет и решил потратить остатки энергии на объезд заснувшего несколько часов назад города, когда увидел своего согруппника, вяло перебирающего ногами в противоположную сторону от своей квартиры. Недолго думая, он остановился рядом и посадил друга в салон, надеясь, что так и не отдал ему запасной ключ от его собственного дома. В квартиру они попали – точнее, ввалились – с трудом, отчего Таканори вяло возмущался, но стянул с себя кеды и прошел в одну из комнат, наверное, в спальню. А Широяма, совсем не удивившись радушию приема, полез в холодильник за банкой его любимого пива, которое с недавних пор стал покупать и Руки. - Эй, Ру-сан, выпьем? – крикнул он, звеня двумя полулитровыми бутылками в одной руке и парочкой бутербродов на скорую руку в другой. Зайдя в убежище Мацумото, он вздохнул и усмехнулся – уставший вокалист свернулся калачиком на большой кровати и заснул, тихо посапывая. Поставив алкоголь на ближайший столик, Юу лег рядом с Таканори и осторожно обнял его, стараясь не разбудить, а Така прижался к теплому другу и, вздохнув во сне, затих. - Надеюсь, ты меня не убьешь завтра… - Черт возьми, Сузуки, где тебя носит? – рычал Ютака, меряя шагами репетиционный зал и набирая что-то в своем мобильном. – Не приедешь – шкуру спущу и скажу, что так и было! - Кого ты там так сильно любишь? – зевнул Уруха, настраивая шестую струну на своей новой электрогитаре. К этой детке он еще не привык, но она так хорошо звучала, что на неудобства ему было попросту плевать. Как Рейте, впрочем, было плевать на очередную репетицию. - Догадайся, - вздохнул лидер, падая на диван и мученически простонав. Он-то надеялся, что ребята с годами поумнели и перестали прогуливать их собрания, понимая, что в дальнейшем это отразится на качестве их музыки. Но нет – Акира, словно ребенок, снова взбрыкнул. – Давай, Рей, ответь же… - Да не ответит он, оставь телефон в покое, - произнес вошедший в студию Аой, держа за руку следующего за ним Таканори, то и дело теребящего длинный рукав своей серой толстовки. – Сыграем сегодня без баса, впервые, что ли. Раздраженно цокнув языком, Кай поднялся с насиженного места и сел за ударную установку, ожидая, когда остальные члены группы разберут свои инструменты. Руки же помялся, но неуверенно взял микрофон, при этом добела закусив губу. - Эй, Ру-сан, ты чего? – подошел к нему обеспокоенный Койю, положив руку вокалисту на плечо. – Волнуешься из-за того раза? - Я… да, наверное, - промычал Мацумото, оглядывая студию в поисках текстов песен, наизусть которые он, разумеется, знать попросту не мог. – Можно я сегодня с текстом буду? Обреченно застонав, Ютака уронил голову на скрещенные на барабане руки, когда Аой, усмехнувшись и понимающе кивнув, достал из какого-то ящика блокнот с ранними записями прежнего Таканори. А после, кинув хитрый взгляд на склонившегося над текстами Руки, записал что-то в телефоне, не забыв напустить на себя непринужденный вид. - Думаю, я готов, - уверенный голос вокалиста стал сигналом к началу репетиции, после чего зал наполнился музыкой, лившейся из усилителей. Сквозь закрытые шторами окна не проникал холодный солнечный свет. Рейта сидел за кухонным столом и рассматривал фотоальбом со старыми фотографиями их группы – время, когда они только начинали выступать и завоевывать любовь публики. Карточка за карточкой – Акира не замечал проходящего времени, а наполовину полный стакан с виски постепенно стал почти пустым. С каждым глотком вспоминать становилось все сложнее, а мысли путались, мешая фантазию с реальностью, и Рей постепенно терял связь с внешним миром, погружаясь в обрывки прошлого. «Мне двадцать два, Акира» «Я не из этого времени…» «…мое последнее воспоминание – как я упал здесь в какую-то дыру…» - Черт! Стакан полетел в стену, разлетевшись на кучку мелких осколков, а Сузуки схватился за голову, с силой зажмурившись. Это слишком даже для него.