Начало конца

- Ты так в себе уверен? – пусто бросил Эрик и поднял на Чарльза мутный взгляд. Видимо, виски, выпитое им в приличном количестве, все-таки дало желаемый эффект: Леншерр начал понемногу уходить от реальности. - Я уверен в нас, во всех, - Чарльз сказал это настолько отстранено и бездушно, что Эрик не был уверен в правдивости этих слов. Он всегда считал, что смотреть на Чарльза издалека, любоваться со стороны куда лучше, чем находиться рядом. Ведь, когда говоришь с ним, создавалось впечатление, что он из кожи вон лез, чтобы понравится, стать тем, кому бы ты доверился, надевал какую-то маску, стремился казаться идеальным, до неприличия правильным и честным. Он выстроил вокруг себя настоящего некую крепость, и, черт его знает, что скрывалось за ней. О, Эрик хотел бы знать. Когда Эрик говорил с ним, Ксавьер постоянно пытался внушить ему мысли про родство людей и мутантов, про то, какой пример они, как наставники нового поколения, должны подавать и прочую ерунду про мир во всем мире. Леншерра тошнило от этого. Каждый раз, когда Чарльз снова заводил свою излюбленную тему о правильном выборе и прочих цветных и невероятно притягательных, но, тем не менее, несбыточных мечтах, которые юный профессор внушил себе и пытался внушить другим, Эрику хотелось схватить его за плечи и встряхнуть с такой силой, чтобы вытрясти весь этот бред из его головы. Но в последнее время он стал замечать, что желание касаться Чарльза по совершенно другой причине предательски росло. Признать существующее влечение к Чарльзу для Эрика было весьма непросто. Но игнорировать это влечение оказалось гораздо сложнее. Навскидку, это могло бы занять место в списке «Самых трудных действий для Эрика Леншерра» где-то между «удерживать металлическую подлодку» и «забыть все, что Шоу с ним сделал». Да, это определенно было непросто. Чарльз не пил и даже не пытался продолжить и без того пустой разговор. Натянутая ситуация между ними сегодня – сейчас – стала особенно резко заметна. У них завтра вроде как важный день: они либо спасут мир, либо помогут его уничтожить. И Эрик, если честно, не был уверен в надобности первого, не был уверен в себе, и не был уверен в том, что мир, который Чарльз так рьяно пытался защитить, заслуживал этой защиты, что он не отвернется от них, не обвинит во всех мыслимых и немыслимых грехах. Он не был уверен, что этот самый мир не велит казнить их через секунду после своего спасения. Ксавьер скользил по комнате холодным и отстраненным взглядом, словно бы не замечая Леншерра. Эрик поднес стакан к губам, сделал пару глубоких глотков и, чувствуя, как виски обжигает горло, поморщился, стиснув зубы. Дьявол, ну неужели Чарльз не замечал, как он смотрел на него? Он же, черт его дери, телепат, он должен был заметить. Иногда Эрику даже казалось, что заметил, что знает о его чувствах, и это пугало его едва ли не сильнее, чем возможность никогда не прикоснуться к нему. - Иногда я сомневаюсь, что принял правильное решение, - задумчиво сказал Леншерр. Сказал скорее для себя, чем для того, чтобы Чарльз его услышал. - О чем ты? – Ксавьер заметно оживился, тусклый блеск в его глазах сменился интригующе ярким. - О моем пребывании здесь, - сухо ответил Эрик, в очередной раз прикладываясь к стакану в надежде, что изрядная доза алкоголя поможет унять дрожь в руках. На улице намечалось некое подобие грозы: капли дождя барабанили по крыше и окнам, и на фоне раздавались глухие раскаты грома. Ночь сгущала краски, и тусклый свет больше не спасал от наступления темноты. Тени странно играли, падали на лицо Чарльза как-то по-особенному, отчего он становился еще красивее. Голубые глаза сияли на бледном лице, будто бы смотря в душу, и Эрик мысленно проклял себя за то, что от этого взгляда дрожь побежала по телу, а в горле предательски встал ком. Он встал и с резким стуком поставил стакан на стол, знаменуя тем самым конец беседы и вечера в целом. Ему было противно: противно от себя, от своей беспомощности, от желания схватить Чарльза и целовать, прижимать его к себе, противно от осознания того, что этого никогда не случится. Эрик сделал шаг вперед и врезался в Чарльза. Вот черт, когда он только успел подойти? Леншерр упирался своей ногой между ног Ксавьера, и от этого по всему его телу пронеслась волна возбуждения. Эрик готов был провалиться под землю. Он резко отстранился, не смея даже поднять взгляд. Чарльз мягко схватил его за руку, подходя ближе. Эрик сглотнул. Вся его дыхательная система, похоже, отказала, потому что сделать новый вдох в ближайшие секунды не представлялось возможным. «Надеюсь, ты на самом деле так не думаешь.» Голос Чарльза у Эрика в голове звучал как-то по-особенному опьяняюще, почти сводил с ума и одновременно царапал и обжигал. Ксавье уже не в первый раз проделывал подобное, и Леншерру было до дрожи страшно слышать его голос так близко – внутри своей головы - , было страшно от осознания того, что, пусть на миг, но их сознания сливаются в одно. Каждый раз, когда Чарльз проникал в чье-то сознание, в нем оставались мелкие трещины – знак того, что он был там. В сознании Эрика зияла огромная расщелина имени Чарльза Ксавьера. Чарльз легко, почти невесомо скользнул ладонью по талии Эрика, спускаясь вниз, к бедру. Леншерр замер – внутри как будто лопнул какой-то трос; Ксавьер быстро отстранился и вышел из комнаты, оставив Эрика в полном оцепенении. В ушах что-то стучало, а мышцы словно бы расплавили, потому что Эрик не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Неужели, Чарльз имел ввиду, что…о, боже – он даже подумать об этом не мог, без того, чтобы его сердце не начинало бешено колотиться, так и норовя разорвать грудную клетку и выпрыгнуть наружу. Леншерр вдруг сорвался с места, вылетев из комнаты – он должен был догнать Чарльза, он был просто обязан. Коридоры были такими темными, что приходилось идти практически на ощупь. Ксавьер ускользал от Эрика, скрываясь за поворотами. Черт, какой же это все-таки огромный дом. Наконец Чарльз вошел в свою комнату; Эрик последовал за ним. Он скользнул в ту же дверь, закрыв ее за собой, и … замер. Чарльз стоял прямо перед ним; тусклый свет едва освещал его лицо. Он не делал ровным счетом ничего, но именно это заставило Леншерра подавится воздухом, позволяя волне возбуждения прокатиться по телу. Он бросился на Чарльза, впиваясь в его губы так жадно, с какой-то почти животной страстью; прикусил его нижнюю губу, вызвав у Ксавьер приглушенный стон. Он не сопротивлялся, легко поддаваясь на грубые ласки Леншерра, и Эрик оттого еще сильнее прижимался к нему, чувствуя, как все тело буквально обжигает от желания. Он скользнул языком по губам, заставляя Чарльза шире открыть рот, сплетая свой язык с его. Та часть его сознания, которая еще была способна мыслить, билась в диких конвульсиях, горячо отбивая: «это не реально». И глубоко в душе Эрик боялся этих слов, этих мыслей; все действительно казалось пьяняще, до одурения нереальным. Так просто не могло быть…но было. Эрик запустил пальцы в волосы Чарльза на затылке, оттягивая назад и заставляя его откинуть голову, обнажив напряженную от возбуждения шею. Леншерр впился в нее зубами и, жарко целуя, оставлял после себя яркие засосы. Ксавьер сдавленно охнул, обняв Эрика за шею; его пальцы такие холодные, и Эрик позволил себе на секунду замереть, ощутить их прикосновения на своей коже. Чарльз прыгнул на него, крепко сжимая ногами талию, целовал жадно, глубоко, до боли сдавливая его губы своими; Леншерр стонал ему в рот, прижимал к себе, поддерживая сзади, и быстрыми резкими шагами подошел к кровати. Он бросил его на кровать так неожиданно, что Чарльз сдавленно выдохнул, упираясь локтями в матрац. Эрик стянул с себя водолазку, тут же нависнув над Чарльзом и не давая ему возможности раздеться самому. Ксавьер тщетно пытался дрожащими пальцами расстегнуть пуговицы на своей рубашке, но Леншерр пресек его попытки, резким рывком сорвав ее – пуговицы бросились в рассыпную по полу, отдаваясь тихим гулом. Эрик тут же прижался лбом к плечу Чарльза, едва касаясь губами нежной кожи. - Я так...я так хотел…этого, - сдавленно прошептал он, и Чарльз улыбнулся, притягивая его к себе, с силой вцепляясь в плечи, губами прослеживая дорожку на шее. - Я тоже. Чарльз прижал его к себе, заставляя повернуться так, чтобы сам он оказался сверху. Леншерр почти в голос простонал, когда он зубами прихватил кожу над ключицей. Эрик в отчаянной попытке вздохнуть глубже открыл рот и оказалось, что он просто не в силах: воздух застревал в горле, дико обжигая, давил до боли, почти разрывал. Чарльз спускался ниже; его губы скользили по коже Эрика на животе, и тот сжимал губы пытаясь сдержать громкий стон. Ксавьер аккуратно расстегнул ремень на штанах Леншерра и стянул их к лодыжкам, нежно касаясь члена Эрика через белье – тот томно охнул, выгнув спину. Чарльз оттянул резинку трусов, опуская руку вниз, пальцами лаская член – о боже, невероятно нежными пальцами -, спустил трусы ниже, и Эрик готов был материться и кричать от того, как невыносимо приятно Чарльз касался его. Дрожь окутала все тело, когда Чарльз коснулся влажными от поцелуя губами головки его члена. - Чарльз, ты … не должен, - прохрипел Леншерр, буквально давясь словами: его губы слишком горячие, слишком желанные, слишком близко, Эрик слишком хочет. - Все нормально, Эрик, - Ксавьер улыбнулся так непринужденно, его глаза блестели от возбуждения. Он втянул в рот головку члена, жадно обсасывая ее, иногда выпуская изо рта и обводя языком. Эрик стонал, практически срываясь на крик, стискивал зубы, часто дышал, но воздуха катастрофически не хватало. Он цеплялся руками за простынь, сильно выгибая спину. Чарльз заглатывал член так глубоко, что Эрик чувствовал, как он упирался в стенки глотки, от этого он разгорался сильнее, закрыв глаза, подавался бедрами вперед. - О, черт…Чарльз, боже…, - Чарльз плавно двигался вверх-вниз, плотно сжимая губы. Леншерр рычал, прикусив губу. Он переместил руку на затылок Ксавьера, переплетая пальцы в его волосах, надавил, заставляя двигаться быстрее. Чарльз ускорил темп, рукой лаская член у основания. Эрик согнул колени, сильнее двигая бедрами, положил руки на плечи Ксавьера, сжал их, царапая ногтями. Язык Чарльза скользил по стволу, нежно и в то же время невероятно жарко, обнимал набухшую головку; Леншерр рвано постанывал, а Чарльз снова обсасывал ее губами, слегка касаясь языком. Эрик приподнялся на локтях, Ксавьер смотрел на него, и, о боже, он готов был кончить лишь от вида того, как свободно его член скользил за щекой Чарльза. - Чарльз, боже… я хочу тебя… хочу тебя, - он почти задыхался, почти отключался от реальности, так опасно граничащей с полным наслаждением. Он действительно хотел его, так явственно, так сильно, что при одной лишь мысли об этом, кровь закипала в венах, и все тело сводило от глубокого желания; оно собиралось плотным жгутом, скручивалось внизу живота, болезненно давя изнутри. Чарльз выпустил его член изо рта и поднялся выше, целуя Эрика в щеку. - Хорошо, - тихо прошептал он ему на ухо, вцепился пальцами в плечи, царапая кожу, - хорошо. Чарльз вдруг отстранился, поднимаясь с кровати – Эрика обдало холодом, и ему снова захотелось оказаться ближе к желанному, разгоряченному телу. Ксавьер резкими движениями пытался снять с себя штаны, путался в них ногами и едва не падал, сбивчиво дыша. Леншерр тоже встал, стянул висевшие на лодыжках штаны и белье; он смотрел, закусив губу, как Чарльз лег перед ним на кровать и его вело от того, как широко Чарльз раздвинул перед ним ноги, так смело предлагая себя, от того, как его тело плавно выгнулось, когда Эрик навис над ним, от того, как сладко Чарльз простонал, когда он губами впился в его губы. Эрик нежно коснулся ладонью щеки Чарльза, и тот притянул его руку к губам, целуя, легко коснулся пальцев языком, почти невесомо сжал губами. Леншерр тонул в удовольствии, затягиваемый в пучину жаркого желания, от которого уже не скрыться. Он едва ли мог различить черты лица Ксавьера, видел лишь его алые влажные губы, касающиеся его руки. Чарльз поднял глаза, смотрел на Эрика так чисто и открыто, одним лишь взглядом передавая то, что не выразить и сотней слов. Эрик громко вдохнул, опуская руку вниз, обвел пальцами сжатый вход Чарльза, заставляя его раздвинуть ноги шире, а затем ввел один палец внутрь. Чарльз зашипел и поморщился, зажмурив глаза. - Расслабься, Чарльз, - прошептал Эрик, бережно касаясь губами его живота,- прошу, расслабься. Ксавьер судорожно кивнул, позволяя Леншерру двигаться дальше. Эрик аккуратно ввел второй палец, водил ими по кругу, растягивая Чарльза, сильнее углубляясь. Его грубые пальцы не приспособлены для медленных и плавных движений, но он старался. Старался, чтобы не навредить Чарльзу, не сделать ему больно. Нет, только бы не сделать ему больно. Эрик нащупал пальцами бугорок простаты, нежно касаясь его, слегка надавливая. Чарльз всхлипывал, выгнув спину, цеплялся руками за простынь, сжимая пальцы Леншерра внутри. - Эрик, боже…о, нет, Эрик, я сейчас кончу, - голос Ксавьера теперь был совсем другой, хриплый и тихий, так что Эрик едва ли мог узнать его сквозь пелену возбуждения, охватившего его целиком. - Чего ты хочешь? – сдавленно пробормотал он, не прекращая ласкать Чарльза пальцами. - Тебя. В себе. Эрик сглотнул, по телу пробежала дрожь. Он так давно хотел этого, мечтал и даже не надеялся, что когда-нибудь его тайное желание осуществится. Чарльз так соблазнительно облизывал губы, и Эрик просто не мог оторваться, черт, не мог не любоваться таким Чарльзом: растрепанные волосы, влажные от пота, затуманенные глаза со слегка расширенными зрачками, алые, немного опухшие от поцелуев и укусов губы, жаркие, яркие засосы, оставленные им самим на его бледной шее…он прекрасен. Леншерр вытащил пальцы из Ксавьера, обвел рукой собственный член, собирая капельки смазки, распределяя ее по всему стволу. Все тело била сильная дрожь, так, что Эрик едва сдержал себя, чтобы не броситься на Чарльза и не войти в него одним резким толчком. Он наклонился над ним, упираясь влажным членом в его вход. Чарльз тихо простонал. - Давай же… - попросил он, облизывая губы и тяжело дыша. - Тебе будет больно. - Я знаю. – он сказал это так уверенно, что у Эрика просто снесло крышу; он жадно поцеловал Ксавьера в губы и плавно вошел в него. Чарльз вскрикнул и прикусил зубами губу. Леншерр остановился, гладя его по плечам и шее, желая успокоить. Чарльз рвано дышал, пытаясь с каждым вдохом захватить больше воздуха. - Продолжай. – настоял он, с силой сжимая пальцы в кулаки. Эрик толкнулся глубже, вошел на половину, чувствуя, какой Чарльз узкий внутри, и это просто сводило его с ума. Он грубо поцеловал его в шею, сжимая его волосы в руках и вошел полностью. Ксавьер громко простонал, прижимая Эрика к себе, вцепился пальцами в его спину, царапая кожу на лопатках. У Эрика кружилась голова, он громко втянул воздух через сжатые зубы и начал двигаться в Чарльзе; его движения плавные и аккуратные – сводящие с ума. Чарльз выгибался, руками обвивая шею Леншерра, стонал, тихо шептал что-то, что Эрик не мог разобрать из-за одолевающего его удовольствия, но он готов был поклясться, что точно слышал свое имя. Леншерр ускорил темп, сам не в силах сдерживать стоны. Чарльз сжал его бедра коленями, охотно двигался, насаживаясь на его член, и Эрик буквально рычал от наслаждения. Он коснулся рукой члена Ксавьера, сжимал его пальцами, быстро скользил по всей длине, большим пальцем ласкал чувствительную головку, сочащуюся смазкой, заставляя Чарльза давиться стонами и проклятьями. Им обоим было сложно дышать: воздух стал каким-то вязким и до одури противным, застревающим в горле. Эрик слышал, как кто-то зовет Чарльза по имени, а потом понял, что это его собственный голос. Он больше не мог сдерживаться – он вбивался в Ксавьера с такой силой, что тот едва ли не задыхался, закрыв глаза; с его губ срывались пошлые стоны, и Леншерру до умопомрачения нравилось их слышать. Он продолжал ласкать член Чарльза, нежно касаясь его губ, кусая их. Он чувствовал, как напряжено его тело, как оно изгибалось от удовольствия и тонуло в ласках. - Эрик!...- Чарльз кончил ему в руку и обмяк, расслабляясь; на его лице появилась улыбка. Леншерр закрыл глаза, делая еще несколько глубоких движений, прежде чем оргазм накрыл и его. Внутри что-то сжалось, а затем резко взорвалось, разносясь, словно цунами, по всему телу. Эрик чувствовал, как в груди что-то трепещет и бьется, а кончики пальцев приятно покалывает. Он рухнул на кровать рядом с Чарльзом, пытаясь восстановить дыхание; по его спине и шее стекали капельки пота. Дождь почти закончился, лишь иногда редкие капли стучали по стеклам окон, и это возвращало Эрика к реальности. Эта ночь станет для него, несомненно, лучшим моментом в жизни; это время, от которого он будет яростно бежать всю жизнь, и это время, в которое он всегда будет мечтать вернуться. Он уверен. Но он уверен еще кое в чем – он выбрал сторону. Он принял решение. Возможно, принял его, когда впервые узнал о существовании других мутантов, а возможно и тогда, когда понял, что мир не примет таких как они. Теперь это уже не важно. Единственное, о чем он всегда будет жалеть – Чарльза не будет с ним рядом. Он – его сила, но он же – и его слабость, его уязвимое место, тот единственный человек, за которого Эрик цепляется, чтобы оставаться живым, чтобы не позволить тьме и ненависти поглотить его. - Обними меня, - тихо попросил он, и Чарльз молча подвинулся ближе, положил голову ему на плечо, обняв поперек груди. Его пальцы обжигали кожу, опаляли, так, что Леншерру казалось, будто он и правда видел ожоги на своей груди. Он обнимал Ксавьера за плечи, жадно прижимая к себе. Чарльз не говорил ни слова – он понимал, черт, он понимал все. Эрик ненавидит себя. Эрик любит его. И когда только он успел забраться так глубоко? В сознание, в сердце, в душу, обосновавшись в самом центре, так, что теперь казалось, будто он был там всегда. Каждое его прикосновение, каждый поцелуй ранили, разбивали, почти начисто уничтожая с лица Земли, но, черт возьми, Эрик готов был заплатить – уже платил – эту цену, ради этого он был готов практически на все. Расщелина Чарльза в сознании Эрика стала теперь гораздо больше и, без всякого сомнения, намного, намного глубже. Из нее струился белый свет, освещающий самые тайные и темные уголки его мрачной души. И пусть этот свет обжигал, принося невыносимую боль, жить без него теперь вряд ли было возможно. «Я люблю тебя.» Его голос больше не звучал как гром среди ясного неба, и Эрик больше не боялся слышать его у себя в голове. Его слова… Его слова ранили даже больше, чем жаркие прикосновения и глубокие поцелуи. Внутри груди что-то загорелось. Он почувствовал, как к глазам подступают слезы. - Скажи это снова. Чарльз вопросительно посмотрел на него. - Когда ты говоришь это так, мне кажется, что это мой разум играет со мной. Мне кажется, что это говоришь не ты, черт, я не знаю… мне кажется, что это все нереально, - он приподнялся, схватив Ксавьера за плечи, сжимая их так сильно, до побелевших костяшек пальцев, - о боже, просто, просто посмотри мне в глаза и скажи это снова. Чарльз поднял голову, в его небесно-голубых глазах блеснули слезы. - Я люблю тебя. Никогда еще Эрику не было так больно. Как будто сочащийся ядом кинжал вонзили в сердце и провернули пару раз. Он притянул Чарльза к себе, целуя уже не так грубо и яростно, а нежно, растягивая момент их близости. Эта ночь – начало их конца. Они оба знают это. Чарльз растворялся в объятьях Леншерра, позволяя его губам скользить по своей шее. Его крепость рухнула и в защите больше не нуждается: больше защищать попросту нечего, не осталось ничего лишнего. Никогда еще Эрику не было так хорошо.