Воспоминания
Поезд уносил нас далеко в неизвестность
– Добрый вечер, юный Хиддлстон. – Крейг указал на соседнее кресло, щедро плеснул во второй бокал коньяка, поломанный крупными дольками шоколад. – Распорядиться насчёт кофе? Или Вы голодны? Взгляд у Тома казался настолько беспомощным, что невольно Крис подавил желание опустить сальную шуточку. – А где Лиам? – спросил Хиддлстон хриплым от волнения полушёпотом, осторожно, по инерции, опустился в предложенное кресло. – Лиам? Я с самого начала вёл разговор о Крисе – он же следующий наследник. – Пожал плечами отец, делая независимое и непроницательное лицо. – Жаль, что мы немного недопоняли друг друга. – Немного? Позвольте, мистер Хэмсворт, Вы же сами прекрасно знаете, какие у нас с... э-э... мистером Хэмсвортом-младшим натянутые отношения, – недовольно скривил тонкие губы Хиддлстон. – Значит, это прекрасный повод их наладить. – Воистину, его отец либо издевался, либо оптимизировал ситуацию в целом, на самом деле не понимая губительное действие "сюрприза" от встречи. – Отец, – внезапно ожил Крис, – так это и есть тот самый сын твоего близкого покойного друга? Он перевёл взгляд на Хиддлстона. Тот раздражённо дёрнул плечами и демонстративно отвернулся. Поджал губы, взял в ладони фужер, задумчиво наблюдая, как обливает яркий электрический свет пузатые стенки бокала, как плещется янтарной искрой тёмный древесный коньяк. – И давно мистер Хиддлстон?.. – Крис почувствовал себя неудобно, спрашивая об этом напрямую. – Четыре года назад, – ответил Том нехотя, когда пауза неприлично затянулась, вздохнул тяжело. – Мать скончалась шесть лет назад. Теперь я единственный кормилец, поскольку моя старшая сестра не работает. Крису стало нестерпимо стыдно. – И что ты ему пообещал за моё, так сказать, просвещение? – уточнил он, чтобы замять неловкую ситуацию, побарабанил пальцами по подлокотнику своего кресла. – Не особо много и не так уж и мало, – Крейг залпом допил виски из своего бокала. Крис шумно выдохнул. – Я прекрасно помню твою любовь к пространственным ответам, отец, – заметил он мимоходом. – Но это слишком раздражает. – Дарственная на половину и право на место управителя компанией в качестве одного из владельцев. – Подал голос Том, обернулся, подкладывая ладонь под подбородок и локтем опираясь о колено. – О-отец!! – Крис не сдержался, перешёл на возмущённый вскрик – он, как никогда, был близок к полной потере контроля над собой. – Отдать этому... этому... Хиддлстону половину моей компании за копеечную услугу его отца?! Ты, похоже, сошёл с ума, если и в самом деле решил... – Ты ещё не имеешь права распоряжаться моим делом, зарвавшийся щенок!! – рявкнул Крейг, лишившийся остатков мнимого спокойствия. – Это решение мы приняли совместно с твоей матерью, обговаривали его ещё с тех пор, как ты начал посещать игорные дома, ссыпать моё состояние в чужие карманы и со скуки вступать во все клубы подряд. А что, если ты заложишь об заклад мою компанию и проиграешь?!! – Я уже не играю... так много, – отвёл взгляд Крис и нехотя кивнул, признавая доводы отца справедливыми. – "Не так много" при наличии больших денег может быть опасным. – Подытожил отец. – Том уже немного знает о твоей… хм… проблеме; он будет тебя контролировать. – Сказал ему, значит. – Глаза Криса опасно потемнели, сощурились. – До этой встречи как пить дать сказал. – Разумеется. Это будет держать тебя в рамках приличия. – Крейг протянул руку, встряхнул бумаги, внимательно рассматривая билеты на поезд. – Ваше отправление назначено через одиннадцать часов. Что ж, время хорошо выспаться у вас есть. Крис, проводи Тома – мне ведь позволено Вас так называть, юноша? – в свою комнату. – Почему в свою? – глупо спросил Крис, игнорируя удивлённый взгляд Хиддлстона. – Потому что в гостевой ночует товарищ Лиама. – Я могу с ним, если Вы не против, – торопливо заверил Крейга Хиддлстон, неожиданно мягко улыбнулся. – Клянусь, я его не стесню, мистер Хэмсворт. – О, нисколько не сомневаюсь в этом, Том, – кивнул в ответ отец, – да боюсь, что скорее Дэнни стеснит Вас – уж очень беспокойно он спит. Ну, всего вам хорошего. – И Крейг махнул в сторону двери, выразительным жестом указывая на то, что разговор-приговор окончен и обжалованию более не подлежит.***
Кабинет отца располагался в мансарде, занимая её почти полностью, в то время как спальные комнаты находились на втором этаже. Напряжённый Крис спустился по скрипящим ступеням, не слыша – чувствуя, как Хиддлстон почти бесшумно шагает вслед за ним. – Мне нужно вниз, – объяснил он, останавливая Криса за край пиджака. – Я оставил свой багаж у двери. – А комната? – почти равнодушно уточнил Хэмсворт. – Я найду, – последовал лаконичный ответ, и Хиддлстон заспешил на первый этаж. Несмотря на общее богатое внешнее убранство дома, комнаты сыновей были обставлены достаточно просто: неширокая кровать, обычный гардероб для многочисленной одежды Криса и простенький шкаф для непринципиального в плане вещей Лиама, письменный стол у окна, удобный мягкий диван и кресло у камина, пушистый ковёр перед каминной решёткой. На каминной полке Лиам предпочитал держать ветхие семейные книги по медицине и спортивные награды, а Крис коллекционировал, к всеобщему удивлению, старинные серебряные монеты разных стран. – В самом конце коридора живёшь. – Констатировал Том, аккуратно сложил сумки у двери. – Начинай собираться, утром будет недосуг. Крис лениво махнул рукой. – Уже. – Он вскинул в руке брюки, показывая, что складывает вещи. Спорить не было ни сил, ни желания. Апатия, последовавшая после вспышки гнева, с головой затопила Криса девятивалловой волной. – Да, Хиддлстон, – Крис обернулся, замечая, с каким, впрочем, плохо скрываемым интересом Том рассматривает одну-единственную картину с морским пейзажем над кроватью, вышитое золотой нитью тонкое покрывало, небрежно брошенное на спинку кресла, разбросанные диванные подушки, карту с обведёнными столицами государств у письменного стола. – Ты не против заночевать на диване? Я как-то не готов пока делить с тобой ложе, – и он кривовато улыбнулся. – Об этом не беспокойся. – Сухо сказал Хиддлстон, демонстративно уставился на собственные руки, – мне обещали постелить. С твоего позволения... я в ванную. – Да, иди. – Вздохнул Крис, бросая рубашки вслед за костюмами в чемодан. Веки тяжелели, и Крис, для удобства передвинув сумки ближе к выходу, устало опустился на кровать, заложил руки за голову. За один обыкновеннейший вечер, какой у него должен был быть, на него вылилось столько информации, столько Крис не получал со времён службы в армии. Впрочем, отцу, должно быть, виднее, как должна складываться его, Крисова, жизнь. Внезапно Хэмсворт вновь с тоской вспомнил об армии, и его в очередной раз захлестнула пучина собственных ярких воспоминаний.***
Неожиданной опорой для Криса в армии стал капитан Эванс, странно благоволивший строптивому новичку. Эванс умел расположить к себе солдата открытой улыбкой, братским отношением и кружкой великолепного травяного чая, сладко, душисто пахнущего вишнёвым дымом от костра и отдающего слабым привкусом меди. – Ты случайно не канадец? – одной из душных, жарких ночей по-свойски обратился к Крису капитан Эванс, раскуривая сигарету-самокрутку. – У тебя интересный акцент, парень. – Мне странно слышать это от американца, – съязвил Крис невольно, хлопнул по нагрудным карманам и с сожалением констатировал – курево закончилось ещё вчера. – Я из Австралии. Эванс добродушно хмыкнул и протянул ему пачку. – Нет, я такое не курю, – наотрез отказался Хэмсворт, поворошил обгоревшей палкой едва тлеющие угли в костре. – Но всё равно спасибо. – Бери, бери, это другие. По правде говоря, я их из хиддлстоновского портсигара стащил. – Эванс издал короткий смешок в ладонь и неожиданно открыто, совсем по-мальчишески улыбнулся. Улыбка ему очень шла – полностью преобразила до этого суровое лицо. На щеках появились ямочки, задорно блеснули голубые глаза. – Спасибо, – Крис, поймавший себя на внезапном любовании капитаном, дёрнулся, отодвинулся подальше, но предложенную сигарету всё-таки вытащил. – А спички есть? Крис выставил ладонь, словил брошенный ему коробок. С удовольствием затянулся, глотая дым и чувствуя, как в желудке становится горячо. Хорошие были сигареты, дорогие и крепкие. – Мне очень жаль, что тебя распределили к Хиддлстону, – неожиданно разоткровенничался Эванс, запрокинул подбородок, рассматривая ночное небо, залитое розовым маревом подступающего рассвета. – Ты отличный человек, и, как я думаю, солдат из тебя тоже храбрый выйдет. По-моему, что бы ни говорили, трусость только всё портит. – Не могу не согласиться с Вами. – Важно кивнул Крис, поймал удивлённый взгляд Эванса, и, чувствуя себя полным кретином, исправился: – Чёрт возьми, да ты абсолютно прав, старина! – Вот, так лучше. – Эванс потянулся вперёд, залил пепелище водой из жестяного таза. – С нами лучше по-простому, не надо лишней высокопарности, которую так любит использовать Хиддлстон. – О, – Крис поморщился, – в таком случае, больше никогда. Я терпеть не могу этот навязанный этикет и ненавижу Хиддлстона. Гремучая смесь получается. – Точно – свой человек. – Эванс едва сдерживал смех. Капитан протянул руку, и они обменялись крепким рукопожатием. – Хиддлстона здесь любят, кажется, только женщины – и что они в нём такого углядели? – Действительно. – Поморщился Крис. – У этой бледной поганки слишком большое самомнение и раздутое чувство собственного достоинства. – Ты Хиддлстона встречал уже на службе, верно? У тебя лицо было, словно дядьку своего из преисподней увидел. У всех новобранцев окаменение перед Хиддлстоном, не тушуйся. – Не совсем. Мы... встречались пару раз. – Неопределённо дёрнул плечом Крис, едва сдержавший с языка рвущуюся едкую фразу о том, что в детстве драл этого "капитана" крапивой по голому заду позади двора в отместку за то, что мстительный Хиддлстон после порчи библиотечной книги подлил ему в чай слабительного (где только нашёл, засранец?). – А насчёт навязанного этикета? – неожиданно поинтересовался капитан, снова улыбнувшись. – Мы из обыкновенных рабочих, просто отцу выпал золотой билет по жизни, – поспешил объясниться Крис. – Прекрасно знаю, что значит спать втроём с братьями на продавленном старом матраце. – О "золотом билете" не очень-то распространяйся, – сурово сказал Эванс, качая головой. – В армии не особо приветствуют хвастовство. – Да, капитан! – шутливо отсалютовал ему Крис, прикладывая пальцы к виску. – Быстро учишься, солдат. Похвально. – Хлопнул Криса по плечу Эванс, и они дружно рассмеялись, бросая затушенные окурки в металлическую, погнутую и закопчённую гарью кружку. – Ну, пора и честь знать. Нужно сменить караул.***
Когда наутро Крис пошевелился, открыл глаза недовольно, Хиддлстона в комнате уже не было. Рассеянные солнечные лучи светлой пылью выделяли из полутени собранный накануне чемодан Криса, одиноко стоявший у стены, и наброшенные поверх него светлое кашемировое пальто и шарф-шотландку в крупную коричневую клетку. Крис лениво потёр кулаком глаза, энергично растер замёрзшие под тонким хлопком рубашки плечи, подтянулся на локтях и бросил заспанный взгляд на часы. Почти половина десятого. Он с ужасом подскочил, вспоминая время отправления поезда. Оставалось не больше двух часов, и Крис заметался по комнате, скидывая смятую, вчерашнюю одежду, торопливо и криво, не на те пуговицы, застёгивая свежую рубашку, влезая в брюки и пиджак; он сунул ноги в начищенные прислугой ботинки, тщетно пригладил пятернёй стоящие дыбом волосы. Подхватив багаж, Хэмсворт слетел вниз по лестнице, на ходу пряча билеты в карман пальто, наброшенного поверх руки, на ходу кивнул изумлённой матери, брату, проливающему сливки из молочника себе на колени, мимоходом досадуя, что толком не может попрощаться. Насмешливый взгляд Крейга провожал Криса до самой двери. – Может, всё-таки надо было его разбудить? – осторожно поинтересовалась мать, докладывая сахар в кофе. – А если бы он опоздал? – Я заказал другой билет – подстраховался. Ничего, в кои-то веки ему полезно проявлять о себе заботу, дорогая. Лиам, ступай и переоденься, – ответил он на немой взгляд младшего сына. – Позже мы тебе всё объясним.***
Поезд уже дымил на платформе. Крис, проследивший за багажом, нашёл купе, расположенное в вагоне первого класса, и обнаружил там Хиддлстона, лениво пролистывавшего роман в затёртой обложке. – Хэмсворт, точность – вежливость королей. Имейте совесть! – бросил он упрёк, даже не отрываясь от чтения и шурша пожелтевшими страницами. – Мы, крестьяне, благородной крови не имеем и в короли не метим, – съязвил Крис с раздражением, захлопывая за собой дверь купе и усаживаясь на соседнее сиденье. – Даже вечерний час в твоей компании являлся сущим ужасом, а больше суток, толком не имея возможности выспаться... И, кстати, почему ты не разбудил меня? Если б я не поймал машину, то опоздал бы на поезд. Хиддлстон страдальчески закатил глаза. – "Хэмсворт, Вы идиот"? – предположил Крис иронично. – Я догадывался, что ты мне скажешь. – На самом деле, не совсем то, но я рад, что Вы читаете предназначенные Вам мысли. Скучать в пути Вам не придётся. – Том, благополучно пропустивший мимо ушей каверзный вопрос, любовно огладил корешок книги большим пальцем, ногтем прищёлкнул по обложке и протянул томик Крису. – Что это? – с подозрением спросил Хэмсворт, не спеша брать книгу в руки. – Роман "Портрет Дориана Грея" Оскара Уайльда. Прочесть название на обложке не можете? Или читать ещё просто не научились? Крис поджал губы, скрестил руки на груди. – Я вовсе не такой, как ты думаешь, – хмуро ответил он, чувствуя, как трогается, издавая прощальный гудок, поезд, постепенно набирает скорость. Перед глазами смазано заскользила платформа, превратились в частокол редкие телеграфные столбы. Поезд всегда был горячо любим Крисом – чувствовалась некая бродяжническая романтика путешествий и скорости в рваных порывах ветра, тихим гулом отдающих в ушах, громозвучном стуке колёс, одурманивающем запахе дикого вереска и сжигаемого угля. Однако, как говорится, в каждой бочке мёда всегда найдётся своя ложка дёгтя. Сейчас эта "ложка дёгтя" сидела напротив, закинув ногу на ногу, и в выразительной, едва сдерживаемой ухмылке изгибала тонкие яркие губы, больно жаля словесным ядом. Больше всего злило то, что Крис не мог ответить достойно, терялся, видя, как Хиддлстон за словом в карман не лезет, парирует все его неумелые выпады и попытки оскорбить. – О, ну что Вы. Тупость и невнимательность – черты Вашего природного обаяния. Не буду лишать Ваших восторженных поклонниц шарма этой простоты. – Едко отозвался Хиддлстон, насмешливо сверкнул прищуренными голубыми глазами. – Я не тупой!! – взревел вконец обозлённый Крис, вырвал из тонких пальцев книгу. – Ты просто название этой дурацкой повести – Дориана Грея, что ли – закрыл рукой! – Романа, – учтиво подсказал Хиддлстон, фыркнул негромко. – "Портрет Дориана Грея". Как прочитаете, сможем обсудить эту прелесть мировой литературы. – Просто закрой рот и отвяжись, кот учёный, – Крис, откинувшийся на спинку сидения, повертел книгу и с едва слышным вздохом открыл первую главу. Читать было всяко лучше, чем выслушивать колкие и – что было обиднее всего – точные насмешки в свой адрес.