Вовремя

Вокзал – отличное место для начала фильма или рассказа о чувствах. Здесь, на перроне можно увидеть множество объятий и слёз, как радостных, так и прощальных. Стены же самого вокзала помнят немало слов и признаний, сказанных в страхе опоздать или от счастья встречи. Противоречивое место. Обычно платформы напоминают тревожный муравейник тогда, когда поезд только прибывает. Сейчас же она почти пуста и спокойна - до отправления всего ничего, зеленый свет уже загорелся. Мирную картину портит только высокий парень, мчащийся по бетонным плиткам во всю прыть своих ног. Его дыхание сбивается, нижняя губа закушена – он делает все возможное, чтоб успеть. По тому, как он врывается в нарисовавшуюся реальность, становится понятно, что этот парень – главный герой. Или один из. Почти наверняка, ибо какие же чувства в одиночку? Но пока что мы в отправной точке и до остальных важных персонажей еще не добрались. А вот Чо Кюхён – так зовут парня – явно этого желает, судя по тому, как почти взлетает по короткой лестнице в вагон, дверь которого вот-вот захлопнется. Кондуктору приходится подавить рвущееся наружу возмущение, так как ему сходу вручают билет и смотрят жалостливым взглядом. Обычно это не свойственно Кюхёну, равно как и не в его привычках терпеливо и смиренно ждать, пока невысокий мужчина в форме тщательно проверит проездной документ. Но сейчас он не в той ситуации, когда стоит показывать характер. Итак, билет в порядке, двери закрываются и поезд трогается. Чо Кюхён садится на мягкое сиденье за столиком у окна и смотрит в прореху кружевных занавесок. За ними – закатное небо, завораживающее своими красками. Оно настолько увлекает, что любимый ноутбук остается в сумке на сиденье напротив. Конечно, этот час пролетел бы быстрее, окунись он в битвы и стратегии. Но это только иллюзия. На самом деле время все равно будет тянуться ровно столько, сколько положено. Парень уже подсчитал, что сегодня, ну никак не успевает. Правда, сам он считает, что новый день начинается не в полночь, а после того, как уснешь. Беда в том, что некоторые, устав после работы, засыпают слишком рано. Понимание этого тревожит Кюхёна, заставляя ёрзать на сиденье и поминутно смотреть на часы. В один момент ему и вовсе кажется, что бежать своим ходом было бы быстрее – еще одна иллюзия, только уже за счет движения. Парню приходится заставлять себя понимать, что вот так, в неподвижности он достигнет цели куда раньше, чем если бы поддался искушению проигнорировать транспорт. Кондуктор все еще полон подозрений по поводу последнего пассажира, поэтому периодически прохаживается мимо, присматриваясь. Разве честный человек будет от кого-то так быстро бегать? Мужчине и в голову прийти не может, что бежать можно к кому-то. Тем не менее, совесть не позволяет ему пройти мимо, видя, как тот парень хватается за грудь в области сердца. -Уважаемый, с вами всё в порядке? -Да, ачжоши, спасибо. Голос у Чо Кюхёна глубокий, успокаивающий, хоть и дрожит немного. Но он и правда в норме. Просто на фоне стремительно синеющих облаков за окном ему видится золотая струна, протянутая от его сердца напрямую через поля, между городами и селами, к другому сердцу. Натянутая, она звенит и отдается внутри легкой вибрацией. По мере того, как текут минуты и молниями пробегают под колесами рельсы, натяжение слабеет, но связь ощущается наоборот сильнее. Наконец, поезд останавливается на нужной станции и Кюхён, прихватив вещи, выбегает из вагона как можно скорее. Кажется, он даже толкнул кого-то. Но какая разница? Повозмущаются, может даже дома кому-нибудь пожалуются на хамоватую молодежь, и забудут. А у него дело вселенской важности. На их городок уже успела отпуститься ночь, зажигая фонари на улицах и гася окна в квартирах. Редкие прохожие только удивленно косятся на парня, бегущего так, будто кросс сдаёт. Пусть себе косятся, пусть хоть окосеют – Кюхёну нет до них дела, он почти у цели. Правда, уже перед самой дверью в квартиру он замирает и заставляет себя успокоить дыхание, сердцебиение и вернуться во вменяемое состояние в течении пары минут. И только потом открывает дверь своим ключом. Квартира встречает Кюхёна тишиной, сразу давая понять, что план провалился. Потому что если Чжоу Ми не спит, то каждая комната всегда полна звуками – то его пением, то грохотом посуды на кухне, то жалобным звоном гитары, о которую тот в очередной раз споткнулся. В том, что он прав, Кю убеждается, входя в спальню. Раскинув свои конечности звездочкой по всей кровати, Чжоу Ми сладко спит, чему-то улыбаясь во сне. Да, здесь второй главный персонаж – это не героиня, а тоже герой. Так бывает, хоть и не часто. Но за последние пару лет они оба уже привыкли к своей необычности и даже соседей приучили. Кюхён присаживается на край кровати, стараясь не потревожить сон своего парня, убирает упавшие на его лицо пряди челки и тихо шепчет: -Прости, я не успел. Не для того, чтоб Мими услышал его сквозь сон и простил, просто чтоб избавиться от привкуса досады во рту. Не помогает. Она проходит сама, после того как Кю внимательно всматривается в циферблат светящихся в темноте часов, стоящих на шкафу в углу. Дата не та. Он сверяется со своим телефоном и едва не смеется от облегчения. Какой случай-шутник сбил ему настройки? Не просто успел, но еще и запас в сутки есть. На лице Кюхёна появляется довольная улыбка, а во взгляде, направленном на спящего, светится тепло. Он позволяет себе еще посидеть рядом, просто глядя на Чжоу Ми – слишком соскучился. Конечно, сцена слишком слащавая, приторная, но… Его никто не видит, можно ненадолго расслабиться, выйти за рамки собственного характера. В конце концов это не фильм, не дорама и даже не рассказ. Это его жизнь в его мире. Его жизнь вся состоит из сарказма, музыки, улыбок Чжоу Ми, запаха свежесмолотых кофейных зерен и вот таких мимолетных противоречий привычному самому себе. Кроме первых двух пунктов, всё остальное появилось в его жизни только вместе с Мими. И теперь лишь от него зависит, сможет ли он удержать всё это. Усмехнувшись собственным банальным размышлениям, Кюхён тут же встаёт – хватит сопли разводить, нужно действовать. Первым пунктом нового плана у него числится душ и несколько часов за компьютером. Просто чтоб убить время до утра. Ведь если ляжет, проспит, как пить дать! А никак нельзя. Монитор умирает с первыми лучами рассвета, проникающими на кухню через окно. Кюхён легко ориентируется в сумерках, уже наизусть помня каждое действие, каждое движение. Ему не хочется сейчас включать свет. Всё равно рисовать узоры на пенке у него не получается – это всё еще исключительная прерогатива Чжоу Ми. Зато он может сделать именно тот кофе, который обожает бариста – с ноткой корицы и точно отмеренным количеством молока, высчитанным за долгое время опытным путём. Через несколько минут в кухне показывается Чжоу Ми – в мятой футболке, растрепанными волосами и глазами, открытыми ровно настолько, чтоб не наткнуться на стены. Впрочем, глаза тут же широко распахиваются, едва его ноздрей достигает запах, исходящий из дымящейся чашки на столе. Он успевает только улыбнуться своей догадке - вернулся. И тут же оказывается в объятиях подошедшего сзади Кюхёна, слыша тихое «С Днём рождения!» на ухо.