В черных тонах

«Слова порою ранят сильнее ножа. Это вовсе не игра или фарс, я прекрасно знаю, какую боль причиняет нож... В первый миг холодную и острую, а затем - жгучую и всё сильнее разрывающую плоть. Я много раз ранила себя, в том числе и нарочно. Каково мне было, что я чувствовала при этом... Я всё это помню. Помню. Чувствую. Знаю». Темноволосая девушка, лежащая в ванне, вынырнула из прозрачной, чуть зеленоватой воды и закашлялась, фыркая и выплевывая воду. У неё почти получилось... Ну почему она вновь позволила сознанию увести себя от мыслей о воде? Почему позволила себе вспомнить прикосновения холодного металла к коже рук, боль и горечь разочарования? Девушка, прокашлявшись, зло ударила кулаками по воде. Вода не замедлила выплеснуться на пол и залить белоснежную плитку, так что теперь добрую треть пола занимала лужа. В дверь постучали. - Руби! Ты скоро выйдешь? Пора ужинать... – раздался резковатый голос младшей сестры. Девушка молчала. Настроение было безнадежно испорчено, хотя еще не так давно она думала, что хуже быть уже не может. Не хотелось ни с кем разговаривать, девушка желала просто забиться в какой-нибудь дальний уголок и тихо посидеть, не привлекая к себе излишнего внимания. Но в то же время ей было интересно узнать, как Джинджер воспримет её реакцию на свой вопрос... Точнее, отсутствие какой бы то ни было реакции. - Руби... Эй, хватит пугать меня молчанием! – девочка за стеной перешла на крик. – Ну сколько можно? В этот раз я тебе уже не поверю! Девушка перегнулась через край ванны, взяла в руки тапок с твердой подошвой и со всей силы швырнула его в сторону двери, одновременно плюхнувшись обратно в воду и подняв еще один фонтан брызг. Раздался звук удара тапка о дверь и девочка за дверью смолкла. Она хорошо знала значение этого звука: Руби скоро выйдет, просто её нужно оставить одну. Волей-неволей, придется выходить, решила Руби. А раз так, нужно сделать это как можно тише и незаметнее. Она должна успеть проскользнуть в комнату до того, как Скарлет заметит её присутствие и позовет ужинать. Если увидит – отговориться уже не получится. Девушка приподнялась, опершись руками о край ванны, перекинула ноги через край – одну легко и быстро, а другую, закованную в весьма странные металлические обручи, с некоторой неловкостью и заминкой в несколько секунд. Кто-нибудь другой, будучи в её положении, ни за что бы не смог проделать этого и вполовину так быстро. Да, сломанной ногой отнюдь нелегко двигать, но Руби это не слишком беспокоило. Она осторожно, пытаясь не поскользнуться на мокром полу, завернулась в полотенце, надела тапки и, подхватив вещи, вышла из ванной комнаты. Сверкающая белизной ванная с огромной лужей посреди пола погрузилась во тьму. Стараясь не шуметь, она кралась к своей комнате, как вдруг негромкое покашливание за спиной заставило её остановиться и оглянуться. Старшая сестра стояла, уперев руки в боки, и сердито смотрела на Руби. - Я слышала, как кричала Джинджер... – тихо сказала Скарлет. – Не смей пугать так Роуз или Робин... Когда оденешься, иди ужинать. – Она развернулась и зашагала прочь. Руби криво ухмыльнулась и поковыляла в сторону комнаты. Войдя, она бросила одежду на кровать и начала переодеваться. Надев непомерно большую черную футболку длиной немного выше колена и сняв с головы полотенце, она отправилась на кухню. Когда она вошла, трое девочек уже сидели за столом: Роуз сидела, сложив руки на коленях и задумчиво глядя куда-то вдаль; Робин легонько раскачивалась на стуле рядом со Скарлет, тяжело вздыхавшей и устало потиравшей виски. Кармен вручала Джинджер тарелку с ужином, кажется, с рыбой и овощами. Услышав звук открывающейся двери, девочки почти синхронно повернули головы и посмотрели на Руби. Черт подери, ну неужели она клоун или восьмое Чудо Света?.. Руби раздраженно посмотрела на сестер и заняла единственное свободное место, плюхнувшись на стул рядом с Роуз и еле удержавшись от вскрика из-за вспышки боли в ноге. Кармен, еще пару секунд назад стоявшая у кухонного стола, внезапно оказалась рядом с тарелкой в руках. Она поставила её перед Руби, наморщившей нос при виде рыбы, и грациозно скользнула к своему месту. В этот вечер ужин проходил довольно тихо, что было немного необычно. Младшие сестренки не хохотали на весь дом, Кармен почти не хвалилась своими успехами на любовном фронте... Руби то и дело ловила на себе взгляды сестер. И если большинство из них молча отводили глаза, то Джинджер громко фыркала и утыкалась носом в тарелку. Рыжеволосая девочка пыталась разыграть обиду. Руби не удержалась и возвела глаза к потолку, чем вызвала очередной раздраженный фырк. Остаток вечера тоже прошел спокойно: Руби неожиданно для себя съела всё, что было на тарелке, и выпила две чашки чая. Как ни странно, настроение заметно улучшилось, установившись на уровне «нормально», и уходить в комнату не хотелось. Скарлет сказала, что младшим девочкам нужно ложиться спать, несмотря на то, что завтра суббота. Она аргументировала это тем, что режим сна может нарушиться, и после им будет тяжело вставать в школу. Руби восприняла это как намек. Она налила себе третью чашку чая и отправилась вместе с ней в комнату. Было не так поздно, но девушке вдруг очень захотелось спать. Поставив чашку на прикроватную тумбочку, девушка упала на кровать и натянула на себя одеяло. А ну его, этот чай, она выпьет его утром, несмотря на то, что он уже будет холодным. Девушка лежала на спине и прокручивала в голове сегодняшний вечер, прежде чем провалиться в сон. Всё-таки актриса из Джин никакая, не то что из Скарлет, к примеру... Старшая сестра вполне могла бы стать известной актрисой или пианисткой. К сожалению, маме приходилось слишком много работать, и она не могла уделять должного внимания дочерям. Девочки так редко видели маму, что Руби уже начала сомневаться, есть ли она у них вообще, и нужны ли они ей... Роль матери взяла на себя Скарлет, пожертвовав тем, что было для неё самым ценным – музыкой, своим увлечением, своей мечтой. Руби, как ни раздражала её порой чрезмерная опека сестры, втайне восхищалась поступком Скар. Вряд ли она сама смогла бы пожертвовать мечтой ради семьи. Она, в отличие от старшей сестры, просто-напросто потеряла её. У девушки не было выбора, как не было никакого шанса на иное развитие событий. Это случилось около двух лет назад. Руби попала в автокатастрофу, когда ехала домой из центра города... О да, она помнит всё, как будто это произошло вчера. Она была в отличном расположении духа, потому что в тот день тренер объявил, что их команда поедет на районные соревнования по баскетболу. Юная спортсменка уже в 13 лет подавала большие надежды, и играла в команде вместе со своими друзьями... Радость девочки по поводу грядущих соревнований омрачал лишь тот факт, что машину порой заносило. Судя по всему, водитель - молодой мужчина в темных очках и с крохотной козлиной бородкой - был в нетрезвом состоянии. Сердце екало во время прыжков на каждой кочке, девочка попросила водителя остановиться и высадить её, но тот лишь фыркнул и поехал быстрее... Девочка то и дело ловила на себе его взгляд. Поначалу он отводил глаза, встретившись ими с Руби, но потом перестал делать это и начал время от времени по несколько секунд попросту нагло пялиться на неё. Девочка отводила взгляд и смотрела в окно. Несмотря на юный возраст, она понимала, что может произойти, и молила Бога о том, чтобы её довезли до дома без всяких приключений. Внезапно она заметила, что на двери автомобиля нажата фиксирующая кнопка. Водитель такси заблокировал дверь. Они съехали с асфальтированной дороги и поехали в сторону леса... От былой радости не осталось и следа. Руби почувствовала на своей коленке руку таксиста, который продолжал вести машину, теперь уже левой рукой. Девочку сковал страх, он просто парализовал её, и она не могла даже отвести взгляда от окна. В зеркале заднего вида она наблюдала алчную улыбку мужчины и его глаза, буквально пожирающие её тело. Его рука начала поглаживать ногу Руби с внутренней стороны бедра, а она увидела, как он бросил взгляд на дорогу, как перекосилось его лицо... В последнюю секунду она успела заметить лишь закрутившийся вокруг лесной пейзаж и огромное дерево, возникшее на пути автомобиля... Руби вскрикнула и проснулась. Ей вновь приснился тот проклятый вечер! Девушка отдышалась, посмотрела на время и, увидев, что еще слишком рано для того, чтобы вставать, откинулась обратно на подушку. *** Она была удачливой, как сказали в полиции и в больнице. Она была счастливицей ровно настолько, насколько вообще может считаться счастливчиком человек, угодивший в аварию. Эта авария была одним из тех редчайших случаев, в которых машину развернуло водительским сидением к дереву, а не пассажирским. По всей видимости, тот мужчина был пьян по полной таксе, раз у него даже не сработал инстинкт самосохранения. Водитель такси погиб – врачи говорили, что его изуродованное тело пришлось хоронить в закрытом гробу, настолько оно кошмарно выглядело... Руби же сломала ногу и получила несколько шрамов на лице и шее. Врачи поражались, как ей повезло: артерии не были задеты, раны смогли быстро зажить... А вот рубцы остались. Перелом ноги был весьма сложным, врачи сказали, что Руби, возможно, придется провести пару лет в инвалидном кресле... Или можно поставить компрессионно-дистракционный аппарат, или попросту аппарат Илизарова. С ним она даже сможет ходить, сначала – с костылями, а потом и сама. Руби, недолго думая, выбрала второй вариант. Ей показывали фотографии аппарата, и она была в ужасе: таких отвратительных конструкций она еще не видела... Но ей на ногу установили аппарат, очень похожий на обычный ортез. Он был скрыт за черными обручами и относительно плотно прилегал к коже, чему она была весьма рада, ибо как ни уродовал её ногу этот черный «корсет», всё же он был намного привлекательнее, чем те, что она видела на фотографиях. Но со спортом пришлось распрощаться навсегда. Для Руби это стало невосполнимой потерей. Спорт был для неё всем, она практически жила им с детства... И вот теперь она лишилась его. Лишилась мечты и будущего. Девушка вздохнула и постаралась отогнать от себя ужасные воспоминания. Она приподнялась на локтях и, взяв чашку с остывшим чаем, залпом выпила половину. Чашка вернулась обратно на тумбочку, а девушка – на подушку. Через несколько минут она вновь провалилась в сон. Но воспоминания не ушли. Они вернулись во сне, вновь причиняя Руби пережитую боль и заставляя еще раз пережить последствия роковой аварии. После событий того рокового вечера на левой стороне лица девушки остались шрамы. Они не красили юное личико, бывшее некогда весьма привлекательным, но и не уродовали его. Они были едва заметными, но Руби они казались совершенно безобразными. Эта проблема решилась с помощью пудры и тонального крема, оттенок которого с каждым тюбиком становился всё светлее и светлее, и к пятнадцати годам девушка уже перешла на белила для лица... Она густо белила по утрам и без того бледное лицо, делая его белоснежным, а на скулы иногда накладывала розовые румяна. К этому времени у неё уже вошло в привычку красить губы черной помадой и обводить контур глаз жирными черными линиями. Друзья относились к ней с каждым днем всё прохладнее и прохладнее, постепенно начав избегать её общества, поначалу ища предлоги и отговорки, а потом уже открыто. Более того, девушка начала слышать у себя за спиной шепотки и тихие смешки, которые от раза к разу становились всё громче и чаще... Они не приняли человека, который так сильно отличался от них; они не желали принимать даже малейших отличий от самих себя, даже самых слабых попыток выделиться из толпы. Тех, кто хоть капельку отличался от остальных, старались извести и унизить. Тех, кто никак не реагировал на обзывания, в итоге оставляли в покое. К тем же, кто хотя бы жестом или взглядом давал понять, что им это неприятно, продолжали придираться, пытаясь подавить индивидуальность и сажая на поезд в один конец до области стереотипов и предвзятого отношения. Руби имела глупость однажды огрызнуться на издевку, за что мгновенно получила билет на упомянутый поезд и стала любимым объектом насмешек для большинства учеников своей параллели. Возможно, некоторые и испытывали к ней сочувствие, но при этом боялись показать его, не желая, чтобы над ними самими издевались... Всё вышеописанное способствовало кардинальному изменению мировоззрения Руби. Она стала относиться к миру как к старой ржавой карусели, на которую слой за слоем наносили свежую краску, и только чудовищный скрежет, который невозможно было залить маслом, выдавал её непригодность. Души многих людей девушка считала гниющей плотью, спрятанной в яркую коробочку, украшенную всевозможными бантиками и камушками и надушенную дорогим парфюмом. Внешне они выглядели добрыми и интеллигентными, а в душе питали тайную ненависть ко всему непохожему на привычное, ко всему «иному»... Девушка не желала жить в таком мире и периодически стала предпринимать попытки по собственному умерщвлению. Попытки эти предпринимались как бы невзначай, при удобном случае и в обстоятельствах, так или иначе располагающих к суициду. К примеру, принимая ванну, она старалась сосредоточиться на собственной смерти и не выныривать из воды. Попыток утопления было шесть, и все они прерывались нелепейшим образом: то ей удавалось расслышать голоса сестер, зовущие её из-за двери, то мысли её уходили в совершенно другую сторону и она, забывшись, выныривала... Она потеряла счет попыткам ранить себя ножом и вскрыть вены, но дальше разрезанной кожи дело никогда не продвигалось... В первый раз её заметила Скарлет, слишком рано вернувшаяся домой из супермаркета. Она ринулась к ящику с лекарствами и, достав бинты, замотала ими руку сестры. Следующие несколько недель ножи прятались, но, в конце концов, девушка смогла убедить сестру в том, что подобное не повторится, и что это был лишь порыв, вызванный стрессом и нервным истощением. Скарлет вроде бы поверила, но всё же она заставляла Руби некоторое время после этого случая принимать успокоительные лекарства. Руби, разумеется, лгала. Ей иногда было слегка совестно за обман, но не более того. Попытки продолжались, но каждый раз теперь Руби выкладывала на стол разрезанные бинты на случай, если предпринятая попытка будет неудачной. Вскоре девушка перестала пытаться убить себя и начала использовать вскрытие кожи как средство успокоения. Девушка грустно улыбалась, глядя на алую кровь, тонкими струйками бегущую по руке и представляя, что однажды по руке потечет кровь бордовая... В последний момент, за несколько мгновений до того, как сознание угаснет, она успевала зажать порез и плотно обвязать его бинтами, после чего несколько дней ходила в кофтах с длинными рукавами или прятала бинты под напульсниками. Желание превратилось в потребность, и девушка начала просто-напросто ждать смерти, почти не предпринимая попыток суицида, но и не стараясь сохранить свою жизнь. Она запросто могла гулять дотемна по заброшенным или подозрительным местам, ничуть не беспокоясь за сохранность собственной жизни. Но все эти прогулки так и не могли решить её судьбу. *** Девушка проснулась и, резко повернувшись на кровати на 90 градусов, закинула ноги на стену и свесила голову вниз, отчего черные волосы упали на пол. Скарлет непременно бы сделала Руби замечание насчет подметания пола собственной шевелюрой, но в данный момент сестры не было, и девушка могла делать всё, что душе угодно... В голову вновь ворвались мысли о вседозволенности и безнаказанности. Девушка в очередной раз задалась вопросом, что бы с ней случилось, если бы такси не врезалось в дерево. Убил бы её тот таксист после изнасилования? Сошла бы она с ума, даже оставшись в живых? Ответов на эти вопросы Руби не знала, да и вряд ли хотела знать их. Девушка медленно встала с кровати и подошла к настенному зеркалу в черной резной раме. Из зеркала на неё смотрела худая бледная девушка в огромной черной футболке. Длинные иссиня-черные волосы у корней превращались в каштановые. Левую сторону лица пересекали несколько шрамов, коснувшись которых, девушка вновь вспомнила обо всем прошедшем... Возникло яростное желание броситься на кухню и исполосовать себе запястья, на которых и так уже красовались безобразные следы от предыдущих снятий напряжения. Девушка вздрогнула и прогнала эти мысли от себя. Уже утро, а значит, Скарлет хлопочет на кухне, готовит завтрак, а в свободные минуты бегает и стучится в двери комнат, будя тем самым девочек... Нельзя пугать младших сестер видом собственной крови. Она, конечно, та еще эгоистка, но пока еще не до такой степени. Самоубийцы вообще в большинстве своем эгоисты, неспособные справиться с элементарными проблемами, считала Руби. Их проблемы вполне решаемы, и им решить их можно гораздо легче, чем ей... Мысли девушки вернулись к перелому ноги и аппарату, стоявшему на ней. Врачи сказали, что его можно будет снять через пару лет, если она не будет много напрягать ногу. Но Руби не только много ходила, она еще и бегала, ощущая при каждом шаге чудовищную боль в ноге, но не останавливаясь. Просто из принципа. Чтобы она уступила какой-то чертовой травме? Да никогда в жизни!.. В этом плане девушка была довольно упрямой. Рассматривая собственное отражение в зеркале, девушка то и дело переводила взгляд на окружающую её обстановку. В один момент взгляд Руби пал на дверь. На ней висел тетрадный лист, приклеенный скотчем. Девушка подошла и, сорвав с двери лист, прочла текст записки, написанный косым почерком: «Мы с Рози и Робин отправились в город за продуктами. Я также хочу съездить с ними за новой одеждой, так что поездка займет немного дольше времени, чем обычно. Побудь дома с Кармен и Джинджер. Умоляю, не ссорься с ними, и не позволяй Джинджер разнести дом! Скарлет.» Руби чертыхнулась. Ну как Скарлет могла оставить её дома с двумя наиболее “любимыми” сестрами? В двух последних предложениях явно читалась настоятельная рекомендация провести весь выходной день дома. Девушка фыркнула и, распахнув дверь, хотела было направиться в ванную и умыться, как вдруг уронила листок. Нагнувшись, чтобы поднять его, она заметила натянутую в дверном проеме серую нить. Она была туго натянута на уровне лодыжек, и Руби не заметила бы её, если бы не упавший листок. Девушка осторожно выглянула за дверь. Нить, закрепленная за неплотно забитый гвоздь, тянулась вверх, и исчезала где-то над дверью, где каким-то непонятным образом оказалось ведро. Предположительно, не пустое. Руби хмыкнула. Ну разумеется, Джинджер воспользовалась отсутствием Скарлет и решила отомстить за вчерашний невинный розыгрыш. Ну ничего, через несколько минут она получит по ушам... Руби неплотно прикрыла дверь и, выкрикнув имя своей старшей сестры, побежала к кровати. Она плюхнулась на неё буквально за пару секунд до того, как Кармен открыла дверь, зацепилась ногой за нить и оказалась окаченной водой из перевернувшегося ведра. Девушка, явно не ожидавшая такого, испуганно завизжав, поскользнулась на скользком полу и упала. Руби, лежащая на кровати, болезненно кривила лицо, глядя, как Кармен пытается подняться и поскальзывается вновь. На неё страшно было смотреть: растекшаяся по щекам тушь, мокрые и начавшие кудрявиться волосы, полубезумный взгляд человека, который пытается понять, что же с ним случилось... Наконец сестра встала и шагнула к Руби, желая явно не выпить чашечку чая... Та замахала руками и завопила: - Это не я, Кармен! Я сама этого не ожидала! - А кто же это? – рявкнула старшая сестра, злобно глядящая на Руби. Пару мгновений обе молчали и тишину нарушали только звуки капель воды, падающих с одежды Кармен на пол. Но тут её нарушило и тихое «Ой...», раздавшееся из коридора. Девушки синхронно обернулись к двери и увидели слегка ошарашенную Джинджер. Понявшая всё Кармен как-то странно дернула головой и ринулась за Джинджер, которая, тонко взвизгнув, понеслась прочь по коридору. Руби усмехнулась и направилась в ванную. День прошел относительно спокойно. Кармен отлупила Джинджер журналом и вышвырнула её коллекцию перьев в окно. Девочка больше часа ползала в траве в саду, отыскивая элементы коллекции... К вечеру сестры вернулись из города. В тот момент, когда они пришли, Кармен, Руби и Джин сидели в гостиной. Кармен у зеркала примеряла свою шляпку, изредка бросая сердитые взгляды на Джинджер, раскачивающуюся на стуле и ловко жонглирующую камешком. Руби же сидела за столом и читала книгу, время от времени поглядывая на настенные часы. Вошедшие в гостиную младшие сестры почти синхронно поздоровались и, ведя непринужденную беседу, присоединились к сидящим в комнате. Роуз села в кресло рядом с журнальным столиком и, достав из стоящей на столике клетки белого кролика, начала гладить его. Робин же выудила из-за соседнего кресла большого плюшевого медведя и уселась в обнимку с ним на ковер с мягким и длинным ворсом. Когда в гостиную вошла явно уставшая за день Скарлет, зазвонил телефон. Старшая сестра бросилась к нему и ответила на звонок, который, судя по всему, был срочным. Руби, захлопнув книгу и оставив её покоиться на столе, поднялась со стула и направилась к двери. Пробормотав нечто вроде обычного «Буду поздно», она покинула комнату. Девочки посмотрели ей вслед и почувствовали какое-то смутное беспокойство, которого они не ощущали раньше. По щеке Роуз, опустившей взгляд, прокатилась слеза. Девочка чувствовала, что сегодняшний вечер должен положить начало чему-то нехорошему... *** Руби неторопливо шла по темной улочке, освещаемой редкими фонарями. Она довольно часто прогуливалась здесь. Девушка даже могла сказать точное количество фонарей на всей этой улице – 13. Как символично... Она порой усмехалась, размышляя о приметах и суевериях. Какая же трусость и низость – зависеть от примет. Бояться пустых ведер, черных кошек... Полнейшая чушь. Ничего бредовее она в жизни не встречала. За исключением, наверное, новинок музыки и кинематографа. Девушка и сама не заметила, как прошла хорошо знакомые улицы и добрела до парка, в котором она очень любила гулять в детстве. Она слегка рассеянно огляделась, припоминая счастливые события, настигавшие её здесь. В детстве Руби гуляла здесь с мамой, чьего лица она даже не могла припомнить, так редко они виделись... Она помнила лишь сам факт прогулок. Где-то в этом парке находилась старая детская площадка, где маленькая Руби проводила очень много времени, играя и катаясь на каруселях... Девушка поспешила найти бывшее некогда любимым место. Отыскав площадку, она остановилась в нерешительности и улыбнулась. Вот оно, место, некогда сосредотачивавшее в себе всю её детскую радость и веселье... Ныне же все карусели покрылись ржавчиной, а на земле вокруг них валяются сигаретные окурки, пустые банки из-под пива, использованные шприцы и... много других неприятных вещей. От былой улыбки не осталось и следа, девушка нахмурила брови и побрела к ближайшей скамейке. Внезапно она заметила вдали какое-то движение и замерла. За площадкой, со стороны леса молодой человек в черной одежде двигался вперед спиной, согнувшись в три погибели. Через пару секунд девушка увидела, что блондин волоком тащит ковер, который при более тщательном рассмотрении оказался довольно большим по обхвату и подозрительно неровным. Руби, предусмотрительно спрятавшаяся за дерево, хмыкнула. Интересно, он просто не видел её или решил избавляться от трупов и свидетелей по очереди? Скорее, первый вариант, ибо даже если он и заметил девушку, протеза на её ноге он разглядеть не смог бы. Парень затащил ковер в дальние кусты и, вернувшись на площадку, присел на одну из скамеек. Выудив из кармана пачку сигарет и блеснувшую в тусклом свете фонаря зажигалку, он закурил. Руби решила подойти к нему и попытаться спровоцировать на убийство. Возможно, она поступала как эгоистка, идя на смерть... Несмотря на всё девушке хотелось верить, что девочки любят её и будут скорбеть о смерти сестры. Но, когда она подумала о сестрах, было слишком поздно. Она и сама не заметила, как вышла из-за дерева. Разумеется, маньяк уже увидел Руби и поднялся было со скамьи, чтобы устранить нежеланную свидетельницу, но он явно не ожидал того, что девушка приблизится к нему. Наверное, и даже скорее всего, он считал, что она попытается убежать. Руби шла, устремив вперед невидящий взгляд и будто не замечая блондина в черных джинсах и тонкой футболке того же цвета. Она приблизилась к потемневшей от времени и сырости скамье и устало опустилась на неё, выпрямив больную ногу и вздохнув. Маньяк со слегка удивленным лицом уселся рядом. Девушка чувствовала, как он разглядывает её, точно изучая. Парень хмыкнул, видимо, оценив способности Руби к бегству и явно дав им неверную оценку, ибо даже с протезом девушка бегала быстрее всех своих сестёр... Они сидели и молчали несколько минут, после чего блондин нарушил молчание, тихо спросив: - Интересно, почему такая очаровательная девушка не боится гулять одна по вечерам? Всякое ведь может случиться... – он ожидающе посмотрел на Руби и, не дождавшись от неё никакой реакции, продолжил таким же ровным голосом: - Разумеется, красавица видела, что я делал, иначе и быть не может. Но почему она подошла ко мне вместо того, чтобы сбежать? – голос парня дрогнул. – Наверное она не заметила, что ковер отнюдь не пуст... Он раздраженно посмотрел в глаза девушки и, очевидно, решив, будто она его не замечает или вовсе не слышит, заговорил быстрее и гораздо резче, чем раньше: - Разумеется, она всё поняла. Если, конечно, не была глухой... или полнейшей тупицей. Руби сидела и молчала. Ей уже было просто весело оттого, что маньяк вот-вот закипит, хотя внешне она оставалась невозмутимой. Девушка втайне радовалась, что изменила стратегию поведения и не притворилась, будто хочет убежать. Тогда бы он, конечно, уже догнал и убил её. Но она была до сих пор жива, а парень, кажется, заинтересовался отсутствием реакции со стороны Руби. Как четко и ясно она порой предчувствовала людские поступки... Молодой человек вскочил и нервно стал мерить шагами игровую площадку, но через несколько секунд он вернулся на старую скамью. Он бросил недокуренную сигарету на землю, нагнулся к уху девушки, обдав её сильным запахом табака, и зашептал: - Знаешь, я бы хотел посмотреть на твои внутренности... Сколько еще будет биться твое несчастное сердечко, если его вырвать из груди? Может, попробуем, а?.. Прямо сейчас, давай! Руби поняла, что еще пара минут такого игнорирования – и он действительно убьет её. Пырнет ножом в живот, вырежет сердце, а потом и вовсе расчленит. Нет, это уже совсем не интересно... Она лениво повернула голову в его сторону, скептически изогнув бровь, будто говоря: «Ага, я тоже в хоррор-игры играла». Безумная улыбка блондина неожиданно сменилась недовольным выражением лица. Он отстранился от девушки и, отвернувшись, раздраженно пробормотал: - Вот ведь зараза, весь кайф обломала! Такой настрой был, эх... Она запрокинула голову и расхохоталась, сама не ведая, отчего именно ей стало смешно – оттого, что она обломала маньяка, или её рассмешил вид его по-детски обиженного лица... Насмеявшись вдоволь и будучи перебиваемой иногда ворчанием разочарованного маньяка, Руби наконец успокоилась. Она с неподдельной гордостью взглянула на парня и подмигнула ему: - Да, это я умею... Девушка понятия не имела, сколько часов они проговорили. В конце концов она уснула, склонив голову на плечо блондина. Тот сидел, придерживая спящую Руби до самого рассвета. Как только рассвело, он осторожно переложил голову девушки на скамью и покинул заброшенную детскую площадку, скрывшись в неизвестном направлении. Когда Руби проснулась, ей было трудно сориентироваться и понять, где же она находится и как там оказалась... Вспомнив события прошедшей ночи, девушка слабо улыбнулась и отправилась домой. *** Скарлет прочла младшей сестре целую лекцию о безответственности, добавив, что это уже край. Уйти без мобильника неизвестно куда, да еще и вернуться только утром! Даже Кармен так не делала, чего уж говорить об остальных. Руби же возводила глаза к потолку и всячески старалась продемонстрировать, что ей глубоко наплевать на ворчание Скарлет. Та под конец просто схватилась за голову и, сев за стол напротив Руби, спросила: - Чего ты добиваешься таким поведением, Руби? У меня не стальные нервы, я могу сломаться. Прошу, не будь эгоисткой! Подумай хотя бы о нас... Если с тобой еще что-нибудь случится, я этого просто-напросто не переживу. – Руби молчала, а старшая сестра, громко выдохнув, промолвила: - Всё, ты можешь идти. Я не знаю уже, как с тобой говорить. Темноволосая девушка поднялась с резного стула и медленно пошла к двери. Коснувшись дверной ручки, она повернулась к Скарлет и тихо сказала: - Я случайно заснула на скамейке в старом парке. Мобильник я оставила дома случайно, а вовсе не нарочно, как ты думаешь... Извини меня, - девушка быстро вышла из комнаты, прежде, чем старшая сестра успела еще что-либо произнести, и, прикрыв дверь, поспешила в свою комнату. Там она наконец-то смогла расслабиться, упав на кровать с книгой. Она любила читать, а особенно она уважала литературу ужасов... Обычные же книги и сказки она после прочтения переосмысливала, придумывая для каждой из них альтернативные реальности, которые устраивали гораздо больше оригиналов. В её фантазиях Алиса была безумной девушкой, застрявшей в своем сне, который превратился в ужаснейший кошмар; Шрэк там был кошмарнейшим людоедом, укравшим принцессу и бравшим её каждую ночь силой... Порой девушка сомневалась в нормальности таких фантазий, но это её не особенно беспокоило. Девушка лежала и пыталась сосредоточиться на содержании первой попавшейся книги, что у неё совсем не получалось. В мыслях то и дело всплывал образ блондина в черной одежде. Хм, а она ведь даже не спросила, как его зовут, точно так же, как и не назвала своего имени... Ей было интересно беседовать с ним; несмотря на то, что они проговорили друг с другом несколько часов, они успели побеседовать только о музыке и кино. Руби хотелось встретиться с ним еще раз. Хотя бы раз. С ним ей было как-то необыкновенно легко, она думала о том, что тот блондин, возможно, вполне мог быть её другом, и принял бы её такой, какая она есть. Руби внезапно для самой себя вскочила с кровати и быстрыми шагами направилась в ванную комнату. Открыв кран с холодной водой, она ополоснула лицо. «Руби, очнись! Какой из него друг? Он убийца. Маньяк. Хотя это не так уж и важно. Даже если он потом убьет тебя... Что ж, ты сама этого хотела, иначе не пошла бы вчера гулять по пустым и темным улицам, не нашла бы старую игровую площадку и не показалась бы на глаза маньяку». Девушка посмотрела в настенное зеркало. Теперь, когда у неё появился хотя бы призрачный шанс на появление друга, она решила немного повременить со смертью. Да, после травмы она превратилась в омертвевший цветок, но отныне она будет наблюдать за процессом гниения мира с некоторого расстояния... *** Вечером она вновь ушла гулять, предварительно заверив Скарлет, что с ней всё будет в порядке. Еще направляясь к входной двери, она выбросила телефон в корзину с бельем, приготовленным для глажки. Разумеется, она получит от сестры порцию возмущений, если он и в этот раз не убьет её, но какая разница? В этот раз она на удивление быстро добралась до старого парка и отыскала заброшенную игровую площадку еще до наступления темноты. Молодого маньяка там не было. Руби решила побродить о площадке и подождать его. Она ходила и, касаясь насквозь проржавевших каруселей, вспоминала детство. На глаза девушке попались старые качели. Она прекрасно помнила их: когда-то дети выстраивались в огромные очереди, чтобы покачаться на них и погрузиться на несколько минут в иллюзию полета... Она и сама исключением не являлась. Вспоминая свои ощущения во время катания, Руби присела на потемневшее отсыревшее сидение. Перед глазами на мгновение появилась темноволосая девчушка в красном сарафане, задорно хохочущая и раскачивающаяся туда-сюда на узком сиденье новеньких свежевыкрашенных качелей. Появилась – и тут же скрылась в закоулках памяти. Девушка горько усмехнулась и зажмурилась. Вот и правильно, ни к чему ей вспоминать ту жизнь. Жизнь, не закованную в железный корсет. Жизнь, не ограниченную ужасной травмой по вине пьяного педофила-таксиста. Жизнь, в программке которой нет постановки с искалеченной ногой и одиночеством в главных ролях... Ни к чему ей вспоминать время, когда она была жива. Рядом кто-то вежливо кашлянул. Руби открыла глаза, и их тут же защипало. «Проклятье!» - мысленно выругалась девушка. Она успела расплакаться, и теперь, наверное, выглядела просто ужасно... Юноша в черной одежде, незаметно появившийся, пока она плакала, улыбнулся и сказал: - Что же заставило тебя реветь, м?.. Я думал, в омертвевших цветах уже не остается такой постыдной влаги, как слезы. А ты взяла и устроила мне сюрприз. Ты вводишь меня в недоумение... Девушка фыркнула и отвернулась от него. - Вспомнила то время, когда я была жива, - девушка нарочито язвительным тоном произнесла последнее слово, словно стараясь выразить в нем всю свою злость. Она некоторое время молчала, а затем выпалила: - А вообще, это ты виноват! Юноша, доставший было сигарету и собиравшийся её зажечь, удивленно заморгал. Спрятав сигарету за ухо и присев на старую шину, служившую вторым сиденьем, он спросил: - Хотелось бы знать, в чем конкретно моя вина. Что тебя не устраивает, м? - Если бы я не встретила тебя тут, у меня бы не было стимула возвращаться сюда. Вернувшись, я вспомнила жизнь. Мне стало очень больно, просто до безумия. Настолько, что я, как видишь, даже разревелась... Так что это твоя вина. – Девушка, насупившись, смотрела на блондина. А тот, почесав затылок, решил удостовериться, что правильно понял её слова: - То есть, это я виноват в том, что ты чуть не устроила тут озеро слез? – юноша вопросительно поднял брови. Руби же выпучила глаза и натянуто улыбнулась, будто говоря всем своим видом: «Надо же, какой догадливый!» Они сидели в тишине, нарушаемой лишь тихими дуновениями ветра и стрекотом кузнечиков. Кто-нибудь, посмотрев на них со стороны, мог бы подумать, что они – пара, только что поссорившаяся, а затем – сразу помирившаяся. Отчасти этот человек был бы прав: они действительно только что поссорились и тут же помирились, не говоря друг другу ни слова. Но парой бы они никогда не смогли бы быть. «Ну почему же никогда? Вполне могли бы» – ухмыльнулась про себя Руби, - «Инвалидка и маньяк... Какой гротеск, какая глупость! О чем это я думаю?» Остаток ночи они провели точно так же, как и в первый раз, беседуя на различные темы и периодически переругиваясь в шутку... А в предрассветный час юноша вновь покинул Руби. *** - Слушай, а ты... кхм, даже и не знаю, как сформулировать появившийся вопрос, – замялась Руби. Они в очередной раз встретились, и эта встреча была, кажется, двенадцатой по счету. Встречались они редко, примерно раз в неделю, ибо зачастую их встречи срывались какими-то незапланированными делами. Как оказалось, маньяк тоже иногда не появлялся на игровой площадке, не объясняя причин. К тому же, он относился к отсутствию Руби почти равнодушно, иногда лишь интересуясь, почему девушка редко приходила. За три месяца их ночных встреч в парке Руби пристрастилась к курению. Ей было противно курить, но она ведь сама хотела начать делать это. К тому же, зависимость развилась очень быстро, и девушка уже не могла ничего с собой поделать... - Не стесняйся, спрашивай о чем угодно, кроме возраста и веса, - расхохотался блондин, поджигая свою сигарету. - Ладно... Почему ты убиваешь? – спросила девушка и затянулась сигаретой, отвернувшись от юноши. Тот схватил её пальцами за подбородок и повернул лицо Руби в свою сторону, зловеще прошипев: - Действительно ли ты хочешь знать? Пальцы больно сдавливали подбородок, глаза начинали слезиться от дыма, всё еще не вырвавшегося из легких девушки. Она отпихнула руку маньяка, одновременно с этим выдохнув сигаретный дым в лицо парню. Тот, зажмурившись и начав яростно ругаться, схватился руками за лицо. - Дура! Кто так делает?.. Фу, аж глаза ест! – плевался парень. Руби подождала, пока он откроет глаза и успокоится, и тихо сказала: - Ну, я жду. – Она отвернулась от юноши и стала смотреть на ржавую карусель, поскрипывающую под легким дуновением ветра. А парень ответил низким и сахарным голосом: - Полагаю, ты понимаешь, чего я хочу от тебя за этот маленький секретик... Глаза девушки в ужасе расширились, когда она почувствовала его ладонь на внутренней стороне бедра и вспомнила предаварийные мгновения в такси... Она вскочила и бросилась душить блондина, яростно выкрикивая: - Не трогай меня там!.. Не смей! НЕ СМЕЙ!!! Я убью тебя, чертов педофил!.. Глаза девушки полыхали безумием - она вдруг ясно увидела на месте своего нового друга того самого таксиста-педофила и теперь стремилась убить его во что бы то ни стало. Но юноша схватил её за запястья и легко стряхнул тонкие пальцы со своего горла. Затем он тоже встал и внезапно сжал Руби в медвежьих объятиях. Девушка сначала пыталась вырваться из рук блондина, но потом просто зарыдала, уткнувшись носом в его грудь. Услышав тихий голос парня, она подняла голову. - Извини меня. Я пошутить пытался... Если честно, я и понятия не имел, что ты так отреагируешь. Почему ты пыталась меня задушить? – юноша выпустил Руби из объятий, и она выложила ему историю с аварией и пьяным водителем такси. - Он хотел изнасиловать меня. Изнасиловать... – прошептала Руби. Парень уже сел, и теперь он смотрел на неё расширенными глазами. Девушка вытерла потекшую тушь, перепачкав пальцы, и спросила: - Итак, ты скажешь мне? – она исподлобья взглянула на парня, и тот, вздохнув, наконец ответил ей: - Ну... Я убиваю людей, которые меня любят. – На печальное ранее лицо маньяка наползла хищная улыбка, точно он вспомнил подробности совершенных им преступлений. Девушка пристально посмотрела ему в глаза и выпалила: - Я тебя люблю. - Вовсе нет. Ты полагаешь, я не различаю правду и обычную провокацию? – усмехнулся блондин. Руби нахмурилась и спросила: - А если я влюблюсь? Как ты меня убьёшь? - Я не буду извращаться. Просто застрелю. Или горло перережу, чтоб не мучилась... – беспечным тоном сообщил парень. Руби скептически изогнула бровь: - Правда, что ли? - Ну конечно же, это ложь, - фыркнул маньяк. – Я заставлю тебя ненавидеть меня всем сердцем. Не знаю точно, что я могу сделать, но обязательно будут боль, насилие, кровь... - ...и кишки, - закончила за него Руби, усмехнувшись. Парень улыбнулся, обнажив желтоватые и слегка заострённые зубы, и подтвердил: - Обязательно. - Ладно... Если влюблюсь, непременно сообщу тебе об этом, - буркнула Руби. Он наверняка и понятия не имел, что девушка уже успела впустить его слишком далеко в своё сердце. Теперь ей хотелось либо любви, либо боли. От него. Боли, насилия и рек крови, льющихся из неё... Она понимала, что уже ничего не сможет поделать с этой извращенной любовью. *** Возвращаясь на рассвете домой, девушка никак не ожидала увидеть кого-либо из сестер бодрствующими. Но она заметила хрупкую фигурку, сидящую на скамейке в саду, когда уже подходила к калитке. Руби очень хотелось пройти незаметно, но дверца калитки предательски заскрипела, и сидящая на скамейке девочка, вздрогнув, обернулась. Девушка и глазом моргнуть не успела, как младшая сестра преодолела расстояние в несколько метров, разделявшее их, и обняла её. Роуз (а это была именно она), не обращая внимания на возмущенный возглас Руби, только всхлипывала и прижималась к ней. Девушка мягко отстранила сестру от себя и, нахмурившись, спросила: - Так, барышня, что это вы делаете в такое время на улице, позвольте спросить? - Руби, я... Не ходи больше по ночам никуда, слышишь? Я боюсь за тебя! – всхлипнула девочка. – Я знаю: должно случиться что-то плохое. Я это чувствую... Руби, не дослушав, запрокинула голову и посмотрела в небо, усыпанное мелкими звездочками. Она вздохнула и вновь посмотрела на сестру. - Рози, успокойся. Я не хочу тебя расстраивать, но... я не могу не уходить. Я встречаюсь с другом. С другом! Впервые с тех пор, как я всё потеряла, у меня появился друг. Ему плевать на мою чертову травму, он хорошо общается со мной... Он осознает, что в книге важнее содержание, а не обложка. Понимаешь? Младшая сестра, утерев слезы, кивнула. Она слишком хорошо знала Руби, чтобы надеяться, что та её послушает. Она уже не плакала – лишь худенькие плечи подрагивали под дуновениями утреннего ветерка. Руби посмотрела на сестренку и удивилась: глаза девчушки обрамляли круги, словно она уже несколько ночей не смыкала глаз. Черты лица немного заострились, а скулы потемнели. Рози и так была похожа на свою старшую сестру, теперь же это сходство усилилось в разы. Руби нахмурилась и произнесла: - Что с тобой? Ты так изменилась... Откуда эти круги под глазами? Рози вздохнула и, отведя взгляд, ответила: - Я очень мало сплю. Если я засыпаю, мне снятся кошмары... Не помню точно, какие, но среди них было что-то про тебя. Я просыпаюсь по ночам, а потом не могу уснуть. Просто из-за того, что мне страшно... И это длится целую неделю. Рози стояла и нервно покусывала нижнюю губу, на которой и так красовались почти зажившие алые следы укусов и царапины. В Руби вдруг проснулась огромная нежность к маленькому ангелу, который беспокоился за неё и любил её. По-настоящему. Как же она раньше не понимала этого? Она вздохнула и, приобняв замерзшего ребенка за плечи, направилась к дому. Девушка прекрасно понимала, что Рози просто так ничего выдумывать не будет. Как же жаль будет покидать человека, любящего тебя... Но – она сама чувствовала это – и своему другу Руби нравилась не только как собеседник. *** Руби брела по сухой пыльной дороге, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. Сердце колотилось, как сумасшедшее, на щеках девушки играл лихорадочный румянец, которого не было видно за толстым слоем белил. Да, сегодня всё решится: либо она добьется его признания, либо умрет. Девушке крайне не хотелось, чтобы реальностью оказался второй вариант. Если бы еще полгода назад ей сказали, что она захочет жить, девушка бы расхохоталась и посоветовала горе-пророку отдохнуть. Сейчас же она шла навстречу судьбе, постепенно всё-таки ускоряя шаг. Завидев среди старых каруселей знакомый силуэт в черном, она слегка замедлила шаг и приняла безразличный вид. Юноша заметил Руби и, приветственно махнув рукой, сел на скамью. Девушка, сжав на мгновение кулаки, приблизилась к блондину, по привычке вытащившему из-за уха сигарету и собиравшемуся закурить. Она решительно отобрала у него сигарету и швырнула её в сторону. Затем она стянула с себя футболку и, оставшись в черном топе, нагло уселась к маньяку на колени. Не дождавшись никакой реакции на свои действия, помимо удивленного взгляда, Руби потянулась к губам парня. Но тот, подхватив её за бедра, быстро сменил позицию и оказался сверху. Теперь уже он навис над девушкой, коварно улыбаясь. Руби отдернула от него руки и сжала колени, живо изобразив испуг. Улыбка маньяка стала еще шире, и девушка поняла, что её уловка сработала. Блондин узнал о её чувствах, и в нём проснулся безжалостный убийца... Маньяк угрожающе навис над Руби и, наслаждаясь испугом в её глазах, провел пальцами по её губам, а затем стал медленно опускать руку вниз, сперва на шею, затем на грудь... Дыхание девушки становилось всё более отрывистым и хриплым: ей нравились эти отнюдь не невинные прикосновения. Юноша схватил Руби за подбородок, больно сдавив его, и потянул её за собой, наверх. Пару секунд они просто стояли и смотрели друг на друга, но потом парень наклонился к её губам и впился в них жадным поцелуем. Руби просто не могла поверить в то, что он целует её. Она наслаждалась этими секундами, не решаясь даже пошевелиться лишний раз. Но вдруг блондин пребольно укусил девушку в губы и, положив руку ей на затылок, лишь сильнее прижал её к себе, высасывая кровь из губ. Руби пыталась оттолкнуть его, но тщетно: маньяк был слишком силён. Он прижимал голову девушки к своей, кусая, чуть ли не жуя её кровоточащие губы. Наконец он оторвался от неё и резко отстранился. Весь его рот и подбородок были в крови. В её крови... Губы нещадно жгло и словно разрывало, девушка боялась даже представить, как она сейчас выглядит. Должно быть, не хуже героинь из фильмов ужасов... По щекам её уже давным-давно текли слезы, размывшие половину белил, из-под которых теперь проглядывали шрамы. Тушь, разумеется, тоже растеклась. По подбородку сбегали тонкие горячие струйки крови. Блондин, оглядев её, хмыкнул: - Забавно, как быстро может всё испортить женская глупость... Как же я был наивен, когда думал, что ты другая! А ведь ты могла бы убить во мне эти ужасные наклонности, у тебя это почти получилось!.. Но ты всё испортила одним-единственным идиотским поступком. Если бы тебе хватило терпения, позже мы смогли бы быть вместе... Парень схватил рыдающую Руби за горло и приподнял над землей. Теперь их лица были на одном уровне. Юноша снова поцеловал её, но уже совершенно по-другому: нежно, осторожно и словно бы успокаивающе. Но при этом он больно сдавливал её горло, перекрывая доступ кислорода в лёгкие и оставляя синяки на тонкой бледной коже. Девушка яростно билась, стараясь разжать пальцы своего недавнего друга, но через несколько секунд сопротивление прекратилось. Юноша простоял еще пару минут в каком-то ступоре, затем разжал пальцы, и его подруга рухнула на землю. Подавив в себе желание проверить пульс девушки и убедиться в его отсутствии, парень подбежал к разноцветной старенькой башенке с обвалившейся лестницей и вытащил с верхней площадки пистолет. Взглянув в последний раз на единственную девушку, которую он полюбил по-настоящему, а позже убил собственными руками, как и предыдущих жертв, он заплакал. Просто зарыдал, и рыдания эти продолжались очень долго. Наконец парень вытер слезы, льющиеся самой настоящей рекой, и нервно закусил губу, соленую от крови девушки. Он взвел курок, приставил пистолет к виску и выстрелил.