Начало
13 ноября 2014 г. в 14:43
Все началось как это и не банально со света. Яркого, слепящего белого света, вызывающего дикое желание зажмуриться и отвернуться. Но я не могла, вокруг меня, что то происходило, было ужасно душно и тесно. Все сжималось и разжималось, словно в каком-то сюрреалистическом фильме и я была в центре всего этого безумия, без возможности что-либо сделать. Звуки доносившиеся до меня звучали словно отгремевшее эхо.
Я не чувствовала тело и это по настоящему пугало, заставляя мысли хаотично метаться в поисках отсутствующего решения. Страх плавно перерастающий в панику, сковывал и так не подвижное тело. Не зная, что делать я смотрела на меркнущий свет, в не силах закрыть слезящиеся глаза.
Не знаю сколько продолжалась эта пытка, но медленно пришло осознание, что я начинаю задыхаться. Хотя до этого я в принципе и не осознавала того факта что дышу.
Мои глаза, которыми я не могла управлять, медленно начали закатываться. В этот момент в хаотичном водовороте блеснула и скрылась мысль, наполненная диким желанием жить, чего бы это мне не стоило.
Собрав последние крупицы угасающего сознания, я попыталась пошевелиться. Гонимая древнейшим инстинктом, я боролась за жизнь с бесчувственным телом, понимая, что у меня совсем нет шансов.
Сознание начало меркнуть. Я сделала последний полу вдох полу хрип готовясь сдаться когда окружающая меня мир перевернулся и расширился.
И я закричала. Легкие наполнились кислородом и я заплакала. Я дышала! Сделав несколько жадных вдохов-выдохов, я скривилась и жалобно заскулила. Болело абсолютно все. Слишком яркий свет который окутывал все вокруг меня и заставлял слезиться глаза, причинял непередаваемую боль всему телу, обжигая словно ледяное пламя. Это же пламя бушевало и внутри меня, причиняя боль при каждом вдохе.
Непонятные громкие звуки, после странного вакуума в котором я находилось, причиняли чисто физическую боль.
Корчась в ледяном пламени окутавшей меня боли я проклинала всех известных мне богов, понимая что хоть теперь я и чувствую всю боль испытываемую моим многострадальным телом, но управлять я им все так же не могу. В окружающем меня болезненно белом свете мне чудились мелькающие темные силуэты. Я попыталась сосредоточится на окружающем меня пространстве, пытаясь не замечать волны накатывающей боли.
К сожалению глаза отказывались мне в этом помогать, а остальные чувства в настоящее время были мало на что способны. Лишь слух, обострившийся из-за боли доносил мало информационные для меня звуки. Странный механический писк похожий на тот что издают медицинские аппараты, давал слишком мало информации о место в котором я находилась.
Через некоторое время я поняла, что с каждым новым вздохом боль уменьшается и сосредоточилась на своем дыхании. Я начала считать вдохи-выдохи, и даже не заметила, когда измученное сознание соскользнуло в темноту.
В следующий раз я проснулась от того что кто-то поднял меня на руки и куда-то понес.
Мои слабые возмущения, похожие на кошачий писк ни к чему не привели.
Хлопнула дверь и тот кто меня нес что-то сказал. Голос явно принадлежал женщине, но разобрать что сказали и что ей ответили я не смогла. Я лишь смогла понять что ответил ей тоже женский голос.
Меня передали в руки той другой женщине, не обращая внимания на мой протестующий писк. Ласковые губы коснулись моей щеки, заставив меня напряженно замолчать и безрезультатно напрягать зрения в надежде сфокусировать расплывающийся не четкий образ.
Женщина что меня принесла что-то сказала, на что та что держала меня весело рассмеялась, аккуратно прижав меня к себе. В этот момент я ощутила себя маленькой, слишком маленькой для того огромного мира что меня окружал. Меня окутал легкий аромат сирени и ощущение защищенности. Убедившись что мне ни чего не угрожает мое предательское тело расслабилось.
В следующее мгновение меня приподняли и на мои губы что-то капнуло. Облизав губы я с ужасом осознала что прижимаюсь к груди, с жадностью сося материнское молоко.
Наевшись мое тело сыто рыгнуло, что вызвало смех и ласковое сюсюканье. На меня накатила сонливость, глаза закрылись сами собой, я сонно улыбнулась от чувства охватившей меня защищенности.
Проснувшись в очередной раз прямо перед кормлением я попыталась систематизировать все известные мне факты. Тот факт что я нахожусь в теле младенца откровенно говоря шокировал, а постоянна сонливость и голод мешали как следует все обдумать.
Отчет времени опять же приставлял проблему, так что определить сколько я уже здесь нахожусь было невозможно.
Задаваться вопросом как такое возможно, я посчитала не целесообразным. Списав все на перерождение душ. Но в таком случае получалось что я умерла и переродилась.
Смериться с возможностью собственной смертью было трудно, но впадать в истерику когда ты все время хочешь спать, есть или ходешь сам под себя весьма проблематично. Так что немного поорав для тренировки легких я решила на время отложить данный вопрос.
Немного нервировало, то что я прекрасно помнила ту прошлую жизнь, но с другой стороны, а почему и нет? Ведь кто знает может все младенцы все помнят и лишь с возрастом воспоминания стираются?
Со временем мне пришлось признать что я бы не знала что мне делать если бы не постоянное желание спать ведь жизнь младенца весьма однообразна. Лишь кормления вносили хоть какую-то новизну.
В одно из таких посещений я познакомилась со своим отцом. Из-за не четкого детского зрения для меня он выглядел расплывчатым огромным пятном. Так что приходилось ориентироваться на слух и запах.
Правда я немного испугалась когда он взял меня на руки, вдруг уронит? Но тихий голос и та аккуратность с которой он меня держал заставила меня отбросить все опасения.
С любопытством принюхавшись к держащему меня отцу я расчихалась от запаха его парфюма. Чем вызвала смех родителей и была возвращена в нежные материнские объятия.
Немного нервировало то что я не могла понять на каком языке говорят все вокруг меня. Из-за постоянной сонливости первое время было тяжело сосредоточится. Возможность родиться в какой-нибудь стране третьего мира, не особо меня воодушевляла.
Но как оказалось волновалось я зря. Все оказалось до банально просто. После очередного приема пищи лежа на руках матери я с интересом прислушивалась к диалогу родителей. На разгадку меня натолкнуло обращение отца к матери и пара знакомых слов. Он назвал ее Джин.
Мысленно залепив себе затрещину я отругала себя за невнимательность. Мои «новые» родители говорили на английском. Правда данный язык был мне доступен лишь со словарём, так что от данного открытия я ни чего не выиграла.
В одно из череды кормлений, когда одна из медсестер принесла меня к матери мне открылась просто шокирующая информация. Оказалось что нас двое! Близнецы!
Из-за чертового зрения я не смогла толком ее рассмотреть и убедиться в своих подозрениях. С другой стороны как бы я это сделала если я даже не знаю как я сейчас выгляжу?
Отвоевав себе криком место у материнской груди, из-за чего проснулся второй ребенок до этого по видимому мирно спящий, я приступила к очередному приему пиши пытаясь спрогнозировать чем мне все это грозит.
В той прошлой жизни моя семья считалась многодетной и такого семейного «счастья» я хлебнула с торицей являясь в семье самой старшей. Что полностью отбило мне в будущем желание вообще иметь детей.
Подозрительно поглядывая на не четкий образ младенца лежащего рядом с матерью я мысленно с грустью вздыхала обдумывая будущие перспективы «счастливого» детства.
Обнаружение незапланированных родственников меня весьма опечалило. Так что я даже и не заметила когда стены родильной палаты сменились на миленькую детскую комнату с двумя колыбелями и яркими желтыми занавесками на окнах.
Выписку из больницы как оказалось я банально продрыхла на руках молодой мамаши, завернутая в белоснежный кружевной конверт.
Жизнь дома не принесла ни чего нового кроме череды раздражающих меня знакомых и родственников, желающих поздравить молодых родителей и пощипать пухлые щечки малышей.
В каждое такое посещение нас с сестрицей вынимали из колыбелей и нарядив в розовые распашонки выносили в гостиную где толпа престарелых и не очень родственниц кудахтали над нами, прерываясь на советы молодым родителям.
Кроме этого мы с сестрой наконец-то получили имена.
Для этого мы в первые за несколько дней покинули дом и направились в ближайшую церковь где католический священник искупав нас в серебряном тазике и дал нам имена. Мою сестрицу нарекли Гермионой, я же на мой лично взгляд получила намного более благозвучное имя – Розалинда.
Первое время было безумно скучно, сонливость сменилась диким желанием хоть какой-нибудь активности. От постоянного сидения в кроватке, которое прерывалось лишь приемами пиши и ежедневными получасовыми прогулками в парке неподалеку от дома, я по всему видимо из-за скуки решила пообщаться с сестрицей.
Мое стремление к такому общению было продиктовано моей теорией, что младенцы помнят свою прошлую жизнь. Ведь я то ее прекрасно помнила. К сожалению, все мои попытки пообщаться были проигнорированы, сестрица в общении была явно не заинтересована, ну или просто не понимала подаваемые мной ей знаки.
Из-за моих попыток пообщаться мама перестала спать и все время находилась рядом с моей кроваткой волнуясь за мое здоровье. Пару раз даже приезжал врач, которого вызывали взволнованные моими воплями родители. Видимо моя идея привлечь внимание сестрицы крикам было не самым умной.
Так что мне пришлось на время отказаться от идеи выяснить теорию о переселении душ и заняться чем-то более спокойным для окружающих меня людей.
От нечего делать я решила заняться изучением английского языка, меня раздражало то что я не понимала того о чем все вокруг меня говорят.
Только как оказалось и здесь я погорячилась. Разобрать в сюсюканьях родителей хоть какой-нибудь смысл было почти не возможно, а по-другому они со мной не разговаривали. Так, что мне пришлось напрягать память и вытаскивать от туда всю имеющеюся там информацию, так или иначе связанную с английским языком. Благополучно мной забытым сразу же после окончания школы.
Так же наконец-то восстановилось зрение и я смогла рассмотреть окружающий меня мир во всех его красках. Первыми пристальному изучению подверглись родители, как носители генетического кода обладателем которого являюсь и я.
Мама была обладательницей шикарной каштановой гривы волос, которую она укладывала в аккуратное каре и лучистой ослепительной улыбки. Папа же был выше мамы на пол головы и у него были большие карие глаза, кудрявые непослушные волосы и симпатичные ямочки на щеках появляющиеся когда он смеялся над очередной маминой шуткой.
Моя близняшка же представляла собой пухлого младенца с пушком кудрявых каштановых волос, курносым носиком и карими очами обрамленными нежным ореолом пушистых ресниц. Из-за чего ее глаза приобрели поразительную выразительность и глубину, придавая ей вид эта кого ангелочка.
Оставшись вполне довольной открывшимся мне подробностям я с интересом занялась осмотром дома, ну насколько это возможно для того кто еще толком даже не умеет сидеть.
Дом в котором проживала моя семья мне понравился, оформленный в чисто английском стиле он не вызывал отторжения и скорее утверждал что проживающие здесь люди этакий крепко стоящий на ногах средний класс. Что меня неимоверно порадовало.
Для самой себя я неожиданно начала ползать, чем привела в дикий восторг родителей, которые были немного удивлены таким поворотом, ведь Гермиона только что научилась сидеть, а она была старше меня на пятнадцать минут.
К моему разочарованию сестрица все так же отказывалась общаться и на мой взгляд выглядела она самым обычным младенцем. Что заставило меня задуматься о пересмотре моей теории о душах.
Так же наконец-то к моей вещей радости начала оправдываться моя очередная теория о том что если человек постоянно находиться в среде иноязычного общения то со временем он сам заговорит на этом языке. Хоть до полноценного диалога мне пока было и далеко, но порадовать родителей коряво сказанным «мама» мне удалось. Так же к уже лично моей радости я наконец-то начала понимать одну четверную часть того что мне говорили родители.
К моему удивлению, не смотря на однообразность моего существования в этом теле, время бежало вперед словно ужаленное. Неожиданно для меня наступило наше с Гермионой первое День Рождение.
Праздник прошел спокойно, правда кое что произошло, что я решила списать на свое разыгравшееся воображение. Во время задувания свечей, когда мама поставили нас на стулья рядом с тортом, а папа приготовил фотоаппарат что бы запечатлеть этот момент я не с того не сего психанула из-за того что сестрица начала дуть раньше меня. В этот момент в помещении из неоткуда подул ветер потушив оставшиеся свечу на торте и взмахнув занавесками на окнах исчез.
Ни чего не понимающие родители еще долго после этого случая обсуждали не понятное явление.
Как бы я не хотела замечать всякие подобные странности, но после того самого первого случая они начали сыпаться на меня словно из рога изобилия. И если в начале причиной всякой всячины я считала себя, то немного приглядевшись я поняла что подобное же происходит и с сестрицей. К счастью родители ни чего не замечали, так как в последнее время с нами сидела наша няня Кларисса. Добродушная полненькая женщина за сорок с ясными голубыми глазами, любовью к вязанью на спицах и болтовне с подругой по телефону. Так что большую часть времени мы с сестрой были предоставлены сами себе в своей комнате, Кларисса обычно в это время болтала с подругой по телефону на кухне.
Странности вокруг сестрицы носили не такой разрушительный характер как мои, стоило мне разозлиться или психануть как обязательно что-то где-то разбивалось, падало или взрывалось. Вокруг Гермионы наоборот двигались вещи, открывались окна и двери. Закономерностью всего этого было то что все это происходило именно тогда когда она этого хотела.
Мои попытки понять как она это делает ни к чему не привели, собственно так же как и воспроизвести эффект недавно разбитого мной окна. Я лишь смогла для себя выяснить что различия в происходящих с нами странностях завязаны на нас самих. То есть в нашем различии. В отличии от меня Гермиона была более спокойной и уравновешенной. Так что ее странности происходили когда она чего-то очень сильно хотела, в отличии от моих происходящих когда я злилась.
Бедная Кларисса которой приходилось сталкиваться с результатами этих странных вспышек. Женщина то и дело сетовала на свою забывчивость обнаружив открытым то дверь то окно которые все время открывала Гермиона, а сколько ей пришлось поменять перегоревших из-за моих вспышек лампочек вообще подсчету не поддаться.
Не знаю что она себе надумала, но ближе к Рождеству Кларисса перестала приходить и дома опять появилась мама. На Рождество мы поехали в гости к родителям отца. Прошлое Рождество к сожалению прошло мимо меня, так что я с интересом наблюдала за тем что делают все вокруг меня.
Из разговоров взрослых стало понятно что мои родители врачи и недавно они открыли собственную клинику, из-за чего так редко теперь показываться дома. Из-за сбежавшей няни и пока родители не смогут найти новую нас с сестрой было принято оставить на ближайший месяц у бабушки и дедушки.
В отличии от Гермионы которая безостановочно ревела при прощании и потом пол дня звала маму я не очень то и расстроилась вынужденными каникулами.
В доме бабушки и дедушки мне понравилось. Возле дома был разбит не большой сад, в котором бабушка Эмма, выращивала цветы, но сейчас там лежал снег и можно было играть в догонялки с дедушкой. После чего бабуля кормила нас вкусным овсяным печеньем с горячим шоколадом, а перед сном нам с Гермионой считали сказки.
Время в гостях пронеслось для меня словно миг и приезд родителей был встречен мной без восторга.
Возвращение домой не отметилось в моей памяти, потянулись малоинтересные дни под присмотром нашей новой няни Салли. Странностей больше не происходило, так что я решила просто притвориться, что ни чего не было, и все это мне лишь почудилось.
Зиму сменила осень, осень уступила место лету, сезон сменялся сезоном а я жила своей новой жизнью стараясь не замечать вновь начавших происходить вокруг меня странностей и несуразиц.
Хлопающих и открывающихся дверей, бьющихся окон и взрывающихся лампочек последнее время не было, но я стала замечать странных людей в черных хламидах часто появляющихся из неоткуда и пропадающих в некуда. Другие люди их не видели, я бы может подумала что мне все почудилось, но Гермиона то же их видела.
Эти подозрительные личности крутились возле нашего дома, ни чего не делая. Среди них даже были женщины в таких же как и на мужчинах черных хламидах. Больше всего они мне напоминали сектантов, а то что другие люди предпочитают их не замечать меня чертовски нервировало.
Однажды вечером лежа в своей кроватке и обдумывая прошедший день, мне в голову пришла мысль, что эти хламиды одетые на тех странных людях называться мантиями. Воспоминания о выдуманном мире магии нахлынули словно цунами. Нереальное, невозможное предположение родившееся в моей голове было бы похоже на бред сумасшедшего и почти не имело бы под собой логических оснований. Почти не имело бы, но вот все те странности что регулярно происходили вокруг меня и моей сестры, выкидывали логику на помойку.
Маги, все те странные люди в черных мантиях, могли быть магами. Самыми взаправдашними волшебниками. Это объяснило бы то как они исчезали словно растаяв в воздухе, и появлялись словно из него же. И магией можно было бы объяснить происходящие со мной и Гермионой странности. Двигающиеся вещи, открывающиеся двери и бьющаяся посуда явно не вписывалась в нормальную картину мира, сколько бы я не притворялась что все в порядке.
Но вот что им от нас надо? Ведь они ни чего не делают, всего лишь наблюдают. В памяти всплыло словосочетание – детский выброс. То что с нами происходит напоминало бы выбросы магии у детей-волшебников. Но тогда бы мне пришлось признать что магия существует, так же как и маги ее пользующиеся!
Нервно передернув плечами я посмотрела на мирно спящею Гермиону которая во сне прижимала к себе белого медвежонка. Иногда я ей завидовала, она просто делала, не задумываясь о своих поступках. У меня такой легкости не было, я хоть и была маленькой девочкой, но думала я как взрослая.
И все эти метания предположительно магов заставляли меня нервничать, в силу того что я ни чего не могла сделать из-за своего малого возраста, а взрослые не видели ни чего подозрительного.
Все окончилось неожиданно. День нашего второго День Рождения, не обещал ни каких потрясений. Солнце светила с присущей лишь осеннему солнцу радостью словно прощаясь до лета, на небе не было не облачка. К моей радости с утра приехала дедушка с бабушкой привезя с собой году подарков и испеченный специально для праздника бабушкой шоколадный торт со взбитыми сливками.
Метеорологи на выходные обещали хорошую погоду так что было принято решение праздновать на заднем дворе. Пока отец с дедушкой шутливо переругиваясь вытаскивали на улицу стол, а бабуля с мамой занимались последними приготовлениями на кухне мы с сестрой наряженные словно куклы в одинаковые голубенькие платьях играли в детской.
От скуки я складывала из кубиков домик, не обращая внимания на сестру пытающеюся привлечь мое внимание. Последнее время она стала через чур навязчивой, то и дело пытаясь втянуть меня в свои игры. А если это у нее не получалось и она злилась, то начинали происходить все эти странные вещи вроде летающих игрушек или само собой открывающихся окон и дверей.
Боясь что все это может заметить в ненужный момент появившаяся в детской Салли я обычно уступала маленькой шантажистке до того как все могло выйти из под контроля.
Видя что я не собираюсь обращать на нее внимание Гермиона обиженно засопела и мои домик рухнул под гневным взглядом сестры.
Недовольно фыркнув и подняв глаза от разлетевшихся вокруг меня кубиков я показала сестрице кулак и приготовилась начать все с начала, когда кубик которому я протянула руку сам собой взлетел и завис передо мной в воздухе.
Мысленно чертыхнувшись я перевела злой взгляд с кубика на открытую дверь детской. Словно услышав мои мысли дверь захлопнулась, отрезая нас от остальной части дома.
Убедившись что нас не побеспокоят я повернулась к насупившейся Гермионе мысленно убеждая себя не психовать. Схватив зависший в воздухе кубик, я откинула его в самый дальний конец комнаты и посмотрела на сестру.
Гермиона сидела недовольно поджав губы, в карих глазах стояли готовые пролиться в любую минуты слезы, маленькие кулачки были упрямо сжаты.
Устало закатив глаза я поднялась на ноги и повернувшись к сестре спиной решила отойти от этого психа по дальше. Лишь стоило мне повернуться к ней спиной как что-то прилетело мне в спину. Ойкнув от боли и неожиданности я резко повернулась к сестре из-за чего волосы убранные в два хвостика на макушке хлестнули меня по лицу. Опустив глаза я увидела один из тех кубиков с которыми я недавно играла.
То что произошло дальше испугала меня, не меньше чем саму Гермиону. Не долго думая я подняла кубик прилетевший мне в спину и размахнувшись со всей силы кинула его в сестру. Кубик по прямой со всей дурью его кинувшего врезался в лоб сестры и отскочил оставил на нем стремительно краснеющею шишку.
Гермиона сидела с широко раскрытыми от испуга глазами из которых катились слезы, беззвучно кривя рот. До меня начало доходить что я сделала. Испугавшись я кинулась к ней не думая о том что собираюсь делать. Но стоило мне попытаться до нее дотронутся как меня от нее откинуло, падая я снесла игровой столик.
Приподнявшись на руках я потрясла головой пытаясь убрать прыгающие перед глазами черные точки. Подуло, не понимая от куда в закрытом помещении мог взяться ветер я подняла глаза на сидящею на ковре Гермиону и испуганно вскрикнула.
Игрушки ранее раскиданные по ковру взвились в воздух и набирая скорость принялись кружиться в диком хаотичном танце, а по середине всего этого ужаса сидела моя плачущая сестра.
Я лежала на полу с широко распахнутыми от ужаса глазами, не зная что мне делать. Когда рядом со мной из неоткуда с легким хлопком появился один из тех странных людей в черном, я нервно вздрогнув попыталась отползти подальше.
Мужчина оглядевшись и оценив ситуацию достал из кармана мантии толстую черную палочку и описав ею в воздухе зигзаг направил ее на Гермиону, что-то беззвучно прошептав. В тот же момент с конца палочки сорвался луч и ударил Гермиону прямиком в грудь. Испуганно вскрикнув я вскочила из-за перевернутого стола за которым все это время пряталась и кинулась к сестре утирая бегущие по щекам слезы. Гермиона без чувств лежала на ковре, а вокруг нее были раскиданы игрушки, которые рухнули как только она потеряла сознание.
Упав рядом с бесчувственной сестрой я притянула ее к себя закрывая от неожиданного гостя. Дрожа словно осиновый лист я испуганно смотрела на возвышающегося на до мной мужчину, не представляя что мне делать.
Незваный гость не обращая на меня внимания опять взмахнул палочкой от чего все вещи лежащие как попало взмыв воздух вернулись на свои изначальные места, а сломанный при моем падении столик встал на все четыре «здоровые» ноги и отбежал к стене.
Я сидела с широко распахнутыми глазами, вцепившись в бессознательную сестру и понимала, что кажется только что получила подтверждения своим бредовым умозаключениям о волшебниках.
В это время этот самый волшебник оглядев результаты своих трудов перевел взгляд голубых как небо глаз на меня и смерив меня недовольным взглядом ни чего не говоря сделал шаг в нашу с сестрой сторону. Открыв род в беззвучном крике, я испуганно шарахнулась в сторону, не отпуская слишком тяжелую для меня Гермиону. Я понимала что бежать из закрытого помещения мне не удастся, тем более я не могла бросить сестру на произвол судьбы.
Поэтому когда мужчина сделал второй шаг почти приблизившись я в отчаянье ни на что конкретное не надеясь вскинула свободную руку вверх. Повинуясь моему желанию между мной и гостем появилась переливающаяся всеми цветами радуги, похожая на мыльный пузырь преграда.
Волшебник нервно дернувшись остановился, опустив занесенную палочку и даже сделал один шаг назад. В его голубых глазах плескалось удивление на пополам с растерянностью. Я же не менее шокировано смотрела на возникшую по моему желанию преграду, понимая что это первый раз когда это произошло по моему желанию и именно в той форме в которой я хотела.
Несколько секунд, растянувшихся для меня в вечность, волшебник сверлил меня взглядам. Не знаю сколько бы продлился этот безмолвный поединок взглядов, но за дверью детской раздались приближающиеся шаг. Ручка двери повернулась, но дверь не поддалась, тот кто был за дверью замер.
Разорвав зрительный контакт, я перевела полный надежды взгляд на дверь. Тот кто был за дверью нервно подергал ручку. Встрепенувшись волшебник то же посмотрел на дверь, мгновенно приняв какое-то решение и кивнул своим мыслям он с тихий хлопком исчез. Лишь стоило ему исчезнуть как дверь распахнулась впуская в детскую взволнованную маму.
Моя рука обессилено упала, убирая преграду. Я нервно дрожала, испуганно вцепившись во все еще бессознательную сестру. Переведя полный ужаса взгляд на ни чего не понимающею маму я упала в спасительный обморок.