Сестра заучки Грейнджер

Зима подходила к концу, за окном ярко светило весенние солнышко, а я насупленная на вселенскую несправедливость сидела в гостиной с тоской наблюдая за тем как моя дорогая сестрица особо не напрягаясь при помощи левитации таскает из вазочки стоящей на трюмо конфеты. То что вызывало у меня расстройства из-за постоянных не удач, Гермиона делала не задумываясь. Мои щит все так же не хотел появляться по желанию, сколько бы я не билась над ним. Я даже нашла вполне объяснимую причину тому по чему о сестре Гермионы не было ни чего известно. И хотя стоило мне выйти из себя со мной начинало происходить что-то этакое, я видя успехи Гермионы начинала считать себя самой обычной маглой. Было очень обидно, видеть успехи Гермионы и осознавать себя полной неудачницей. Так что проклюнувшиеся нежные чувства к сестрице, завяли, так и не успев сформироваться во что-то большее. Порой по ночам лежа в своей кроватке я думала о Хогвартсе, о том что мне туда скорее всего путь закрыт. В эти тихие часы, когда все спали, а напротив меня обняв своего плюшевого медведя тихо посапывала Гермиона я искренне ее ненавидела. Переведя взгляд на сестрицу я устало закатила глаза и собрав валяющиеся вокруг фантики от конфет закинула их за кресло. Постоянная необходимость прикрывать Гермиону последнее время стала мной восприниматься как данность. Ибо, особого выхода у меня не было. Гермиона в силу малого возраста особо не задумывалась над своими поступками и как следствие над их последствиями. Не думаю что родители или Салли обрадуются увидев как Гермиона лишь взглядом открывает двери или без помощи рук таскает из трюмо конфеты. Нам еще повезло что Салли весьма невнимательна и пропажу конфет скорее всего спишет на свою забывчивость. А мама если обнаружив фантики спишет все на сладкоежку Салли. Вот такой вот круговорот. Гермиона к моему удивлению и ужасу родителей-стоматологов оказалась жуткой сладкоежкой. И хоть дома как такового сладкого не было, кроме сахара и не считая того что с собой приносила Салли, она вечно умудрялась от куда-нибудь что-нибудь стащить. То как на прошлой неделе к моей сестрице через пол магазина скакал шоколадный конь я во избежание нервного срыва старалась не вспоминать. Родители, персонал магазина и остальные свидетели этого безобразия к счастью уже ни чего не вспомнят, спасибо господам магам появившимся так вовремя. Появление магов мною в этот раз воспринялось более спокойно. Конечно я испугалась, но на момент их появления я и так уже находилась в предобморочном состоянии. Так что после того как двое магов с руганью успокоили шоколадного коня я испытала некоторое облегчение. А после того как они стерли память всем свидетелям этого безобразия, включая родителей, я вообще прониклась благодарностью к этим чудикам в мантиях. Конечно я не собиралась забывать того что произошло в наш с сестрицей День Рождения, но немного подумав и взвесив те крохи информации что у меня имелись я пришла к выводу что маги не будут нам вредить. Тем более по моим не особо точным подсчётам Темный Лорд уже должен быть повержен Поттером. Конечно я не настолько глупа что бы считать что в волшебном мире лишь Пожиратели Смерти представляют опасность для меня и моей семьи. Но знать что группа отчаянных головорезов-расистов обезврежена и больше не представляет опасности для меня было успокаивающе. От моих мыслей меня отвлекла как всегда не кстати появившаяся Салли. Подошло время идти на прогулку. Обычно в выходные с нами ходила гулять мама, но сегодня у них с папой был какой-то важный клиент, так что нас с сестрицей оставили под присмотром нашей недалёкой няни. В выходной целый день сидеть дома и претворяться что ты играешь в детские игрушки для меня было трудно, так что вот такие походы в парк на час или два я очень любила. Не любила я то странное на мой взгляд стремление некоторых родителей одевать близняшек в одинаковые платьишки и пальтишки, которым страдала наша мама. Из-за этого все встречаемые нами знакомые или соседи постоянно нас путали. Да что далеко ходить, нас Салли то после того как оденет разобрать не могла! Обычно вспыхивающее раздражение из-за того что меня называют Гермионой, в очередной раз спутав с сестрицей гасло лишь в парке возле пруда куда мы приходили кормить уточек. Английские парки я полюбила с первого взгляда, а процесс кормления уток как это и не странно вызывал у меня дикий восторг. Увидев в первые эти ухоженные тропинки и подстриженные кусты и деревья я четко для себя решила что когда подросту буду здесь бегать по утрам. И хотя бегом в своей прошлой жизни я не занималась и к спорту вообще относилась настороженно, решила что в этой жизни заниматься им буду точно. Время тянулось словно резиновое, мне уже начало казаться что я уже ни когда не повзрослею, так и буду все жизнь маленькой девочкой без права превратиться с начала в девушку а потом и в женщину. Как бы не было прекрасно младенчество, но быть взрослой женщиной запертой в теле двухлетней пигалицы было малоприятно. Лето тянулось словно не осталось других времен года. Ужасная жара обрушившаяся на Англию была словно наказанием Господним. Родители взявшие недельный отпуск в середине июля отбыли на курорт в Лоустофт, а мы были переданы на попечение бабушки с дедушкой до конца лета. Их чудесный дом, вызывал во мне чувство детского восторга каждый раз как я в нем оказывалась. Небольшой двух этажный коттедж в истинно английском стиле просто утопал в зелени, так любимых бабушкой Эммой роз. Более удачного места для детского отдыха по моему мнению придумать было не возможно. Графство Суффолк, расположившееся на Востоке Англии являлось весьма живописным уголком, с прекрасными сельскими пейзажами и очаровательным морским побережьем. Красоты которого сейчас во всю изучали родители. Так полюбившийся мне дом бабушки Эммы и дедушки Генри находился в Бери-Сент-Эдмундс. Из-за жары большую часть времени мы проводили в садике возле дома, ухаживая за растениями. По пятницам к бабушке приходили члены ее садоводческого общества и они по долгу обсуждали уход за тем или иным растение. Дедушка в такие пятницы обычно уходил в местный паб поболтать со старыми приятелями о былых временах, за кружкой пива. Я же в такие моменты, пока ни кто не видит, старалась где-нибудь укрыться и позаниматься магией. Правда сколько бы я ни старалась, получалась у меня мало и всегда ни то чего я хотела. Шит, не смотря на все мои попытки, подчиняться мне отказывался. Зато в один из таких дней я поняла каким образом взрываются окружающие меня предметы. Этот прорыв все токи убедил меня в том что я волшебница. Тренировалась для начала на лампочках, стоило лишь сосредоточившись создать внутри себя не кое напряжение схожее с гневом или нервозностью и поместить его внутрь лампочки и создать толчок энергетики в ее сторону. И все, бабах, готово. Когда я поняла что у меня получилось я немного потеряла контроль над собой. До сих пор стыдно за бабушкину фарфоровую вазу и хрустальную статуэтку ангела. Осколки которых я трусливо спрятала под кресло, пообещав себе что первое мною выученное заклятие будет Репаро. Слава Богу, что была пятница и в гостиной я была одна. Иначе меня бы ждала не шуточная порка. Хрустальный ангел был чем то вроде семейной реликвии. Он достался бабушке по наследству от ее матери погибшей во время бомбардировок Лондона немецкой авиацией во время Второй мировой войны. Сказать что мне было стыдно, значит описать лишь малую толику испытанных мной чувств. Не долго думая я встала с колен, поправило платьишко и с важным видом направилась на поиски сестрицы. Если уж Гермиона мне не сможет помочь, то ни кто не поможет. Проверив на наличие сестры детскую, кухню и даже оккупированный гостями садик я примятом направилась в дедушкин импровизированный кабинет. Где собственно и обнаружила Гермиону за разглядыванием картинок в одном из тех многочисленных журналов что выписывали дедушка с бабушкой. Бухнувшись рядом с сестрой, чем привлекла ее внимание я выпалила: - Мне нужна твоя помощь, срочно! Гермиона несмотря на малый возраст глупой не была и вполне способна подметить тот факт что с родителями я виду себя иначе, нежели когда мы с ней находимся наедине. Именно поэтому, не считая еще кое каких причин, я старалась общаться с ней поменьше. Во избежание, так сказать. Но не смотря на все мои предосторожности, Гермиона была ребенком. По этому для нее многие вещи пока не были интересны, это я то же понимала. - Пошли, кое что хочу тебе показать – сказала я схватив сестрицу за руку и поднявшись на ноги и поднимая ее за собой, я поволокла ни чего не понимающею Гермиону за собой. В гостиную я входили оглядываясь, за ранее предупредив сестру что стоит веси себя тихо. Слава Богам, ни кто ни чего не успел заподозрить. Ангел лежал там же где я его оставила, а из сада доносились разговоры взрослых. Что давало надежду, что нас не заметят. Достав жертвы моих экспериментов из под кресла я рукой подозвала к себе стоящею в дверях гостиной Гермиону и приложив палец к губам, прошептала: - Сможешь сделать как было? Оглядев осколки фарфора и хрусталя сестрица коротко кивнула и взяв отвалившееся крыло как ни в чем не бывало приложила его к спине склонившегося в молитве ангела. В этот момент по ее рукам пробежали желтые искры и крыло встало на место, словно статуэтка и не разбивалось. Я пораженно ахнула. Нахмурившись Гермиона отложила вновь целую статуэтку и взялась за один из черепков бабушкиной любимой вазы. Если ангел разбился в общем то от толчка и столкновения с решеткой камина на полке которого он стоял до этого. То ваза, пострадала весьма основательно, более менее целыми остались лишь дно, да горло вазы. Сейчас остатки вазы были перемешаны и напоминали своеобразную мозаику. Вряд ли ее удаться восстановить. Я расстроено понурилась и с грустью посмотрела на вертящею обломки сестрицу. Кажется мне не избежать порки. Повертев осколки так и эдак Гермиона недовольно поджав губы сказала: - Не – и отрицательно покачала головой. Издав разочарованный вздох стон, я собрала остатки вазы и оглядев комнату быстро их переложила к камину. Придя к выводу что пропажу все равно заметят, а так может бабушка придет к выводу что она сама упала и разбилась? - Сможешь поставить ее вот туда? – спросила я у внимательно наблюдающей за моими действиями Гермионы, указывая на каминную полку, где до всех событий стояла статуэтка. Сестра согласно кивнув и взяв статуэтку поднялась с пола. Подойдя к камину она посмотрела на хрустального ангела в своих руках. С начало ни чего не происходило, но потом ангел под ее взглядом стал медленно подниматься в воздух. Поднявшись до необходимого уровня он завис, а потом медленно опустился на свое место. Я облегченно выдохнула, кажется все это время я не дышала. Радостно улыбнувшись я обняла удивлённую моим поступком сестру и взяв ее за руку повела обратно в кабинет. Не стоит что бы нас видели рядом с местом преступления. Уже в дедушкином кабинете наблюдая как ни в чем не бывало за листающей очередной журнал, в поисках картинок, Гермионой я обдумывала произошедшее. То что сестрица без особых проблем контролирует свои дар я знала и так. Но только сейчас я заметила что если мне без проблем удается все взрывать, то Гермиона в основном двигает вещи! Со мной же такого не происходило, если не считать тот случай с дверью. Но если подумать, я не могу быть уверена, что тогда дверь закрыла я! Я видела как дверь закрылась, но я ли ее закрыла? А если учитывать что со мной в комнате находился человек который может двигать вещи взглядом, вероятность того что дверь закрыла я весьма мала, с учетом того что я ни разу подобного не делала! Возможно ли что каждый волшебник предрасположен к тому или иному виду магии больше чем ко всем остальным? И если это так, а моя интуиция прямо кричала о том что я права, использование палочек это некий способ преобразовать один вид энергии, к которому волшебник предрасположен с момента рождения в другой, тот что ему не доступен, посредством заклятия? Если это так то способности к невербальной магии, возможны лишь в той области магии с предрасположенностью к которой волшебник родился. Естественно все зависеть и от силы дара мага. Если я права, то стихийные выбросы магии у детей это первый этап формирования личной магии ребенка, с его личной предрасположенностью к определенному виду магии. Возможно как раз из-за этого детям и позволяют пользоваться палочками лишь после достижения одиннадцати лет. Этакого своеобразного магического совершеннолетия. Дабы не нарушить формирование личной магии ребенка. Если рассуждать в таком ручье, можно привести пример Тома Реддла, который научился контролировать свою магию еще до своего одиннадцатилетия. Он мог заставить других детей делать то что ему хотелось. Своеобразный гипноз, или одна из областей ментальной магии. Гермиона же двигает вещи, что то типа телекинеза, весьма схожего по результату с чарами левитации или заклятием Акцио. Таким образом, способности моей сестры мне будут доступны лишь после того как в мои руки попадет палочка и на оборот. Но если рассуждать, таким образом и вспомнить все то что со мной и моей сестрой происходило за все это время, возможно ли что видов магии к которым мы может быть предрасположены несколько? Или это множество вариации одного и того же? В моем случае с начала был ветер, ну или что то похожее на ветер, потом взрывы, падающие и бьющиеся вещи, а на закуску появился щит. И если структура взрывов мне в настоящий момент стала понятна, то появление щита так и осталось для меня загадкой. В таком случае классифицируя известные мне типы магии я пыталась отнести творившееся со мной к одному из них. Если сила взрывающая вокруг меня вещи могла быть отнесена к боевой магии, если таковая вообще существовала, то щит мог вполне четко так же быть отнесен к этому виду магии. Значит ли это, что по типу магии я могу быть боевым магом? Грустно покачав головой, слишком мало фактов, я встала из широкого дедушкиного кресла. Подойдя к одному из трех книжных шкафов, что теснились в коморке которую дедушка гордо именовал не иначе как кабинетом я стала рассматривать выставленные на полках книги до которых я могла дотянуться из-за маленького роста. Что бы отвлечься от печальных мыслей, о том что ждать мне конкретных фактов о происходящем со мной еще очень и очень долго, я решила что-нибудь почитать. Выбрав из тех исторических книг, что в дома дедушки и бабушки было не счесть, я с удобством устроилась в кресле за рабочим столом и принялась со сторонием читать книгу о временах правления кажеться короля Англии Генриха VIII. Со чтением у меня пока еще были большие проблемы. Лето кончилось неожиданно. Переменчивая и такая не постоянная английская погода просто в один день сменилась начавшимися проливными дождями и вечным холодом. В один из таких дней приехали родители и забрали нас домой. Пора было возвращаться, скоро должны были начаться занятия в школе, да и наш третий День Рождения приближался. Попрощавшись с бабушкой и дедушкой и получив от них обещание обязательно приехать к нам в гости мы загрузились в папину машину и отправились домой, в Редбридж. Дома все было по старому. Постоянно занятые на работе родители, рассеянная но такая уже ставшая родной Салли и конечно же мои любимые ежедневные прогулки по парку. Очень быстро к концу подошел август и начались занятия в подготовительной школе, приближался наш с Гермионой третий День Рождения. Помня о том чем кончился прошлогодний я была напряжена. А вдруг маги решат нанести нам еще один визит? Нет, я конечно помнила что они выручили нас в прошлый раз, но опасения все равно были. Из-за того что я нервничала порой в нашем доме что-то взрывалось. Обычно это приводило меня в себя и я выныривала из не очень светлых дум о грядущем. И на полном серьезе начинала обдумывать смогу ли я взорвать взрослого мага? Глупость таких измышлений мне была понятна, но мысли об этом с упорством осла ни хотели меня оставлять. Щит как и прежде у меня не получался и я так и не смогла постичь загадку его вызова. Так что единственным моим оружием против недружелюбно настроенных магов в случае их нападения могла стать моя способность взрывать. Мое напряжение было почти осязаемым. И чем ближе приближался день празднования нашего с Гермионой трехлетия тем сильнее я начинала нервничать. Не знаю чем бы все закончилось, если бы мама в один из дней за завтраком не обратила внимание на темные круги под моими глазами и отсутствие у меня аппетита. То что со мной что-то происходит уже заметили все домочадцы, да же моя надоедливая сестрица. Гермиона последние дни старалась держаться от меня подальше и не надоедала как обычно с играми. Переводя изучающий взгляд с меня на мою сестру, которая с энтузиазмом присущем лишь растущему организму уплетала завтрак, мама тут же отодвинула от себя тарелку к которой так и не прикоснулась и поднявшись из-за стола молча удалилась на кухню, где хозяйничала что-то тихо напевающая Салли. Тут же из кухни послышался явно оправдывающийся лепет нашей няньки и весьма недовольный голос матери. Что-то отрывисто бросив Салли мама вернулась в столовую: - Роберт, позвони в клинику, доктору Бекеру, - сказала мама подходя ко мне и поднимая меня на руки – Рози кажется плохо себя чувствует, ее следует осмотреть. После чего меня понесли в детскую, за нами увязалась где одели и оставили под присмотром тихо всхлипывающей Салли. Вскоре появился уже полностью одетый отец, взяв меня на руки и попросив Салли успокоиться и приглядеть за Гермионой, он быстро спустился в низ. Выйдя из дома усадил меня на заднее сидение машины. Пристегнув ремни безопасности и удостоверившись что мне удобно отец занял водительское место. Мама выбежала из дома на ходу натягивая пальто. Стоило ей занять место рядом с водителем как машина начала движение. Я сидела не понимая что происходит, даже напавшая на меня в последние дни меланхолия отступила. Чувствовала я себя может немного вялой, но в принципе признаков болезни не ощущала. Может лишь только некоторая усталость и обреченность, так это я списала на чертову английскую погоду и нервозность. До Лондона мы добрались быстро, а вот из-за вечных лондонских пробок, до самой клиники ехала долго. В прочем нас там уже ждали и стоило нам войти в холл трехэтажного особняка постройки конца XIX который я помнила еще по прошлому посещению Лондона, как нас встретила молоденькая медсестра которая сразу же нас отвела в кабинет врача, успев по пути забрать у родителей верхнюю одежду. Доктор Бекер, был полным мужчиной, около сорока лет одетым в классический костюм тройку по вверх которого был накинут белоснежный врачебный халат. У него были симпатичные усики-щеточки на манер тех что носили щеголи 30-х годов и раздражающая меня манера прищелкивать языком когда он задумывался. Поздоровавшись с обеспокоенными родителями он почти сразу же, лишь задав пару интересующих его вопросов, преступил к моему осмотру. Который в прочем не занял много времени. Недовольно морщась, я молча позволила посветить мне в глаза фонариком, замерить температуру, пульс и провести еще пару не чем не интересных манипуляций. Я поторопилась спокойно выдохнуть, на этом чертов эскулап не остановился, потом была хренова туча анализов. Позже, уже сидя в своем кожаном кресле и одновременно записывая результаты осмотра в личную карту и отвечая на вопросы взволнованных родителей, он спокойно сказал: – У мисс Розалинды все признаки упадка сил, причиной чему может быть возросшая нагрузка на неподготовленный организм, хотя причин этому я не вижу … Я слушала словесные излияния доктора и пыталась не за материться. А желание было очень сильное. Проклиная про себя свою тупость и не предусмотрительность из-за которых я чуть не наломала дров, я сидела на коленях отца и изображала маленькую девочку которой нет ни какого дела до того что обсуждают взрослые. Сама же «мотала на ус» полезную информацию. И хотя в причинах приведших к такому моему состоянию доктор ошибался, в чем я была более чем уверена, возможный прогноз к чему все может привести меня чертовски напугал! Уже позже по дороге домой я не переставала обдумывать произошедшее сегодня события. Отсутствие нормального сна и аппетита я списала на возросшую в последнее время нервозность. А тот факт что я все время находилась в напряжении то и дело бессознательно скидывая магию в пространство вокруг себя, мной воспринималось как само собой разумеющееся. Я даже перестала обращать внимание на участившиеся взрывы и появившуюся вибрацию воздуха! Доктор Бекер, списал общую усталость организма на начало учебного года и увеличившиеся умственные нагрузки. Но я то знала из-за чего у меня пропал сон и появились проблемы с аппетитом! Магия! Слишком много магии, для детского организма! И как я могла быть так невнимательна? Дети-волшебники сами вырабатывают магию, но до определенного возраста не могут контролировать этот процесс. Таким образом, он у них происходит некими скачками. Своеобразными выбросами в окружающею среду. Тем самым защищая слабый организм, от возможных повреждений. Я же не смотря на совсем сопливый возраст, нащупала этакий «рычаг» управления даром. Но мой организм еще не подготовленный к таким нагрузкам, и не может их выдержать. А в последнее время я немного потеряла контроль над эмоциями, тем самым опустив некий проходной барьер для производства магии. Психика детей как известно весьма гибкая, они очень быстро сменяют гнев на радость или наоборот на горе. Но по долгу находиться в одном и том же состоянии они не способны, в отличии от взрослых. Психологически я на много старше своего тела, таким образом состояние напряжения охватившее меня в последние дни повлияло на мои эмоции, которые весьма тесно связаны с моим даром. Который за счет не детских эмоции начал развивается семимильными шагами, что похоже отрицательно влияет на неготовое пока к таким нагрузкам тело. Возможно именно из-за этого о сестре самой умной ведьмы ни чего и не известно? Может ли быть такое что я не доживу до поступления в Хогвартс? Что мой дар меня уничтожит? Тряхнув головой, прогоняя плохие мысли, я посмотрела в окно автомобиля на проплывающие за ним огни вечернего Лондона. Англия прекрасная страна, не считая погоды. За годы проведенные в этом теле я так и не привыкла к английской погоде и мне кажется что уже ни когда этого не сделаю. Но не смотря на раздражающею меня погоду и всю странность моего существования в этом мире и даже то что порой я не была уверена в том что все это не бред сумасшедшей и однажды я не проснусь на койке в белой комнате связанная по рукам и ногам, умирать я категорически не хотела! Тем более зная какие приключения предстоят Гермионе! Да я ей завидовала самой черной завистью! И я категорически отказываюсь умирать! Слышите, отказываюсь! Скривив губы в улыбке я посмотрела на свои судорожно сжатые кулачки, а потом перевела взгляд на сидящих впереди родителей. Вытерев текущие по моим щекам слезы я тихонечко, что бы не услышали родители, шмыгнула носом. Мысленно давая себе зарок больше ни когда не доводить себя до такого состояния. Домой мы уже приехали когда стемнело. В кухонном окне одиноко горел свет, предупреждая, что нас ждут. Сонную и уже почти спящею меня вытащили из машины занеся в дом передав на руки взволнованной и явно волнующейся Салли, с приказом раздеть. Глаза слипались и жутко хотелось спать. Уже лежа в своей кроватке, почти на грани сна и яви я сонно пролепетала, аккуратно, что бы не потревожить мой сон переодевающей меня маме: - Я люблю тебя мам. - Я тебя то же, солнышко, – ласковая мамина рука прошлась по моим спутанным волосам, даря ни чем не передаваемое ощущение заботы и тепла - спи детка уже поздно.