***
Проснулась я поздно ночью, и если бы не еле заметный отблеск свечи на столе, так бы и не поднялась. Я потерла глаза спросонья и откинула одеяло, которое согрело меня настолько, что я вспотела. И не удивительно, ведь вся одежда до сих пор была на мне. — Ты проспала весь день, — прошелестели слова мужа в темноте. Альтаир закончил читать и обернулся, услышав, что я не спала. Он быстро переложил вещи на столе, подхватил свечу и направился ко мне. Я устроилась поудобнее на кровати так, чтобы и Ла-Ахад смог присесть рядом, как в принципе он и поступил. Уставившись на свои пальцы, я старалась успокоиться, чувствуя какое-то беспокойство, когда араб находился так близко. Долгих разговоров в этот раз не было, правда, и те жалкие пару минут я еле вытерпела. Пока ассасин снова пытался объяснить, что и зачем он делает, я нервно прощупывала суставы на пальцах, будто ожидая найти там что-то. Мою напряженность Альтаир стерпел и даже пытался успокоить, но как только он касался меня, я непроизвольно вздрагивала и сжимала кулаки. Какой-то страх по отношению к нему закрался у меня внутри, и как человек с сильным самовнушением я позволила этому непристойному и ужасному чувству расти. «Как я могу бояться его?!» — все еще недоумевала я, теребя ткань платья и совершенно не слушая мужа. И пока Альтаир распинался и, видя мои неуверенные кивки, продолжал гнуть свое, я чуть не волком взвыла. Мне настолько хотелось разобраться в своих проблемах, насколько и остаться одной. Это был полный крах моей личности. Кто же знал, что беременность так подкосит не столь физическое, как психическое состояние. А выражение — «все проблемы от нервов» тут же проявило себя во всей красе. Боль внизу живота так ярко вспыхнула, что я и звука не смогла произнести. Скорее всего, это было просто неожиданно, чем невыносимо, ведь месячных не было уже давно, и привычно ноющего состояния я не ощущала. — Вика? — Альтаир подскочил на кровати и чуть не перевернул свечу. — Все в порядке, — солгала я и выпрямилась. От тянущей боли мне было неудобно сидеть. Надо было походить. И только ассасин потянулся рукой к животу, как я незамедлительно поднялась. — Все хорошо, — нехотя улыбнулась я и, избегая любых контактов, быстро надела сапоги, — я подышу воздухом в саду. Это были последние минуты, когда я позволила Альтаиру находиться так близко. Меня это жутко пугало, а переезд теперь казался мне вторым дыханием.***
Я покинула крепость утром. Альтаир лично провел меня по знакомым, почти родным коридорам Масиафа. И как только клетчатые железные ворота были позади, араб позволил себе заговорить со мной, не опасаясь, что другие ассасины будут ненароком слышать нас. Я шла рядом и глядела себе под ноги, совсем не слушая мужа. Поэтому и не знала, как дальше буду жить и что вообще теперь делать. Когда мы прибыли к дому я, наконец, облегченно вздохнула, ощущая, что меня вскоре оставят одну, и огляделась. Мое новое пристанище находилось чуть ближе к воротам. Но если просто пройтись прямо, то можно было оказаться в центре нашего маленького городка. Дом был одноэтажный, и, как я поняла, с камином, так как из трубы на крыше уже валил дым. Не дожидаясь моего одобрения, Альтаир открыл дверь и позвал за собой. Я охотно зашла, начиная рассматривать все подряд. Жилище, к моему удивлению, уже было немного обжито. Не голые стены и кровать, нет, тут было все как в любых покоях арабов. Низкий диванчик у окна тут же привлек мое внимание, как и гора подушек на нем. Казалось, дом такой маленький, но внутри было примерно четыре комнаты. Я бы присвистнула, если бы не была в шоке. Обойдя все помещения, которые отделялись занавесками из мелких ярких камушков, я успела отметить кухню, или просто небольшое место, где можно было готовить и принимать пищу. Там кстати и была печь, как и две служанки, которые уже что-то кашеварили. Они меня вовсе не заметили и продолжали тихо заниматься делами. Затем я была в комнате на подобии гостиной, где и находился диванчик, два окна и место с подушками. На полу, как и в любом помещении кроме кухни лежал ковер. Он был настолько ярким и полным узоров, что я зависла перед ним пытаясь найти симметричность. Я бы еще долго его разглядывала, если б не услышала хлопок двери и, повинуясь любопытству, направилась на звук. Это была спальня, достаточно большая для того чтобы вмещать двуспальную кровать, полку с книгами, камин и стол. По мере этого тут еще оставалось много места, хоть и расставлены предметы были так, словно скрывая пустоту комнаты. — Подойди, — поманил меня Альтаир, как зажег свечу на столе. Света с окна было предостаточно, но стол находился в углу, поэтому там было темновато. — На первое время, все, что тебе необходимо, будет здесь, — указал ассасин на квадратный сундук у кровати. — Одежда, одеяло… Посмотришь потом. Изабеллу ты знаешь, так что она поможет тебе освоиться. Но, если что-то потребуется, можешь говорить ей, и когда меня здесь не будет, она передаст послание в крепость. Еда всегда будет на столе, одна ты не будешь, а за домом стоит скамейка и есть дерево, можешь отдыхать там. А теперь, мне пора идти. Он наклонился ко мне и нежно поцеловал в лоб, хотя его колючая борода вынудила меня чесаться. И не медля ни секунды, ассасин вышел, словно чувствуя, что если задержится хоть на мгновение дольше, то уже не сможет спокойно уйти. Что-то делало его рассеянным и угрюмым сегодня утром. Но как обычно мужчина успешно скрывал свои эмоции, правда с каждым разом все хуже и хуже. Теперь, когда я была настороже, любые изменения в его поведении были как яркие вспышки в темноте. Сложно не заметить и легко испугаться. Я по-прежнему не могла отойти от того случая.***
По моим подсчетам был почти третий месяц беременности. Я все также тихо и спокойно существовала в новом доме. Именно существовала, так как жизнь казалась мне жутко скучной. Я вставала и ложилась спать, когда хотела, ела, если было желание, и иногда сидела на улице, подумывая смастерить качели на широкой ветке дерева. Даже сова осталась в Масиафе, и меня совсем ничего не обременяло. Служанки делали все необходимое, поэтому я понемногу чахла в четырех стенах. Только изредка, когда наведывался Альтаир, меня словно встряхивало, и просыпался тот непонятный страх, заставляющий меня искать повода не видеться с мужем или притворяться спящей. Хотя целью его визитов была именно я. И каждый раз он уходил так, будто потерянный. Наверное, он все не мог понять причину моей отстраненности и терялся в догадках, что не так. Сначала, он напрямую спросил, что со мной, я притворилась, что не понимаю, о чем он говорит. Эта игра долго не длилась, и вскоре араб поменял стратегию. Один раз он на целые сутки остался в доме. Я места себе не могла найти и настолько была напряженна, что пришлось обратиться к лекарю за успокаивающим. Сама же я чувствовала себя более-менее, но когда разбила посуду при неожиданном появлении Альтаира и чуть не потеряла сознание, когда резко наклонилась, чтобы собрать все осколки, муж лично спровадил меня на кровать. Заметив, что я ненормально реагирую на него, у араба хватила ума дать мне настоя и оставить одну. Позже он старался вести себя менее заметно и проторчал у стола, разгребая бумаги или записывая что-то. Переночевали мы так же порознь. Я отвернулась, сославшись на более удобное положение в моем состоянии, а Ла-Ахад покрутился немного и тоже заснул. Это был единственный раз, когда Альтаир так долго был в новом доме. И после этого вообще старался не напрягать меня своими визитами. В мыслях я ругала его: «Дурак! — возмущалась я, — сколько раз я говорила ему что лучше будь рядом, а не оставляй наедине с проблемами!» Но и с другой стороны я была спокойна, зная, что ассасина здесь нет и мне нечего бояться. Глупо как-то выходит, верно? А еще глупее была моя небольшая радость, когда Альтаир сообщил, что уезжает. — Это займет пару дней, — сидя на кровати со мной изъяснялся муж, — Джабаль останется смотреть за всем. Можешь обращаться к нему, если потребуется. — Я поняла, — тихо кивнула я. Вопросов куда он едет и зачем я не задала. И отчасти была рада, что эти дни буду свободна в своих действиях. Хотя бы на рынок схожу или в конюшню. Все в пределах дозволенного естественно. Но сам араб еще не закончил высказывать то, что считал нужным, и снова заговорил, прерывая мои мечтания: — Вика, любимая, — я вздрогнула, услышав такое обращение. Скорее от неожиданности, чем оттого, что Альтаир подсел ближе, и тон его сменился на жутко любезный. — В мое отсутствие, пообещай, что не будешь делать того, что расстроит меня или навредит тебе, — очень необычно было слышать завуалированный под просьбу приказ. Я тут же дала свое согласие, стараясь ускорить этот процесс спонтанных откровений. Будь любой другой день, я бы вытащила все эмоции до последней капли из моего скрытного мужа. Его душа редко была так широко открыта для меня. — Тогда, я могу оставаться спокоен в пути, — добавил араб, видя, что мне все тяжелее видеть его рядом, а допускать контакта вообще чуть ли невыносимо. Так мы и расстались, как рассорившиеся дети из-за глупости. Я ничего не сказала, потому что боялась, он ничего не спросил, потому что видел мой страх и не хотел делать еще хуже.***
Следующая неделя выдалась спокойной. Погода, казалось, тоже расслабилась, и яркое солнце равномерно согревало все, чего достигали его лучи. Это было похоже на мультик, не хватало щебечущих тут и там птичек, да мило здоровающихся прохожих. Даже я высунула свой нос на улицу и, завидев прекрасное начало дня, решила сходить в конюшни. Поэтому нацепив накидку с капюшоном, быстро собралась и покинула дом, оставаясь незамеченной. Теперь по пути меня никто не приветствовал уважительным кивком головы. Никто из ассасинов даже понятия не имел, что эта с виду скромная девушка жена мастера. Я коварно восхищалась, представляя себя тайным шпионом, которому удалось замаскироваться. Моей надуманной миссией стала лошадь, которая уже давно скучала без меня. Так на веселой волне я и доплыла к пункту назначения. — Вам нельзя здесь находиться, — довольно вежливо попытался спровадить меня конюх, но помедлил. — Привет-привет, — заулыбалась я лошади и уже на английском обратилась к мужчине позади меня, — на ней кто-нибудь ездит? — Нет, госпожа, — официально ответил он на арабском. Это выражения я давно запомнила. Многие из ассасинов добавляли подобное в своих речах, и я разузнала, что это примерно звучит как официально обращение. Им было сложно привыкнуть к женщине, а мне еще сложнее разобраться с их языком. — Тогда, выводят ли ее к свежей траве? — Да. Каждый день, — араб говорил чистую правду, зная, какой безумной энергией полна Джеки и если ее не выпускать, то ее стойлу грозило немедленное уничтожение. Один раз, она так чуть не сбежала. Выбила деревянное ограждение и пустилась, куда душе угодно. Отловили у смотровой башни в пределах Королевства*. Не любила она быть в запасе. Убедившись, что все хорошо, я, довольная и почему-то очень радостная, отправилась домой. Последние дни у меня спонтанно возникала усталость, да так, что даже утром не было сил сходить за водой. Но я подсознательно понимала, беременность дает о себе знать. И даже у такого здыхлика, как говорила моя мама, как я, был заметен небольшой живот. Естественно, немного одежды и никто и не подумает, что я в положении, но мне почему-то доставляло дикое удовольствие поглаживать мою маленькую, пока не родившуюся гордость. «Мальчик», — как молния пронеслась мысль в моей голове, и я ухмыльнулась предсказуемости событий, хотя и не была уверенна полностью. Однако как только дверь дома распахнулась у меня перед носом, и немного встревоженное лицо Беллы встретило меня, вся радость тут же пропала. — Вас искал мастер. На меня будто холодную воду вылили. Мало того, что он искал меня, так никто ведь и не знал, куда я пошла. На автомате я зашла внутрь, ощущая, как температура спала на пару градусов, и, пересекая прохладный коридор, ушла в спальню. От незнания, что же предпринять, я так и осталась стоять посреди комнаты, продолжая нервно кусать губы. — Для начала — успокоиться, — я глубоко вдохнула и закрыла лицо ладонями. — Черт! Ругательство вылетело из меня именно в тот момент, когда в комнату кто-то постучал. Не успела я и слово вставить, как дверь открылась, и Альтаир тут же, как ветер, залетел внутрь. Он не выглядел рассерженным. Эмоции и поведение мужа ввели меня в ступор. Я бы сказала, что на лице у него была какая-то хитрая или довольная улыбка, будто он безупречно перерисовал карту и знает, что Малика зависть сожрет от этого. Непривычно было видеть сосредоточенного и внимательного ассасина легкомысленным мальчишкой. Потому что именно так себя он и повел в следующие минуты. — Я искал тебя, — улыбнулся араб совсем без злобы за ожидание или наоборот переживаний от поисков. — Ты что-то хотел? — Да, — кивнул он и улыбнулся еще хитрее, сощурив при этом глаза, — тебя. Я думала, хлопнусь в обморок там, где стою. — Закрой глаза, — попросил муж и шагнул вперед. — Тише, — это уже было адресовано не мне. Я не видела, что происходит, но жутко нервничала, а когда Альтаир попросил протянуть руки, я громко вздохнула, но просьбу выполнила. Нечто мягкое и пушистое коснулось моих пальцев и недовольно заворчало. Сил терпеть больше не осталось, и я открыла глаза. Маленький черный котенок медленно осматривал все вокруг и не спешил покидать ладони Альтаира. — Эй, малыш, — пролепетала я и прижала чудо к себе, — кто тут такой маленький? Я так умиленно разговорилась, что и забыла про мужа и свои страхи, пока тот не подал голос. — Сказали, что это она, — араб осторожно почесал животное и предусмотрительно отступил. — Спасибо, — произнесла я как можно радостней и постаралась быть более спокойной. Нехотя я подошла к мужу и прильнула к нему. Котенок в руках все еще давал мне сил достойно поблагодарить мужчину и не сбежать куда-нибудь подальше. Альтаир воспринял это как хороший знак и осмелился поцеловать меня. Это было что-то новое, осторожное, будто араб старался не спугнуть меня. И ему все удалось, я совсем не заметила, как ответила на поцелуй и начала отступать назад. Котенка я, не глядя, осторожно опустила на кровать и сама легла под напором мужа. Я закрыла глаза, позволяя губам Альтаира свободно касаться меня, и по теплому дыханию и приятным поцелуям ощущала, где они. Рука нетерпеливо подхватила мое бедро, с наслаждением вцепившись пальцами. Ассасин попутно отвел мою ногу в сторону и, забравшись на кровать, снова вернулся ко мне. Ла-Ахаду ловко удалось одурачить мое беспокойство, но как только он прикоснулся к моей одежде в попытке снять ее, я очнулась. Но было слишком поздно. Альтаир уже вошел в раж и, не обратив внимания на то, что перестала отвечать на его ласки, развязал пояс. — Альтаир… — мое дыхание прерывалось от страха, а голос был так слаб, будто я впервые в жизни заговорила. Все же мужчина услышал мой шепот и мельком глянул на меня, но, видимо, араб ожидал другой причины. Альтаир замер, неуверенно присматриваясь ко мне, а потом и вовсе навис над лицом. — Тебе плохо? — все же его голос дрогнул. — Нет, — честно призналась я и, отведя взгляд, принялась дышать глубже. — Ты бледнее обычного, — араб выпрямился и уже более пристально осмотрел меня. — Я принесу чай. — Не стоит. Я просто устала. Мысль о том, что меня не оставят в покое, так и билась в голове, как птица в окно. Желание, чтобы Альтаир ушел, причем немедленно, так сильно звучало у меня в мыслях, что я, наверное, передала его телепатически. Потому что, глянув на меня еще раз, Ла-Ахад тяжело вздохнул и поднялся с постели. — Отдыхай, — натянув капюшон и поправив накидку, добавил ассасин, прежде чем ушел. Его страстное желание со смесью осторожности и тот легкий, игривый настрой остался здесь. Только вот комната недолго была полна радостью. Как только я осознала, что осталась одна, последний запах, напоминавший о присутствии ассасина, испарился. Мне стало чертовски обидно, что так вышло. И как обычно очень одиноко. Ведь в этот раз я прогнала его. Кошка, как ни в чем не бывало, так и осталась спать на кровати.***
Еще один месяц прошел без приключений. Альтаир наведывался редко и всегда старался сильно не беспокоить меня. Служанки все так же хлопотали и следили за хозяйством, и единственное, что удалось сделать мне — это спальное место для кошки. Понятно, что тягала я ее везде и приучала к туалету и к миске. Но все же мне нужно было заняться чем-то, поэтому котенок теперь обсматривал новое жилище. Это была старая плетеная корзинка. Она была неглубокой, но все равно я подравняла края, чтобы животному было удобно влезать пока оно маленькое. Под низ я положила старенькую, но очень мягкую ткань, и прикрыла это дело небольшим одеялом. Выглядело довольно сносно. — Ну что, Нэна, тебе нравится? — спросила я кошку и села на ковер поудобнее. — Вы так ловко нашли применение этому старью, — защебетала с боку Рашида. В отсутствие Альтаир эта женщина пользовалась моей добротой и общалась как со всеми женщинами. В принципе, я была довольно такими равными отношениями. — Похоже, ей все равно не нравится, — отметила я, когда котенок выполз из корзины. — Пусть благодарит Аллаха за такую хозяйку, — словно в укор животному буркнула женщина и покинула комнату. В отличие от них, у меня не было работы, но зато была уйма свободного времени. И все же Нэну я решила оставлять спать на кровати. Пока маленькая быстро привыкнет ко мне, и в будущем будет спать со мной под боком. Я была довольна своей идеей, но даже и не предполагала, что позволяя животному такою свободу в действиях, выращу из нее гулену. Как оказалось, котенок привязался не только ко мне. Это был типичный монотонный день, который пролетел незаметно. Вечером, я как обычно перечеркнула очередную цифру, ознаменовавшую четвертый месяц. И уже готовилась спать. Попутно я расправила кровать и, играя с Нэной, напевала что-то под нос или вовсе болтала с кошкой. Как ни странно этот подарок от мужа принес спокойствие и скрасил мои скучные дни. Переодевшись, я залезла в постель и, потушив свечу, затащила котенка на руки, чтобы еще немного помучить. Чем быстрее она вымотается, тем быстрее заснет. Тихий скрип двери отвлек меня от игры и заставил напрячься. «Они ушли», — вспомнив служанок, отметила я. На этом моя дедукция и остановилась. Оружия у меня не было, даже простой палки, поэтому я, подтянув ноги, осталась сидеть в кровати. Молча, как статуя. Лицо Альтаира, подсвечиваемое свечой, примерно было такое же окаменевшее. Мы уставились друг на друга, словно два вора у сейфа. — Не спишь, — наконец выдавил муж и направился к столу. — Собиралась, — я нашла в себе силы ответить и даже сходить к корзинке, чтобы оставить кошку там. Сегодня ей не светило вываляться в большой кровати, а мне спокойно уснуть. — Останусь сегодня с тобой, — устало оправдался Альтаир и немедленно стащил одежду. Не прошло и минуты, как он был в кровати и уже почти спал. Его скорости стоит позавидовать, так как даже я, суперуставшая, не могла так быстро засыпать. Единственное, что попросил араб, так это погасить огонек как лягу, и уже тихо сопел в обе ноздри. Я сделала так, как он и говорил. Потушила свечу, забралась на край кровати и накрылась. Деревянный потолок внезапно вызвал неподдельный интерес. Я тупо уставилась на него, как на ночное небо. И только шебуршания котенка нарушали тишину. Вскоре раздалось требующее «мяу» и, как оказалось, пищали у кровати. Подавив желание забрать малышку к себе, я повернулась спиной к краю. Увидела лицо Альтаира и отвернулась к потолку. «Бред какой-то», — негодовала я. Сон уже как рукой сняло. Появилось дурацкое ощущение, как будто я у кого-то в гостях, все уже заснули, а я как идиот нет. И не в туалет сходить, не повернуться, потому что стремно. Вот и я лежала, рассуждая о какой-то ерунде, пока писк Нэны не повысился на пару децибелов. Требование взять ее наверх становилось стремительнее, и, побоявшись, что сон Альтаира так и не состоится, я встала и отнесла кошечку на место, намереваясь сидеть с ней, пока та не заснет. — Приучила я тебя, — шептала я на русском и гладила животное, стараясь успокоить, — кто же знал, что он вернется. Теперь будешь спать здесь. Одну ночь потерпим. Послышался шорох, но я списала его на Альтаира, посчитав, что тот ворочается во сне. Он хотя бы спал. Я грустно вздохнула и, перестав гладить кошку, пересела поближе к стене. Словно потеряв маму, Нэна обеспокоенно мяукнула, и мне пришлось снова ее почесывать. Я, наверное, так и сидела бы там, и заснула бы, но как обычно судьба любила подкидывать сюрпризы. Рядом с корзинкой как какой-то волшебник материализовался Альтаир. — Странное у нее имя, — заявил он и поднял кошку, — ну идем, Нэна. И с этими словами он вернулся в кровать. Кошка шустро пристроилась к нему, и во мне проснулась какая-то ревность. А потом, логически порассуждая, я так и не поняла к кому: коту или Альтаиру. Забрали-то не меня. Шмыгнув носом, я поднялась и вернулась к тем двоим. «Предатели!» — адресовала я мирно спящим соседям по кровати и тоже улеглась. «И как только он так быстро сходится с животными?!»***
Меня разбудило какое-то шевеление, словно кто-то очень маленький прыгал на кровати. Как оказалось, Альтаир просто забавлялся с котом, и, судя по тому, что петухи давно отпели, скорее всего, двенадцать дня, муж собирался посвятить этот день определенно не работе. Араб продолжал водить пальцем по кровати, дразня Нэну еще больше и довольно премило, но сдержанно улыбался. Заметив, что я наблюдаю за их игрой, он прекратил возню и обратился ко мне: — Как ты? — просто спросил араб. — Немного замерзла, — призналась я. Это был отличный шанс для Альтаира, чтобы хоть сегодня обнять меня. Возможно, он мечтает об этом уже давно, так как я его не подпускала к себе. И в этот раз муж стал действовать сразу. Он приподнялся в постели и собирался лечь ближе, как я увернулась: — Возьму еще одеяло. Я свесила ноги с кровати и открыла тот здоровенный сундук. Где-то была хорошо обделанная меховая шкура животного, которую я намеревалась найти. Она уж точно согреет такого мерзляка как я. — Вика, почему ты так холодна ко мне? — Альтаир добился своего и обнял меня со спины, — опять дрожишь. Я не сделаю тебе ничего плохого, просто хочу быть рядом. — Если ты не против, я хочу умыться, — забыв о шерсти и желании поваляться в кровати подольше, произнесла я. — Конечно, — нехотя и, конечно же, недовольно мужчина отпустил меня, — мы уезжаем сегодня. Будь готова к вечеру. Он так спокойно это добавил, что никак не соответствовало буре негодования у меня внутри. Я только прижилась тут. — Все готово к отбытию в Иерусалим. Мы проведем там пару дней, пока я не разберусь с… делами. Он промедлил в конце, но все же сам сказал то, на что у меня не хватило сил спросить. Будь я не в положении и не с такой неразберихой в голове успела бы позлить его, прежде чем согласиться. В этот раз я просто отмахнулась своим «хорошо» и, подобрав одежду, ушла. Этих пару сухих, но исчерпывающих предложений, мне было достаточно. Как задание — куда идти и что делать. Но, несмотря на эти простые указания, весь день был сплошной суматохой. Пока я собралась, пока определилась, что делать с котенком, и еще при этом умудряясь постоянно избегать Альтаира, который уже был готов и просто сидел дома, я и не заметила, как солнце потихоньку начало клонить за горизонт. И все же успела к сроку. Уставшая и вымотанная я сидела на диванчике и гладила Нэну, зная, что увижу ее через несколько дней. За ней присмотрят, уверяла я себя, но расставание не давало мне покоя. Кошечка спала и довольно урчала немного прерывисто и тихо. Она только училась это делать или просто по-другому не умела. — Нам пора, — голос Альтаира заставил меня вздрогнуть. Кивнув, даже не смотря в сторону мужа, я передала котенка служанке. Та осторожно взяла ее на руки, будто нечто ценное, и пообещала хорошо ухаживать за ней. Я грустно улыбнулась и поспешила за Альтаиром, который ждал меня у двери. Так мы и покинули дом, а вскоре и Масиаф, в полном молчании.***
Дорога заняла больше времени, чем я предполагала. Дело было в том, что я ехала в повозке за компанию с остальным багажом. Места было мало, поэтому всю дорогу у меня ныли кости и суставы. Лучше было бы, если б мы оба взяли лошадей. Но, увы, такую возможность Альтаир не рассматривал, да и я вряд ли бы на таком сроке полезла бы в седло. Поэтому к концу тяжелого, пусть и с передышками пути, я была совершенно разбитая. Выспаться мне все равно толком не удалось, поэтому к усталости добавилась подавленность. И это был просто кошмар, мало того, что сил нет, так еще настроение коту под хвост. Такая вот зачуханная я и приехала в Иерусалим. Хуже уже не придумаешь. Хотя было пару раз, когда рана на боку ныла или живот болел. Вот тогда точно хоть помирай. Прибыли мы вечером, поэтому я за Альтаиром шла и спала по пути. Не зная, куда мы идем, я тупо пялилась себе под ноги, стараясь не споткнуться, и, конечно же, по сторонам не глядела. Хотелось только одного — упасть и не шевелиться. Вскоре этому желанию в принципе удалось осуществиться. Мы пришли к неизвестному мне дому, Альтаир поболтал немного с довольно богато одетым хозяином и после пары брошенных золотых монет нас пропустили. Для нас отвели второй этаж здания. А точнее всего лишь одну комнату с кроватью и столом. Выглядело это столь убого и печально, что у меня опять заныла поясница от долгого сидения в повозке. — Я скоро вернусь, — тут же Альтаир собрался покинуть меня, — тебя не побеспокоят. — А что мне делать? — обернулась я к мужу, прежде чем он успел открыть дверь. — Отдохни как следует. Это было все, что добавил араб. Он показался мне немного раздраженным в этот момент. Возможно, тяжелая поездка тоже сказалась и на нем. Что ж, мне пришлось снова сделать так, как он и посоветовал. И как только я приготовилась к отдыху, и моя голова легла на подушку, я забылась полным умиротворения сном. Однако утром я все равно проснулась уставшей. Голова гудела, как пчелиный улей, мышцы ни с того ни сего ныли, как будто после тяжелого физического труда, а перед глазами все плыло. Я уж подумала, что заболела или еще чего похуже, но как только немного посидела, мне стало лучше. Проснулась я очень рано, и Альтаир все еще тихо посапывал. Но стоило мне подняться за водой как ассасин тут же открыл глаза и настороженно присмотрелся. Увидев меня, он вылез из теплой постели и стал вести себя более расслабленно. Араб не торопясь подошел ко мне. Я успела взять кружку и развернуться к нему лицом, прежде чем он стал рядом. Слишком близко для того, чтобы я начала нервничать. — Мне нравится, как лежат твои волосы по утрам, — Альтаир подцепил пальцами пару прядей и закинул их на бок, как обычно это делаю я, — такие же непослушные как хозяйка. Ты становишься чем-то диким, необычным, другим для меня по сравнению с теми женщинами, что я знаю. Я уже видел подобное… и потерял. Я совсем не могла понять, к чему он клонит. То ли просто про необычную внешность, то ли про Адху или что-то еще. И пока я думала, ассасин продолжил. — Все так запутанно, — вздохнул араб и, взяв меня за руку, притянул к себе, — даже Аббаса я понимаю лучше, чем свою жену. Вика, подскажи, что же мне делать? Этот вопрос был задан как-то отстраненно и уж точно не мне. Вся его речь в большей степени будто была обращена к нему самому. Он давно не приходил ко мне, не спрашивал совета, не говорил напрямую. Все эти два месяца мы были, как только-только знакомые друзья. Ступали осторожно и старались не говорить того, о чем пожалеем или сделать что-либо неуместное. По крайней мере, я чувствовала нечто схожее. И даже сейчас, сжимая кружку в руках и находясь в объятиях ассасина, мне жутко хотелось отойти, как будто эти простые моменты близости были непристойными. Правда, они еще и немного пугали меня. Я очень медленно отходила от произошедшего и все еще опасалась мужа. — Альтаир, у меня ноги замерзли, — пожаловалась я на холодный пол, надеясь, что меня отпустят. Ассасин отклонил голову, заметил, что я босая и, не раздумывая ни секунды, взял меня на руки. Испустив какой-то задушенный писк, я вцепилась в плечо мужа мертвой хваткой и чуть не пролила воду из кружки. Я удерживала сосуд в стороне до тех пор, пока не дотянулась до стола и не поставила его туда. И как только моя вторая рука освободилась, шея Альтаир теперь тоже была в захвате. Высоты я не боялась, но нахождение у кого-то на руках всегда напрягало меня. — Безоружная кидается в бой, но пугается, когда ее берут на руки, — довольно улыбаясь, констатировал ассасин, — или ты не доверяешь мне? — Доверяю, — выпалила я. — Тогда тебе незачем меня бояться, я прав? — Возможно. — Что значит, возможно? — настороженно переспросил Альтаир. — Опусти меня, пожалуйста. — Как пожелаешь, — фыркнул муж и положил меня на кровать, и тут же мгновенно навис над лицом. — Ну так что? Я промолчала. Ассасин прощупал меня взглядом и так ничего не дождавшись, опустил голову, громко выдыхая, как расстроенный плохим поступком ребенка отец. Но затем мотнул головой и, вернувшись ко мне взглядом, добавил: — Сходим в бюро, будь готова, когда я позову, — тяжело произнес он, как будто через силу, и, накинув рубаху, ушел. Что-то мелькнуло в его глазах, когда он смотрел на меня. От этого непонятного поступка меня кинуло в дрожь, и, прикинув, что такая ерунда творится со мной уже очень долго, что-то подсказывало, что если ничего не поменять, Альтаир не выдержит. Быстрее свыкнуться с той ситуацией я не могла, хорошо, что и так не колотило, как пьяницу. Но зато я могла быстро одеться, чем и занялась, чтобы к приходу мужа быть готовой и не заставлять его ждать. Зря старалась. Альтаир пришел настолько поздно, что я почти заснула, скромно устроившись на кровати. Уже лениво я поднялась, поправила одежду и снова принялась ожидать, пока ассасин оденется сам. В этот раз он взял форму, которую прикрыл накидкой. Несмотря на обычную поездку, меч и сабля все так же были при нем, как и скрытый клинок. Когда он закончил с закреплением оружия, мы отправились в бюро. Всю дорогу меня мучил вопрос: зачем же мы туда идем? Во всяком случаем, мне-то зачем? Ведь если у Альтаира и были, как он выразился, дела, то причем тут я? Малика видеть мне особо не хотелось. Насчет Кати — не хотелось, чтобы она видела меня в таком состоянии. Продолжая размышлять, я все-таки пришла к выводу, что просто оставить меня там одну он не решился, поэтому и взял с собой. Потому, волей-неволей, я оказалась в бюро сегодня. Аль-Саиф встретил нас стандартным приветствием. Правда, он все же оторвался от работы, чтобы не наглеть в глазах его мастера. Думаю, это было не только уважение, но и простая дружба, так как после того, как карты были отложены в сторону, Малик указал нам на стулья и всем своим видом намекал, что готов поболтать. Я только собиралась сесть, как, наконец, внимание уделили и мне. — Подожди меня у фонтана. На подушках тебе будет удобнее, — тихо шепнул мне Альтаир. Я кивнула и направилась в другую часть бюро с единственным вопросом: «Какого черта это было!» Ладно, если б он не взял меня, предупредив сидеть тихо. Так сейчас он просит не лезть в их беседу. Меня это задело, да настолько, что я озлобленно пнула подушку и плюхнулась на ковер. Не желая ни с кем общаться, я натянула капюшон и прислонилась спиной к стене. Ветер понемногу приносил мне свежего воздуха, и это успокаивающе подействовало на меня. Я глубоко вздохнула, улавливая обрывки фраз на арабском. Если б они говорили чуть громче, то возможно я бы поняла часть разговора. Язык успешно усваивался, так как я постоянно находилась в среде его обитания, к тому же Альтаир довольно усердно требовал от меня помнить то, что я учила. Еще годик, может два, и, думаю, я буду довольно неплохо выражать свои мысли на арабском. По крайней мере, перестану обращаться к мужу как к женщине. Его аж передергивает от этого. Скрип двери был едва слышим, но из-за того что арабы притихли, звук дошел и до меня. Снова какие-то переговоры. Я устало зевнула, зная, что меня ничего не касается. Только мои глаза закрылись, как меня внезапно окликнули: — Вика! — звучало довольно радостно. От громкого, как мне показалось, обращения я выпрямилась и непроизвольно дернула плечами вверх, словно меня поймали за кражей. Однако как только я узнала подругу в лицо, так сразу и расслабилась. Катя была с ребенком на руках, и я незаметно для себя положила ладони на свой небольшой животик. — Как вовремя я заглянула в бюро, — поделилась своей мыслью подруга и села рядом со мной. — Ну что, как тебе жизнь будущей мамы? Я ничего не ответила. Сначала просто не знала, что сказать, а затем не захотела даже и думать над ответом. «Как жизнь? Не очень». И я снова оперлась на стену, закрывая глаза. — Эй, что это с тобой? — Все хорошо, — бросила я, стараясь закончить разговор. — Ты какая-то странная. Произошло что-то? Мне же можно рассказать, — настаивала подруга, и я убито добавила: — Нормально. — Я же вижу, что нет, — Катя прикоснулась к моему плечу, стараясь привлечь внимание. Я снова вздрогнула. Прохладный ветерок теперь лишь морозил меня. — Оставь… меня, — удалось выдавить мне, предчувствуя, что если подруга не уйдет, меня начнет трясти. «Спокойно, спокойно!» — командовала я и даже не заметила, что снова осталась одна. Оглянувшись вокруг я, наконец, расслабилась и погрузилась в мечтания.***
Похоже, что я в итоге заснула. В бюро было не так светло, как когда я разгребала свои мысли и пристраивалась поудобнее на подушках. Сейчас я уже лежала на них, прикрытая одеялом. А с крыши начинало тянуть холодом. Последнее время к вечеру всегда холодало довольно чувствительно по сравнению с теплым привычным для меня климатом страны. «К вечеру!» — подскочив на ноги, опомнилась я. И оказалась права — проспала почти весь день. «Это как вообще произошло, — потирая переносицу, недоумевала я. — Надо Альтаира найти». С этой идеей я и отправилась к стойке Малика. Хозяин бюро оказался там. — Малик, ты не знаешь, где Альтаир? — сдерживая зевок, промямлила я. — Проснулась, наконец, — хмыкнул даи и ответил на мой вопрос, — должен скоро вернуться. — Ясно. Догадываясь, что сидеть мне тут до прибытия мужа, я развернулась на сто восемьдесят градусов и опять ушла к подушкам. Собиралась, в крайнем случае. — Вика, — голос Аль-Саифа заставил меня замереть на полушаге, — поешь, пока ждешь его. Даже не съязвив, что это снова приказ Альтаира я, молча, подошла к стойке. Не думаю, что от Малика будет столько заботы. У него самого тут работы полно и своя жена с ребенком. «Кстати, как они вообще живут?» — пережевывая пищу, думала я, ведь отношения-то у них не из лучших. Да, это конечно не то, что было в первые месяцы нашего пребывания в этом мире, но и такими как у нас с Альтаиром их тоже не назовешь. «Пф, наши отношения. То ругаемся, то любим. Из крайности в крайность кидаемся! Надоело уже», — вспомнила я все наши стычки. И хотя со временем их становилось все меньше — это не успокаивало. — Малик, что это? — принюхиваясь к странному содержимому кружки, спросила я. — Добавил немного трав. Это придаст тебе сил. — Нет спасибо, — я отставила чудо-зелье в сторону. — Судя по тому, сколько ты спишь, я бы не стал отказываться. Вечно все со своим мнением лезут. — А что мне еще делать, — едко отметила я и прикусила язык — не стоит так с ним разговаривать, — меня освободили от любой ответственности. Теперь я только и делаю, что сплю и нервничаю без повода. Немногое мне удалось вылить на Аль-Саифа, прежде чем я поняла, что жалуюсь ему. Чувствуя глупость за свои слова и за то, кем выставила Альтаира, я слезла со стула, собираясь немедленно уйти. Хотя бы к фонтану. — Что-то похожее я уже слышал, — как бы ненароком буркнул Малик. Я заинтересованно остановилась. Подловил — не спорю, но и от помощи я бы не отказалась. — Он тебе рассказал, — не поворачиваясь к даи, я так и стояла спиной к стойке, — ничего не могу с этим сделать, Малик. Мне просто страшно. Больше говорить не хотелось. По крайней мере, даи. — Скажи ему, — услышала я совет, когда завернула за стену. — Легко тебе решать. Ты не женщина. После разговора с даи я стала еще более унылой. К возвращению Альтаира мне удалось промотивировать себя в неправильном направлении и опять же вернуться к самому началу. Лучше не будет. Ни от разговоров, ни от дел. В этот момент мне чертовски захотелось запереться в четырех стенах и напиться лимонаду, представляя себе, что бухаю как в каком-нибудь фильме. «Точно! Пьют, чтобы забыться. А я почему-то сплю». И вправду, вспомнив, что почти весь день я тупо продрыхла, меня это напрягло. Хоть такая жизнь и была благоприятной для беременной, я все равно не видела в этом смысла. Что сейчас нервничаю по поводу и без, что так просто бы работала или следила за новичками. Объект, который был против моих желаний, прямо сейчас стоял передо мною и говорил, что пора идти. Так и убивая себя мыслями, я притопала в наше временное жилье и отрубилась на кровати. Еще один день насмарку. К счастью, следующий оказался более удачным. Намного. Проснулась я как обычно одна. Поела, заплелась, оделась. — Ну и что дальше? — вслух спросила я. А вопрос то действительно витал в воздухе, как надоедливая муха. Мне постоянно было необходимо придумывать, чем занять себя, ведь спать весь день не дело. И сейчас, находясь с фиг знает сколько километров от дома в Масиафе, я и понятия не имела, куда деть свои мизерные запасы энергии. Выход нашелся — заправила кровать. А затем снова уселась на стул, который подставила к окну, и стала смотреть на прохожих. Все даже было довольно неплохо, наблюдать за людьми, зная, что они об этом не подозревают. Вот я уже следила за маленьким воришкой и, открыв рамы, попутно отодвигая ставни подальше, выглянула в окно, чтобы отследить его путь и то, как он шарахается от прохожих, как дверь в мою комнату распахнулась, создавая сквозняк. Ветер растрепал мои волосы, и я недовольная повернулась к Альтаиру, который обломал мне всю слежку. Одарив его хмурым взглядом, я поправила хвост на голове и уселась на стул. — Прогуляешься со мной? — поинтересовался араб, вытаскивая свою темную накидку, — хочу сходить на рынок. Да и погода хороша. Это последние редкие теплые дни. Все же лучше, чем сидеть здесь. Казалось, Альтаир не мог нормально построить диалог и говорил обрывками предложений разных текстов. Но суть я уловила, мы идем гулять, как бы это выдрессировано не звучало. — Хорошо. Муж выпрямился и улыбнулся мне: — Тогда идем, — слегка обняв мою талию, ассасин вывел меня из комнаты. И с таким приподнятым настроением мы отправились на базар. Дорога не отняла много времени, да и я оглядывалась по сторонам, вспоминая знакомые улицы. К концу пути я примерно определила, где был наш новый дом. А вскоре и цель пребывания в столь людном месте. Сначала мы остановились у лавки с продуктами, но минутой погодя хозяин вынес сверток и отдал его Ла-Ахаду. После этой загадочной сделки мы посетили пару мест с оружием, где ассасин что-то расспрашивал или смотрел, заглянули в район прекрасных женских платков, которые были по соседству с пряностями, отчего вся ткань пропахла, как и улица. Я пожаловалась, что тяжело дышать и отказалась от предложений мужа купить мне что-либо, и мы отправились дальше. Слоняясь за Альтаиром уже несколько часов подряд, я только и делала, что нагло разглядывала прохожих и местных торгашей с их товарами. Ассасин преследовал свои цели в городе, а мне пришлось приспособиться к постоянной ходьбе. Ведь я уже давно так долго не гуляла. Следовательно, усталость навалилась быстрее, чем мы успели разобраться с вопросами Альтаира. И обращаясь ко мне в очередной раз, муж заметил, что я почти валюсь с ног: — Почти все, — он аккуратно подтолкнул меня в тень, — подожди здесь, я сам схожу. Кивнув ему в ответ, я отошла поближе к стене. Ассасин быстро растворился в толпе, не давая мне и шанса понять, куда он направился. Я глубоко вдохнула. Воздух был пыльный и тяжелый, а еще с примесью различных запахов. Это еще больше добивало меня, вызывая легкую головную боль. Нанюхавшись всего, чего только можно было, я чихнула, прикрывая лицо, и потерла разболевшийся нос. «Завтра и с постели не поднимусь — отдыхать буду», — решительно заявила я и повернула голову влево. Необычный товар привлек мое внимание, и подошла поближе. Торговец, завидев, что идет клиент, тут же поправил свой пояс и незаметно стряхнул пыль с прилавка. Поздновато он это сделал, я все равно увидела плод его трудов, который скудно раскупался. — Вы сделали? — спросила я на арабском и указала на деревянные фигурки. Здесь были слоны, птицы, жирафы, мелкие медальоны и даже плоховато вырезанный из дерева медведь. В основном живность всякая. — Да, — поняла я начало его ответа, но, увы, дальше лишь были сплошные незнакомые мне слова. Кроме одного. Он вроде сказал «путешественник». Вот я и предположила, что он просто кочевник, который подрабатывает своим талантом. Стало понятно откуда у него столько разновидностей животных. Но все это были лишь мои доводы, так как товара как самого по себе было мало. Единственно, так это побрякушки, которые можно носить на шее были, в гигантском количестве. Целая корзинка одинаковых и нет медальонов лежала у меня прямо перед носом. Я сдалась. Перед такой ерундой я всегда сдаюсь. Спросив у продавца простым «посмотреть» и получив добро, я принялась колупаться в искусно вырезанных деревяшках, как ворона в шкатулке с драгоценностями. Как ни крути, подобное меня всегда привлекало, и раз мужа нет, и делать мне нечего, ничего страшного не будет, если я поглазею на товар. Ну, правда что растрою мужчину, ведь денег, чтобы купить даже такой, пока еще не существующей мелочи, как зубочистка, у меня не было. Перед моими глазами лежали разных форм и цветов безделушки, но особенно мне пригляделись одинаковые треугольные, со срубленными концами, амулеты. На них не было ничего нарисовано, они напоминали рамку буквы «S» на костюме супермена. Деревянные детальки были объемные. В полсантиметра толщина основы и сантиметр верхушки. Я вытащила оба талисмана и подробнее их рассмотрела. Это были простые деревяшки. Даже материал вроде не был сверхъестественным дубом хрен знает какой породы. Правда от дождя или сырости они немного потемнели и стали цвета молочного шоколада. По бокам были прорези, аккуратно сделанные, чтобы не сломать конструкцию. Веревочки свисали с моих пальцев и болтались на ветру. Продавец быстро шепнул что-то. Скорее всего, он просто указал цену на товар и ждал моего ответа. А я глаз не могла оторвать, глядя на эти побрякушки. Все, это как закон, если увидел что-либо, и в мозгу была команда — это мое, вещь необходимо было приобрести. Я горестно выдохнула и поджала губы, пожалев, что не выпросила у Альтаира ни монетки. «А ведь было здорово, если б мы оба носили одинаковые амулеты. Просто на память», — я нехотя отложила их в сторону, поверх всего того, что было в корзинке. Да так и осталась стоять и смотреть на них, пока голос мужа не застал меня врасплох. Я дернулась в сторону и резко обернулась. Взгляд Альтаира расстроил меня, ибо печаль была в его глазах, причиной которой была я. Я опустила голову и подошла к арабу. — Понравилось что-то? — собравшись с силами, переспросил меня ассасин. — Нет, — солгала я. Все равно моя идея провалится, даже если и куплю их. — Я немного устала, можно вернуться в дом? — Ты дорогу запомнила? — Да. — Хорошо, — внезапно очень серьезно подытожил Альтаир, будто на задание меня отправил, — иди вперед, я догоню. И снова оставив меня одну, ассасин занялся своими делами. Хотя и обещал, что почти закончил. Почти… Я плюнула на все его секреты, так как была очень уставшей. Плетясь, как ленивец, я медленно отдалялась от той лавки. А надежда, что может быть когда-нибудь, я попрошу денег у Альтаира и куплю эти талисманы гасла с каждым шагом. Он путешественник — завтра его и духу здесь не будет. Торговля у того мужчины в этом городе не задалась. Незаметно я свернула в переулок, через который сегодня в начале дня вел меня Альтаир. Ноги на автомате несли меня домой, к спокойствию и отдыху. Кто же предполагал, что испытание жарой и прогулками не все, что перепадет на мою долю сегодня. Сначала голоса звучали где-то неподалеку. Я даже поворочала головой, слыша неприятный, словно как у гиены, смех. А потом мужчины громко загоготали. От этой веселой компании мне стало не по себе, и я ускорила шаг, чтобы уйти подальше. Как говорится: береженого Бог бережет, вот я и сматывала удочки с этого безлюдного переулка. Три здоровых, довольно поддатых мужчины внезапно выросли у меня прямо перед носом, перекрыв мне дорогу. До дома оставалось пару метров. Я уже видела наши окна и хозяина на дворе, который ремонтировал дверь. Они были не местные. У них даже не было оружия, лишь старая одежа да потертые пояса на пузе каждого из мужчин. Но было достаточно одного взгляда на них, чтобы понять, что в таком состоянии они меня дальше не пропустят. И все же я рискнула, и пока мужики пялились на меня попыталась обойти их. Самый жирный из троих остановил меня. Мое сердце заколотилось как бешенное в тот миг, когда его рука легла на мое плечо. Совершенно не зная, что мне делать, я отступила на шаг назад. «Убежать!» — мгновенно отдал команду мозг, но усталое тело даже под адреналином не хотело двигаться. И воспользовавшись моим ступором, одному верзиле удалось обойти меня со спины. Он легко, но достаточно грубо толкнул меня, и я налетела на мужчину стоящего у меня на пути. Тот весело и показушно развел руки в сторону, мол, я не причем, и трое дружно опять засмеялись. У меня не было оружия, чтобы хотя бы припугнуть их. У меня даже не было желания нападать, так как я побоялась их спонтанного гнева, если мужчин не устроит мое поведение. Прикрыв живот рукой, я инстинктивно выставила другую перед собой, пытаясь хоть как-то потянуть время. Ведь Альтаир должен был догнать меня. Мужчины снова пустили гадкий смешок, глядя на мои попытки самозащиты, и тот, что был справа, попытался схватить меня. Я успешно отбила его запястье и довольно хорошо отмахнулась, так как мужика по пьяни шатнуло в сторону. Улыбка слетела с их губ так же быстро, как и хлесткая пощечина, одарившая меня спустя секунду за содеянное. Это было так неожиданно, что я не устояла на ногах и с силой врезалась в стену. Слишком маленький был переход, поэтому мне довольно сильно досталось. Висок был разбит, и по щеке текла струйка крови. На плече появилась дыра. Ткань продралась от столкновения с бугристой каменой стеной. Плечо жутко заболело, а пришедший удар в район мышц забрал возможность мне нормально шевелить рукой. При каждой попытке поднять руку выше бедра ее сводило, и в плечо словно вонзались тысячи игл. Я даже подняться не успела, не то что прийти в себя, как меня рывком поставили на ноги. Потная рука мужчины вцепилась в мой подбородок. Он криво улыбался, будто его что-то не устраивало, и мужик придумывал, как это поправить. Увы, но его полуразрушенный выпивкой мозг соображал довольно медленно, так как меня, словно добычу, отдернул к себе человек за моей спиной. Он крепко держал мое плечо и собирался облапать, как я, быстро развернувшись, врезала ему по лицу. Удар вышел смазанный, и противник даже не ощутил той боли, которой я хотела наградить его. Это был первый раз, когда кто-либо из них троих заговорил. — Ты совсем страх потеряла, шлюха, — его язык заплетался, а слова он выплевывал так, будто больше хотел загадить меня своей слюной, чем унизить. Его английский был с акцентом. Наверное, за все время пребывания в стране привело к искажению речи, так как он немного побуквенно произносил слова, как, к примеру, иногда делал Малик. Я судорожно сглотнула, ощущая, как теплая кровь течет по щеке и капает на одежду. Осознание того, что я промахнулась и теперь потеряла свою единственную возможность вырваться, вызвало еще большую панику. Незнакомец замахнулся рукой, и у меня не хватило гордости смотреть ему в глаза. Я зажмурилась, вжала голову в плечи и свободной рукой прикрыла живот. Костяшки кулака прошлись по моей левой скуле. Удар скользнул дальше, и пока он пробивал мой нос, я за мгновение до этого услышала отвратный запах. Вонь от кулака была резкой и ужасной, как и сам удар. До того как я упала на пятую точку, кровь хлынула и из носа. Почему мне так «повезло» в этот день, я не знаю. Ни прогулка, ни свежий воздух не дали мне ничего кроме усталости, а к концу пути еще и пьянь пристала. Оставшиеся силы я растратила на то, чтобы отползти к стене и, подтянув колени, закрыться от пьяниц. Их смех вызвал ужас и паралич. Я как смогла, вцепилась пальцами в голову и зажала уши что есть сил. Но их отвратительный и пугающий гогот все равно доносился до меня. Немного приглушенно и перебиваемо стуком пульса в ушах. Мне даже не требовалось видеть или слышать что-либо. Я знала, что они были здесь, поэтому трясти меня не переставало. Кровь из носа продолжала капать вниз. Она стекала по подбородку и попадала на губы. Щека ныла, не позволяя мне даже скривиться от боли. Довольно знакомый привкус железа наполнил мой рот, и мне хотелось срочно избавиться от этого, так как к горлу начала подкатывать тошнота. Я так и осталась сидеть, потеряв всякую надежду. Мужикам это явно не нравилось, так как меня снова попытались поднять. Я упиралась, как могла, а когда цепкие пальцы оторвались от моего предплечья, я неожиданно осела наземь и взглянула вверх. Передо мною была спина. Темная накидка становилась почти незаметной в тени. К нам присоединился еще один человек, которого явно не устраивала данная ситуация. Я сбивчиво задышала, не предполагая, что мужчина предпримет дальше, но когда услышала очередной звук соприкосновения кулака с плотью, зажмурилась и закрыла глаза руками. Не знаю, как долго я сидела в оцепенении и лишь мечтала о том, что бы все закончилось. Когда же ко мне очередной раз прикоснулись, я сжалась еще сильнее. И только тогда поняла, что трясет меня не только от страха, но и от холода. Что спина ноет, а от плеча тонкими нитями исходит боль по всей руке. — Все хорошо. Это я. Вика… Голос мужа каким-то магическим образом подействовал на меня, и я быстро подняла голову, не веря своим ушам. Мужиков и след простыл. Только все еще сосредоточенный после драки взгляд ассасина, постепенно перетекающий в обеспокоенный, встретил меня. Не раздумывая ни секунды, я кинулась к арабу, словно к спасительному кругу, и как коршун вцепилась в одежду. Я обняла его так, словно от этого зависела моя жизнь, забыв, какой страх вызывал мой муж последнее время. Мне ничего не хотелось кроме как быть рядом с ним. И чтобы он был, чтобы защищал или уступал моим капризам. От облегчения я разревелась, и совсем не слушая успокаивающие слова ассасина, продолжала держать его все сильнее и сильнее, почти до треска разрывающейся ткани. Это было слишком эмоционально для меня, но мне стало легче. Страх прошел, и в итоге я быстро успокоилась, находясь в надежных руках. — Где тебя носило! — тут же разозлилась я и стукнула Альтаира кулаком по плечу. От былого страха не осталось и следа. Злая, как волк, я подскочила на ноги и, закрывая лицо, быстрым шагом направилась к дому. Прорвавшись мимо замешкавшегося хозяина, я так и не ответила на его приветствие и пулей улетела на второй этаж, громко хлопнув дверью. Оставшись одна в комнате, я почему-то быстро растеряла всю злость и слезы. Здесь я чувствовала какое-то спокойствие и безопасность. И хотя мои руки все еще тряслись, я силой заставила себя сесть и осознать, что все, как я и мечтала, закончилось. На тихий скрип двери я не отреагировала. Передо мной поставили стул, а на кровать опустили миску с тряпками. — Вика, я промою раны, — мягко прошептал Альтаир и сел напротив. Я совсем не сопротивлялась и позволила ему очистить меня от пыли и крови. Ассасин принес какое-то умиротворение своим присутствием, а теплая вода была так стати, как и плавные, нежные движения мужа. Все это стоило того, чтобы за мной поухаживали. Когда араб закончил с лицом то немного отодвинулся, позволяя свету упасть на меня. Теперь он более подробно рассматривал ссадины медленно ворочая мою голову подставляя ее таким образом под свет. Он был недоволен, и казалось, что все еще не удовлетворен результатом работы. Я сама остановила его от мысли, что стоило все же убить тех козлов. — Все в порядке, Альтаир. — Это не порядок! — довольно быстро отреагировал ассасин и снова приложил мокрую тряпочку к припухшей скуле. Я цыкнула от неприятного покалывания, но не дернулась. Ла-Ахаду было достаточно доказательств того, что я нагло вру. Одного его взгляда хватило, чтобы я поняла, насколько его переполошила та драка и как серьезно он сейчас относится к моим не столь ужасным повреждениям. Альтаир все не мог перестать смотреть на меня, да еще с такой жалостью и болью, что я засомневалась в том, что ему сложно показывать эмоции. Вот сидел передо мною и палился по полной. — Со мной все хорошо, правда, — перехватив запястье Альтаира, повторила я свое обещание. Наконец меня отпустили. Ассасин поднялся и перенес тазик на стол. Затем снова вернулся ко мне, и пока я стягивала заляпанную накидку, он осторожно помогал. — Злишься? — как ребенок спросил он, но не посмел дотронуться до меня. Я запрокинула голову, вдыхая тем самым больше воздуха. Привкус крови до сих пор был во рту, но раздражал меня уже меньше. Открыв глаза я бросила взгляд на Альтаира. Он покорно ждал моих дальнейших решений. В этот раз я сама потянулась к нему и по-хозяйски повалила на кровать. Медленный и долгий поцелуй был освобождением. Теперь я спокойно и бесстрашно могла находиться наедине с мужем и не бояться близкого контакта. — Чувствуешь, — оторвавшись на секунду, спросила я. — Прости, — поспешно извинился муж и погладил меня по щеке. — Надо было уйти с тобой. Я поступил глупо и необдуманно. Я хмыкнула и поднялась с ассасина, радуясь тому, что араб признался, и продолжила глуповато улыбаться самой себе. Так и собираясь просто посидеть и перевести дыхание, я снова почувствовала усталость. Как некстати. Пальцы Альтаира нежно и требовательно повернули мое лицо. Глаза его горели желанием, и он не побоялся в этот раз попытать счастья еще разок. Он очень медленно уложил меня на кровать, не торопясь снял пояс и все, чтобы араб дальше ни делал, его взгляд продолжал неотрывно наблюдать за мной. Вскоре мне надоело следить за его осторожными, но в то же время и уверенными попытками принести как мне, так и себе удовольствие. Альтаир немного тянул время, то ли потому, что не хотел торопить меня, то ли сам наслаждался своими ухаживаниями. Все, чего бы он ни касался, это было выполнено бережно. Немного не выдержав, мужчина потянул горловину моей одежды, и та с треском порвалась. Зато у араба был доступ к большей части тела, чем шея. Альтаир тут же воспользовался этим шансом и поцеловал оголенную ключицу и опустился ниже, насколько позволила одежда. Одна его рука упиралась в кровать, чтобы он мог свободно быть надо мной и не наваливаться всем весом. Другая же пробралась под одежу и приятно массировала грудь. Я удовлетворенно выдохнула, наслаждаясь этой нежной лаской мужа. Но неожиданно губы, что коснулись меня, вызвали боль. Я вырвалась из пелены наслаждения и вскрикнула, не ожидав такого. Альтаир тоже остановился. — Плечо, — вспомнила я и еле поднялась. Пару минут расслабленности и воздействия мужа совсем ослабили меня. И пока Ла-Ахад менял воду, я аккуратно открыла то раненое плечо, которое так и саднило после удара. — Рана не глубокая, но я приложу травы. Это ведь причиняет довольно неприятную боль, когда шевелишь рукой? — Да, попал по мышцам. К утру будет лучше, — болезненно прошипела я. — Дай мне знать, если станет хуже, — попросил ассасин и после того, как промыл рану и наложил травы, перебинтовал руку. Я почти засыпала, и пока араб завязывал бинты, перевалилась на его грудь. Так и осталась сидеть. Альтаир возмутился лишь о том, что не закончил, но повернулся, чтобы мне было удобнее. И пока я засыпала перерывами, те мгновения, когда я возвращалась в реальность, то чувствовала тепло и спокойствие оттого, что муж был рядом и, обняв меня, гладил по голове, как маленькую. Наверное, сегодня он так перенервничал из-за меня и ребенка, что решил не отпускать даже во время сна.***
Следующим утром, Альтаир снова засобирался по делам. Он суетливо переходил от стола к одежде. Затем перебирал ее непонятно зачем. Что-то бубнил себе под нос и тем самым окончательно меня разбудил. Как столетняя черепаха я лениво вылезла из-под одеяла и окунулась в мир безумия мужа. По комнате он уже откровенно носился и, похоже, еще и опаздывал. Мой взгляд не успевал за его действиями, а когда удалось справиться с головокружением я села в кровати. Теперь наблюдая за всем этим театром, я довольно ехидно ухмылялась. — Потерял что-то? — спросила я. — Не совсем, — снова копошась в одежде, буркнул Альтаир. С секунду он еще раз прощупал карман, прикрепленный к поясу, и победно хмыкнул. Достав что-то, араб быстро зажал это в руке, специально пряча от меня, и направился к постели. Я пододвинулась в сторону, чтобы освободить место мужу и заинтересованно уставилась на него. Взбаламученный после своих поисков, с растрепанными волосами, но довольный, Альтаир уселся напротив. Я приготовилась ждать, что он скажет, и не издавала ни звука. Ассасин упорно сверкал глазами и тянул кота за хвост. Я не выдержала. — Ну что там у тебя?! — Прежде чем отдам тебе это, хочу кое-что выяснить, — я быстро кивнула, улавливая серьезную беседу, — я знаю, что тебе сейчас нелегко. Что ребенок отнимает силы и… влияет на тебя. Я просто хочу знать, что произошло. Ты можешь рассказать мне? Потому что сегодня, нет, даже вчера после той драки ты стала спокойнее. Я совсем не понимаю, что делаю не так. — Я расскажу, если хочешь, — перебила я Альтаира, поняв, к чему он клонил. — Как ты и сказал — ребенок влияет. Я просто поясню, в чем дело, более научно. Хочу я этого или нет, но мое тело подстраивается под две жизни. Бесспорно, на организм женщины идет довольно большая нагрузка, как физическая, так и психологическая. Я терплю такие изменения, что для того, чтобы малыш поместился внутри, мои органы сдвигаются. А еще им нужно работать в два раза больше. Но, в принципе, это все не столь важно. — Как это не важно?! — встрял ассасин. — Не спеши. Не важно, потому что физически я здорова, и природа сама справится, как делала это раньше. Такого большого стресса, чтобы возникли серьезные проблемы, у меня не было, но ты заметил, что раньше я вела себя довольно пугливо. Как бы это не прозвучало, но виноват ты. — Думаю, тогда я напугал тебя своим поведением, — припомнил араб, и я кивнула, отводя взгляд в сторону. С моей стороны тоже было довольно плохо так вести себя, не сказав ни слова или хотя бы не объяснив. Но тогда я думала о другом. — Почему же ты мне не сказала?! — словно прочитав мысли, возмутился ассасин. — А как я могла сказать тебе, что ты меня пугаешь?! Что мне, рядом со своим мужем, страшно, что трясет, когда ты прикасаешься ко мне! Как это тебе сказать? — я спонтанно сорвалась и опомнилась только к концу, — да и чтобы ты сделал? Счел умалишенной? — Звучит очень похоже, — подтвердил араб и прижал меня к себе, — ты учила меня делиться всеми проблемами, а сама закрылась. Вика, я не смогу помочь тебе, если не буду знать, с чем бороться. — Я знаю. Поэтому рассказала сейчас. И раз ты спросил, как там мое состояние, то вот: нервничать мне нельзя, опасно для ребенка. Нагрузка по состоянию, а в еде надо быть внимательной, а то могу отравиться. Вот и все. Слабость и усталость похоже для меня норма во время беременности, так как ощутимых на столько, что опасно для жизни, изменений нет. Все хорошо, Альтаир, теперь хорошо. И думаю с ним все хорошо, — я взяла руку мужа и положила на свой живот, — это пока что он маленький и не дает о себе знать, но потом… — Что значит — он? — Альтаир так внезапно перебил меня, что я немного отклонилась от него, — откуда ты в этом уверена? — Ты его отец, — невозмутимо ответила я, — поначалу все девочки, но оттого, чьи гены сильнее, зависит кто родится. — Я не понял о чем ты, — теперь была очередь Альтаира злиться, видимо, потому, что я говорила слишком по-научному. — Так, смотри. При формировании ребенка, есть такие… эм… назовем их элементы в организме, которые отвечают за то, кто в итоге родится. Твоя линия рода сильнее моей, я так считаю, — ну не могла же я открыто сказать, что мои гены дохленькие на фоне его, — и поэтому ты, неся в себе элемент мужчины, и вытеснишь женские. Поэтому, возможно, будет мальчик. Хотя я полностью и не уверенна. Альтаир долго обдумывал сказанное. — Ладно, мне сложно сказать тебе, что такое хромосома, а что такое ДНК ты точно не представишь. — Как же ты знаешь значения этих слов, если не можешь мне объяснить, — довольно подозрительным тоном перебил Альтаир, пора было завязывать с умничеством. — Я женщина, и все, что касается меня, моего тела и рождения детей я изучала. Объяснить могу, но придется капнуть глубоко и… — Я понял, — фыркнул ассасин и скрестил руки на груди. — Эй, я не хотела, — погладив мужа по щеке, извинилась я за грубость. Ну как мне ему рассказать то, чего он не поймет. А если объясню, не поверит или еще больше вопросов задаст. И мне совсем несложно, нет, просто как это воспримет он. Я не могла так открыто швыряться знаниями, хотя частенько это делала. — Альтаир, правда, прости, — упрашивала я, и ассасин сдался. — Все больше и больше мне хочется побывать там, где ты жила, — уже более воодушевленно произнес он. — Это не возможно, — отрезала я, понимая двоякость ситуации, — мне туда больше нельзя вернуться. И это была правда. Нас закинуло сюда по воле случая. И билетов назад нам не оставили, так что даже если бы я и хотела свозить ассасина на свою родину, то даже и в этом веке, это было бы опасно. Ложь моя тут же будет раскрыта, так как в это время, там, наверное, помимо торговли и всяких княжеств больше ничего и не было. Как тот уровень докажет мои знания? Никак. Но Альтаира такой ответ не устроил, он продолжил упрямо сверлить меня взглядом, требуя пояснений. — Эх, — выдохнула я, чтобы потянуть время для более правдоподобной лжи, — мы сбежали, образно говоря. Подумай, что с нами сделают, если мы снова появимся на родных землях? — Думаю, ничего хорошего, — серьезно кивнул ассасин. Я молча согласилась с ним. Но как только мне захотелось еще кое-что добавить, как араб первым заговорил. Начал он невнятно, изъяснялся путано и как-то пытался на что-то намекнуть. Переждав его непутевые пояснения, я, наконец, услышала результат его болтовни, а точнее увидела. Муж протянул руку и медленно разжал кулак прямо у меня перед носом. Два небольших медальона со спутанными веревочками лежали у него на ладони. Готова поклясться, что мои глаза в тот момент засияли, как в каком-нибудь мультике. Умиляясь от безделушки и поступка Альтаира, я осторожно забрала их себе. Деревяшки были теплыми оттого, что их держал муж, и такими легкими, будто в руке перья лежали. — Спасибо! — не давая Альтаиру насладиться моим поведением, я кинулась ему на шею. Продолжая благодарить его, я даже не обратила внимание на легкое головокружение после такого резкого выпада. И как только достаточно продержала мужчину в объятиях, тогда и заметила, что в глазах потемнело. Чтобы не волновать мужа, я просто положила голову ему на грудь и прикрыла глаза. Пару вдохов и выдохов позволили мне успокоиться и восстановиться. Ассасин говорил мне что-то, правда, я не воспринимала его слова и просто улыбаясь продолжала сидеть. — Зачем тебе понадобился и второй? — услышала я вопрос араба. — Один для меня, другой твой. — Мой? — Обещаешь носить его ради меня? — тут же напористо попросила я, зная, что ассасин может и отказаться. Альтаир подумал немного, но все-таки дал согласие, правда и признался в том, что его эта идея не восхищает так сильно, как меня. Я весело фыркнула, ответив ему, что ничего он не смыслит, и попросила оставить один ножик. Мгновенно у Альтаира проснулась настороженность, и он незамедлительно поинтересовался зачем. — Потом покажу, — хитро ответила я и добавила, — ты, кажется, куда-то собирался. И, по-моему, опаздываешь. Сработало как часы. Без лишних расспросов ассасин переоделся, переложил пару вещей в сумку и, попутно затягивая ремни на наручни скрытого клинка, вышел из комнаты. Я, повертев нож в руке, еще немного посидела и тоже собиралась одеться, как заметила знакомую серую накидку. — Вот балда, забыл свое прикрытие. Намереваясь встать, я откинула одеяло, переползя на край кровати. Цветастый ковер был у меня под ногами. Стоять на нем было достаточно тепло даже при таких прохладных вечерах или ранних утрах. Я поводила пальцами по узорам на ковре и встала. Как только я выпрямилась в полный рост, поясницу словно прострелили, так сильно она заболела. Не успела я к ней дотянуться, как низ живота заныл, довольно знакомыми болями, и мне пришлось опуститься на колени, чтобы не упасть. Лбом, я уперлась в ковер, и мне стало легче. Хотя холодный пот до сих пор пробивал меня. Словесно успокаивая себя, и поглаживая живот, я приподнялась, упираясь одной рукой в ковер. И пока что не решалась выпрямиться полностью. Именно в этот момент надо было вернуться Альтаиру. Можно даже не описывать его реакцию на то, что я там на полу чуть коньки не отбросила. Очень быстро он подлетел ко мне и опустился рядом. Спрашивая, что со мной происходит, он пытался поднять меня. Естественно я его отпихнула, нашелся мне тут горе помощник. Не ожидая такого, Альтаир отклонился назад и уперся руками в пол, чтобы не упасть на спину. Жаль я не видела застывшего шока и непонимания на его лице в тот момент. Но предчувствовала, так как муж стал медлить и теперь просто уселся поближе, не трогая меня. Громко выдохнув, я выпрямилась. — Теперь можешь помочь, — протянув ему руку ладонью к верху, произнесла я. Меня довольно ловко поставили на ноги. Альтаир буквально донес, чем довел, так как у меня было ощущение, что я не иду, а просто вовремя ставлю ноги. — Иди, опоздаешь же. — Я уже не успею, — отрицательно покачав головой, сказал араб. Пообещав, что останется со мной на весь день и пока не будет уверен, что я в полном порядке, никуда ходить не станет. Только в бюро, чтобы предупредить Малика. И он выполнил свое обещание. К середине четвертого месяца, он уже даже немного напрягал своими ухаживаниями. Нет, это не было так, будто он носился за мной, как собачка. Просто всегда был рядом, общался много и постоянно заботился обо всем, что было нужно: еда, вода, прогулки или еще чего-нибудь. В этот период времени он был нежный, как только видел меня или прикасался. Терпелив, очень терпелив. Серьезность его всегда таяла, когда я была рядом, вот почему меня немного смущало такое более открытое и свободное поведения мужа. В этой комнате, со мной, он вел себя необычно, не так, как в Масиафе. Он мог действительно перепугаться, если моя рана болела, и я спонтанно склонялась, схватившись за стену или стол. Тут же его крепкие руки подхватывали меня, а слова успокаивали. Даже не слова, а голос. Несколько дней такой терапии и я стала чувствовать себя бодрее. Боли прекратились, а страх совсем рассеялся. Альтаир тоже немного изменился. Видя меня каждый день и мое состояние, он даже перестал заниматься работой и постоянно уделял внимание только мне. Звучало это все, как сказка, и не поспорю так оно и было, потому что обо мне уже давно так никто не заботился. Но, спросив меня однажды утром, куда бы я хотела съездить, наши планы поменялись. Как только я вспомнила, что всегда хотела побывать в Египте, так сразу муж улыбнулся и сказал, что все устроит. Поначалу я думала, что он шутит, отговаривала его типа, что я так, к слову сказала. Но Альтаир был настойчив и уже к концу предпоследней недели четвертого месяца наши вещи были собраны, а корабль ждал в порту, к которому мы должны были добраться на лошадях. Я посчитала это чистым безумием, а Альтаир был рад приключению, хоть почти и не показывал своего воодушевления. Только глаза сверкали, и довольная ухмылка сопровождала его, когда он смотрел на корабль. Перед отъездом мы попрощались с Маликом. Катю, к сожалению, я так и не застала в бюро, поэтому попросила даи передать ей, что уезжаю. В порт мы отправились одни. День был теплый, погода прекрасная, в общем, все благотворило нашей поездке. И как только мы забрались на борт и отчалили, я поняла, что природа нас не подведет. Команда корабля была навеселе, похоже, ощущая тоже предчувствие, что и я. Понемногу идея Ла-Ахада показалась мне более заманчивой и менее спонтанной глупостью. В первый же вечер на нашем корабле я отдала талисман Альтаиру. Свой я уже носила, а его только закончила. Вырезав две наложенные друг на друга буквы и пару спиралек, я сделала из пустых деревяшек довольно памятную вещь. Альтаир, видя мой задор, охотно нацепил и свой амулет, закинув его под одежду. Я вытянула из него обещание, что он никогда не снимет или выкинет эту вещь. Ассасин дал слово мужчины. Такой счастливой мне еще ни разу не удавалось заснуть.