Reboot

Я очень редко обращаюсь к врачам. В основном, конечно, из-за того, что я редко бываю в положении, в котором следует к ним обращаться. Но, думаю, простреленная рука – это повод. По дороге до больницы объект 17 практически не разговаривал и даже не ругался на моё отвратительное вождение. Что раненая, что здоровая – машину я вожу ужасно. Это потому что я привыкла ходить пешком. Ну, может еще из-за того, что учитель у меня был никудышный. Не знаю, сколько дней прошло с того момента, как меня обезвредили транквилизатором, но я была весьма удивлена обнаружив, что нахожусь в родной Америке, а не там, откуда меня притащили. Это же какую дозу надо было вколоть, чтобы я не помнила, как здесь оказалась. Наверное, это даже хорошо, потому, что найти больницу в родном городе гораздо легче, чем в незнакомой стране. - Тебя как зовут-то? – спрашивает, наконец, объект 17, когда я прошу его помочь мне дойти до врача, чувствуя, что силы меня совсем покидают. - Эльза, - отвечаю я, и до меня наконец доходит, что его имя мне тоже неизвестно. - А я Дезмонд, - говорит объект 17, закидывая мою здоровую руку себе на плечо и обхватывая за талию. Я бы сказала: «Приятно познакомиться», если бы не место нашей первой встречи. Сейчас он выглядит живым и здоровым, даже симпатичным, несмотря на усталый вид , но я то помню втянутое, серо-синее лицо и трупный запах. Это немножко пугает. Учитывая своё положение и то, что Абстерго, возможно, объявили меня в розыск, я решила поехать в Северный Центральный госпиталь, так как он был ближе всех и не являлся самой популярной больницей в городе. Увидев количество крови, приняли меня очень быстро, что не могло не радовать. Правда, пришлось старательно наврать, притворяясь Линдой Джеймс, моей бывшей соседкой. Всё было просто отлично. До определённого момента. Как я и предполагала, Абстерго сообщили местным органам власти о моей персоне, в результате чего моё лицо показывали по всем новостным каналам, сообщая простым гражданам о «опасной преступнице, жестоко убившей более пятнадцати человек и выкравшей труп для неизвестных целей». Ну это вообще враньё! Тех? кого я убила, было от силы трое, и труп я не крала, он сам пошел! Хотя, кому какая разница? На выходе из больницы нас с Дезмондом остановил охранник и попросил последовать за ним, чтобы «уточнить кое-какие детали». Убивать в очередной раз мне не хотелось, проблем и так было больше, чем за последние пять лет, поэтому я просто рванула к выходу, проигнорировав рекомендации врача. Дезмонд рванул за мной, и, естественно, тут же образовался хвост из кучки вооруженных людей. Используя метод «пистолет, направленный тебе в голову, решает всё», вполне удачно удалось сесть в такси и уехать из этой тупой больницы. Я назвала совершенно случайный адрес, так как трудно было не догадаться, что таксист, только избавившись от нас, тут же вызовет копов. Сейчас сделать это ему мешал всё тот же пистолет, который я решила не убирать. Знаете, я никогда не могла похвастаться женской интуицией, да и интуицией вообще, но какие-то высшие силы решили что мне, ради разнообразия, должно когда-нибудь повезти. Потому что именно везение привело наше такси в мой любимый «гадюшник». Я честно не знала, что улица, названная мной, находиться именно там, но была несказанно этому рада. «Гадюшник» - это такой район Нью-Йорка, где живут не самые счастливые люди, а если быть ещё точнее, то социально-ущемленные и попросту бездомные. Спрятаться здесь – проще простого, даже если ты объявлен в национальный розыск. Квартира, где я жила, находилась не в этом районе, но совсем недалеко отсюда, если идти дворами, то за полчаса добраться можно запросто. Оставался лишь один вопрос. Что делать с таксистом? Убить его нельзя – он невинный человек, которому просто не повезло. Но и отпустить его слишком опасно. Шанс, что он сразу сообщит место, где нас высадил, девяносто девять процентов. - Слушай сюда, - говоря я ему в лицо, схватив за ворот рубашки, - я знаю, где ты живёшь и имена всех твоих друзей и родных. Будешь трепать языком, и им будет больно. У таксиста от страха трясутся губы, а у меня руки. Мне вообще срочно нужно отдохнуть. Я не верю, что сильно запугала его, так как я даже и не старалась, поэтому, как только желтая машина скрывается с поля зрения, ноги сами несут меня в сторону дома. Там вполне может быть ловушка, но мне плевать. С удовольствием убью ещё парочку тамплиеров, чтобы попасть в душ. Хотя, вряд ли они найдут мою квартиру, ведь она зарегистрирована на совершенно постороннего человека. - Ты ассасин? - внезапно спрашивает Дезмонд. Есть только два варианта, как он мог это понять: либо он такой же как и я, либо тамплиер. Второе маловероятно, так как возможность беспрепятственно схватить и сдать меня матери предоставлялась уже не раз, но он ей так и не воспользовался. И ещё, у меня было такое ощущение, что он понятия не имеет, кто она такая. Хотя, по-моему, среди тамплиеров моя мамаша довольно-таки известная личность. Казалось, я даже где-то слышала имя Дезмонда, но никак не могу вспомнить где. - Ага, - отвечаю я, чувствуя себя неловко непонятно от чего. Как будто мне задали вопрос: «Эй, это ты убиваешь людей?», а я такая отвечаю «Ага!». - Всё-таки хорошо, что открыв глаза, я увидел кого-то из наших, - говорит Дезмонд и рассказывает мне свою историю. Ну вот, я была права, он не тамплиер. Хотя бы потому, что придумать такое… Ну, это просто невозможно. Пока он рассказывал, как убил Видика и спас его отца, я понимаю, что ужасно соскучилась по своему. Я так и не простила отцу, что в двенадцать лет он оставил меня, а потом внезапно объявился, заявляя, что всё это время следил за мной и по-прежнему защищал. Когда мы с ним виделись в последний раз, а именно пять лет назад, я наговорила кучу гадостей, обозвав его мерзавцем и эгоистом, и заявила, что хочу, чтобы он навсегда исчез из моей жизни. Тогда меня переполняла злость и я не думала, что говорю. Мой отец, человек спокойный, даже слишком спокойный, поэтому он просто проигнорировал мои истеричные выпады в свой адрес и сказал: «Если опять влезешь в неприятности, ты знаешь мой номер». В тот момент я его люто ненавидела. И за то, что он бросил меня, и за то, что использовал в своих целях, и за чрезмерное спокойствие. Но сейчас, спустя пять лет, я понимаю, что очень сильно люблю его и хочу увидеть. К тому же, я как раз в полной заднице, что можно к нему и обратиться. Наверное, Дезмонд считает, что я не проживу и пары дней, иначе с чего бы ему всё это мне рассказывать? По сути, мы даже дня не знакомы. Видимо, совместный враг сближает людей сильнее, чем дружба. Я бы тоже хотела побывать в прошлом. И, если бы я так старательно не убегала от Абстерго, моё желание вполне могло бы исполниться. Правда, закончилось бы всё весьма плачевно. - А тебя за мной специально послали? – спрашивает Дезмонд, а я и не знаю, что отвечать. По идее, я оказалась там совершенно случайно, но если вспоминать слова Минервы, то получается, что не совсем. Поэтому я рассказываю Дезмонду о разговоре с ней. - Минерва не хотела, чтобы я касался пьедестала, потому что тогда Юнона вырвется на свободу. - Что? Ты выпустил Юнону? – в моем голосе появляются истеричные нотки. Меня в принципе бесят все представители первой цивилизации, но Юнона… Это вообще отдельная тема. - Я не знаю. Я как бы умер, - это всё, что ответил мне Дезмонд. Спустя пять минут у меня начинается истерика. Самая настоящая. Сначала меня пробирает дикий смех, и я хватаюсь за живот, который начинает болеть от каждого вздоха. Потом на глаза наворачиваются слёзы, и я просто рыдаю. Думаю, что учитывая все происходящие события, да и всю жизнь в целом, мне можно немного поплакать. Сейчас я представляю собой весьма жалкое зрелище. На мне всё ещё надета форма Абстерго, хотя врач и предлагал мне больничную одежду. Он вообще предлагал немного полежать в больнице и соблюдать покой, но, думаю, не стоит говорить, что я всё благополучно проигнорировала. По лицу Дезмонда видно, что он не знает что делать. Я его не виню. Я бы тоже была в недоумении, если бы какая-то незнакомая девка села бы посреди улицы и стала рыдать как пятилетний ребенок. Какой-то проходящий мимо человек вылил на меня бутылку воды. Видимо, в этом районе подобное случается не первый раз. - Ты успокоилась? – Дезмонд помог мне встать. Нет. Мне до сих пор плохо, но слезами горю не поможешь. Как только я оберусь до дома, то не просто залезу в душ, а ещё прихвачу с собой бутылочку виски. Даже две. А потом, я попытаюсь разобраться, что вообще происходит, и какого хрена я в этом участвую. *** К моему огромному облегчению, в квартире меня никто не ждал. Я имею в виду гостей от моей мамочки. За месяц моего отсутствия, здесь всё покрылось слоем пыли. Вот блин Дженнифер, собаку смогла куда-то пристроить, а нанять какую-нибудь уборщицу нет. Может, это и к лучшему, всё равно я эту квартиру в последний раз вижу. - Располагайся, буду через час, - говорю я Дезмонду и указываю ему направление в гостиную, а сама иду на кухню и разоряю тайник с выпивкой. Спустя час, я, уже в весьма хорошем настроении (спасибо виски), присоединяюсь к Дезмонду, который смотрит телевизор. Моё лицо показывают по всем каналам, наверное, мать в конец разозлилась, раз объявила меня в международный розыск. Теперь я наравне с террористами. - Может, расскажешь, чем ты так не угодила Абстерго? – спрашивает Дезмонд. - Это всё она, - отвечаю я, хотя осознаю, что парень меня не поймёт и надо бы поподробнее. - Кто? Минерва? Юнона? - Нет. Её зовут Роуз Боу и она моя мать, - я замечаю, что Дезмонд удивлён. - Ну что, друг, сейчас я расскажу тебе эту потрясающую историю, - говорю я, по-братски обхватив Дезмонда. Виски даёт о себе знать. Мне нужно выговориться хоть кому-то. Как говорят психологи, нельзя всё держать в себе. Вперемешку с икотой и сильным желанием закрыть глаза и уснуть, я рассказывала Дезмонду о своей матери и как она вообще повлияла на мою жизнь. - Мне отец говорил, что её похитили и провели над ней какой-то опыт, потому что она потом поехала. Ну, знаешь, она была обычной домохозяйкой и боялась вида крови, а потом вдруг в ней проснулась любовь к насилию и убийствам. Заявилась к нам домой с пушкой, перестреляла половину персонала и заявила папе, что хочет забрать своих детей. Он её очень любил, ну, отец. Но в тот момент он понял, что женщины, на которой он женился, и которая была матерью его детей, больше нет. Отец мог тогда её убить, но не стал и очень зря. Потому что когда мне было шесть лет, она всё-таки меня выкрала и привезла на какую-то тамплиерскую базу, где при мне допрашивала людей, подвергая их различным пыткам. Не самое приятное зрелище для шестилетнего ребёнка. Я тогда заплакала и сказала, что хочу к папе, а она сказала мне: «Что ты ноешь?». Нет, ты можешь себе это представить? Я до сих пор не поняла, зачем я тогда ей понадобилась. В общем, отец выслал за мной группу ассасинов, которые быстро разорили её самодельную базу и забрали меня обратно, но мамане опять удалось улизнуть. Наша следующая встреча произошла, когда мне было двенадцать. Тогда погиб мой брат. Она вернулась гораздо сильнее, чем была в прошлый раз, со связями и целой группой захвата, состоящей из тамплиеров. Отец ждал её возвращения и тренировал меня с братом, чтобы мы могли хоть как-то сопротивляться ей. Мать дождалась, пока мы останемся одни и снова напала. Нас привязали к стульям и предложили сотрудничать с тамплиерами, ради всеобщего блага. Я очень хорошо умею выпутываться из ловушек, поэтому с этим тогда проблем не возникла. Оставалось лишь дождаться сигнала от брата и бежать. Но она не дала мне сделать этого, просто взяв и выстрелив ему в лицо. Если бы мы могли предположить, что она так поступит, то брат был жив. Она была ненормальная, она выстрелила в своего ребенка, потому что он сказал нет. Отец появился сразу, как только раздался выстрел, что было неожиданно и для меня и для матери, потому что его вообще не должно было быть в стране. Что было потом, я не помню, так как кто-то ударил меня по голове, и я потеряла сознание. Очнувшись, я обнаружила, что наш дом подожгли, а отец бесследно исчез. Меня забрала няня, которая оказалось ассасином, и растила меня до совершеннолетия. - Забавная история, - сказал Дезмонд. - Ты подожди, это ещё не всё, сейчас будет самое интересное, - я продолжила свой рассказ, - потом, на моё восемнадцатилетие отец вернулся. Вот он просто взял и приехал, как ни в чём ни бывало, как будто никуда и не исчезал. Тогда он подарил мне скрытые клинки, которыми я чуть не вскрыла ему шею. По его словам, я должна была закалить свой дух, чтобы пройти испытания, приготовленные мне судьбой. А потом… Потом появилась Юнона и стала рассказывать про конец света, который должен был случиться в ближайшем будущем, сказала про храм с пьедесталом и про ключ. Вот только о том, что нужно будет умереть, она решила мне не сообщать. Я, пожалуй, опущу все подробности как, где и когда мы этот ключ получили… - Стой, - перебил меня Дезмонд, - ключ от этого храма был один. И, когда его нашёл я, он лежал там, где должен был лежать. Или ты его вернула? - Ничего я никуда не возвращала, а просто раздолбала его какой-то кувалдой в приступе ярости. Может, мы говорим про разные храмы? - Не знаю… Странно всё это. Так ты не касалась пьедестала? - Раз я ещё жива, то, видимо, нет. Прежде чем я успела вообще туда дойти, появилась Минерва и сказала, что я умру. Вот это был неожиданно. В конце концов, я взяла, уничтожила ключ, разругалась с отцом и ушла в затворническую жизнь. - То есть, тебе было наплевать, что весь мир может погибнуть? – Дезмонд был удивлён. - Мне было восемнадцать, я пожить толком не успела, и спасение мира не входило в мои планы, тем более, ценой собственной жизни. Если честно, то я бы и сейчас так не поступила. Это моя жизнь и мой выбор! Почему я должна плясать под дудку каких-то древних богов, или кто они там? - Всё равно ты не могла просто взять и подвергнуть угрозе жизнь нескольких миллиардов людей. -Не смей меня осуждать! Ты не был в моей шкуре! - А ты не была в моей, - сказал Дезмонд, прежде чем я отвернулась от него с обиженным лицом. Посмотрите, какой праведник нашелся! Может, я раз сто пожалела, что не поступила также как ты, потому что моя жизнь явно лучше не стала. И всё равно, кто ты такой, Дезмонд, чтобы указывать мне, как жить? Этот разговор подействовал на меня как-то отрезвляюще, что ли. Я вдруг вспомнила, что Минерва говорила про какую-то новую угрозу. Нет, они не успокоятся, пока кто-нибудь не скажет мне «Rest In Peace, Эльза». Вечно бегать всё равно не получится. Что я там хотела сделать? А позвонить отцу, точно, и сказать ему, что мама снова решила познакомиться поближе. Дезмонд странно на меня посмотрел, когда я, пьяная, встала с дивана и взяла в руки домашний телефон. - Пап, - сказала я, когда гудки прекратились, - у меня проблемы.