Я всегда хотела помнить тебя

6 лет. Она смеялась и бегала по комнате, пытаясь поймать большую снежинку. Та переливалась при свете луны и издавала «волшебный» звук, за ней тянулся, почти невидимый, снежный шлейф и в комнате стало холоднее. — Ну, хватит. Ты простудишься, — заботливо проговорил Фрост и взмахнул своим посохом. Снежинка остановилась на месте, несколько секунд дёргалась, а затем рассыпалась на много-много маленьких искорок, которые озарили комнату своим светом. Сияние отразилось в ярко-зелёных глазах. Девочка ахнула от восторга и захлопала в ладоши. Ей это напомнило звездопад. Искорки недолго кружились в воздухе, а потом растаяли. — Дже-ек, — протянула девочка, пытаясь залезть на кровать. — А ты?.. — попытка не увенчалась успехом, и она грохнулась на пол. Комната наполнилась звонким детским смехом. Что поделать… во дворцах кровати всегда высокие. Джек улыбнулся и поднял девочку, аккуратно посадил на кровать. Та важно поправила две свои пышные косички и уселась поудобней. — Что, принцесса? — сказал юноша и взлохматил свою чёлку. — А ты будешь моим братиком? — Конечно, принцесса, я твой братик! — засмеялся Джек и дотронулся пальцем до кончика носа малышки. Мгновенно там появилась снежинка. Это зрелище заставило принцессу широко улыбнуться. 10 лет. Двое сейчас были на балконе. Джек сидел на перилах, свесив ноги, и держал девочку за руку, которая на них стояла, чтобы не упасть. Парень смотрел куда-то вдаль, а Рапунцель смотрела себе под ноги. — Джек! — назвала она его имя и спрыгнула с перил на бетонный пол балкона. — Что такое, принцесса? — А что такое дружба? — в ответ девочка услышала протяжное «ну…». — А ты ведь мой друг, правда? Это ведь так хорошо иметь друзей, а ты будешь у меня единственным другом. — Правда… — Джек улыбнулся и снова посмотрел на далёкий горизонт. Просыпалось солнце — верный знак, что ему пора уходить. 13 лет. Рапунцель сидела в кресле-качалке и обнимала подушку, косо поглядывая на Джека, который вертел в руках деревянную палку, которую гордо называл посохом. С каждым годом им становилось тяжелее разговаривать и всё больше не о чем. Джек стал реже приходить, что пугало юную девушку. А ещё он приходил очень поздно, запрещал включать свет. Из-за этого Рапунцель не видела его лица, а времени до восхода солнца оставалось очень мало. И он уходил… — Джек… — прошептала Рапунцель, зарываясь носом в пушистую ткань подушки. — Скажи, а что такое любовь? Фрост не знал, что ответить, ему никогда не задавали подобных вопросов. Он протянул «ну…», что было так на него похоже. — Мне кажется, я испытываю это чувство, — говорила принцесса. — Мне очень нравится один человек. Правда нравится, очень-очень… — пальцы сжали подушку сильнее. — Он такой холодный, но сердце у него горячее. Я точно влюбилась… Джек опустил глаза. В одну ночь он не пришёл, потом снова и снова… Рапунцель всматривалась в горизонт и уходила с балкона с первыми лучами солнца. Прошёл год, он так и не появился. Рапунцель хотела забыть его. Наверное, так и случилось…

⊹⊱⋛⋋☆⋌⋚⊰⊹

Рапунцель медленно спустилась по ступенькам, напряжённо улыбаясь. Она очень переживала, под взглядами всех этих людей. Все смотрели на неё и восхищались, хлопали в ладоши, любовались… Рапунцель придерживала руками пышную юбку платья лилового цвета и очень боялась, что шикарная причёска «развалится», вдруг, шпилька или заколка, какая выскочит. Медленным шагом она прошла через весь большой бальный зал, гордо подняв подбородок и держа ровную осанку. Она пришла к матери, которая сейчас пыталась сдержать слёзы, её малышка так выросла… Королева, сразу, почувствовала, что с дочкой что-то не так и поинтересовалась в чём дело. — Просто… — выдохнула Рапунцель. — Мама, всё так… так… Это платье, — девушка опустила голову и подёргала шикарную пышную бальную юбку. — Эта причёска… — она потрогала себя за волосы. — Этот бал… и это… И эта причёска, и платье, и бал… Королева несколько минут успокаивала дочь, а той всё казалось, что это всё лишнее, что её восемнадцатилетие не такое уж и грандиозное событие, чтобы устраивать такой большой праздник. Рапунцель выдохнула и повернулась лицом к гостям, и широко улыбнулась. Затем много поздравлений, танец с незнакомцем, потом снова, пустые комплименты, глупые улыбки, пока… не почувствовала на своей талии холодные руки. Она хорошо помнит эти прикосновения, хорошо помнит, как он держал её за руку, чтобы не упала, а когда летали вместе, прижимал к себе сильно-сильно. Она хорошо помнит эти прикосновения.

Любой интим — ничто, в сравнения с руками, которые бережно, нежно тебя касаются…

Рапунцель перевела взгляд на «незнакомца». Она хорошо помнит черты его лица, которые так и не изменились за все эти годы. Может только, взгляд стал взрослее и строже, а голубизна всё та же. Улыбка такая же мягкая, греющая душу. А причёску он так и не поменял, ну и славно, она так любила взъерошивать его и без того лохматые волосы. — Что ты здесь делаешь? — только и смогла выдавить она из себя. Эмоции мешали думать, говорить, она только кружилась в медленном вальсе. Раз, два, три… — Как ты вообще?.. Зачем? Я ведь тебя почти забыла… Почти… — в этом слове было так много боли, это напоминало море, в котором можно утонуть быстро, но всё также мучительно. — Рапунцель, ты и забыла меня, — как-то глупо прозвучали эти слова, как-то по-детски, совсем не правдиво. Звучали они лживо, заставляя сердце девушки сжаться ещё сильнее. — Я помню тебя. Я всегда хотела помнить тебя… — слёзы подступили к глазам, медленно стали застилать обзор, теперь принцесса видела всё в расплывчатых красках. Перед лицом в воздухе пролетела несколько маленьких снежинок. А за окном сейчас зима, а музыка продолжала играть, а пары продолжали вальсировать. Раз, два, три… Как много улыбок, как много пышных юбок, как много вежливых слов, как много боли в сердце именинницы… — Почему ты тогда ушёл? Почему больше не пришёл? — голос тихий, робкий, неуверенно разрушает напряжение, установившееся между ними, медленно пробивается сквозь плавные звуки музыки, разливающейся по всему бальному залу. — Тебе должно было исполниться четырнадцать. Ты могла влюбиться, — медленно сказал Джек и опустил глаза, он отводит взгляд уже несколько минут, продолжая танцевать с девушкой его мечты, а та раз за разом глотала ком в горле. — Я ещё до четырнадцати влюбилась в тебя… Сразу ты был для меня очень взрослым, потом не очень… Ты не пришёл и через год. Ты не пришёл на моё четырнадцатилетие… — слёзы текли по щекам, оставляя за собой мокрые дорожки, Рапунцель слизывала их языком со своих губ. Солёные. — Я приходил к тебе. — Приходил? — слово было произнесено надрывисто, уж слишком тихо. — Как часто? — Немножко утром, немножко днём, немножко вечером, немножко ночью… — На четырнадцать лет ты обещал подарить мне большую-большую снежинку. Ты ведь подаришь мне её сегодня? Этой ночью она видела звездопад из снежинок. Их было очень много, все они были красивые и яркие, а одна была большой и медленно опустилась на её ладошку. Она переливалась. А где-то пронёсся «волшебный» звук, а где-то на небе из снежинок кто-то написал «Люблю…». Рапунцель улыбнулась, сегодня она была самой счастливой. Снежинка не таяла от тепла её тела, но от неё и не разило холодом. Её голубое сияние отразилось в ярко-зелёных глазах, призывая за собой широкую улыбку.

А за окном сейчас вьюга, а за окном сейчас полночь…