Адекват - не наш формат! или Неделя русской культуры в Тейко

      На следующее утро. Дом Тетсуи.       Лица спящего Куроко робко коснулся лучик солнца, едва-едва сумевший пробраться в просторную комнату сквозь узкую щелку зашторенного окна. Тетсуя сонно зажмурился, провел рукой по закрытым глазам, отвернулся и плотнее закутался в теплое одеяло. Мелодично прозвенел сигнал будильника. Куроко заворочался, откинул тонкое одеяло и, по-прежнему не открывая глаз, сел на кровати. Будильник продолжал трезвонить, вынудив парня медленно открыть ясные лазурные глаза. Покосившись на часы, стоявшие на прикроватном столике, Тетсуя одним движением руки выключил звонок. Широко зевая, Куроко обеими ладонями прикрыл рот. Потом он с наслаждением потянулся, разминая застоявшиеся во время сна мышцы. Тетсуя повернулся назад, к огромному, почти по всю стену, окну и раскрыл шторы. В темную комнату хлынул поток солнечного света, отчего помещение полностью преобразилось: яркие зайчики заскакали по письменному столу, где одиноко лежала какая-то книга, стояли лампа и рамка с фотографией, на которой были запечатлены все ребята ‹‹Поколения чудес››. Комната оживилась, тьма покинула все ее углы и закоулки. В приоткрытую дверь неслышно вошел кот, чем-то похожий на лисичку: вытянутая мордочка, ярко-рыжая шерстка, темные ушки и лапки, белая грудка, белоснежным также был и кончик пушистого хвоста. Кот подошел к босым ногам паренька.       ― А, это ты, Аполло,― заметив питомца, Тетсуя наклонился и ласково почесал того за ушком. Кот благодарно замурлыкал и встал на задние лапы, требуя продолжения.― Извини, старик, но нет у меня сейчас времени.       Куроко мягко встал с кровати, еще раз потянулся и начал заправлять постель. Закончив дело, Тетсуя взял мобильник и набрал нужный номер. Послышались длинные гудки.       ― Алло, Аомине-кун?― после долго ожидания абонент соизволил ответить на звонок.       ― Чего тебе, Тетсу?       ― Ты еще спишь? Вставай, уже семь утра.       ― Угу,― невнятно пробормотал Аомине, бросая трубку.       Тетсуя укоризненно покачал головой и положил телефон на место. Он подошел к большому шкафу и взял полотенце. Тихо, чтобы не разбудить домочадцев, открыл дверь и так же неслышно направился в ванную. Включив душ, Тетсу зашел в кабину. Ощутив на своем теле ледяные струи воды, Куроко поежился, но температуру не прибавил: сегодня он лег под утро, раздумывая над декорациями для предстоящего спектакля, а холодная вода действовала на него отрезвляюще. Закончив утренние водные процедуры, Тетсуя, обмотавшись полотенцем, вышел из ванной комнаты, на ходу вытирая до конца голубые волосы.       ― Ты уже проснулся, Тетсуя? Не рано ли?― приятный женский голос догнал Куроко на пороге его комнаты. Парень обернулся: позади него стояла красивая женщина, на вид ей было лет тридцать – тридцать пять. У нее были короткие, до плеч, светло-карамельные волосы, а одета женщина была в темный шелковый халат.       ― Привет, мам. Нет, у нас сегодня репетиция. Акаши-кун попросил прийти пораньше,― ответил Тетсуя. Женщина улыбнулась:       ― Ну, удачи вам. Пойду, приготовлю тебе что-нибудь вкусненькое.       Куроко кивнул и ушел в комнату. Он взял телефон и снова набрал номер Аомине. Однако тот выключил аппарат. Парень досадливо поморщился и взглянул на часы. Нужно поторопиться, чтобы успеть разбудить Аомине и не опоздать в школу.       Вкусный запах просочился в помещение. Тетсуя улыбнулся краешками губ и прошел на кухню. Женщина услышала шаги сына и обернулась:       ― Ты как раз вовремя, Тетсуя,― она поставила на стол несколько тарелок с едой.       ― Мама, ну куда мне столько? Ты же знаешь, что я ем мало,― посмотрев на все яства, сказал Куроко. Женщина снова улыбнулась:       ― На выбор. Приятного аппетита, Тетсуя.       ― Спасибо,― ответил на пожелание Куроко, принимаясь за еду. Женщина тем временем ушла из кухни. Закончив завтрак, парень помыл за собой тарелки, убрал оставшуюся пищу в холодильник и вернулся в свою комнату. Там он переоделся в форму Тейко, закинул сумку на плечо и ушел из дома, не забыв попрощаться с матерью.       Куроко быстрыми шагами шел к дому Аомине. Придя на место назначения, Тетсуя встал перед дверью квартиры и нажал на кнопку звонка. Дверь плавно открылась, в проходе стояла приятная женщина-брюнетка с еще более короткими волосами, чем мать Тетсуи.       ― О, это ты, Куроко-кун?― она была удивлена.― Проходи, Дайки в комнате.       ― Спасибо, Аомине-сан,― сказал Тетсуя, разуваясь. Затем он тихо пришел к комнате Аомине и неслышно отворил дверь. Дайки спал самым бессовестным образом. Одеяло полулежало на полу, прикрывая только широкую спину парня, сам же он крепко обнимал расплющившуюся подушку. Куроко подошел к кровати и осторожно потряс лучшего друга за плечо, но тот не проснулся. Тетсуя еще минут двадцать будил его, но безрезультатно. Задумавшись на мгновение, голубоволосый распасовщик ушел на кухню и попросил у матери Дайки большой стакан холодной воды и пару кубиков льда. Кинув лед в воду, он вернулся в комнату. Встав у входа, парень глубоко вздохнул, затем резко включил яркий свет, молниеносно подскочил к Аомине и вылил на голову того воду. Кубики льда, стукнувшись о макушку парня, отлетели куда-то в сторону. Дайки заорал.       ― Ёкарный бабай!...― только и успел закричать он, быстро поднявшись с кровати. Сфокусировав зрение, Аомине увидел коварно улыбающегося Куроко.― Тетсу, ты что творишь?       ― Мы опаздываем, Аомине-кун,― посмотрев на часы, спокойно отрезал Куроко, давая тем самым понять, что разговор окончен.       Дайки раздраженно отвел взгляд, нахмурился, но встал с постели. Потом до него дошел смысл слов Тетсуи, парень заметался по комнате, одновременно одеваясь, разыскивая в бардаке носки, учебники, тетрадки и собирая сумку. Куроко с непроницаемым лицом наблюдал за этой сценой, но в красивых голубых глазах плясали искорки смеха.       Через семь минут Аомине был готов. Голубоволосый парень скептически оглядел его с чисто собачьим пристрастием. Потом осмотрел комнату в поисках чего-то. Найдя расческу, он подал гребень удивленному Дайки.       Чуть позже мальчишки вышли из дома и направились к школе.       ― Аомине-кун, а ты взял тетрадь с домашним заданием по географии, которое Акаши-кун приказал тебе вчера сделать?― когда они отошли уже на приличное расстояние от дома Дайки, спросил Тетсуя. Аомине остановился и порылся в сумке. В тот момент, когда он обнаружил, что заветной тетради нет, его сердце похолодело и пропустило удар. Синеволосый мулат отдал сумку Куроко, а сам с невероятной скоростью понесся домой. Через полторы минуты он вернулся: задыхающийся, но с тетрадкой.       ― Хорошо,… что напомнил,― пытаясь отдышаться, благодарно сказал Аомине. Куроко ничего не ответил.       Вот и оно ― громадное здание школы Тейко. Ребята прибавили шаг, намереваясь поскорее добраться до школы, но, когда они уже прошли ворота, за их спинами послышался голос Акаши:       ― Опаздываем, товарищи тунеядцы. Как, скажите мне на милость, я начну репетицию без главных актеров?       Дайки вздрогнул и медленно обернулся. Лучше бы он этого не делал…       ― Бегом в спортзал, я сказал!       Спортивный зал средней школы Тейко.       Аомине и Куроко вбежали в помещение. Мидорима, Мурасакибара и Кисе, образовав тесный кружок в дальнем углу, сидели и играли в карты, пока капитан ушел дожидаться опоздавших. Кисе быстро вскочил и, размахивая веером карт перед носом Мидоримы, громко что-то доказывал. Блондин случайно обернулся и увидел Дайки и Тетсую. Рёта развернулся и бросился к брюнету.       ― Аомине-ччи, наконец-то! Я уже заждался!― с тем же пылом Кисе убежал к своей сумке, покопался в ней и вытащил из ее недр длинный желтый сантиметр, гелиевую ручку и аккуратный блокнот в форме кеда. Затем кареглазый парень вернулся к изумленному другу и потянул того в сторону раздевалки.― Пошли, мерки снимать будем.       ― Что? Да никуда я С ТОБОЙ не пойду!       ― Ну, так возьми Куроко-ччи с собой,― пожал плечами Рёта.― Заодно и у него мерки снимем.       Мурасакибара и Мидорима подтолкнули Тетсую к Кисе, тот взял его за руку и, не отпуская Аомине, потащил сопротивляющихся друзей в раздевалку. Аомине и Куроко могли бы с легкостью вырваться, но делать этого не стали…       ― Идиот! Ты что делаешь?― из комнаты послышался истошный вопль Аомине. Ему ответил недовольный голос Кисе:       ― Да заткнись ты! Стой смирно и не мешай мне! Руки подними! Ноги на ширине плеч!       На какое-то время все утихло. Вот теперь закричал уже Рёта:       ― Куроко-ччи, держи его крепче!― Шинтаро и Атсуши, мирно продолжившие играть в карты, услышали звуки борьбы. Дверь раздевалки резко распахнулась, а из помещения кубарем вылетел Кисе с сантиметром на шее. К пострадавшему подошел Мидорима и протянул руку, помогая подняться. Рёта встал, отряхнулся и вытащил из кармана темных брюк блокнот. Пролистнув его, парень удовлетворенно заметил, что все записи размеров Дайки никуда не делись и вполне различимы. А из раздевалки вышел злобный Аомине в расстегнутой рубашке. Брюнет хмуро посмотрел на виновато опустившего глаза Рёту, но ничего не сказал и отошел в сторону.       ― Ну как, успешно, Рёта, снял ты мерки?― у входа, оперевшись на косяк, стоял Акаши. Он все видел, все слышал и знал, что происходило в злосчастной комнатке. Кисе показал капитану блокнот и быстро кивнул.― Надеюсь, ты не забыл про Тетсую. Давай быстрее.       Блондин мышкой шмыгнул в раздевалку, захватив с собой сантиметр и блокнот. Через пять-десять минут оба парня вышли из помещения. Тетсуя направился к сумке, вытащил из нее темно-фиолетовую папку и подозвал к себе друзей. Заинтересованные, они подошли к шестому игроку. Тот раскрыл папку на первой странице, где была нарисована какая-то картинка. Тетсуя пояснил, что это предполагаемые декорации для будущего спектакля. Ребята осмотрели эскизы и одобрили дизайнерский талант Куроко. Кисе забрал папку у друга и отозвал того в сторонку, обсуждать его работу.       ― Это надолго,― жуя очередную сладость, протянул Мурасакибара. Акаши оглядел парней и решил начать репетицию без Куроко и Кисе. Ребята встали на позиции и начали играть. В этот раз аккомпанемент у них был: Акаши немного научил играть на пианино Атсуши.       Когда же юные дизайнеры пришли к единому мнению, капитан прервал репетицию и приказал парням начать все заново. Однако начать повторную репетицию они не успели: прозвенел звонок с первого урока. Акаши раздраженно покосился на дверь:       ― Как всегда, не вовремя. Ладно, останемся сегодня еще после уроков. Уходим отсюда.       Проверив, что все в порядке, капитан выключил свет и последним вышел из спортзала. Заперев дверь, Сейджуро обернулся:       ― Дайки, а ты сделал географию?       Аомине похолодел от тона, каким был задан этот невинный вопрос, но потом вспомнил, что взял с собой нужную тетрадь. Он полночи сидел и писал эту проклятую географию, вот было бы прекрасно, если бы он забыл ее дома! Дайки нашел в сумке тетрадь и передал ее Акаши. Сейджуро пролистал ее, нашел нужную страницу и углубился в чтение. Сделав несколько пометок в ней карандашом, красноволосый парень вернул тетрадь Дайки и пояснил, где тот сделал ошибки.       ― Ребят, если мы не хотим опоздать на историю, нужно поторопиться,― предупредил Шинтаро, взглянув на часы. Компания баскетболистов двинулась в сторону нужного кабинета.       Акаши прошел через пустующий коридор к дверям спортивного зала Тейко, где тренировалась стартовая команда школы по баскетболу. Сейчас тихо, вся школа послушно сидит на уроках, так что никто не помешает ребятам готовиться к спектаклю. Да, минуло уже два дня с момента нашей последней встречи, и сегодня уже суббота ― день премьеры. Капитан очень надеялся, что нужным образом подготовил друзей к столь знаменательному событию, но некоторое волнение охватило и его. Акаши глубоко вздохнул, отбросив все ненужные сейчас эмоции, и открыл дверь. Войдя в обширное помещение, Сейджуро внимательно огляделся. Сцена подготовлена, бархатный занавес аккуратно висит на своем месте, стулья для зрителей стоят красивыми ровными рядами. Слева, но чуть поодаль от сцены, находился стол, где уже уютно расположился новенький ноутбук. Рядом со столом было оставлено свободное место для прессы и телевидения. Общественность очень интересовал вопрос: сможет ли Тейко, школа, неоднократно доказавшая свое первенство в баскетболе, стать лучшей и в актерском мастерстве? Тот факт, что многие средние школы Токио выбрали к исполнению именно спектакль, подогревал любопытство. Ну и конечно, кто-то умудрился раскрыть одну маленькую тайну народу: главными актерами будут именно ребята из ‹‹Поколения чудес››, так что внимание к предстоящей постановке было довольно пристальным. Кое-кто утверждал, что одаренная шестерка не обделена и актерскими способностями, кто-то упрямо доказывал, что у них нет ничего, кроме таланта к баскетболу, но однозначно, что интересно было всем!       ― Ака-чин, мы все сделали, как ты сказал,― неторопливо сказал Мурасакибара, развалившись на одном из стульев. Рядом с ним сидели и ребята, терпеливо ожидавшие, пока капитан закончит осмотр.       ― Я вижу. Молодцы,― похвалил подопечных за отличную работу Акаши. Действительно, весь спортзал сиял, нигде не было ни пылинки, ни соринки, ни паутинки. А ради того, чтобы в помещении не скопился неприятный запах пота, Сейджуро не стал проводить последнюю тренировку, но ребят, однако же, задержал: они вместе дожидались, пока большой зал не проветрится и не наполнится вечерним воздухом.― Так, а почему вы еще не в костюмах? Марш переодеваться!       ― Вовка опаздывает… ― скорчив раздраженную гримасу, произнес Аомине.― Минут десять его уже ждем.       ― Я понял,― кивнул Сейджуро и достал телефон. Набрав необходимый номер, он прислонил трубку к уху и стал дожидаться ответа.― Алло, Рёта?― начало было вполне спокойным, даже миролюбивым, но следующие фразы были произнесены жестким тоном:― Ты где находишься? Когда ты должен был появиться в школе?       ― Я… понимаешь, Ака-ччи, тут небольшая загвоздка… Капитан, почуяв неладное, насторожился, и включил громкоговоритель. Ребята навострили ушки.       ― В чем дело, Рёта?― Сейджуро поторопил Кисе. Аомине тоже хотел высказаться, но Мидорима вовремя заткнул тому рот.       ― В общем… Мне костюм маловат что-то стал… ― из трубки послышались короткие всхлипывания. Акаши тяжко вздохнул и, стараясь, чтобы его голос звучал как можно мягче, сказал:       ― Пулей в школу, разберемся, благо, время еще есть. И костюмы тоже не забудь. Все, ждем.       Не прошло и получаса, как в зал медленно вошел Кисе, уныло повесив голову, но держа в руках небольшую, вытянутую коробку. Рёта поставил ее на пол, рядом со сценой, где его нетерпеливо дожидались друзья. Аомине подскочил к печальному блондину:       ― Кисе, за ногу тебя да об стенку! Ты что, опять жрал на ночь пирожки с кремом, вприкуску с шоколадкой, а запивал это все газировкой? Или…       ― Или…― тут же развил благодатную тему Куроко.― Или ты опять десять раз вставал ночью, инспектируя холодильник? Спорю, что к утру там ТОЧНО ничего не осталось…       ― Или утром ты опять ничего не ел, каясь в ночных грехах и вымаливая прощения у холодильника?― подхватил Мидорима.       ― Хва-а-ати-и-т!― жалобно взмолился Кисе. Ему стоило больших усилий сдержать рвущиеся наружу слезы горечи. Аомине и Мидорима переглянулись. Дайки продолжил наступление:       ― Тебе не стыдно?― с этими словами он за секунду сумел поднять рубашку блондина вверх, показав мускулистое тело Кисе остальным. И, прежде, чем удрученный Рёта успел опомниться, Аомине потыкал того пальцем в живот.       Мидорима коварно улыбнулся:       ― Ты только посмотри, сколько у тебя жира. Оно и понятно, почему ты в костюм не влезаешь. Только вот откуда взялись эти лишние кило?       ― А-а… Каюсь, каюсь…― тихо прошептал Кисе, но потом сорвался на визг:― Да, я ел пирожки на ночь, да, я вставал ночью подкрепиться, да, я не завтракал, но это не повод меня унижать!       Только Аомине собирался достойно ответить, как его властным взглядом остановил Акаши:       ― Не стоит, Рёта, так волноваться по этому поводу. Пока что не стоит. Но если ты еще хоть раз будешь есть после шести, а потом еще и ночью, то я увеличу твою тренировку в одиннадцать раз… Будем жир сгонять. Ты меня услышал?       Кисе, представив эту картину многочасовых тренировок, поминутно менял цвет лица, задрожал, но закивал, выражая свое покорное согласие. Мурасакибара, покосившись на все еще грустного друга, поднял принесенную им коробку и распечатал ее. Рёта поднял голову:       ― А, там костюмы. Значит, послушайте меня, пожалуйста,― обратился кареглазый блондин к Мидориме, Куроко и Аомине.― Так как мы играем в спектакле, где место действия ― Россия, я решил подобрать вам и соответствующую школьную форму. Я просмотрел много вариантов, но остановился на школьной форме времен СССР, то есть черный низ, белый верх. Так как у нас в форме уже есть темные брюки, вы останетесь в них, но смените рубашки на те, что я вам приготовил. Кроме того, видите вот эти треугольники из красной ткани? Это пионерский галстук. Я покажу вам, как его правильно завязывать,― с этими словами Кисе вытащил один галстук и завязал его на своей шее, объясняя каждое свое движение.― Мурасакибара-ччи, ты же полностью переоденешься вот в этот костюм. Тебе, как преподавателю, красный галстук не нужен. А, и вот еще что, не забудь надеть очки. Они с обычными стеклами, но для завершения образа это необходимо.       Ребята ушли в раздевалку. Через несколько минут они вышли. Акаши придирчиво оглядел каждого друга. Куроко, Аомине и Шинтаро были одеты полностью одинаково: черные брюки от формы Тейко, изысканная белая рубашка с коротким рукавом, заправленная в штаны. На шее каждого из них красовался аккуратный красный пионерский галстук. На левой руке Мидоримы можно было заметить посеребренные часы. Мурасакибара, как учитель, был в строгом темно-сером костюме, рубашка также была белоснежной, но первая пуговица была расстегнута. Волосы Атсуши были убраны в красивый хвост. Образ учителя завершали прямоугольные, почти как у Шинтаро, очки. Сейджуро удовлетворенно кивнул:       ― Отлично. Костюмы выше всяких похвал.       ― Эй, модельер недоделанный, выходи давай!― после минутного ожидания прокричал Аомине в сторону раздевалки. Во время примерки одежды Кисе лишь помогал остальным, но сам же не переодевался. Парни ничего не сказали, решив подождать блондина снаружи, однако ожидание затягивалось.       ― Не могу я!― в ответ проорали из раздевалки. Куроко, прищурив один глаз, подозрительным взором осмотрел стену, за которой находилась раздевалка, затем, провожаемый удивленными взглядами друзей, подошел к двери и одним рывком открыл ее. Дверь-то была не заперта…       Перед Тетсуей предстал Кисе во всей красе: в черной юбке, прыгая на одной ножке и пытаясь натянуть колготки. Не застегнутая рубашка болталась на парне, а на шее так и остался висеть пионерский галстук. Надев наконец-таки злосчастные колготки, парень развернулся и понял, что ребята все видели. Удивленный взгляд Кисе встретился с не менее ошеломленными взглядами Куроко и друзей. Первым захохотал Дайки, вслед за ним засмеялись и остальные баскетболисты. Рёта бессильно сжимал кулаки и скрипел зубами, смотря на всеобщее веселье.       Акаши, кое-как сумев взять себя в руки, серьезным тоном приказал успокоиться остальным сокомандникам, но строгое выражение лица капитана повергло ребят в еще большее веселье. Кисе, не в состоянии больше на это смотреть, махнул рукой и засмеялся вместе с остальными.       ― Все, прекратите,― вдоволь отсмеявшись, Шинтаро позволил себе закончить этот балаган. Парни посерьезнели, улыбки и смешки прекратились.― Кисе, что тут у тебя?       Рёта подошел к друзьям, на ходу застегивая белоснежную рубашку с длинным рукавом.       ― Я чувствуя себя, как деревянный,― смущенно пояснил блондин, сделав три оборота вокруг своей оси.― Трудно двигаться.       Мидорима подошел к своей сумке и что-то достал из нее. Вернувшись к Кисе, он приказал тому вновь расстегнуть рубашку и отдал ему корсет.       ― Э-эм… Откуда это у тебя, Мидо-чин?― задал интересующий всех вопрос Мурасакибара. Мидорима странно посмотрел на Атсуши и обвиняющим тоном ответил:― Это не то, о чем вы подумали, извращенцы! Это мой счастливый предмет на сегодня. Как видите, вполне полезный.       ― Мидорима-кун, может, тебе стоит отказаться от гороскопов? Они ведут тебя не тем путем…― в наступившей тишине голос Тетсуи звучал достаточно громко. Аомине на ухо Куроко заговорщицким тоном сказал:― Меня больше интересует вопрос, где и как он покупал этот корсет…― следующая фраза была сказана уже во всеуслышание:― Мне кажется, кое-кто в скором времени может превратиться из натурала в… Прежде, чем разъяренный Мидорима бросился с кулаками на Дайки, конфликт предотвратили Акаши и Куроко: по несколько увесистых ударов получили и Дайки, и Шинтаро.       ― Мы немного отвлеклись от темы,― сухо произнес Сейджуро, закончив воспитательный процесс.― Рёта, надевай корсет и по-быстрому марафеться. Не знаю, что там тебе надо: прическа, макияж.… В общем, чтобы было все, как у девушки.       Кисе кивнул и умчался в раздевалку. Через некоторое время он вернулся. Ребята присвистнули: его можно было принять за девушку, если не знать, что Кисе ― парень! Рёта был одет в не слишком длинную темную юбку, сверху была белоснежная рубашка с длинным рукавом, руки парня словно стали тоньше, походя на девичьи. На длинных тонких пальцах красовались два простеньких кольца, по дизайну схожих с сережками. На изящном запястье также был невзрачный браслет. Макияж Рёты был выполнен в естественном стиле, особенно Кисе решил выделить свои глубокие карие глаза, из-за мастерски нанесенного макияжа глаза парня зрительно увеличились, стали выглядеть еще красивее. Что же касается волос, то на актере был парик: длинные, до бедер, волосы цвета спелой пшеницы, длинная челка спадала на карие глаза. Волосы украшала небольшая незамысловатая заколка в виде месяца. На ногах были черные лодочки без украшений. На шее был пионерский галстук.       ― Ну как вам?― уже кокетливым девичьим голоском спросил Рёта. Он полностью вжился в роль Люси.       ― Н-нормально…― сглотнул Аомине.― Только плоскодонкой был, плоскодонкой и остался…       ― Но-но-но! Попрошу не трогать мою грудь, Аомине-ччи!       ― Что-то я ее тут не вижу! Хоть бы поролон подложил, что ли…       ― Прекратили оба!― прикрикнул на них Акаши. Тетсуя прислушался и сказал:― Нам пора идти, сюда скоро начнут пропускать зрителей.       Парни ушли за кулисы. Сейджуро проверил, помнят ли все свои реплики и действия в то время, пока они сидели без дела, ожидая начала спектакля. Наконец все было готово: зал полон, журналисты на месте. Акаши пожелал удачи своим друзьям и удалился. Прозвенел третий звонок. Занавес медленно пополз вверх, зрители начали аплодировать, приветствуя юных актеров.       Школьный коридор. Вдоль окрашенных в светло-бежевый цвет стен стояли три длинные деревянные лавки. Одна из них стояла под нарисованным окном, но оно было изображено так, что он настоящего отличить, не присмотревшись, невозможно было. На одной из скамеек сидели Аомине и Акаши, о чем-то тихо переговариваясь.       К ним подошел Кисе. Аомине встал и они с Рётой отошли в сторону. Акаши тем временем незаметно ушел.       ― Дениска, а ты сможешь выступить в концерте?― предварительно осмотревшись по сторонам, доверительно спросил Кисе. Дайки сделал удивленное выражение лица. Рёта отвел взгляд и сказал:― Понимаешь, мы решили организовать двух малышей, чтобы они были сатирики. Хочешь?       ― Я все хочу!― обрадовался брюнет, но потом озадаченно произнес:― Только ты объясни: что такое сатирики.       Кисе задумался и нерешительно попытался ответить:       ― Видишь ли, у нас есть всякие неполадки… Ну, например, двоечники или лентяи, их надо прохватить. Понял?― по виду Дайки можно было сказать, что он не понял старательного объяснения. Кисе терпеливо продолжал:― Надо про них выступить, чтобы все смеялись, это на них подействует отрезвляюще.       ― Так они не пьяные, они просто лентяи.       ― Это так говорится: «отрезвляюще»,― засмеялся Кисе.― А на самом деле эти ребята просто призадумаются, им станет стыдно, и они исправятся. Понял?― взгляд Дайки просветлел. Рёта нетерпеливо сказал:― Ну, в общем, не тяни: хочешь ― соглашайся, не хочешь ― отказывайся!       Аомине захотел отказаться, но Кисе посмотрел на него самым умоляющим взглядом. Дайки с неохотой выдавил:       ― Ладно уж, давай!       ― А у тебя есть партнер?― заинтересованно спросил Рёта. В глазах брюнета промелькнул огонек:― Нету.       ― Это как?― отпрянул блондин.― Как же ты без товарища живешь?       ― Товарищ у меня есть, Мишка. А партнера нету,― с самым простодушным видом сказал Аомине.       Рёта снова улыбнулся:       ― Это почти одно и то же. А он музыкальный, Мишка твой?       ― Нет,― почесав затылок, сказал Дайки,― обыкновенный.       ― Петь умеет?― прищурив карие глаза, строго спросил Кисе. Аомине неопределенно махнул рукой:       ― Очень тихо. Но я научу его петь погромче, не беспокойся. Кисе обрадовался и быстро протараторил:       ― После уроков притащи его в малый зал, там будет репетиция!― сказав это, Рёта быстро куда-то умчался, а Дайки быстрым шагом пошел разыскивать Тетсую.       Школьный буфет. Ближе к левому краю сцены стоял стол для раздачи, за которым стояла невысокая пухлая женщина в белом фартуке. Рядом с ней высился стенд, на котором находились всевозможные пирожки, булочки и прочие хлебобулочные изделия. На верхней полке стоял чайник. Также там было несколько накрытых столов, там никто не сидел, лишь невзрачный голубоволосый паренек ел сардельку.       Аомине быстро подбежал к Куроко и взволнованно спросил:       ― Мишка, хочешь быть сатириком?       Тетсуя оглядел Аомине с ног до головы, а потом не спеша ответил, снова принимаясь за сардельку:       ― Погоди, дай доесть.       Дайки стоял и смотрел, как он ест. Сам маленький, а сарделька толще его шеи. Он держал эту сардельку руками и ел прямо целой, не разрезая, и шкурка трещала и лопалась, когда он ее кусал, и оттуда брызгал горячий пахучий сок. Аомине не выдержал, повернулся к буфетчице и сказал:       ― Тетя Катя, дайте мне, пожалуйста, тоже сардельку, поскорее!       Женщина протянула ему небольшую мисочку. Аомине поторопился съесть сардельку, чтобы Тетсуя не успел съесть свою, ведь тогда ему одному было бы не так вкусно. И вот они вместе грызли на пару, и обжигались, и смотрели друг на дружку, и улыбались.       Закончив обед, Дайки рассказал Тетсуе, что они будут сатириками, а он согласился. Они ушли на уроки. Занавес опустился, а когда снова поднялся, на сцене уже был смоделирован малый зал.       Те же бежевые стены, то же окно, но с той разницей, что там кроме двух деревянных лавочек стоял и полированный черный рояль. Рядом с музыкальным инструментом было очень много всевозможных растений в керамических горшках. На одной из скамеек лежали светлый портфель и синяя сумка. На второй скамейке сидели Кисе и Мидорима.       ― Вот и они!― увидев входящих ребят, Кисе встал с лавочки и подошел им навстречу. Потом он указал рукой на неподвижно сидевшего Шинтаро:― Познакомьтесь, это наш школьный поэт Андрей Шестаков.       ― Здорово!― бодро сказал Аомине, и они с Куроко отвернулись, чтобы Мидорима не задавался. А Шинтаро, придирчиво осмотрев друзей, презрительно спросил:       ― Это что, исполнители, что ли?       ― Н-ну, да…― смутился Кисе. Мидорима поправил очки.       ― Неужели не было ничего покрупнее?       Кисе убежденно ответил, что эти парни ― как раз то, что требуется. Но тут в зал не спеша вошел Мурасакибара и сразу же подошел к роялю.       ― Нуте-с! Начинаем! Где стихи?       Мидорима вынул из кармана какой-то листок и сказал:       ― Вот. Я взял размер и припев у Маршака, из сказки об ослике, дедушке и внуке: «Где это видано, где это слыхано…»       Атсуши кивнул головой:       ― Читай вслух!       Мидорима стал читать:       ― Папа у Васи силен в математике, Учится папа за Васю весь год. Где это видано, где это слыхано,― Папа решает, а Вася сдает?!       Аомине и Куроко прыснули, но умело замаскировали веселье за кашлем и чиханием. А Шинтаро читает дальше, так тихо и серьезно:       ― Мелом расчерчен асфальт на квадратики. Манечка с Танечкой прыгают тут. Где это видано, где это слыхано,― В «классы» играют, а в класс не идут?!       На лицах Тетсуи и Аомине появились веселые улыбки. Было видно, что им очень понравились стихи Мидоримы.       Мурасакибара слушал и сказал:       ― Ничего, неплохо. А музыка будет самая простая, вот что-нибудь в этом роде,― он взял стихи Шинтаро и, тихонько наигрывая, пропел их все подряд. Получилось очень даже хорошо, ребята даже зааплодировали. Закончив играть, Атсуши повернулся к Кисе: ― Нуте-с, а где же наши исполнители?       Кисе широким взмахом показал на стоящих рядом с ним Куроко и Аомине.       ― Ну что ж,― обведя взглядом друзей, задумчиво сказал Атсуши,― у Миши довольно хороший слух… Правда, Дениска поет не очень-то верно…       ― Зато громко,― поднял подбородок вверх брюнет. Куроко осторожно дернул того за руку. Мурасакибара вновь начал играть, а ребята пели под музыку, и Аомине очень громко орал. Его все успокаивали и делали замечания:       ― Ты не волнуйся! Ты тише! Спокойней! Не надо так громко!       Особенно горячился Мидорима. Он совсем затормошил Дайки, но тот не хотел петь тише, потому что настоящее пение ― это именно когда громко!       Занавес медленно опускался вниз, закрывая от зрителей сцену. Через минуту он поднялся снова. На сцене вновь сменились декорации: вместо малого зала были раздевалка, коридор и класс. Аомине, весь в зимней одежде, не спеша прошел в раздевалку. Сняв светлый пуховик, Дайки подошел к одной из стен, где висело объявление. Прочтя его, Аомине быстро убежал, захватив с собой сумку. Ворвавшись в класс, он резко остановился и увидел Тетсую, сидевшего за одной из парт и грустно смотревшего в окно.       ― Мы сегодня выступаем!― возбужденно воскликнул Аомине, оперевшись на стол перед носом Куроко. Тетсу, немного помолчав, вдруг промямлил: ― Неохота мне выступать…       Глаза Аомине мгновенно увеличились, брови поползли вверх. Он словно окаменел. В следующее мгновение Дайки наклонился и схватил Тетсую за грудки и злобно прошипел:― Ты что, с ума сошел, что ли? Людей подводить?       Куроко с испугом посмотрел в разъяренные синие глаза друга и жалобно сказал:       ― У меня, кажется, живот болит.       Аомине отпустил друга и вздохнул.       ― Это со страху. У меня тоже болит, но я же не отказываюсь!       Но Тетсуя все равно был какой-то задумчивый. Он вернулся на свое место и вновь начал смотреть в нарисованное окно. Прозвенел звонок. Урок математики пролетел быстро, учителем был Акаши.       Услышав звонок на перемену, Аомине и Куроко медленно вышли в коридор. Там было много народа, все спешили посмотреть на выступление, лишь Дайки и Тетсу медленно плелись по коридору. По потухшим взглядам было видно, что у обоих отсутствует всякое желание выступать. Вдруг из-за угла выскочил улыбающийся Кисе, схватил мрачных парней за руки и беспрепятственно поволок их в малый зал.       Занавес снова опустился. Когда же сцена вновь предстала перед зрителями, там уже были декорации малого зала. Оттуда были убраны лавочки, на их месте стояла массовка. Около рояля, стоявшего близко к краю помоста, было немного свободного места. Куроко и Аомине встали около рояля, за ним уже сидел Мурасакибара с самым важным видом. Кисе дикторским девичьим голосом объявил:       ― Начинаем выступление «Пионерского сатирикона» на злободневные темы. Текст Андрея Шестакова, исполняют всемирно известные сатирики Миша и Денис! Просим!       Аомине и Куроко вышли немного вперед. Тетсуя был бледным, как мел, его глаза бегали из стороны в сторону, он нервно потирал ладони. Аомине же, судя по его спокойному виду, ничуть не волновался и был уверен в своих силах.       Мурасакибара заиграл. Начинать нужно было Тетсуе, потому что он пел первые две строчки, а заканчивал Аомине. Вот Атсуши заиграл, а голубоволосый парень выкинул в сторону левую руку, как научил его Кисе, и хотел было запеть, но опоздал, и, пока он собирался, настала очередь петь Дайки, так выходило по музыке. Но Аомине, сделав недовольное лицо, не стал петь.       Тетсуя опустил руку на место. А Мурасакибара громко и раздельно начал снова. Он ударил, как и следовало, три раза, а на четвертый Тетсуя вновь откинул левую руку и запел:       ― Папа у Васи силен в математике, Учится папа за Васю весь год.       Аомине сразу подхватил и прокричал:       ― Где это видано, где это слыхано,― Папа решает, а Вася сдает?!       Все, кто был в зале, включая зрителей, засмеялись. Парни-сатирики облегченно выдохнули, у них стало легче на душе. А Мурасакибара поехал дальше. Он снова три раза ударил по клавишам, а на четвертый Тетсуя аккуратно выкинул левую руку в сторону и ни с того, ни с сего, запел сначала:       ― Папа у Васи силен в математике, Учится папа за Васю весь год.       Аомине покосился на товарища, но пропел до конца:       ― Где это видано, где это слыхано,― Папа решает, а Вася сдает?!       В зале стало тихо. А музыка в это время бежала все дальше и дальше. Тетсуя был какой-то зеленоватый.       И когда музыка дошла до места, он снова вымахнул левую руку и, как заевшая пластинка, завел в третий раз:       ― Папа у Вас силен в математике, Учится папа за Васю весь год.       Аомине сжал кулаки и сдержанно зарычал. И со страшной злобой в голосе заорал:       ― Где это видано, где это слыхано,― Папа решает, а Вася сдает?!       ― Мишка,― уже на ухо Куроко прошипел разъяренный Дайки,― ты, видно, совсем рехнулся! Ты что в третий раз одно и то же затягиваешь? Давай про девчонок!       Тетсуя косо посмотрел на друга и нахально ответил:       ― Без тебя знаю!― И вежливо говорит Мурасакибаре:― Пожалуйста, Борис Сергеевич, дальше!       Атсуши заиграл, а Тетсу вдруг осмелел, опять выставил свою левую руку и на четвертом ударе заголосил как ни в чем не бывало:       ― Папа у Вас силен в математике, Учится папа за Васю весь год.       Тут все в зале прямо завизжали от смеха. Мидорима, стоявший в толпе, приобрел цвет спелых томатов, из зеленых глаз чуть ли не текли ручьем слезы злости, а рот был жутко перекошен. Кисе, весь красный и растрепанный, пробивался к Куроко и Аомине. А Тетсуя стоит с открытым ртом, выражение его глаз изумленное, как будто он сам себе удивляется. Ну а Дайки, пока суд да дело, докрикивает, но уже без прежней злобы, в голосе скользили едва уловимые нотки отчаяния:       ― Где это видано, где это слыхано,― Папа решает, а Вася сдает?!       Тут уж началось что-то ужасное. Все хохотали, как зарезанные, а Тетсуя из зеленого медленно сменил цвет на фиолетовый, отливавший нездоровой синевой. Кисе схватил окаменевшего Куроко за руку и утащил к себе, напоследок закричав:       ― Дениска, пой один! Не подводи!... Музыка! И!...       Аомине стоял у рояля, взгляд его красноречиво говорил, что он решил не подвести. Но в следующее мгновение поза Дайки из решительно-волевой превратилась в безнадежно-равнодушную, парень сгорбился, ссутулился, взор потух. Когда дошла музыка, он почему-то вдруг тоже выкинул левую руку и совершенно неожиданно завопил:       ― Папа у Васи силен в математике, Учится папа за Васю весь год.       Все вокруг попадали со смеха. Сквозь обезумевшую толпу к Аомине, стоявшему с совершенно потерянным видом, протиснулся Акаши и вытащил того со сцены. Прозвенел звонок. Массовка быстро испарилась, а на сцену вышли ребята из «Поколения чудес» и торжественно поклонились зрителям. Занавес опустился, спектакль окончен. Зал взорвался бурными аплодисментами, а пресса поспешила взять интервью у юных актеров.       ― Ребят, а вы знаете, что наш спектакль победил в конкурсе? Даже средняя школа Оясава, составившая нам конкуренцию, заняла второе место,― улыбнувшись, сказал Сейджуро, когда он и его друзья пришли на следующий день на тренировку.― И, в честь нашей ошеломляющей победы, сегодня тренировки не будет! Собираем вещи и едем ко мне домой. ― Зачем?― хором спросили Аомине, Куроко, Кисе, Мидорима и Мурасакибара. ― Отмечать будем…