Позже

Через неделю после их последней встречи Коля принёс конфискованные вещи. Шубину было неловко их брать — не до вещей сейчас, вообще не до чего, −, а милиционеру по той же причине было неловко их отдавать, но Шубин постарался смягчить заминку, зная, что всё это было только поводом. Отдав всё, кроме растворимого кофе в пакете — выпил в одну из бессонных дежурств, не иначе — Коля немного подрастерял официальности, и тогда Шубин решился спросить: − Как ты вообще? Вопрос из разряда тех, которые задаёшь вроде бы искренне, но в то же время с неловкостью за его банальность. И ответа на него ждёшь соответствующего, что-нибудь вроде «да ничего, держусь понемногу». Но Коля ответил нечто иное: − На удивление нормально, − переминулся с ноги на ногу, провёл рукой по до сих пор не выбритой щеке и продолжил: − Понимаешь… ни кошмаров, ни паники, ничего. С одной стороны — не растравлять же душу специально, а с другой — я вроде как на всю жизнь смертей насмотрелся; любой другой на моём месте ушёл бы из милиции, наверное, или, на крайний случай, в другой отдел перевёлся, а я… продолжаю, и даже пистолет до сих пор в кобуре ношу. − Всё в порядке, − не подумав, сказал Шубин, а подумав, решил закончить: − Ещё появятся. И кошмары, и паника, и остальное. Вот когда воспоминания улягутся, тогда и начнётся − нескоро, но зато надолго. Такое не отпускает, просто корни даёт и прорастает спустя годы. Всплывут эти дни, непременно всплывут. И пистолет ты выбросишь, чтобы не застрелиться. Прости за откровенность. − Спасибо за поддержку, − отозвался Коля довольно язвительно, но без настоящей обиды, просто скрывал замешательство. — Всегда приятно знать, что всё в порядке. Он приложил руку к козырьку, кивнул на прощание и ушёл. На этот раз Шубин не стал говорить, что они обязательно увидятся снова.