410

Автостанция встречала меня толпами народа и горами мусора. Туда-сюда сновали южане-носильщики, расталкивая люд своими тележками. -- Пастаранысь, дарогу-дарогу! Насильщики, такси нэдораго! Посадки ждать еще полчаса. А потом почти тридцать часов тряски по родным просторам в компании других студентов, что едут из столицы домой. Хорошо хоть не среди пьяных челноков. Багажа у меня немного: лишь небольшой рюкзачок, в котором лежат лаптоп да несколько полезных в быту вещиц. Еды почти нет, проще перекусить на остановке. А так, хватит яблок и воды. Началась процедура сдачи багажа. Люди передают сумки крепенькому низкорослому водителю, который споро расставляет их по объемистому багажному отделению. А вот и открылась дверь в салон, можно располагаться. Мечтать о том, что удастся ехать одному на двух сиденьях, не приходится, народу много. Празднички. Надеюсь, хоть сосед будет приличный. Рюкзак закинут под кресло, теперь можно и устроиться поудобнее. Насколько это возможно, очень уж тесно в таких автобусах. Такое впечатление, что их проектируют для лилипутов. -- Молодой человек, подвиньтесь! -- Все надежды на комфортную поездку пошли прахом. Тетенька своими статями напоминала бегемота, вставшего на задние лапы. Как бы под ней кресло-то не развалилось. Наверняка будет храпеть, пихаться и портить воздух. Проверка билетов. Контрольный обход салона. Никого не забыли? Ну, поехали! Можно и яблочко пожевать. Отрезаю ножиком небольшие кусочки и ем. -- Молодой человек, а зачем вам такой нож? -- раздался пронзительный голос со стороны прохода. -- Чтобы резать. -- каков вопрос, таков ответ. Поел -- можно и поспать. Что еще для счастья надо? Чтобы в бок не тыкали. И звука очередного шедевра отечественного кинематографа, коим экипаж нашего дорожного лайнера развлекает пассажиров, не слышать. Впрочем, последнее -- не проблема. Заряда плеера хватит на всю дорогу да еще и останется. Звукоизоляция маленьких, но удаленьких внутриканальных наушников практически идеальна, а музыка, хорошая музыка сну не преграда. Включив любимый эмбиент, я отключился. \paragraph{}<++> Это пробуждение не похоже на предыдущие. Не ощущается движения автобуса, не ворочается похожая на тролля соседка\ldots Плеер молчит. Странно, аккумулятора должно было хватить, как минимум, еще часов на пять. Холодно. Затекло все тело, болит, кажется, каждая клеточка. Под боком что-то жесткое и неприятное. Да это подлокотник, а лежу я на боку. Как и весь автобус. Проклятье! Лицо покрыто коркой запекшейся крови. Должно быть, хорошо обо что-то приложился. Да и битого стекла везде хватает. Руки и ноги, вроде, целы. Темно. Что-то оттягивает ногу. Лямка рюкзака. Всегда перекидываю ее через ногу, когда кладу рюкзак под сиденье. Вот сейчас бы дотянуться\ldots Не очень-то удобно вытаскивать рюкзак из-под сиденья лежа на боку. Расстегнуть фастекс, потянуть.. Вот так! Визг молнии, и в руке аккумуляторный светодиодный фонарик. Ослепительный луч света рассекает темноту, освещая пустой салон. Мертвых пассажиров не видно, их вещей тоже. Лезут нехорошие мысли: \glqqАвария, все ушли, эвакуировались. А почему меня оставили? Ай-ай-ай\grqq. Какого черта? Где я? Это не двухэтажный <<Неоплан>>. Что-то старое. Перед глазами проносятся воспоминания из детства. Прильнув к окну, наблюдаю многометровый обрыв, здоровенные каменюки и бурную горную речку. Кажется, что стоит только пошевелиться, чуть сместить центр масс автобуса, и мы опрокинемся и полетим вниз. Дорога в Енгиабад поначалу всегда пугала. А ходили туда <<ЛАЗы>> и <<Икарусы>>. Точно -- <<Икарус>>. Панику задушить в зародыше. Аптечка! Нужна аптечка. Она обязательно должна быть в автобусе. Теоретически. Вскарабкаться на боковину кресла, шатаясь из стороны в сторону, перебраться на следующее. Все ближе и ближе к отгороженной фанеркой кабине. Еще ближе, еще. По лбу что-то течет прямо в глаза. Рана начала кровить. В узком пучке света вижу красную клеенчатую сумку с белым крестом. Висит неудобно. Хотя чего уж там. Когда автобус лежит на боку, есть ли смысл говорить об удобстве? Есть! Дотянулся. Ассортимент медикаментов не радует: зеленка да пачка стерильных бинтов. Какие-то таблетки в белой бумажной упаковке. Активированный уголь. Ну хоть что-то. Не до хорошего, того же промедола теперь и у вояк не сыщешь. Обработал порезы, стер кровь влажным носовым платком. Как хорошо, что всю воду из фляжки я не успел выпить. Надо выбираться. Как там, выдернуть шнур, выдавить стекло? Здесь оно, по крайней мере, на меня не упадет. А где этот шнур-то? \\ \paragraph{}<++> Место, где я оказался, не понравилось сразу. Дорога старая и разбитая. Такое впечатление, что по ней не ездили лет двадцать. Обошел автобус, принюхался. Да вроде ничего. В смысле, совсем ничего: в свете фонарика не удалось разглядеть тормозного пути. Автобус-то -- действительно <<Икарус>>. Красный с белым. Именно такой, как я помню. Тормозного пути нет. Странно. А это что за дрянь? Вся поверхность дороги и земля вокруг была припорошена какой-то белесой субстанцией. Нет, пробовать на вкус это и даже трогать руками совершенно не хочется. Не видно ни звезд, ни луны. Все затянуто какой-то мутной пеленой. Мобильник не ловит. Кто бы сомневался. Часы, кстати, показывают три часа ночи. И, судя по календарю, я провалялся в отключке трое суток. Парадоксально, но факт. Холодно. Где там была моя флиска? Ох, как хорошо, что я не американский подросток из фильмов ужасов категории B. Проведем ревизию. Что там у меня в рюкзачке? Ага. \begin{itemize} \item Собственно, флисовая кофта. \item Лаптоп с зарядником, впрочем, толку от него сейчас немного. \item Запасной комплект аккумуляторов к фонарю, зарядник. \item Компактный мультимедийный плеер с хорошими наушниками. Вот уж, в данных условиях, вещи сомнительной полезности. \item Хороший американский мультитул в чехле из толстой кожи. Там же набор сменных бит. Наверняка пригодится. Повешу на пояс. \item Прочный складной нож с толстенным клинком и мощным замком. Сгодится в качестве оружия. Лучше, чем ничего. \item Сменное белье: три пары носков, трое трусов. \item Где-то половина рулона туалетной бумаги. Пойдет, в том числе, и на растопку. Зажигалка тоже есть. \item Литровая фляжка с водой, воды меньше половины. \item Три яблока. \item Документы. \end{itemize} Мда, не густо. А ведь становится все холоднее и холоднее. Костерок что ли зажечь? В автобусе-то сидеть совсем не хочется. Натаскаю набивки кресел, да подпалю. Вспороть ножом обивку, вытащить оттуда куски резиноподобного материала. Поджег для пробы зажигалкой -- ну и вонь! Нет, идея с костром явно никуда не годится. Надо бы в багажном отделении порыться, наверняка ведь что-нибудь полезное отыщется. Только, для начала, нужно влезть на боковушку автобуса. Матерки, кряхтение, лоб опять начал кровить. Разок соскользнул и чувствительно приложился копчиком. Но вот, Эверест взят. А что у нас в багаже? Багажное отделение было пусто. Такое впечатление, что все пассажиры организовано покинули автобус, получили свои чемоданы и сумки, а потом кто-то взял и зашвырнул автобус неведомо куда. Ну, и меня заодно. Прям руки опускаются. На тебе, мерзкий автобус, на. Ну вот, только ногу отбил о створку. Сел, свесив ноги. Яблочко-яблочко, ну хоть какая-то еда. И воды немножко. Посетили невеселые мысли о том, что же я буду жрать, когда кончатся сии скудные запасы. И сколько километров до ближайшего селения. Интересно, а приемник в плеере что-нибудь поймает? Попробую-ка, для начала, включить. Нажатие на кнопку и на экране появилась заставка загрузки. Есть заряд! Сканирование, сканирование, пусто. Проклятье! Остается ждать утра. Надеюсь, не замерзну. Кажется, сидя на поваленном на бок автобусе я задремал. Сквозь рваный и беспокойный сон чудилось, будто внизу что-то бродило. Стало страшно, и я перебрался подальше от края. Хотелось верить, что это вышли погулять ежики. Или мне просто показалось. \paragraph{}<++> Рассвет. Или только кажется? Солнца не видно, но стало заметно светлее и не так холодно. Туман, впрочем, никуда не делся, хотя граница видимости заметно отодвинулась. Даже не туман, а дымка. Все-таки холодно. Удивительно, что я не замерз, ночуя на холодном металле. Время 7:30. Памятуя о бродящих неподалеку неведомых зверушках, разложил и взял наизготовку нож. Короткий, но толстый и широкий, с характерной овальной дыркой в клинке, крупной насечкой на обухе и удобной рукояткой с упором. Эдакий складной ломик. Придает уверенности, да еще как. Ух, теперь меня так просто не возьмешь! С этой мыслью и спрыгнул с автобуса. Надо бы следы поискать, что же тут ночью бродило? Далеко ходить не пришлось, вот они, отпечатались в белесой дряни. И следы это явно собачьи. Может быть волки? Хотя, какая разница, одичавшие псы ничуть не лучше. Куда идти? Была не была -- двинусь в сторону предполагаемого движения автобуса. Ну, куда направлена кабина. Туман, или скорее дымка навевала неприятные чувства, ассоциации с <<туманом войны>> из компьютерных игр. Ощущение, что где-то там притаился враг. Рука судорожно стискивала рукоять ножа. Сколько я иду? Уже почти полдень. Дорога несколько раз поворачивала, и честно говоря, я уже потерял ориентацию в пространстве. Как же надоел этот туман! Несколько раз оступился. Асфальт-то местами провалился, кое-где даже чахлая травка-муравка проросла. Не покидает чувство опасности. Будто кто-то смотрит в спину голодным и злым взглядом. Обернешься -- никого. Постоишь, прислушаешься -- тихо, очень тихо. Ни звука ветра, ни пения птиц, ни кузнечиков, ничего. Гнетущая обстановка. Надо двигаться дальше. Привал? Главное -- не потерять направление. Рюкзак сойдет в качестве указателя на время отдыха. Долго сидеть не могу, накрывает страх и чувство опасности. Что-то идет следом, но пока не решается напасть. Устал. Болела нога -- подвернул, не углядев очередную яму. Воду экономлю, как могу, но на дне фляжки осталась лишь пара глотков. На сколько меня хватит? Чувство тревоги никак не отпускает, так и чувствуется на себе эдакий неприятный взгляд. Кто бы то ни был, но нападать он пока не спешит. Впереди сквозь сгущающийся туман показались какие-то постройки. Я ускорил шаг. Да это же остановка. Старая, с отвалившимися облицовочными плитами и прогнившими деревянными скамейками. Сколько же лет прошло с тех пор, когда люди здесь ждали автобуса? Бросил рюкзак ручкой в сторону движения. В животе урчит, ох, как же хочется есть. Осталось последнее яблоко, пора его приговорить. Однозначно, пора. Достав яблоко, я с аппетитом его съедаю, не утруждая себя нарезкой его на кусочки. Эх, ну вот и все. Впрочем, без еды можно протянуть гораздо дольше, чем без воды. Усталость. Усталость накатила внезапно, и такая, что я нашел в себе сил лишь сделать несколько шагов к стене остановки, и сесть на землю, привалившись к этой самой стене спиной. Глаза слипались. Я понимал, что поступаю глупо, что нельзя вот так устраивать ночлег. Особенно, памятуя о недобрых тварях, таящихся в тумане. Эти мысли проявлялись где-то на задворках сознания и уплывали вдаль. \\ \paragraph{}<++> Вокруг клубящийся туман\ldots Видимость отвратная. Рядом виднеются чахлые, низкорослые деревья, лишенные листьев. Они, словно пытаются дотянуться до чего-то, схватить\ldots Под ногами противно чавкает грязь вперемешку с палой листвой, а мелкие колючие кустарники бессильно скребут по гетрам, пытаясь, видно, впиться в шнурки ботинок, намотать их на себя, обездвижить человека и впитать, растворить.. Небо скрыто серой пеленой. Ни звезд, ни луны, но какой-то источник света все-таки есть. Быть может, светится туман? Боковым зрением фиксируются какие-то движущиеся тени, но стоит присмотреться, повернув голову, и видно лишь проступающие сквозь туман деревья и кустарник. Ночные птицы, странные твари\ldots Чупакабра, снежный человек -- кто знает. Что я здесь делаю? Преследую. Кого? Не вижу следа, не чувствую запаха. Иду вперед по наитию. Или просто блуждаю кругами? Кто я? Туман сгущается, он все плотнее и плотнее, такой, что не увидишь и вытянутой руки. Гляжу на свои кисти -- левая обожжена, на ней расплавившиеся остатки перчатки. Мгновение, и руки тают в тумане\ldots \\ \paragraph{}<++> Пробуждение было внезапным. Чувство опасности просто оглушает, словно кричит: <<вставай, вставай или умрешь!>> Вскочил. Щелчок замка разложенного ножа. Темно. Сколько же я спал? Тусклый луч фонаря в энергосберегающем режиме высветил лежащий на том же месте, где я его оставил, рюкзак. Дальше виднеются гнилые скамейки. Видимо, свет фонаря послужил сигналом. Что то прыгнуло в ноги и больно вцепилось в лодыжку. Мелкое, верткое. Фонарь от неожиданности упал на землю, а клинок ножа достал лишь воздух. Зато правая нога впечатала мелкую гадину в асфальт. Другая тварь прыгнула на грудь, но была сбита ударом рукоятки практически на излете. Собаки! Это была стая одичавших бобиков. Сколько же они за мной шли, не решаясь напасть, и караулили, когда я, наконец, усну? С матерным воплем, я бросился наружу. На нож надеяться не приходится, попробуй достань коротким клинком собаку, что в холке тебе по колено. А вот топтать и пинать эту свору, оглашая окрестности истошными воплями мы можем. -- А-а-а-а, суки бля! А-а-а-а-а убью-ю-ю-ю нахуй! -- кажется, блохастые твари не ожидали такого напора и разбежались, поджав хвосты. Далеко ли? Не долго думая, подпрыгнул, зацепившись руками за бетонную крышу остановки, и помогая себе ногами, втащил себя наверх. Ух, надо отдышаться. Без сил я повалился на бетонную панель, что служила крышей. Боевое возбуждение схлынуло и пришла боль. Терпеть можно, но черт возьми, как же больно. Драная штанина, и рваная рана -- плоды усилий вшивого отродья. Посмотрим, что там. Рана не глубокая, но кровит основательно. Надо бы перевязку сообразить. Отрезал кусок от штанов -- все равно рваные. Теперь будут бриджами. Приложил носовой платок к ране, кое как, матерясь сквозь зубы, примотал обрезком штанины. На этом силы меня покидают. Кажется, сквозь сон слышал внизу какое-то возню и потяфкивание. Псины, должно быть, устроили дележку трофеев. Утро. Как холодно\ldots Кажется, лежа на бетоне, я отморозил себе спину и бок. К тому же все тело затекло и почти не ощущалось. Ох, как же мне хреново! Да, зато нога хорошо чувствуется -- рана прямо-таки горела огнем. Интересно, здесь где-нибудь ставят уколы от бешенства? Ну да, ну да, мечтать не вредно. Спустился с крыши. Хотя, спустился -- это слишком громко сказано. Свалился, худо бедно приземлившись на ноги. Тут же взвыл от боли и сел на задницу. Полежав чуть-чуть на земле, поднялся сначала на четвереньки, а потом и в более подобающее человеку положение. Надо бы осмотреть поле боя. Мда, рюкзак псины изрядно потрепали, но так и не смогли разодрать прочную кордуру окончательно. Зато, судя по характерной влаге и запаху, не постеснялись его пометить. Попросту, обоссали. Фонарь валялся поодаль, так и продолжая работать в энергосберегающем режиме. Собаки, очевидно, нашли его малосъедобным. Тьфу мерзость! С брезгливостью осмотрел рюкзак. Ноут пережил даже обоссывание -- хорошая, защищенная техника. Недаром такие любят вояки и всевозможные путешественники. Да вроде ничего особо не пострадало, кроме моей многострадальной ноги. Как же больно! Видимо, боль слегка приводит мысли в порядок. У меня же в рюкзаке бинты с зеленкой! С зубовным скрежетом отдираю от раны присохшие тряпки. Надо смазать рану зеленкой, рана сама себя не смажет. Больше, еще больше, а теперь замотать хорошенько. Закинув на спину рюкзак, я вознамерился двигаться дальше. Но куда? Походив туда-сюда по дороге, нашел свои вчерашние следы. Все-таки хорошо, что здесь повсюду эта белая субстанция -- хоть какой-то от нее прок. Собачьи следы были повсюду, похоже, порезвились бобики здесь на славу. Хоть бы найти какое-нибудь укрытие, прежде чем они опять решат попробовать меня на прочность. Второго такого боя я, пожалуй, не выдержу. С этими невеселыми мыслями я захромал дальше. \\ \paragraph{}<++> Скрипя зубами и матерясь я шагал по разбитой дороге. Кровь пропитав платок и импровизированную давящую повязку, стекала в ботинок. Рюкзак омерзительно вонял песьей ссаниной, от чего то и дело накатывали приступы тошноты. При этом дико хотелось пить, но воды во фляжке больше не осталось. Наступив в очередную выбоину, я повалился на асфальт. Неужели конец? Если четвероногие друзья человека сейчас меня догонят, то вряд ли я смогу оказать им хоть какое-то сопротивление. Стать собачьей сытью на неведомой дорожке -- воистину достойный финал. Сплюнув, кое-как поднялся. В белесой дымке что-то виднелось. Силуэты каких-то столбов. На грани видимости, но ошибки быть не может -- там что-то есть. Строения уже можно разглядеть. Какие-то покосившиеся коровники или что-то в этом духе. Неказистые, оплывшие, похоже, что из саманных блоков. Подхожу к стене, слегка пинаю ее здоровой ногой. Беззубым провалом зияет вход. Может, это и не коровник? Склад какой-нибудь. Хочется войти, но что-то останавливает. Следы. Здесь кто-то был. Мне становится дурно. Следы не человеческие. И не собачьи. Узкая стопа, длинные пальчики. Расстояние между следами небольшое, они могли бы принадлежать десятилетнему ребенку. Но это не ребенок. Может быть обезьяна? Какая-нибудь макака-переросток? Цепочка ведет вдаль от дороги, в туман. Идти изучать совершенно не хочется. Прочь, прочь отсюда. Бегом! Хороший рывок. Даже боль ушла на задний план. Знать не хочу, что за создания обитают в заброшенных коровниках и с утра уходят на работу в туман. А ведь я тоже оставляю след, если это нечто вернется, пойдет по нему\ldots Ведь чем-то оно питается. Забег кончается бесславно. Оступился, нога попала в выбоину, и я растянулся на разбитом асфальте. Тут и рана о себе напомнила. Встать! Сначала на четвереньки, потом выпрямиться\ldots Тревожно. Оборачиваюсь. Щелчок. Толстая титановая пластина встала враспорку, надежно зафиксировав клинок. Мне кажется, или там, позади, какое-то движение? Макака вернулась и увидела, что кто-то почтил визитом ее обитель? Гадина. Выпотрошу! Да нет, вроде никого и ничего. Вышел ежик из тумана, вынул ножик из кармана -- как раз про меня. Все еще всматриваясь вдаль, пячусь. Потом разворачиваюсь, и иду быстрым шагом, насколько позволяет больная нога. Сколько я так иду? Нет сил даже достать телефон и посмотреть время. Воды нет. Туман, как будто, сгущается, превращаясь в, прямо-таки, плотную стену. Не потерять бы дорогу. Продираюсь вперед, периодически наклоняясь, и проверяя под ногами асфальт. Если я его потеряю, страшно представить, куда забреду. Тычок в спину, точнее -- в рюкзак. Несильный. Нож из руки я не выпускал. Отмашка на развороте. Достал. Кажется, лишь вскользь, не сильно. - Уи-и-и-и-и-и-и! -- по ушам бьет омерзительный визг. Отпрыгиваю. Поджилки трясутся, зубы стучат. Отступаю. Что-то явно движется неподалеку, чувствую. Снять фонарь с кармана, несколько тычков в кнопку -- максимальная яркость. Не сказать, что луч вспарывает туман, но лучше, чем ничего. Какая-то возня рядом. Отпрыгиваю. Тварюка меня явно видит. Или слышит. Или носом чует. Или все вместе взятое. А я ее -- нет. Боковое зрение фиксирует завихрение тумана, смещаюсь, поворачиваюсь\ldots И тут оно прыгнуло. Белесое. С тонкими ручками, что вцепились в мою флиску. А лицо, точнее морда.. Запомнил только пасть. Огромную пасть с кучей узких, иглоподобных зубов. Фонарь бьет ударной кромкой куда-то в эту самую отвратную морду, а правая рука работает сама: тычок, еще тычок, тычок. Быстрые, короткие движения. По пальцам течет. Тварь с визгом отскакивает или откатывается, и на четырех костях скрывается в тумане. -- Сдохни, мразь! -- ору ей вслед. И правда, очень хочется верить, что она куда-нибудь уползет и сдохнет от кровотечения, а не залижет раны и нападет вновь. Сколько там ножевых? Десять, может все пятнадцать. Колени трясутся, зубы стучат. Страшно. Наклоняться и проверять асфальт нет никакого желания. Вперед, в белую муть. \\ \paragraph{}<++> Я не знаю, сколько я так брел. Периодически, все-таки, останавливался и ощупывал дорогу. Было несколько поворотов, и коли б пошел наобум, неизвестно куда и к кому б забрел. Тяжело. Бой с тощей зубастой тварью не прошел даром: рана под повязкой начала кровоточить. Бинт пропитался, и мерзкие теплые капли начали затекать в ботинок. До чего же гадкое, ощущение, когда что-то теплое стекает по твоему телу. Понимаешь, что это уходит жизнь. Надо остановиться. Скинул рюкзак. Ба! Неспроста был тот тычок в спину. Из рюкзака торчит тоненькая пика, что-то похожее на дротик без оперения. Полметра в длину, почти невесомая. Кость? Уткнулась в лаптоп. Сколов небольшой кусок пластика и обнажив металлический каркас. Вот те на, прям как с тем воякой, коему спас жизнь айпод, в который на излете попала пуля. Почему-то эта пика не вызывает никакого желания прихватить ее с собой. Даже прикосновение к ней вызывает чувство брезгливости. Хочется бросить эту дрянь подальше, а еще лучше закопать. Бинты. Оторвать пропитавшиеся кровью, залить еще той же зеленкой. Проклятье! Как же больно! Да что ж такое?! Переживший бой с собаками, а также с неведомой зверушкой, флакончик выскальзывает из пальцев и с приглушенным звоном разбивается об потрескавшийся асфальт. Остается только замотать рану потуже чистым бинтом и хромать дальше. Мне кажется, или туман рассеивается? Как могу, прибавляю шаг. Идти больно, накатывает слабость и жажда. Но нужно двигаться. Да, уже видно не то, что вытянутую руку, но и дорогу. Сколько времени прошло? Трудно сказать. В очередной раз останавливаюсь, и достаю из рюкзака телефон. Странно. Время 23:36, но вокруг довольно светло. И как будто, с каждым шагом вперед становится светлее. Туман постепенно превращается в легкую дымку, а потом и вовсе совершенно истаивает. Невзирая на то, что телефон показывает 02:14, здесь, судя по всему, раннее утро. Позади туман, впереди -- обман. Как пелось в одной из песен моей юности. Если обернуться, взору предстает впечатляющее зрелище: белая стена высотой до небес. И простирается до горизонта. Завораживает и, в тоже время, внушает животный ужас. Дорога стала гораздо ровней. Нет жутких трещин и ям. Покрытие, конечно, неровное и далеко не идеальное, но дорога вполне себе качественная. Даже, пожалуй, слишком качественная для нашей-то страны. Невзирая на заметно улучшившиеся условия, идти тяжело. Нога болит, усталость валит с ног, а еще жутко хочется пить. Губы потрескались, а язык распух. А солнце припекает все сильнее. Снял кофту, скатал ее и затолкал в рюкзак. Эх, как же хочется его бросить прямо здесь и шагать налегке. Но нет. Негоже это, разбрасываться толковыми вещами. Куда же я приду? Что, если до ближайшего населенного пункта пара сотен километров? Да я же сдохну тут, по дороге. Местность как-то незаметно меняется. Идти все тяжелее, дорога идет в гору. Не сказать, что холмы, но уже и не голая равнина. На приличном удалении от дороги виднеются то ли перелески, то ли посадки. Приходит мысль свернуть с дороги и посидеть в тенечке. Но сколько до них идти?Нет, пройду еще немного по дороге. Пот льется градом. Спина под рюкзаком сопрела, дыхание напоминает хрип. Голова кружится. Кажется, лишь на мгновение глаза закрылись, ноги подгибаются и я, как куль, валюсь на обочину. Подняться заставляет живое воображение. Оно рисует картину засохшей мумии на обочине дороги, которую клюют мерзкие черно белые птицы и пробуют на зуб шакалы. С кряхтением и невнятными матерками кое-как принимаю вертикальное положение. Левой! Правой! Левой\ldots Что это там впереди? Да это же ЛЭП. А еще дальше виднеются какие-то строения. Поднажмем! И вот я у цели. Не сказать, что дошел -- скорее дополз. На последнем издыхании. Что я вижу? Побитые ржавчиной ворота со звездой, на которых написано де <<пионерский лагерь>>. <<Совенок>>. По бокам от ворот статуи, видимо, этих самых пионеров. Девочка воздевшая над головой руку и мальчик c трубой. А рядом указатель автобусной остановки. Номер 410. Толкаю ворота. Заперто. -- Эй! Люди! Кто-нибудь, впустите меня! Впустите, помираю! Эй! -- кричу во все горло, молотя в ворота рукоятью ножа. Что это? Кажется, я слышу чьи-то шаги. Кто-то явно бежит по направлению к воротам. Лязг засова, скрип не смазанных, ржавых петель. Ворота приоткрываются, и я вижу человеческую фигуру. Девушка. -- Эй, ты кто?, -- кажется, она говорит что-то еще, но все звуки сливаются в монотонное бормотание. -- Семен. -- это единственное, что я успел сказать, прежде чем повалился на землю.