Его секрет, вновь объединивший нас

      ― Куроко, что ты думаешь об этом? ― вопрос Акаши, заметившего, что Тетсуя задумался, выкинул распасовщика из собственных воспоминаний. Парень отвел взгляд от окна и, обернувшись, непонимающе уточнил, что капитан имеет в виду.       ― Мы решили, что будем играть в карты. Проигравший ответит на все наши вопросы, ― пояснил Сейджуро и склонил голову набок, ожидая от собеседника ответа. Ребята заинтересованно примолкли: слова Куроко будут решающими. Однако прежде, чем Тетсуя успел что-либо произнести, раздался возмущенный возглас Аомине, призвавшего друга не соглашаться на игру, ведь у парней не было с собой карт. В общем-то, проблему довольно быстро решили: Мидорима вспомнил, что в соседнем купе ехала компания подростков, у которых с собой обязательно должна была быть колода. Кисе и Аомине, недовольно что-то бурчавший под нос, отправились на время одолжить карты ― девушки, ехавшие в компании нескольких парней, едва завидев фотомодель, согласились выполнить его просьбу в обмен на автографы.       ― Ну, что же, ― Акаши, перемешивая колоду карт, осмотрел каждого из своих друзей, расположившихся по периметру купе, ― кажется, все готово. Я сдаю. Тетсуя всмотрелся в тот расклад, что ему достался. Пиковая и червовая десятки, бубновый валет, червовая дама и трефовый король ― не густо. Хотя, конечно, этот расклад намного лучше того, который мог бы быть, так что не все так плохо. Кроме того, у него есть неплохой союзник ― Мурасакибара Атсуши, с которым он успел договориться перед началом игры о некоторых нюансах. Вообще, как успел заметить Тетсуя, в их компании большинство ребят объединились во взаимовыгодные союзы в надежде победить, лишь Акаши оказался в гордом одиночестве, что, впрочем, неудивительно: Сейджуро был силен. И Тетсуя, ранее игравший с капитаном, и парни, инстинктивно чувствовавшие его возможности, знали, что сейчас Акаши лучше оставить одного.       Мурасакибара, рядом с которым сидел Куроко, особым образом разместивший веер своих карт так, чтобы Атсуши смог увидеть их, задумался: почему именно Тетсуя стал его союзником в этой игре? Центровой знал себя и мог предположить, что ранее выбрал бы в союзники Акаши, которого безмерно уважал, или Мидориму, зная его ум и везение в азартных играх, но никак не Куроко, так почему?.. Нет, даже не так: почему Тетсуя выбрал в партнеры именно его, а не того же Аомине? Насколько Атсуши знал, прежняя связь между «Тенью» и «Светом» бывшего «Поколения чудес» начала восстанавливаться, и эта игра помогла бы укрепить взаимопонимание между ними, если бы только Куроко захотел стать союзником Дайки. Однако этого не произошло. В чем же дело? Может быть, Куроко понимает, что для того, чтобы идти вперед, нужно не оглядываться назад?       Итак, бубновая семерка от Мидоримы, предназначенная Аомине. Акаши невольно усмехнулся, заметив заминку Дайки: Белый Лис тоже любил всевозможные комбинации с семерками, которые, к слову сказать, довольно часто оборачивались стратегическим проигрышем для соперника. Может быть, спросить потом у Куроко, не согласится ли он взять седьмой номер как игрок «Поколения чудес»? ― Беру, ― нехотя произнес Аомине, зашедший в тупик. Мидорима едва заметно улыбнулся, празднуя свою маленькую победу, и взял последнюю карту ― козырного пикового туза. Колоды, как таковой, уже не было. Каждому из игроков отныне придется рассчитывать лишь на свои силы.       Ход перешел к Атсуши. Куроко невольно напрягся: союзник знал его карты, оставалось надеяться на то, что Мурасакибара примет взаимовыгодное решение. Однако он может сделать свой ход и в интересах Акаши, поскольку тот тоже разговаривал о чем-то с Атсуши перед игрой, и Куроко не знал теперь, чью сторону примет Атсуши. Центровой со вздохом выложил червовую девятку и послал извиняющийся взгляд Сейджуро. Тот ответил понимающим взглядом, в конце концов, если Куроко и Мурасакибара, люди, ранее постоянно ссорившиеся друг с другом, смогут наладить контакт, «Поколение чудес» станет сильнее, чем когда бы то ни было. Пора признать, что Аомине уже не может быть «Светом», ориентиром для Тетсуи. Пора признать, что «Поколению чудес» нужен новый дуэт, но сможет ли он сформироваться, не распавшись из-за различий взглядов?       Тетсуя отбился десяткой соответствующей масти и скинул эти карты слева от себя. Битые карты еще могут сослужить ему неплохую службу: он не раз пользовался подобным трюком, если замечал, что его соперник не слишком внимателен. Лишь во время своей последней игры с Акаши он использовал этот ход, понимая, что Сейджуро заметит подмену карт, но иного выхода у него не было… ― Куроко-ччи, ты специально?! ― заныл Кисе, увидев бубнового валета. Карт соответствующей масти у него не было, поэтому пришлось взять карту от Тетсуи и, как дополнение, трефового валета от Атсуши. Мурасакибара, отдавая валета, ничем не рисковал: у него были в запасе трефовые туз и восьмерка, а также козырной король. Акаши с удовлетворением отметил, что этот ход был прекрасно скоординирован в доли секунд между Атсуши и Тетсуей. Неплохо…       Тем временем пришла очередь Такао сделать ход. Казунари думал: отдать мелкую карту или что-то покрупнее, вроде бубнового короля или туза? Брюнет перевел озадаченный взгляд серых глаз на Мидориму. Шинтаро, мгновенно поняв суть проблемы, указал на маленький брелок от ключей, висевший на ремне. Намек был понят верно, и Такао вытащил трефовую семерку ― самую мелкую карту из всех, что у него имелись. Акаши, не задумываясь, отбился десяткой, всеми силами скрывая облегчение от сложившихся благоприятным образом для него обстоятельств. У Сейджуро, вероятно, были худшие карты из всех возможных: мало того, что ни единого козыря в рукаве, так еще и одна мелочь какая-то. Впрочем… это можно обернуть в свою пользу.       Капитан медленно выложил в центр круга, образованного подростками, червовую восьмерку. Когда Мидорима отбил ее козырной шестеркой, Акаши вытащил еще одну, бубновую восьмерку. Шинтаро, не долго думая, отбился дамой, однако Кисе, у которого были все остальные шестерки, решил передать Мидориме мешавшиеся карты. Но не получилось: трефовая шестерка была покрыта еще одной дамой, а Рета сообразил, что у Мидоримы остались одни козыря. Было рискованно продолжать отдавать свои карты. Шинтаро выложил пиковую семерку ― одну из двух карт, что у него имелась. Он близок к победе как никогда. Главное теперь - не испортить все в последний момент… Семерка была отбита Аомине козырной восьмеркой. Атсуши сжал карты, что были у него в руке: как быть? Он может выдать сейчас восьмерку Дайки, зная, что тот отобьется, но… У Мурасакибары карты больше, чем у Куроко, и когда он будет делать ход, Тетсуя будет вынужден либо отбиться, но остаться без козыря, либо взять карты и повысить шанс на собственный проигрыш.       «Ты ведь понимаешь, о чем я, Мурасакибара? Да, он выбрал тебя своим союзником, но… Куроко должен проиграть. Я, Мидорима и ты обязаны сделать все для этого», ― вспомнились слова Акаши центровому. Атсуши понимал, для чего это нужно, но на сердце у него отчего-то было неспокойно. Впрочем, была не была! Трефовая восьмерка, не успев приземлиться на пол, была сбита аналогичной девяткой. Аомине вытащил червового короля ― Мурасакибара не смог бы ее отбить, ведь туз этой масти был у Дайки. Атсуши оказался в затруднительном положении: у него был козырной король, но стоило ли его использовать сейчас?       Куроко быстро сообразил, как стоит поступать его союзнику: отбиваться козырным королем. Он сделал вид, что просто поправляет свои карты, но Атсуши, скосивший глаза, заметил, что Тетсуя хочет, чтобы он покрыл червового короля пиковым. Что ж, почему бы и нет? Парень вытянул свою карту и положил ее аккурат поверх короля Дайки. Куроко же, опережая Такао, бросил на пол трефового короля, зная, что Атсуши отобьется трефовым тузом.       ― Хм, удивительно, но Мурасакибара победил, ― с удивлением в голосе произнес Мидорима, увидев, что у Атсуши не осталось ни единой карты. Невероятно, оказывается, у него незаурядные способности к логическому мышлению! Или же… кто-то помог ему просчитать все наперед и победить… Куроко! Тетсуя, приметив момент, когда все были отвлечены внезапной победой Атсуши, незаметно стянул бубновую восьмерку из колоды с битой картой. Куроко не хотел усугублять и без того тяжелое положение дел у Кисе, а его пиковая десятка и червовая дама этому не способствовали. Будем надеяться, что никто не заметить небольшой хитрости Тетсуи…       ― Так, Тетсу, я чего-то не понял… ― к немалому изумлению Куроко, подмену первым заметил именно Аомине. ― Мухлевать вздумал?! ― Куроко, в этот раз тебе не стоило так делать… ― вкрадчивый голос Акаши заставил всех вздрогнуть: капитан был зол. ― Мы дисквалифицируем тебя и объявляем проигравшим. Все свои карты сдай в отдельную колоду.       Черт, вот и помогай после этого людям… Куроко едва заметно сжал губы: нетрудно догадаться, кого будет расспрашивать победитель. Тем более, что именно Акаши будет в выигрыше в конце этой партии… Что ж, видимо, это судьба. Для Тетсуи сейчас будет наилучшим вариантом продумать осторожные ответы на вопросы. К счастью, Куроко знал, о чем именно будут его спрашивать, и, к сожалению, он не горел желанием ворошить прошлое. Однако выбора у него не было: парень привык отвечать за свои слова.       ― Я победил, ― спокойно, как о чем-то совершенно обыденном, оповестил всех Акаши. Куроко внутренне напрягся, ожидая расспросов о Кагами или Сейрин. Но Сейджуро, кинув настороженный взгляд на внешне совершенно спокойного друга, зашел совершенно с другой стороны: ― Куроко, скажи, какие отношения у тебя сейчас с Огиварой-куном?       Тетсуя нахмурился. Огивара? Капитан еще помнит Шигехиро? Почему Акаши спрашивает о нем сейчас? Почему его интересует призрак давно миновавшего прошлого? Несомненно, Сейджуро заходит издалека, но он никогда не делает ничего просто так. Хм… Что-то тут явно не так. Но вот что? ― Мы с ним уже месяца два не общаемся, ― грустно усмехнувшись, со вздохом признался Куроко. ― С того момента, как мы… Сейрин взяли Зимний Кубок, мы общались все реже… А потом… ― парень замолк. Неприятные, ножом полоснувшие по израненному сердцу воспоминания заставили его это сделать. Тетсуя чувствовал на себе полные сожаления и сочувствия взгляды близких друзей, но продолжить фразу так и не смог. Впрочем, в этом не было необходимости: каждый из присутствующих хорошо, даже слишком хорошо знал, что случилось потом.       ― Куроко, ты не сожалеешь? Тетсуя встретился печальным взглядом с обеспокоенным взором Такао. А чего сожалеть-то? Уход из Сейрин был лишь делом времени. Куроко знал, что это неизбежно: еще раз видеть распад дорогой ему команды он не сумел бы. Что ж, правильно говорят, что тот, кто в одночасье выбивается из грязи в князи, становится слишком самоуверенным. Распасовщик по своему опыту знал, что помочь тем, кто чрезвычайно возгордился, может лишь горечь поражения…       Конечно, сложно сказать, что сейчас чувствовал Тетсуя к бывшим друзьям из Сейрин. Нет, той злобы, ярые вспышки которой навсегда остались в памяти Шестого игрока, уже не было. Не было и того жуткого разочарования, по пятам преследовавшего его последние месяцы. Была… лишь немая благодарность. Куроко гнал эти мысли, считал их неправильными, но где-то глубоко-глубоко в душе четко осознавал: если бы Сейрин не предали его, вряд ли он смог вновь стать единой командой с теми, кому был предан все это время.       ― Нет, Такао-кун, я не сожалею, ― мягко улыбнулся Куроко. ― С Сейрин у меня не было будущего.       ― Каждый из нас был верен «Поколению чудес» до конца, ― тихо прошептал Кисе. В купе воцарилась тишина, которая была точь-в-точь такой же, как и тогда, когда в больнице, где лежал Куроко, соблюдалось безмолвное вечернее бдение. Эта тишина не была отягощающей, вовсе нет. Пусть каждый из парней молчал, погрузившись в свои мысли, пусть казалось, что сейчас друзья далеки друг от друга как никогда, это было не так. Эта тишина объединяла их.       ― Уже поздно, ― заметил Мидорима, случайно скользнув рассеянным взглядом по настенным часам, стрелки которых неумолимо приближались к двенадцати. ― Пора расходиться. Ребята поднялись с насиженных мест и разошлись по своим купе. Лишь Акаши никуда не ушел, так и оставшись сидеть на постели Куроко. Кисе, хотевший было окликнуть капитана, внезапно осекся: этим двоим нужно было многое обсудить. Рета не знал, какие ответы на какие вопросы необходимо было знать капитану, но почувствовал, что это касается прошлого Тетсуи. Что ж, время придет и, если Куроко захочет ― сам поведает друзьям о своих тщательно хранимых тайнах. А сейчас… сейчас нужно лишь оставить их поговорить, только и всего.       ― Куроко, почему ты в тот раз проиграл? ― задумчиво глядя в окно, спросил Сейджуро. ― Ты ведь мог победить… меня. Но ты этого не сделал. Почему?       ― Шах, ― уверенный голос Акаши прорезает напряженную тишину. Перед Куроко появляется трефовый валет. ― И мат. Я победил, Куроко.       ― Почему ты был так уверен в выигрыше партии? ― вопросом на вопрос ответил Тетсуя, вспомнив львиное спокойствие, звучавшее в голосе Сейджуро, когда тот оповестил о своей победе над легендарным Белым Лисом. То поражение, которое Куроко считал позорным, еще долго тяжелым камнем лежало у него на душе. Тетсуя проиграл потому, что… доверился Акаши. В какое-то мгновение распасовщик по глазам Сейджуро понял, что он пришел ради него: спасти, вытащить его из омута азартных игр, пока не стало слишком поздно. И Тетсуя пожертвовал победой… ― Я… Не знаю почему, но в последний момент я понял, что ты позволишь себе проиграть, ― чуть заметно улыбнувшись, тихо сказал Акаши и вгляделся в безмятежное лицо друга. ― Акаши-кун, я должен сказать тебе спасибо, ― Куроко отвел взгляд от бездонных алых глаз капитана. ― Спасибо, что научил меня вам доверять… ― Единственный, кто тут должен благодарить ― это я, ― с этими словами Акаши встал с кровати и быстро вышел из купе Куроко. Множество мыслей роились в голове юного капитана, не давая покоя. Сегодня у Сейджуро будет бессонная ночь: ему предстояло многое обдумать и разложить по полочкам. Особенно, последний разговор с Куроко.       Акаши давным-давно заметил, что его беседы с Тетсуей выглядят невероятно… необычными. Разговоры капитана и распасовщика никогда не отличались многословностью, но каждый из них умел читать между строк. Им не нужны были слова, чтобы прекрасно понимать друг друга. Сейджуро видел Тетсую насквозь, ровно так же, как и Тетсуя умел распознавать истинные мысли внешне всегда невозмутимого Сейджуро. Акаши не знал, что именно его притягивало в Шестом игроке, но чувствовал: эта связь с момента воссоединения «Поколения чудес» стала крепче, чем когда-либо. Капитан уверен, что лишь с Тетсуей он может обсудить свои самые тревожные мысли, лишь Тетсуя может дать ему прекрасный совет и понимание…       На следующее утро ребята проснулись ни свет, ни заря: совсем скоро будет конечная остановка «Кассиопеи». Быстро приведя себя в порядок, «Поколение чудес» вновь собралось в купе Куроко и молчаливо стали дожидаться прибытия. Тетсуя бесстрастно смотрел в окно, прислушиваясь к звенящей тишине в купе. Довольно необычным фактом было то, что в голове распасовщика не крутилось ни одной мысли. Ни о Сейрин, ни о Кагами, ни о «Поколении чудес»… ― Приехали, ― долгожданное известие из уст Мурасакибары всколыхнуло ребят, заставив вскочить с обжитых мест и, быстро похватав сумки, сойти с поезда. До Хатараку они добрались относительно быстро и совсем скоро оказались на территории старшей школы, затерянной в лесах Хоккайдо. Аомине поежился: холодный ветер пронизывал до костей. «Поколение чудес» шло уже минут десять по извилистой дорожке, выложенной ровными серыми прямоугольными плитами, но главный корпус старшей школы все не показывался. Да, были небольшие жилые домики, то и дело мелькавшие между зарослями кустов и высокими стройными елями, Дайки заметил даже еще одно здание с открытой верандой, на которой собралась шумная толпа уже прибывших учеников. Высокое трехэтажное здание с примыкающими к нему постройками, предназначенными для разнообразнейших клубов, поразило всех новоприбывших без исключения. Благодаря светлому монолиту, из которого был сложен корпус, и вычурной, очаровывающей своей тонкостью и изяществом лепнины строение школы казалось чем-то воздушным, стремящимся ввысь, к медленно проплывающим пушистым облакам. Большое количество окон убедило ребят в том, что и внутри Хатараку настолько же светла и просторна, как и снаружи. ― Ну что ж, здравствуй, Хатараку...