Только дождись меня...

      POV Дерек.       Я смотрел, как ты уходишь, и кошки скреблись на душе. Какая-то тоска поселилась в сердце. Мне казалось, что это связано с тем, что ты улетел. Весь вечер я не находил себе места. Уже в десять вечера я был на взводе, но тут тишину разрезала мелодия звонка. На дисплее была твоя фотография. — Да, Сашенька!! Как долетел, родной? — Всё замечательно! Полёт прошёл удачно! Команда встретила в аэропорту. Сейчас едем на базу. Дерек, я, как приеду на место, не смогу тебе звонить. Все сигналы будут глушиться. Но ты не переживай, со мной всё будет хорошо! Я через две недели буду дома. Ты же будешь меня ждать? — Ты же знаешь, что буду! Без тебя каждая минута кажется вечностью. Я люблю тебя, родной! И очень скучаю без тебя! — Я тоже скучаю! Постараюсь не задерживаться! Дерек, я хотел тебе сказать, что тоже тебя… — Саш! Ало, Сашенька? - но гудки телефона были мне ответом. Я попытался повторно набрать Сашу, но ответом было: «абонент вне зоны доступа». Скорей всего, они уже приближаются к базе, вот сигнал и пропал.       Для меня время потянулось со скоростью черепахи. Я вычёркивал дни из календаря, всё больше приближая обведённую дату.       А потом мир перевернулся для меня…       Саша задерживался на пять дней. Телефон по-прежнему молчал. Я звонил его друзьям, с которыми мы вместе как-то отдыхали, но и те ничего не знали. Не выдержав, я поехал к его родителям. Дверь мне открыл посеревший отец Сашки. Глядя на него, мне захотелось развернуться и уехать. Увидев меня, он молча отошел от дверей, пропуская меня внутрь помещения. В комнате сидел старший брат Саши, обхватив голову руками. В дальней комнате слышался плач папы и младшего брата. — Что случилось? - охрипшим голосом спросил я. — Саша… Мы пытались тебя найти, но… — Что с ним?! Где он?! - закричал я, схватив за рубашку Аристарха, брата моего любимого, который подошёл ко мне. — Через четыре дня после его отъезда, нам пришёл официальный лист, что Саша пропал без вести. Его отряд попал в ловушку и в точку возврата не вернулся. Были проведены несколько спасательных операций. А позавчера пришло письмо из военной комендатуры о том, что найдены обгоревшие останки группы Саши. Все десять человек. Опознали только по жетонам на шее. Там был и Сашкин…       Мир окрасился для меня в чёрные тона. Я не мог поверить в это! Только не Санька, только не он! Как же так? За что?! Нет! Это чей-то глупый розыгрыш! Он же обещал вернуться! Обещал!!       Я как сквозь сон видел, как из комнаты вышел папа моего любимого. Он что-то держал в руках. Его заплаканные глаза устало смотрели на меня. Протянув руку, он что-то вложил в мою ладонь. — Я знаю, что ты любил Сашу. Поэтому отдаю это тебе. Ты делал его счастливым. Через три дня будет панихида. Тело привезти не смогли: его кремировали, а урну с прахом доставят вечером…       Я смотрел на него и не понимал, чего от меня хотят. А когда понял… Волна горя оглушила меня, сердце сжало в тиски боли. Посмотрел на руку, а на ладони лежал жетон Сашки…       Как я добрался до дома - не помню. Зашёл, разделся на автомате. В спальню шёл, как на эшафот: там же были его вещи. Я лег на кровать и, прижав к груди именной жетон, который так и держал в руке. Он был тёплый от моей ладони. Такой же теплый, как и тогда, когда его носил Саша. Я был словно в анабиозе: ни одной мысли, ни одной эмоции. Даже сна не было, так и пролежал всю ночь, смотря вникуда. Очнулся оттого, что меня кто-то теребит, рядом был мой папа. Он что-то говорил. Прислушавшись, смог понять, что папа переживал за меня, что я уже двое суток не отвечаю на звонки. А сегодня он не выдержал и, вызвав слесаря, открыл входную дверь. Папа ещё что-то говорил, говорил… А у меня засела фраза в голове: двое суток. Что должно произойти через двое суток? — Пап, а какоё сегодня число? — Восьмое апреля. — Восьмое… А день недели? — Среда. — Среда... – какая-то мысль упорно ускользала от меня. А потом мой взгляд коснулся моей руки. Воспоминание лавиной нахлынули на меня. От душевной боли, меня выгнуло, как от физического ранения. Я взвыл. Папа испуганно отшатнулся от меня. Я, как молитву, повторял: — Саша… Саша… Сашенька…Родной…       Отец вызвал скорую. Мне вкололи успокоительное. Немного успокоившись, я отправился в душ. Выйдя из ванной, я прошёл на кухню, где сидел встревоженный папа. — Сына, поешь. — Не хочу, папа. Только кофе выпью. Сегодня будет панихида по Саше. — Саше?! Что случилось? - в шоке спросил родитель. — Погиб, выполняя задание. — Сыночек… — Потом, папа, всё потом. Сейчас я должен уйти.       После этих слов я допил кофе и ушёл одеваться. Саму церемонию я не запомнил. Заняв место в углу, я наблюдал за толпой людей, что пришли поддержать семью Алмазовых. Было много коллег Саши. Когда урну с прахом погрузили в землю, Сашины сослуживцы дали прощальный салют в его честь. Когда все разошлись, я не поехал на поминальный обед, мне хотелось побыть со своим мальчиком одному. Опустившись на одно колено, я зарылся одной рукой в землю на могиле Саши. Взгляд не мог оторваться от фотографии с чёрной лентой. На ней он смеялся. Казалось, что солнечные блики отражаются в его фиалковых глазах. Слова полились из меня рухнувшей плотиной. — Сашка, как же так? Почему ты не вернулся? Ты же обещал! Как же мне жить без тебя? Ты же увёз с собой моё сердце! Почему не забрал сразу и жизнь? Зачем она мне без тебя? Сашенька, родной… Ты же забрал с собой свет и краски из неё. Это не ты погиб - это я умер. Только сейчас понял слова своего друга, который похоронил свою пару: лучше, если б он ушёл к другому, но я знал, что он жив и счастлив. Я хочу к тебе. Обнять своими руками, зарыться лицом в твои короткие волосы и просто стоять и слушать твое сердцебиение. Теперь тебе предстоит дождаться меня. Я постараюсь не задерживаться, но мой папа с братом ещё нуждаются во мне. Ты, главное, жди, и мы встретимся, родной, я найду тебя и за гранью… - выговорившись, я пошёл на выход с территории кладбища.       После похорон, дни потянулись серой чередой. Я перестал не то, что смеяться, я разучился веселиться. Друзья пытались вытянуть меня из моего кокона депрессии, но ничего не получилось. Постепенно меня оставили в покое. Я ходил на работу, ел, пил, спал, но делал всё на автомате.       Через три месяца умер мой отец. Внезапная остановка сердца. После его похорон, нотариус вскрыл завещание отца. Его содержание повергло в ужас моих близких. То, что отец был тираном и деспотом, знали все, но то, что он может лишить своего мужа и младшего сына крова и финансовой поддержки, если я не вступлю в брак и не произведу на свет наследника, подкосило их окончательно. Папа с братом ничего мне не сказали и ни о чём не попросили. Они стали молча собирать вещи, планируя переехать в однокомнатную квартиру, которая досталась папе от его родителей. Я хотел сам обеспечить их будущее, но из-за того, что невнимательно относился к своей фирме, дела ухудшились. И ещё не понятно, смогу ли избежать банкротства, а обречь близких на нищету просто не мог. Позвонив папе, дал согласие на брак. Родитель только спросил: — Ты уверен, сынок? Мы как–нибудь проживём. — Я уже принял решение, папа. Своё счастье я уже потерял. Больше мне уже терять нечего, а вы сможете жить, как жили раньше.       После того разговора, мы обратились в институт планирования семьи. Там хранились образцы запахов половозрелых омег и альф со всего мира. Я заполнил анкету, где указывал любимые блюда, запахи и всё, что имеет к ним отношения: начиная от любимого шампуня до вкуса зубной пасты. На основе этих данных мне предложили образцы запахов, где был аромат моего истинного. Не долго думая, мы тихо расписались. В первую брачную ночь я так и не смог к нему прикоснуться. Майк не мог понять почему. Поселив его в соседней комнате, мы стали жить, как соседи. Поначалу супруг был тихим и скромным омегой. Он пытался мне угодить, подстраивался под меня, но я, по–прежнему, избегал близости. Когда у него наступила течка, через силу заставил себя пойти к нему. Да, меня манил его аромат, но меня не тянуло к нему душевно. Занимаясь с ним сексом, я выкрикивал имя Саши. После течки отношение мужа ко мне изменилось. Он не смог простить мне того, что я звал другого. Он стал превращаться в истеричку и скандалиста. Благо, что в ту ночь он зачал. Я оплачивал все его выходки и капризы, понимая, что это моё равнодушие сделало его таким.       Время в ожидании рождения малыша пошло чуть быстрее. Хоть я сочетался браком и ожидал прибавление в семье, я продолжал каждую субботу, не обращая внимания на погоду, приходить на кладбище. Как-то Сашка сказал, что очень любит кактусы, так как они напоминают ему мою щетину по утрам. Вот я и приношу ему на могилку маленькие кактусы в горшочках. Кто-то выбрасывал уже погибшие растения, а я всё нёс и нёс новые…       А в годовщину Сашкиной смерти у меня родился сын–альфа. Это был знак для меня. Я назвал его Александром, хоть муж и возражал. Но это был тот случай, когда я был непреклонен. Я перестал обращать внимание на выходки супруга и его ругань. Вся моя жизнь теперь заключалась в маленьком Саше, моём Александре…