Мученик
Он любил отца и восхищался им. Как же хотелось порой рассказать, что герой Легенда – это его отец! Да любой мальчишка отдал бы всё, лишь бы быть сыном самого Легенды. И как же мучительно было молчать... Слушать о том, что у кого есть, кто чем крут, какие у других отцы, воскресные походы в луна-парки, навороченные гаджеты, невероятные подарки… смешно! Мелочно! Ерунда! Отец Легенда – вот это круто! По-настоящему круто! И отец всегда учил: «Защищай справедливость». И он защищал… Когда мать кричала от боли, а пьяный мужик, который был её мужем, который был его отцом, который был самим Легендой, избивал её – он защищал. Защищал мать. Защищал светлый образ отца. Защищал достоинство Легенды. Защищал справедливость. Защищал! Защищал. Защищал… Защитил ли? Мать не простила его. Отец… погиб. У Юрия осталась только справедливость. Только она не отвернулась от него. Больше не было никого. Не было семьи. Не было друзей. Не было никого. Только он и Справедливость. И он отдался ей. Отдался до конца. Полностью. До донышка. И не стало больше Юрия Петрова. Был судья Администрации Штернбилда по юстиции. Но этого мало. Ничтожно мало! И Юрий стал куратором «Hero TV». Но и этого было недостаточно его богине – Справедливости. Так родился Лунатик. Безумец в отблесках синего пламени, не связанный лживой моралью и законом. Тот, кто творил справедливость не ради рейтингов, рекламы, денег или очков. Теперь его сердце не сжималось от боли, когда он, связанный цепями закона, выносил приговор, руководствуясь не Справедливостью, а бюрократическими закорючками. Нет больше Юрия Петрова. Теперь он мог привести в исполнение тот приговор, который вынес сердцем. Приговор доставлялся преступникам прямо в камеру вместе со всполохами синего огня. Есть судья по юстиции. Теперь не резало в груди, когда герои упускали негодяев. Нет больше Юрия Петрова. Теперь он сам исправлял ошибки NEXTов в масках. Есть куратор рейтинговой передачи. Теперь он сам стал стрелой в арбалете богини. Нет больше Юрия Петрова. Есть Лунатик. И Юрий согласен отдать всего себя. Ради справедливости. Ради безопасности законопослушных граждан. Ради страха преступников. И он отдаёт себя жуткой маске и холодному огню.Рыцарь
У него нет блестящих доспехов, боевого коня и сверкающего меча. Но что это меняет? Вместо шлема с плюмажем - глухая маска. Вместо доспехов – костюм, зрительно меняющий фигуру до неузнаваемости. Вместо бархатного плаща – асимметричная хламида. Вместо меча – арбалет. Вместо боевого скакуна – синее пламя. Вместо девиза – Справедливость. Именно так – с большой буквы. Как трубадуры славят Прекрасную Даму, так он славит имя Справедливости. Не своей справедливости – лично ему она не особо нужна. Не общественной – эта дама и вовсе не имеет права так называться, слишком уж публична. А той, истинной Справедливости, что живёт в сердцах, но лицемерное общество не позволяет ей показаться на людях. Что ж, может это и справедливо. Мало у кого есть такой же доступ к досье, внутренним материалам полиции и достоверной информации. У него есть – он судья по юстиции. Не будь у него этого доступа, он бы не посмел взвалить на себя эту ношу. Судья. Он должен был стать рыцарем Фемиды, но много ли навоюешь деревянным молоточком? И нужен ли Фемиде свой рыцарь? Фемида слепа. А Справедливость – нет. Только в отличие от Фемиды, у Справедливости нет меча. Что ж, её мечом станет он, Юрий Петров. Не самое рыцарское имя, но… Юрий завязывает лентой длинные волосы, поправляет галстук и выходит из кабинета. Днём он служитель закона, но сегодняшней ночью при полной луне рыцарь Штернбилда встанет на защиту своей Прекрасной Дамы.Жрец
- Я слышу голос Танатоса. Эта фраза последнее, что слышат преступники, когда перед ними возникает странно изломанный силуэт. Лунатик! Он пришёл, чтобы собрать кровавую жатву. Преступники корчатся от боли в синем пламени. Танатосу не нужны жертвы, он сам возьмёт своё. Юрий не приносит жертв. Он даже не молится Танатосу. Как там было… «если вы говорите с богом, то это молитва, а если он с вами – шизофрения». Юрий не молится Танатосу, но слышит его голос. Юрию нет дела до смерти. Всё, что его волнует – справедливость. И каждый должен заплатить свою цену. Платит её и Юрий. Недосыпом и душевной болью. У Юрия свой палач – память. И она-то уж не забывает собрать свою жертву. И Юрий корчится под душем. В наполненной паром душевой кабинке мужчину знобит, а на теле выступает холодный пот. Его жертва. Его молитва. Из душа Юрий выходит разбитый и бледный. Сегодня нет в небе полной и красной луны. Сегодня Юрий не слышит голоса Танатоса. Сегодня он мог бы поспать, но слишком много дел накопилось. Сегодня он принесёт сон в жертву долгу. Сколько же богов, которым он должен служить. И нет ни передышки, ни отдыха. Юрий садится в рабочее кресло и открывает файлы. Работы слишком много. Нужно поторопиться. Юрий знает, как поддержать собственный мозг в рабочем состоянии. Подобно жрецам древности, пьющим священную сурью, он готовит свой собственный эликсир. Крепкий кофе и много виноградного сиропа. Юрий верит в научные факты, а они говорят «глюкоза является единственным источником энергии для мозга». Бледный мужчина с темными тенями под пронзительными глазами погружается в мертвенное сияние монитора. Жрец правосудия справляет обряд.Грешник
Ему никогда не получить прощения. Никогда-никогда-никогда. Он разрушил семью, лишил мать рассудка, убил отца и сжёг Легенду. Грешник! Иди, искупи вину! Стань на страже закона! Стань судьёй! Карай! Милуй! Искупай! Искупай бессонными ночами. Искупай изуродованным лицом. Искупай беседой с призраком. Искупай ненавистью матери. Искупай. Искупай! ИСКУПАЙ! Есть ли искупление его грехам? Кого молить о прощении? Ему не исправить того, что он натворил. Но он может остановить тех, кто стоит на грани. И он лучше всех знает, что страх сильнее вины. Он знает. Он видел страх на лицах приговорённых в разы чаще, чем вину. А уж про раскаяние и говорить не стоит. Страх. Страх удержит от греха надёжнее всего. И он даст Штернбилду страх! Страх перед синим пламенем Ада, который носит в собственной груди. И нет ему прощения. Он убийца отца. Он уничтожил Легенду. Он свел с ума собственную мать. Он не имеет права на жизнь, счастье и свободу. Он сам будет гореть в языках синего пламени. Аминь.Каратель
В чём состоит долг судьи? Следить за выполнением Закона. Очевидный ответ. Юрий Петров слишком хорошо знает, как на самом деле действует машина правосудия. Этот неповоротливый и избирательный бюрократический монстр. А у него, судьи Администрации Штернбилда по юстиции Юрия Петрова, руки связаны. За спиной. Сколько лиц он видел, пока читал приговоры? И если бы он видел их однажды! Но нет! Некоторые возвращались раз за разом. Эти люди не могли и не хотели жить по законам общества. А общество продолжало содержать их. Что ж, Юрий убил собственного отца. Кто подойдёт на роль палача лучше него? Никто. Лунатик наводит арбалет. Выстрел.Чиновник
Юрий мечтал о другой судьбе и другой карьере. Он хотел бы продолжить путь своего отца, но может ли пойти в герои отцеубийца? Как бы то ни было, но чиновник из Юрия получился первоклассный. Он работал много, быстро и безупречно. От хронического недосыпа под глазами залегли тени, а кожа стала нездорово бледной, но Юрию на это было откровенно наплевать. Он работал и забывался в этой работе. Вне работы Юрий сходил с ума, и сумасшествие его обрело не только форму, но и имя. Лунатик. Впрочем, Лунатик и судья по юстиции, как оказалось, прекрасно дополняли друг друга. Юрий понял это, когда с подачи Маверика была объявлена травля Котетцу Т. Кабураги. Тогда только личный архив судьи помог Лунатику обнаружить истину. Что ж, лучший тандем – это ты и сам. В свете полной красной луны Лунатик вершил справедливость, а все остальное время вершил правосудие судья по юстиции Юрий Петров. В самом деле, отличный тандем.Безумец
Фотографии рассыпаны на столе. Юрий не любит фотографироваться, поэтому здесь очень мало карточек с изображением взрослого Юрия. А те, что есть, почти все официальные. Юрий долго держит в руках ту, на которой он запечатлен с отцом. На этой фотографии они оба счастливы. Если бы.. если бы хоть на миг вернуться… но Юрий сам, своими руками уничтожил это счастье. Простое, человеческое и хрупкое. Мужчина встает из-за стола и подходит к окну. Его движения плавные и стремительные. В стекле отражается бледное лицо, которое не портят ни впалые щёки, ни круги под глазами. Фотография жалобно хрустнула, сминаемая длинными пальцами. Юрий тяжело дышал, глядя на своё отражение. Глаза округлились, тени под ними проступили еще отчетливее, на лбу выступила холодная испарина, а рот искривился. За окном город грелся в лучах солнца, а в стекле отражалась гримаса, более всего похожая на маску Лунатика.