Красное на белом

КёнСу хрустнул пальцами и сам же поморщился от получившегося звука. Привычка была архиотвратительной, но мальчик ничего не мог с собой поделать; это происходило неосознанно. Потянувшись к стоявшему на полу рюкзаку, он вытащил из кармана ещё одну конфету и, развернув, с удовольствием надкусил. – События постепенно приобретают четкие очертания, – пробормотал юноша, сминая фантик и пряча его в карман. Нажав комбинацию кнопок на клавиатуре компьютера, он убрал с монитора изображение теперь уже пустовавшего коридора со шкафчиками. Быстро оглядев экраны камер, КёнСу сосредоточил своё внимание на одном из них. В задумчивости закусив губу, старшеклассник немного помедлил, а затем вывел видео на главный монитор и чуть наклонился вперед, стараясь не упустить ни единой детали. *** Комната-хранилище для классных журналов и прочих документов являла собой помещение, использовавшееся сугубо утилитарно: из мебели здесь были лишь шкафы, да стеллажи. Ничего лишнего. Стены, выкрашенные в холодный голубой цвет, побуждали покинуть это помещение, как можно скорее, что вполне отвечало назначению комнаты. БэкХён и ЧонИн решили приступить к делу сразу же, не теряя ни минуты. Первый занялся нижними полками; второй взял на себя верхние. В полном молчании старшеклассники вынимали по одному тому, перетряхивали его, держа корешком вверх, а потом ставили на место. Прошло уже более получаса, но никаких результатов работа юношей не давала. – Слушай, может, Лу Хань в этой комнате вообще ничего не спрятал? – проговорил БэкХён, беспомощно оглядевшись. – Мы рыщем тут уже битый час… – Я не думаю, что он упустил бы такое прекрасное место, – не согласился с ним одноклассник, вынимая с полки выпускной альбом за 2001 год. – Давай не будем торопиться и начнем искать внимательнее. – У нас не так-то много времени, чтобы скрупулезно изучать каждую страничку этих чертовых журналов, – досадливо промолвил второй молодой человек, недовольно пиная несгораемый шкаф, доверху заполненный личными делами. От этого действия папка, по какой-то причине лежавшая сверху, на всех прочих, выпала из полки. БэкХён подобрал её и с равнодушным видом раскрыл. – Смотри-ка! – присвистнул он. – Это дело какого-то хмыря, который учился в нашей школе в девяносто пятом! – Не отвлекайся, – пожурил приятеля ЧонИн. – Лучше займись поисками. Второй старшеклассник собрался было поставить папку на место, как вдруг замер. Он раскрыл последнюю страницу и с торжествующим вскриком извлек оттуда тетрадный лист. – Это почерк Лу Ханя? – спросил БэкХён, передавая записку своему другу. – Скорее всего, – ответил ЧонИн, нахмурившись. – Что тут написано? – неугомонный школьник чуть ли не подпрыгивал на месте. – Я не могу разобрать почерк. Смуглый старшеклассник прочистил горло и начал читать вслух: «Есть среди нас, дорогие друзья, человек, который не любит правду. Он врет про всё: про себя, своих друзей, свою семью. Он обманывает в каждой мелочи, и заливает так правдоподобно, что очень сложно бывает уличить его. Вам интересно, кто этот патологический врун? Я дам подсказку. Он соврал про свою болезнь. Доказательства можно было обнаружить на его запястье летом». ЧонИн закончил чтение, и одноклассники переглянулись. – Как ты думаешь, про кого тут идет речь? – спросил БэкХён, потирая подбородок. – Кажется, я догадался, – кивнул смуглый школьник, снова изучая коротенькое письмецо. – Помнишь, летом, когда мы играли в баскетбол, Исин сильно поранил запястье, но сказал, что это пустяки, перебинтовал рану, а на следующий день уже снова присоединился к игре? Насколько я припоминаю, когда-то давно он говорил, что у него кровь плохо сворачивается. Не гемофилия, но тоже довольно опасно для жизни. – Так он… соврал? – второй старшеклассник широко распахнул глаза. – Во всяком случае, я не заметил, чтобы кровотечение было таким уж обильным, – вместо ответа произнес ЧонИн. – Значит, и про сестру, которая занимается рестлингом, он насочинял, – поджал губы БэкХён. – И про то, что он пару раз на полицию работал… Как ни крути, ты прав: Исин больше всего подходит на роль патологического лгуна. *** КёнСу в шоке откинулся на спинку кресла. Исин – злостный обманщик?! Этот вежливый и обходительный китайский юноша, окруженный романтическим ореолом с некоторой долей расфокусированности, который, казалось, просто не мог никому солгать… С другой стороны, это не его вина. Патологическое враньё – это что-то вроде нервного расстройства; человек делает это не специально. Может быть, молодой китаец и любил слегка приукрасить действительность, но по одному только этому признаку его рановато было записывать в преступники. Но один недуг влечет за собой другой, разве нет? На почве одного нервного расстройства вполне могло развиться и другое, намного более опасное. Паранойя, например. Махнув рукой, мальчик решил пока не циклиться на этом, а сосредоточиться на двух своих одноклассниках, которые продолжили поиски в хранилище документов. *** ЧонИн, сняв синий форменный пиджак и бросив его прямо на пол, присел на корточки напротив самой нижней полки шкафа, – именно там хранились классные журналы за 2014 год. Юноша с трудом (так как тома стояли очень плотно) вытащил книгу, на которой было вытиснено «4-А» и раскрыл на середине. – Надо же, – усмехнулся он, двумя пальцами приподнимая спрятанный между страницами классного журнала документ. – Лу Хань, оказывается, предсказуем. – Что там?! – БэкХён резво подскочил к товарищу, зацепившись по пути полой пиджака за ручку двери. – Протокол заседания ювенильного суда, – спокойно ответствовал его одноклассник. – Кто-то по имени Ким ЧонДэ в детстве очень любил мучить животных, да так, что одна из дам, будучи не в силах смириться с кончиной любимой кошечки, заявила на него. Полиция провела расследование, получив исчерпывающие доказательства его вины. Тут сказано, что он по малолетству был освобожден от наказания… – Ему было всего одиннадцать.., – протянул второй старшеклассник, отвернувшись. – Всего одиннадцать лет, а уже способен на такие зверства. – Говорят, многие преступники начинали как раз с издевательств над братьями нашими меньшими, – задумчиво проговорил ЧонИн, чуть распуская узел галстука в сине-бежевую полоску. БэкХён вздрогнул и посмотрел на друга. – Но ты же не думаешь.., – пролепетал он. Смуглый школьник пожал плечами и, присев на корточки, поставил их классный журнал на место. *** КёнСу закусил нижнюю губу и нахмурился. Что-то многовато среди его новоиспеченных одноклассников субъектов с криминальным прошлым! Этим рецидивистам не улыбалось, чтобы все вокруг узнали о том, какое пятно на свою жизненную историю они успели посадить, поэтому им было выгодно убрать чересчур болтливого товарища с дороги. Ведь даже снятая или погашенная судимость может сделать жизнь отдельно взятого человека невыносимой, и срок давности тут неважен. Мальчик обвел глазами мониторы камер, выбирая себе очередную сцену для просмотра. Он хотел было вывести на основной экран рыскавших по коридорам ЧанЁля и ЧонДэ, но в самый последний момент заметил, что самое интересное происходило в совсем другом помещении, где орудовала абсолютно иная команда. Новый ученик решительно ввел цифровой код, и на жидкокристаллическом мониторе возникло изображение библиотеки. *** ЧунМён обнаружил папку совершенно случайно: он аккуратно встал ногой на одну из полок, чтобы дотянуться до томов, что стояли слишком высоко, потянул за корешок одной из книг, и тут тоненькая зеленая книжица форматом А4 упала прямо на пол. Староста спрыгнул вниз и поднял папку. На вид это был абсолютно ничем не примечательный скоросшиватель, но внутри могло быть всё, что угодно. Мальчик развязал тесемки папки и начал с интересом читать её содержимое. – Нашел что-нибудь интересное? – громко спросил его Крис, работая в другом конце зала. – Нашел, – кивнул ЧунМён. – Скажи, а когда ты собирался сказать нам, Ву И Фан, что ты на три года старше, чем положено? И, что самое удивительное: эти годы ты провел в местах, не столь отдаленных… *** КёнСу присвистнул. Да, Крис, конечно, выглядел более зрелым, чем все они, но то, что он на самом деле был старше, стало для юноши полной неожиданностью. «Места, не столь отдаленные» – это весьма изящный фразеологизм для обозначения тюрьмы, что означает, что перед нами – ещё один криминальный элемент. Замечательно. Не школа, а Бастилия какая-то. «Ву И Фан»… Видимо, это китайский вариант имени Криса, которым он решил не пользоваться из-за определенных обстоятельств в прошлом. Интересно, как теперь он поведет себя? И КёнСу обратился в слух. *** Крис быстрым, размашистым шагом подошел к старосте и внимательно посмотрел тому в глаза. – Ты поверишь мне, если я скажу, что был просто глупцом? – с горечью сказал высокий китаец. ЧунМён пожал плечами. – Зависит от того, что именно ты мне расскажешь, – промолвил он, зажимая зеленую папку под мышкой и аккуратно стряхивая несуществующую пылинку с форменных брюк цвета кофе с молоком. Крис глубоко вздохнул и начал своё повествование. *Семь лет назад. Оттава, Канада*. Тринадцатилетний Крис был абсолютно счастлив. Что ж, это было немудрено: его взяли в такую компанию, о которой все его сверстники могли только мечтать. Эти ребята, Джим, Гас, Барни и Чед, были по-настоящему крутыми. Во-первых, им было по восемнадцать лет; во-вторых, они разъезжали по округе на слегка потасканном форде и давили на клаксон, привлекая к себе ещё больше внимания. Совершеннолетние, да ещё и при машине: ну чем не божества, к уровню которых нужно стремиться? И каково же было изумление Криса, когда предводитель этих наизамечательнейших ребят подошел к нему – к нему, простому тринадцатилетнему мальчишке! – и предложил прокатиться вместе. С этого самого момента жизнь Криса круто изменилась. Он был невероятно горд тем, что такие большие ребята общались с ним на равных, брали его с собой на прогулки и не смеялись над ним. Мальчик изо всех сил старался подражать своим новым друзьям, даже сделал вид, что курит, мужественно подавив рвавшийся наружу кашель. Он так же, как и они, вставлял в речь не вполне цензурные слова, считая, что грязная брань сделает его круче. Крис страшно боялся надоесть своим новым друзьям, поэтому гулял с ними не ежедневно, но, стоило Джиму пригласить юного китайца «проветрить мозги», как тот по первому зову мчался к их старой развалюхе, чтобы ездить со старшими товарищами по кварталу, распугивая бедных прохожих. Ребята рассказывали различные истории из своей «взрослой» жизни, и мальчик, слушая их, был на седьмом небе от счастья, уверенный в том, что лучше его «больших» друзей нет никого на свете. Потом Джим, Гас, Барни и Чед начали заезжать в выселенные кварталы. Крис видел, как к ним подходили потрепанного вида люди, протягивавшие его друзьям мятые купюры, а взамен получая какие-то пакеты. На вопрос о том, чем именно ребята занимаются, юный китаец получил широкую улыбку и туманную фразу: «Скоро узнаешь». Эти слова оказались пророческими: уже на следующий день юноше поручили отнести пару пакетов «заказчику». Мальчик был далеко не дураком; он догадался, чем именно промышляют его новоиспеченные друзья, но он искренне дорожил их расположением и решил понадеяться на авось. Крис продолжил помогать этой своре в их нелегкой драгдилерской миссии. Так прошло три месяца. А потом они попали под полицейскую облаву. Офицеры в форме, подобно молнии, подбежали ко всем пятерым и скрутили. На момент задержания пакетики с роковым белым порошком были только у Криса, но схватили всех. Китайца и его друзей разлучили по причине несовершеннолетия первого. Мальчику грозило ювенильное разбирательство… Сидя в камере предварительного заключения и дожидаясь своей очереди на звонок родителям, Крис угрюмо смотрел на серый бетонный пол. Он уже жалел, что ввязался во всё это, но ещё не полностью осознал бедственность своего положения. Мальчик не ждал, что кто-то узнает о его положении до звонка, и потому весьма изумился, когда худощавый офицер флегматично сообщил мальчику, что к нему пришел визитер. Юный китаец, сопровождаемый полицейским, понуро прошел в комнату для свиданий, ожидая увидеть там мать или отца. И каково же было его удивление, когда на стул перед ним опустился Джим. Вид у его друга был вполне веселый и уверенный, что несколько сбило Криса с толку. Приятель сердечно поздоровался с юношей, крепко пожав последнему руку, и с сочувствием протянул: – Несладко здесь, а? Китаец удрученно кивнул и опустил голову. – Не переживай, – друг потрепал его по плечу. – Ты… Знаешь, что? Мы тут подумали… Давай поступим так: ты скажи, что наркотики ты нашел на улице, и мы не знали, что ты притащил их к нам в машину. Крис поднял голову и с удивлением посмотрел на собеседника. – Ты пойми, – продолжил Джим. – По малолетству тебе ничего не будет. А если нас заловят, то это реальный срок, брат. Сделай это для нас, и мы по гроб жизни тебе обязаны будем. Мальчик помолчал с минуту, а потом медленно кивнул. – Ты мужик, братан! – приятель Криса широко улыбнулся, а потом встал и сердечно обнял юношу. Разговор с адвокатом, которого нашли родители, – приземистой индуской в ярко-красном костюме, чьей специальностью были дела с участием иностранных эмигрантов, – оказался очень коротким: китаец изъявил твердое желание признаться во всем. Юрист пожала плечами: ей это вполне подходило. Он не любила ювенильные разбирательства, которые могли длиться очень долго; это же, по ходу дела, пройдет быстро, в одно заседание. Так оно и случилось: в зале суда, обитом буковыми панелями, присутствовало очень мало людей, ведь на дела с участием малолетних ответчиков не допускался никто посторонний. Помещение казалось холодным и производило гнетущее впечатление, несмотря на то, что было отделано деревом. На возвышении сидел судья – сухонький чернокожий старичок, чей голос был настолько скрипучим, что это казалось практически невозможным. Он был облачен в черную мантию из плотной ткани и поминутно клевал носом. В самом начале заседания, по сигналу адвокатессы, которая мыслями уже была на следующем разбирательстве, Крис поднялся и провозгласил своё признание. Потом всё произошло на удивление быстро: судья встал и своим малоприятным голосом огласил приговор. Юному китайцу надлежало провести три года в колонии для несовершеннолетних, как только ему исполнится четырнадцать лет, что должно было произойти через месяц. Мальчик понес наказание с истинно христианским смирением. Он работал в колонии, стремясь наглядно продемонстрировать своё раскаяние, и это подействовало: юношу выпустили досрочно, через два с половиной года. Дом, куда он вернулся, показался ему чужим; все соседи общались с ним с какой-то опаской, а школа отказалась принять юношу назад. Его «друзья» за это время разъехались по разным университетам, и связаться с Джимом, Барни, Гасом и Чедом китаец не мог. Да и не хотел. В это-то тяжелое время Крис и принял судьбоносное решение уехать на другой конец планеты и начать там новую жизнь. В колонии мальчик много читал, увлекаясь иностранными языками, в частности, корейским; сейчас эти приобретенные знания сыграли ему на руку. Он смог поступить в элитную мужскую школу, находившуюся в южнокорейской глубинке, и переехал в город Янгу, где никто и понятия не имел о его неоднозначном прошлом. Ему несказанно повезло в том, что директор «Синего Лотоса» верил во второй шанс. И Крис не преминул им воспользоваться.