Еще один шанс

             Он все же уснул. И спал до самого вечера. Но ближе к полуночи Себастьяна разбудил сумасшедший голод. Он поднялся, слегка шатаясь, с постели. Голова кружилась от изнеможения. Айлин куда-то исчез сразу же после произошедшего, оставив его, растерянного и вконец изможденного, в одиночестве. Он снова сходил в ванную, искупавшись в холодной воде. Чувствуя себя более бодрым и свежим, он с неохотой надел брюки. К его удивлению, никакого дискомфорта он не ощутил. Неужели действие таймина уже прошло? Как странно…       Черную рубашку, все так же валявшуюся на постели, он надел и застегнул на все пуговицы по самое горло, памятуя о следах на своем теле. И когда они пройдут, демоны бы все это побрали?!       Бутылку таймина спрятал в шкаф и отправился на кухню. Иначе он так с голодухи помрет.       Опустошив кухонные запасы на целый копченый окорок и почти половину лепешки, Син наконец почувствовал, что может жить дальше. Он запил все это обычной водой, морщась, так как до сих пор не мог привыкнуть к ее безвкусности. Вроде бы пьешь и в то же время не пьешь.       Снова возвращаться в свою комнату у него не было желания, и Син решил подышать свежим воздухом на крепостной стене. Он пробыл там всего час, пялясь на ночное море и тихие звезды над головой. Легкий морской бриз трепал его волосы, и Себастьян чувствовал себя почти умиротворенным. Теперь он был готов встретить лицом к лицу любые проблемы. Несмотря на то, что у него жутко болело тело, он все же спустился во внутренний дворик на плац, чтобы поупражняться мечом. Боль лучше всего изгонять болью. Как раз не было никого, так что ничто не мешало снять ему свою рубашку, оставшись по пояс обнаженным.       Он взял один из тренировочных мечей, лежавших в углу, и сделал несколько взмахов, примериваясь и морщась от легкой боли. При каждом шаге, когда он перетекал из одной позиции в другую, в пояснице немного стреляло. И чуть пониже тоже. Это его раздражало, и тем яростнее он размахивал мечом, стремясь изгнать эту досадную, ненужную боль, напоминание о предыдущей ночи и свою собственную роль в ней. Он не мог не признаться самому себе в том, что не терпел над собой никаких авторитетов и не любил быть снизу еще и потому, что не хотел соответствовать тому впечатлению, которое производил на окружающих. Его внешность… Его проклятие и благословение одновременно. Почему, видя его, все мужчины сразу же представляли себе совершенно не соответствующее его натуре зрелище? Он даже не желал знать, что именно, но вполне догадывался. Конечно, разложить и трахнуть — дело быстрое и плевое. Тем более, когда перед тобой смазливый и не особо высокий, даже, можно сказать, миниатюрный парень. Но Синдарилл не был парнем. Он давно уже перешел ту грань, когда его можно было назвать юношей, хотя до сих пор соответствовал этому званию. Ему никак нельзя было дать его тридцать два года. Но обманчиво хрупкая на вид фигура, тонкие черты лица и эта совсем мальчишеская прическа сбрасывали с него десяток лет как минимум. И тем больше находилось желающих потискать в уголке «мальчишку». Он досадливо скрипел зубами, чувствуя на себе раздевающие, похотливые взгляды. Почему в Дайлате основным мерилом всего был секс?       И ему приходилось кулаками и мечом выгрызать свое право зваться лордом, а не давалкой. Бесило несказанно, но он терпел. И терпел уже давно. И именно из-за подобного к себе отношения Себастьян стал тем, чем сейчас являлся. Замкнутым, раздражительным, необщительным, холодным, язвительным и высокомерным человеком, с брезгливостью относившимся к разного рода публичным заведениям, шлюхам, охотникам до быстрого траха где-нибудь в уголке, да и вообще ко всему, что олицетворяло собой мимолетные связи. Он ненавидел и тех людей, которые судили по одной лишь внешности. А потому с первых же дней старался показать, что с ним не стоит шутить и обращаться фривольно.       — Капитан, так мечом махаешь, словно увидел перед собой тиримца, — хмыкнул за его спиной Лойт.       Себастьян резко обернулся.       — Что ты здесь делаешь? — не слишком приветливо спросил он. — Отбой давно уже дали.       — Ты только недавно вышел из своей комнаты за весь день, — мягко произнес солдат. — Я уже хотел сам к тебе наведаться, уж не умер ли ты?       — Я в порядке, — поморщился Син, опуская меч.       Взгляд зеленых глаз, оценивающе и в то же время не без самодовольства скользивший по его телу, раздражал и почему-то смущал. Себастьян ощутил жгучее желание чем-нибудь прикрыться и не сумел удержаться от взгляда в сторону своей черной рубашки, висевшей на поручнях возле плаца. Сейчас он очень остро и ярко представил себе ту картину, которую видел перед собой Лойт. Все эти темные пятна на его бледной коже, так ярко посеребренные лунными лучами… Они буквально приковывали к себе взгляд.       Лойт прошел к складу и взял себе один меч по руке.       — Позволь составить тебе компанию, — произнес он, взмахнув мечом и сделав пару восьмерок.       Себастьян пожал плечами, принимая защитную стойку.       Лойт предпринял неудачную попытку атаковать, которую капитан легко пресек на корню, едва не выбив меч из рук Рыжего. Медведь широко ухмыльнулся, восторженно сверкнув зелеными глазами.       — Всегда восхищался твоим умением владеть мечом, — заявил он.       Себастьян проигнорировал этот комплимент, атаковав сам. Рыжему удалось блокировать его атаку, но все же силы были неравны. Себастьян ловко уходил от его попыток скрестить мечи, потому что знал, что не устоит перед натиском Лойта. Слишком разные весовые категории. Но зато его изворотливость и гибкость позволяла ему нападать с разных сторон, уворачиваясь от редких атак Лойта, осыпая его градом ударов и тут же отскакивая. Это было похоже на лунный танец. Как матерый волк пытается загнать крупного лося, наскакивая на него с разных сторон и норовя укусить в незащищенную шею, так и Себастьян атаковал Лойта.       Рыжий улыбался ему своей широкой, чуть кривоватой ухмылкой, поворачиваясь по кругу вслед за ним, чтобы не пропустить атаку. Улыбался, блокировал, защищался, не пытаясь атаковать, а лишь наслаждаясь их кратким поединком. Он не пытался заговорить, за что Син был ему бесконечно благодарен. Он все еще нервничал, не зная, как вести себя с Лойтом после вчерашней ночи, но тот как будто бы и забыл о ней.       И Себастьян успокоился, расслабился. Слегка ослабил бдительность и не заметил, как, кружась по плацу, Лойт хитро заманил его в угол между тесно нагроможденными кирпичными стенами. Рыжий не был так уж беззащитен, как хотел показать, и застал Сина врасплох, неожиданно поймав лезвие его меча в скрещенный захват. Выкрутив клинок, он откинул в сторону меч капитана, а вслед за ним и свой. Синдарилл растерянно уставился на него, а затем сжал зубы.       — Все по-честному, капитан, — почти промурлыкал Лойт, прижимая его к стене.       Зря он так расслабился. Себастьян выругался про себя и прикрыл глаза, готовясь к трудному разговору. Нужно сразу расставить все вещи по своим местам. Он не собирался сдавать свои позиции. И не желал заводить никаких отношений с Лойтом. Ни сейчас, ни потом. И вообще не только с ним, но с любым другим человеком в форпосте. Он приехал сюда служить Дайлату, а не трахаться. И это было твердое решение.       — Лойт, немедленно отпусти м…       Рот ему заткнули бесцеремонным поцелуем. Горячие губы, влажный настойчивый язык, требовательный натиск и легкая дрожь по телу, сладким томлением отозвавшаяся внизу живота. Это уже становилось привычным. Проклятье, этот медведь не успокоится! И почему он просто не мог дать ему в морду?! Почему к Лойту у него была какая-то необъяснимая слабость? Он не мог его оттолкнуть, не мог сопротивляться его натиску, не мог послать и нагрубить… И все из-за его обезоруживающей искренности, горячего напора и привычки никогда не сдаваться. Лойт бессовестно пользовался любой поблажкой, которую ему нечаянно давали, использовал любые методы и приемы ради завоевания своей цели. От его горячих, дурманящих поцелуев кружилась голова, от его похабных шуточек теплело на душе, от его присутствия становилось неловко. Все это Себастьяну очень не нравилось. А еще ему не нравилось то, что Лойт жутко его заводил. Два месяца перед приездом сюда, еще в Анкалимэ, он давно уже не мог испытывать обычного возбуждения, все осточертело, и мир стал серым. Может быть, ему нужно было разнообразие? Или… Он старался гнать от себя такие мысли, но они все равно лезли в голову. Может быть, в глубине души ему хотелось бы попробовать быть снизу…       Эта мысль мигом отрезвила, и, зарычав, Себастьян со всей силы оттолкнул от себя Лойта, пресекая, пока не стало поздно, волну легкого возбуждения, пробежавшуюся по его телу.       — Лойт, хватит! — рявкнул он. — То, что произошло вчера, тебе стоит забыть. Я благодарен тебе за помощь, но это ничего не значит, ясно? Я по-прежнему остаюсь твоим капитаном, а ты моим подчиненным. И будь я проклят, если позволю нашим отношениям измениться!       Он произнес это с такой пылкой, неукротимой яростью, что Рыжий опешил. Но уже через несколько секунд взял себя в руки. Стоя в нескольких шагах от него, он скрестил руки на груди и хмыкнул.       — Ничего не значило? Капитан, тебе понравилось, и ты не можешь это отрицать. Я еще не забыл твои стоны и то, с какой страстью ты извивался подо мной, прося продолжить, прося не останавливаться…       Себастьян почувствовал, что сейчас сорвется. Те его необъяснимые приступы ярости и эмоциональные перепады грозили проявиться сейчас. Кулаки его сжались, в горле зародилось глухое рычание, а глаза застлала красная пелена.       — Заткнись, Лойт, — прорычал он. — Поглоти тебя Бездна, если ты скажешь еще хоть слово. Я переломаю тебе все кости.       В золотисто-карих глазах плескалась такая ярость, что Лойт мигом вспомнил все те сказки, которые баяли про нового капитана только-только перед его приездом. Дескать, что он холоден как лед, но выводить его из себя не стоит, иначе он превращается в зверя. Что с психикой у него нелады. Что за демоны? Чушь собачья. Лойт в эти сказки не поверил ни на грамм.       Но сейчас, глядя в эти золотистые глаза, полные неукротимого бешенства, сметающего все на своем пути, он начал в этом сомневаться. Однако сдаваться перед гневом капитана Рыжий не собирался. Он слишком хотел его, слишком далеко зашел, чтобы просто вот так струсить.       — Почему тебя это так бесит, капитан? Обычно ты холоден, как северные айсберги. Значит, та ночь и тебя не оставила равнодушным…       С горловым рыком Синдарилл бросился на него. Не ожидавший этого, Лойт оказался на земле, прежде чем успел моргнуть и глазом.       — Заткнись, Бездна тебя пожри! — прорычал Себастьян, оседлав его бедра и занося кулак для удара.       Лойт наконец пришел в себя и вовремя уклонился. Кулак капитана встретился с землей в том месте, где только что была голова Лойта.       — Мне, конечно, нравится, когда ты вот так сидишь на мне, капитан, но…       Договорить Рыжий не успел, Себастьян зарычал, намереваясь снова ударить, и Лойту пришлось сосредоточиться на блокировке атаки. Он ловко перекатился, и теперь Себастьян оказался под ним. Лойту с его массивным телосложением ничего не стоило провести этот трюк. Но озверевший капитан согнул ногу в колене и ударил его в живот. Задохнувшись от боли, Лойт скатился с него, на мгновение потеряв ориентацию в пространстве из-за нехватки воздуха. Перед глазами поплыли звездочки, а в голове на минуту стало темно. Даже каменный пресс не помог, видать, сильно он капитана разозлил. Однако это только радовало неугомонного медведя. Ведь если Себастьян так заводился от одного только упоминания предыдущей ночи — значит, он пытался отрицать, что она оставила его равнодушной. А если так, то у Лойта был о-о-огромный шанс. И он не собирался упускать его.       — Капитан, остынь. Лучше направь свою энергию в другое русло, а? — ухмыляясь до ушей, произнес он, когда смог снова говорить.       Себастьян, уже вскочивший на ноги, сжал кулаки, глядя на него затуманенными от бешенства глазами.       Хорош, демоны бы его побрали… Даже в ярости. Безумно притягателен и сексуален.       Лойт ощутил, как эта драка начинает заводить его. В конце концов, драка — это, как и секс, всего лишь один из выходов для накопившейся энергии. Вполне может быть, что и эту небольшую «тренировку» он сможет перевести в постель. И потом уже капитану от него никуда не деться…       Нужно только еще больше распалить его… А потом прижать к стене и начать тискать.       Себастьян кинулся к нему смазанной тенью, осыпая градом ударов, двигаясь так быстро, что Лойт едва успевал реагировать и вовремя уклоняться. Говорить уже было некогда, Синдарилл завелся на полном серьезе и, видимо, действительно вознамерился переломать ему все кости, отправив на недельку-другую в лазарет. Лойту уже начало приходиться несладко и стало не до шуток. Он нахмурился, блокируя очередной удар ноги Себастьяна, увернулся всем корпусом от кулака, но получил вторым в челюсть. Кровь засочилась из уголка губ, но он только криво ухмыльнулся и небрежно вытер ее тыльной стороной ладони, глядя на тяжело дышащего и все еще взбешенного Себастьяна.       — Ну правда, чего ты так завелся, капитан? — поддразнивая, произнес он. — Разве тебе не понравилось? У меня сложилось совершенно иное впечатление. Почему ты так холоден? Ведь умеешь быть другим…       — Заткнись, заткнись! — прорычал Синдарилл, снова бросаясь на него очертя голову.       Он уже не мог рассуждать здраво, ничего не видя перед собой, кроме кровавой дымки. Слова действовали на него, как красная тряпка на быка. Ему было отвратительно слышать это от Лойта. Он не желал, не хотел, у него просто не было сил слышать эти слова, эти насмешливые фразы, эти, пускай и добродушные, но все же издевки. Они только лишний раз напоминали ему о его падении. Он клял на чем свет стоит Делека, клял демонов таймин и свою глупую неосторожность. Снова сложности, снова та же ситуация, что и всегда! Как же все это осточертело, как же надоело до зеленой тоски и желания выть, как раненый волк.       — Забудь об этом! — рявкнул он, нанося еще один сокрушительный удар в живот.       Лойт успел увернуться лишь отчасти, потому на мгновение снова задохнулся.        «Ненавижу!» — стучало в висках, и уже хотелось не просто бить, а убивать насмерть. Себастьян совершенно утратил над собой контроль, ничего не замечая вокруг. Приступ завладел им неожиданно, как всегда с ним бывало. Он застал врасплох и его самого, и Лойта, в глазах которого уже мелькала настороженность и легкое непонимание. Он не мог заставить себя остановиться, энергия требовала выхода, он забыл о боли, нападая на Рыжего, как безумный пес, сорвавшийся с цепи.       Неизвестно, как бы все это закончилось. Обычно приступ проходил сам собой, завершался так же внезапно, как и начинался. Какова бы ни была его причина. Но в этот раз Себастьян чувствовал, что сам остановиться уже не сможет. Неожиданно легкий холодный ветерок всколыхнул его волосы, подув в затылок. Это слегка отрезвило его, на мгновение прояснив разум.        «Остановись, Син», — мягкий голос Айлина он узнал сразу, но вот самого его не увидел.       Внезапно замерев, тяжело дыша, он принялся оглядываться.       Лойт настороженно замер в нескольких шагах от него, готовый отразить любое нападение.       — Капитан?       Айлин возник из ниоткуда, прямо перед его носом, загородив Лойта, и заглянул в глаза.       — Успокойся, Син, — шепнул он. — Успокойся, слышишь? Ты же не зверь.       Себастьян прикусил губу.       — Это снова произошло? — Голос Смерти был мягок и, как ни странно, заботлив.       Он кивнул устало, приходя в себя, и провел ладонью по своему лицу. Холодок и мурашки пробежали по коже, когда Айлин положил свою прохладную ладонь ему на плечо. Вторая рука зарылась в его волосы на затылке, успокаивающе поглаживая и массируя, и Синдарилл расслабился совсем. Он зажмурился, с удивлением отмечая, что его приступ бесследно исчез. Ощущения были точно такие же, как в те предыдущие разы в его городском особняке, когда он побил всю посуду в доме. Ему было тогда всего девятнадцать, он не мог совладать со своими эмоциями до конца. Нерадивый, нерасторопный слуга вывел его из себя своей медлительностью, и Син сорвался. Такие приступы случались часто в юности, но потом стали реже. Последние несколько раз он ощущал точно такой же холод в затылке, прежде чем успокоиться. Неужели даже тогда Айлин помогал ему?       Вздохнув, Себастьян прикусил губу, невольно запуская руку в волосы на затылке и ощущая холод от пальцев Айлина. Это совсем успокоило, и он наконец смог привести свои мозги в порядок. Жутко хотелось опереться на плечо стоявшего почти вплотную Айлина, но он не был уверен, что не встретит просто пустоту и не грохнется на землю, хотя, когда Смерть прессовала его к стенке, ощущения были вполне реальными.       — Прости, Лойт, — хрипло пробормотал он, не глядя на Рыжего. — Я сорвался. Прости.       — Бывает, — несколько ошеломленно ответил здоровяк, все еще не придя в себя после происшедшего. Он вовсе не думал, что его слова будут иметь такие последствия. И уже начал сомневаться в своих выводах.       — Просто забудь, понял? — возвращая в свой голос лед, произнес Себастьян. — Я тебя предупредил.       Он развернулся и направился к поручням за своей рубашкой. Плевать на чужие чувства. Плевать на все. Сейчас ему было все равно. Он устал. Хотел отдохнуть. И не желал разбираться с чувствами Лойта. В конце концов, это не его проблемы. Не стоило ему так неосторожно влюбляться. И вообще, Лойт — всего лишь один из всех тех, кто пытался затащить его в постель. Просто у Лойта причина благороднее, но значения его намерений это не меняет. Надоело.       Повернувшись к входу в казематы, Себастьян направился в свою комнату, не оглядываясь на Лойта.       — Лучше? — тихо спросил идущий рядом Айлин.       — Спасибо, — пробормотал Синдарилл. — Тогда… ведь тоже был ты?       — Я, — кивнул юноша, не глядя на него.       — Может быть, ты все-таки мой ангел-телохранитель, а не Жнец, пришедший по мою душу? — невесело хмыкнул Себастьян.       Айлин поморщился.       — Не будь таким сентиментальным, Син, — отвернувшись, ответил он. — Не стоит забывать, что я все-таки Смерть и ею остаюсь.       — Я помню, — выдохнул Себастьян, устало прислоняясь к стене в коридоре. Прикрыв глаза, он глянул на бледное лицо Смерти из-под длинных ресниц. — Но мне уже начинает казаться, что это не так, — неожиданно вырвалось у него.       Айлин стоял с равнодушным выражением лица в шаге от него, засунув руки в карманы своих черных брюк. Услышав эти слова, он прищурился, наклоняясь к нему и обдавая могильным холодом. Улыбка на его губах была какой-то неестественной и жуткой.       — Почему же, Син? — вкрадчиво спросил он.       Глаза его вдруг оказались не небесно-сапфирового цвета, а черного, затягивающего в себя, словно глубины пропасти. Себастьян внезапно обнаружил, что забыл, как дышать. Сейчас на него смотрела именно Смерть.       Он заставил себя проигнорировать жуткую дрожь, пробежавшую по позвоночнику, и поборол желание поежиться.       — Ты все время рядом, — пожал он плечами. — Помогаешь. Смеешься, шутишь… Я привыкаю. И начинаю забывать. Ты как… человек.       — Мне принять свой настоящий облик и витать у тебя за спиной могильным привидением, чтобы ты не терял свою память? — ухмыльнулся Айлин, но глаза его оставались черными. — Это опасно, Син.       — Для кого? — парировал неожиданно сам для себя Себастьян. — Для тебя или для меня? Мне кажется, напоминание требуется больше тебе самому, чем мне. Ты уверен, что не путаешь праздное любопытство к моей жизни с чем-то другим?       Смерть прищурилась, выпрямляясь, и посмотрела на него так холодно, что Себастьян почувствовал потребность надеть рубашку, которую держал в руке. Он сам не понимал, что на него нашло; зачем он дразнит собственную Смерть? Он же нежилец. Какого демона?! От Лойта, должно быть, заразился… И несет ведь всякую чушь? Что за чертовщина с ним творится…       — Не уверен, — неожиданно ответил Айлин, заставив Себастьяна замереть.       Постепенно в его глаза возвращался сапфировый цвет, растворяя в себе бездонную, сосущую темноту, что нагоняла тоскливый холод и беспросветный мрак в душе. Себастьяну показалось, что он ослышался, и он вопросительно уставился в бледный лик Смерти.       — В отличие от тебя я не лицемер, Синдарилл, и не имею привычку лгать не только окружающим, но даже самому себе. Вряд ли любопытство могло продержать меня возле тебя так долго. Изначально это действительно было всего лишь любопытство. — Тут Айлин хмыкнул, отступая от него на шаг. — Интерес. Называй как хочешь.       — А сейчас? — вырвалось у Себастьяна со сдавленным, придушенным вздохом.       — А сейчас это уже по большей части привязанность. Я к тебе тоже, знаешь ли, привык, — скептически произнесла Смерть. — Но тебя это волновать не должно, Синдарилл. Возвращайся к себе в комнату и поспи. Тебе полезно.       — Ты поэтому дал мне шанс? — не сдержался капитан. — Поэтому позволил…       Айлин поджал губы, глядя на него с холодной досадой. Он явно выбирал между желанием просто исчезнуть и остаться.       — Я же сказал тебе, Син, не будь таким сентиментальным. — Он выдавил ухмылку. — Ты мне таким не нравишься. До комнаты сам дойдешь.       Сказав это, он просто растворился в воздухе, исчезнув в одно мгновение и оставив обескураженного Себастьяна стоять одного, прислонившись к холодной стене.