Дневник памяти

Дождь в ноябре — нередкое явление для Лаймы. Это вообще нередкое явление, если быть совсем честным. Капли барабанят в окно, будто просят их впустить, чтобы они затопили дом ко всем чертям. Капли дождя похожи на слезы, поэты говорят «погода плачет». Хотя и правда, неужели плачущие люди не похожи на унылое серое небо? Неужели их лица выглядят лучше? Только если это не слезы радости. Тогда это как солнце с дождем. В итоге будет радуга. Тогда их лица похожи на серое небо, которое уступает дорогу голубому, светлому небу. Погода как нельзя кстати описывает состояние в душе собравшихся людей. Может быть? кто-то думает даже про это небо во время дождя и сравнивает его с лицами людей, чтобы отогнать иные мысли. Мужчины в черных костюмах, женщины в элегантных черных платьях, все как и принято на похоронах. Некоторые смахивают фальшивые слезы, здесь никто не расстроен по настоящему. Сами эти похороны как будто фальшивка. И в гробу лежит не человек, а лишь манекен. Священник читает молитву, говорит о том, как жаль ушедшего и каким хорошим человеком он был. Гроб опускается глубоко в землю, так глубоко, как только можно. Каждый участник этого спектакля бросает немного земли в яму и сразу же смахивает несуществующие слезы. «Такой человек был», — поговаривают дамы средних лет. «С ним было приятно иметь дело», — поддакивают друг другу пузатые мужички. И лишь одна женщина убивается в истерике и падает на колени перед ямой, крича, что не сможет больше жить, просит закопать ее рядом, а еще лучше прям в этой же яме. Ее ногти с идеальным маникюром впиваются в землю, она кричит, что не может в это поверить, этого не может быть и прочее. Ее уводят двое мужчин, можно сказать, уносят от могилы, чтобы она не видела, как гроб будут закапывать. Не видела, как придет абсолютный конец ее дорогому и любимому мужчине. Гости расходятся к своим машинам, обсуждая случившееся, как будто оно нуждается в обсуждении. Тихо поговаривают между собой о душевном состоянии вдовы, обдумывают как бы за ней присмотреть, хотя каждый знает, что этого не будет. Всем глубоко наплевать на ее душевное горе. Все просто расходятся. Занавес. Спектакль окончен. — Как думаешь, я должен чувствовать себя паршиво? — спрашивает Блейн у брата, когда они садятся в машину. — Думаю, да, по нормам морали да, — отвечает равнодушно Купер. — Мы говорим так, будто не нашего отца несколько минут назад закопали под землю, — усмехается Блейн. — Ты знаешь, что о мертвых говорят либо хорошее, либо ничего вообще? — спрашивает Купер и выезжает на дорогу. — Ну, знаю, — отвечает Блейн. — Тогда помолчим, потому что хорошего нам сказать нечего, увы, — говорит брат. — Увы, — в тон ему отвечает брюнет и отворачивается к окну. Погодка сегодня подходящая для похорон, ничего не скажешь. Их мачеха закатила не плохой спектакль. Если бы они с Купером ей подпели, то получился бы отличный мюзикл. Столько драмы еще не видело весь Огайо. Да, наверное, он не прав, что так рассуждает, все-таки умер его отец. Но они не виделись около пяти лет, да и о смерти они узнали из новостей. А когда спросили у милой мачехи, почему им ничего не сообщили, услышали лишь «да вам от него только деньги нужны были, моральные уроды! Вы не любили его, он делал для вас все, а вы повернулись к нему хуем, связанным в узел». Последнюю мысль парни не поняли до сих пор, но на похороны решили явиться. Какой никакой, а все-таки отец. Курту Блейн ничего не сказал. Но за последний час получил около шестидесяти смсок с вопросами о том, как он себя чувствует и так далее. Он расскажет ему все уже сегодня вечером, но ответ может не порадовать Курта. Он немного нежнее Блейна.

***

Ребята потихоньку собирались в хоровой как и в любой другой четверг. Блейн сидел в черных рваных джинсах и черном свитшоте, который выбрал ему Курт. Ирония судьбы, что тут скажешь. Он не собирался так одеваться, ему не грустно. Ему противно, что все так смотрят на него, его просто все бесит. Знаете, обычное состояние. Просто. Все. Бесят. Все, кроме этого прекрасного мальчика, входящего в дверь и смотрящего на него своими огромными голубыми глазами. Мальчика, который робко садится рядом и кладет руку на плечо. Кладет так невесомо, словно он приведение. И все, что ты можешь ему дать — это усталая улыбка и своя рука поверх его. Но, кажется, ему этого достаточно, он улыбается в ответ, и это самое прекрасное, что когда-либо случалось с Блейном. — Ребята, извините за опоздание, — слышит Блейн голос мистера Шустера, влетевшего в кабинет. — Итак, на этой неделе мы будет петь… — Мистер Шу, — поднимает руку Сантана, — вообще-то мы хотели предложить свое задание. — Да, Сантана, мы с удовольствием выслушаем твое предложение, — говорит Уильям и освобождает место у доски, куда подходит Сантана, ловко разворачиваясь к присутствующим. — Я думаю не для кого не секрет, что произошло у Блейна, — говорит она и все понимающе грустно смотрят на Блейна, который не понимает, что происходит, — поэтому мы хотим посвятить эту неделю тебе, помочь справиться со всем, что навалилось. Давай, — приказывает она музыкантам. «О, так вот оно что», — устало думает Блейн. I wish this could be Я жалею, что не смогла написать A happy song Счастливую песню. But my happiness disappeared Но моё счастье испарилось в тот момент, The moment you were gone Когда тебя не стало. Donʼt think I ever believed that Не думаю, что я когда-либо верила, This day would come Что этот день настанет, Now all Iʼm feeling И сейчас всё, что я чувствую — Is lost and numb Это потерю и ошеломление. Блейн отворачивается в бок, где стулья пустуют. Все могут подумать, что он сейчас заплачет, но на самом деле он просто очень раздражен. Раздражен, что Сантана выбрала такую хорошую песню, чтобы попрощаться с его не самым хорошим отцом. And ohhh I know I promised И я знаю, что обещала, Mmmm that I would try Что я буду стараться… Андерсон потирает лоб рукой и тяжело вздыхает. Он пытается дождаться конца песни, но не выдерживает, потому что понимает, что перевернет все вокруг и вывалит весь словесный мусор на Сантану, если останется. И, несмотря на то, что она делает это каждый день, Блейну не хотелось всего этого. Поэтому он берет свои вещи и уходит. Дверь хоровой хлопает, и он слышит, как песня прерывается и в комнате повисает гробовая тишина. Дальше он не слышит ничего, потому что срывается на бег, чтобы выбежавший из хоровой Курт не смог за ним успеть. Чтобы ему не пришлось оправдываться за свое поведение, хотя, скорее всего, Курт думает, что Блейну стало слишком тяжело. Но это не так, нет. — Блейн, стой, — кричит Хаммел. — Блейн, я все равно догоню тебя! — Блейн не останавливается, наоборот прибавляет скорости, уже выбежав из здания школы под ливень. — Блейн Андерсон! — кричит Курт, который действительно догонит. Андерсон знает, что догонит, но не теряет надежды. Он добегает до машины, открывает дверь со стороны водителя и уже собирается хлопнуть ею, но Хаммел успевает остановить ее. — Открой дверь рядом с собой, гребаный спринтер, — зло говорит Курт, и Блейн подчиняется. — Что ты устроил? Тебе пять лет? — Пять с половиной, — смотря перед собой, отвечает брюнет. — Я серьезно. — Я тоже. — Блейн, — наклоняет голову в бок Курт, как бы говоря, что раскусил все намерения своего бойфренда, — Сантана выбрала прекрасную песню, почему ты так поступил? Если тебе было слишком больно, ты мог плакать там, ты ведь знаешь, что все только… — Хаммел, мне не было больно, ладно? Меня раздражала эта атмосфера, раз-дра-жа-ла, — повторил Блейн по слогам. — Мой отец не заслужил такого обширного прощания, ему было достаточно спектакля на кладбище. А мне не больно. Нет, совсем нет, понимаешь? Я больше рад, что его нет, — практически срываясь на крик, сказал Андерсон. Курт пошатнулся от вида такого свирепого Блейна и не нашел, что сказать, узнав истинные чувства своего бойфренда. — Я знаю, что ты не понимаешь меня, Курт. Твой отец прекрасный человек, я знаю это. Но мой не был таким. Он был совершенно ужасным человеком. Поэтому я испытываю чувство радости, но в обществе принята исключительно грустить, когда кто-то умирает, поэтому мне сложно объяснить свои чувства ребятам и тебе. Понимаешь? — Пытаюсь, — ответит Курт, глядя перед собой и теребя платок, висевший на шее. — Пожалуйста, попытайся. Я должен был рассказать тебе раньше, но я не знаю, почему не сделал этого, — пожал плечами Блейн и взял руки Курта в свои. — Пожалуйста, прекрати теребить свой прекрасный платочек, — Курт ухмыльнулся и отвел взгляд. — Расскажи мне. Я постараюсь тебя понять, — уверенно сказал Курт.