Лондон.

Шумно, боже, как же тут шумно! Центр Лондона, час-пик и я – маленький муравей среди мира людей. Странное сравнение, но именно так я сейчас чувствую себя. Хотя, скорее всего муравей, с которым все хотят сфотографироваться, и я не против. Наоборот, люблю общаться с фанатами, люблю их улыбки, слезы счастья. Да я сам такой же, когда вижу их. Так же хочется улыбаться широко — широко и даже плакать, от счастья. Я люблю этот город, не знаю почему, но меня всегда тянет сюда. Лондон. Ах, прекрасный дождливый и иногда холодный Лондон! И сегодня как раз тот самый холодный денек, и я вышел на прогулку. На самом деле такая погода мне по душе, просто одеться надо потеплее, замотаться в шарф и натянуть шапку на лоб. И тогда все будет отлично. Вечер, темнеет и дует ветер в спину, как бы подгоняя и указывая мне путь. Он несильный, так, легонько толкает. Не очень много народу, чему я даже удивился. Но вот машин, хоть отбавляй! Слишком шумный транспорт. Удобный, но шумный. Если снова вернуться к моему сравнению, то машины для меня — муравья будут, скорее всего, как жуки. Только вот выходит, что люди больше машин. Но заметьте, я сравнил их по шуму, когда много жуков, особенно таких изумрудных и перламутровых, они очень сильно жужжат. Но, черт возьми, они очень красивые. Еще жужжат шмели, мохнатые и милые, их можно сравнить с самолетами. Мы немного отвлеклись… Кажется скоро начнется дождь или снег пойдет, просто небо заволокло тучками. Серыми и давящими тучами. Именно от таких всегда бывает ощущение, что вот - вот и пойдет снег, нет, повалит и начнется метель. Но температура не настолько низкая, поэтому я просто надеюсь на дождь. Может быть ливень. Сильный ветер подул в лицо, так как я свернул и немного поменял направление, поэтому пришлось опустить голову. Тротуарная плитка, такая серая и грязная. Не из самых приятных зрелищ, но не хочу, что бы ветер в лицо дул. Это еще неприятней. Пока я пытался мысленно перестать смотреть на эту оплеванную плитку, совсем не заметил как внедрился в скопление людей. И вот чего уж я совсем не заметил и даже не ожидал, так это то, что я врежусь в кого-то. Да так сильно, что упаду! И я ведь упал, на попу и мне больно. О, давай Джерард, похнычь еще! — Эм, прости, парень. Ты живой вообще? — этот ужасный человек присел рядом, и я вышел из ступора. А бывает такое, вдруг падаешь и все, словно отключили все — задумался. — Д - да, да - да, живой… — как-то совсем нерешительно ответил я. Вот уж тебе на, нерешительный пришелец. Ой, шапка слетела. — А ты рыжий. — Ой, как весело! — Давай, вставай. — мне протянули руку в перчатках с обрезанными пальцами. Рука в перчатке - скелете с обрезанными пальцами, это заставило меня поднять голову и… И заулыбаться. — Фрэнк, — хихикнул я. — О, Джер, ты ли это! Никогда не думал, что встречу тебя в центре Лондона, лежащем на асфальте. — Вот дурак, смеется надо мной! — Ты – засранец, — фыркнул и чуть надулся, а что мне еще делать? — Эй, а руку куда? Помоги мне. — Я же засранец, сам встанешь. — Это так ты поступаешь со своим другом? — я еще раз фыркнул и попытался встать. Встать мне удалось, но шапка… Ах ты ж! Он ею играет! — Айеро! Не крути ее и вообще, отдаю мою шапку. — Он маленький, но шустрый. — Ты хочешь, чтобы я заболел? — Ты как маленький ребенок! Джи, да ты и есть маленький, глупенький ребенок! — и тут я получил шапкой по носу и лбу. — А ты — засранец!— чуть ли не прохныкал я. А ведь действительно больно и неприятно, еще и ветер в лицо. — Придумай что-то новое. И вообще тут холодно, пошли в кафе, тут за углом, — пробурчал он. Как ему может быть холодно? Он ведь одет как капуста, Фрэнк-и-его-миллионный-слой-кофт. И правда, за углом оказалось кафе «Старбакс». Это всегда теплое и уютное место, где бы ты ни был, в каждой стране это кафе наполнено уютом. И тут чарующий аромат кофе. Чудесно. Мы забрались в самую глубь, на мягкие диванчики. Люблю эти диванчики и эти пушистые подушечки. К слову, как только мы вошли, я сразу стянул шапку и шарф. После чего Фрэнк странно на меня посмотрел. — У тебя эта привычка все еще осталась? Ох, Джер, ты точно ребенок! — он снова начал смеяться надо мной, засранец, ох, засра-а-анец! — Да прекрати ты! Сядь спокойно и разберись, что хочешь заказать! — наверное, я стал цвета своих волос, рыжим. — Успокойся, — он сладко мне улыбнулись. Как это мило. Я даже и думать не стал, что хочу заказать. Кофе. Все равно какое, организм жаждет кофеина, много-много кофеина. И может быть пирожное, совсем маленькое. К нам подошла официантка, добрая и приветливая, я по глазам вижу. Быстро произнеся свой заказ, я стал наблюдать за Фрэнком, все же давно я его не видел вживую. А он ничуть не изменился, правда, добавилась новая татуировка за ухом, да-да, этот мистер так вертелся, пока делал заказ, что я успел рассмотреть его со всех сторон. Еще он, кажется, стоптался, или я вырос. Все может быть. Господи, да сними уже свои кофты и перестань рыскать озорными глазами вешалку. Про миллион кофт я все решил ему сказать. — Фрэнк, а ты знаешь, я наверное песню тебе посвящу новую, — поставив локти на стол и положив голову на руки, я улыбнулся ему как кот, — Миллион кофт называется. — Да? Это мило, но у тебя уже было «миллион», — чуть прыснул со смеху он. — Тогда миллиард. Правда, чувак, сколько на тебе этих кофт? — засмеялся я. — Знаешь, если ты подаришь мне костюм той розовой обезьяны, то возможно мне хватит этого костюма и куртки. Я уверен, что в нем тепло. — Нет, дорогой друг, костюм Лолы не продается. Придумай что-нибудь еще. — Можешь подождать? — он вдруг вскочил и начал натягивать свою куртку, при этом хитро улыбаясь. Как бы он не улыбался, а выглядит это всегда мило. Фрэнк просто взял и ускакал от меня. Если сравнивать его с миром насекомых, то, я даже не знаю, пусть он будет тем же шмелем. Айеро не самолет, конечно, но вот милости ему не уступать. Не знаю на сколько он пушист, но вот определенно шмель. Маленький и шустрый. Пока я ждал это шмеля, нам принесли заказ. Бог ты мой! Сколько же он заказал себе, голодный, бедный голодный Фрэнки. И это еще не все, еще принесут пирог и лимонад. Обжора! Салат, сэндвичи, кофе, а это что? Гренки? Он не против, если я попробую это. Да, это гренки с чесноком. Вкусно. А вот у меня ужин по скромнее будет: кофе по-венски и маленькое тирамису. Просто и со вкусом. Не прошло и полгода, как вернулся шмель. Точно ведь шмель! Тоже шумный и почти летает, не то, что я – слон в посудной лавке. Он вернулся с каким-то цветастым пакетиком и с широченной улыбкой. — Джер, я все прекрасно знаю, поэтому вот, держи! — Фрэнк счастливо улыбнулся и плюхнулся на диванчик. Не правильно, у шмелей аккуратная посадка. Я медленно протянул руку и взял этот самый цветастый пакетик. И как же я удивился, когда открыл его. И он туда же! Нет, ну что это такое. Я даже как-то нервно хихикать начал. Дело в том, что там лежали две пары носков. Симпатичных полосатых носочков. — В честь нашей встречи, — снова улыбнулся маленький негодяй. Господи, ну, конечно же, это мило, очень мило! — Спасибо большое, Фрэнк, — чувствую, как становлюсь такого же цвета как и мои волосы, — Это так мило, — пролепетал я. — Да ладно тебе, — он сам покраснел и уткнулся взглядом в стол, а обнаружив там еду, как-то заерзал и начал облизываться. — Я на эти носки уже сегодня утром загляделся, тебя сразу вспомнил и вот, думаю, а Джерарду бы понравилось. И вот ты попадаешься мне вечером, а магазин тут недалеко был… вот я и решил сбегать за ними. — вновь покраснел и принялся за салат. — Мне действительно приятно, и они очень красивые. Спасибо, Фрэнки, — улыбнулся я парню. Далее сидели мы несколько минут в тишине. Фрэнк сосредоточено ел свой салат, а я рассматривал носочки и попевал кофе. Очень вкусно. Получаешь какое-то эстетическое наслаждение. Нет, не от носков, а от этого его поступка в общем. Но вот загвоздка, мне то ему нечего подарить. Я даже и не знаю, что можно подарить Фрэнку. Чью-нибудь кровавую голову? — Фрэнк, — парень отлип от своей уже пустой тарелки с салатом и внимательно посмотрел на меня. — У тебя соус в уголке губ, — чуть хихикнул я, — Хотя я не про это. Фрэнк, мне ведь даже нечего подарить тебе в ответ, — грустно улыбнулся. — О, это, да ничего страшного. Ты можешь нарисовать мне новый эскиз для тату? — заулыбался он. — Эскиз? — Да, просто, у тебя всегда хорошо получались эти самые эскизы. — О, конечно, хорошо, — чуть отпив кофе, я начал копошиться в своем рюкзаке, ища в нем блокнот и карандаши. — Ты так все и ходишь со своими друзьями, — засмеялся он, — Уэй, ты ни капельки не изменился. А вот от этого мне стало как-то грустно и неприятно. Надо же, я проделал столько всего за этот год и его половинку, а ведь так и не изменился. Все мои повадки и привычки не покинули меня. — Эй, ну ты чего? — спросил Фрэнк, доедая второй сэндвич и запивая все это кофе. А я и к тирамису еще не прикасался. — Обиделся? — Нет, просто… Просто я так старался что-то поменять в себе, уйти от чего-то старого, а тут… — выдохнул и уткнулся в блокнот. — Ну и что тут? Джер, ты ведь все равно не можешь оставаться таким как был. Ты поменялся, и это хорошо заметно, понимаешь. Да ты даже кеды поменял! — с этих слов я начал смеяться. — Ну как поменял, они еще не мусорном ведре, — улыбнулся и начал растирать глаз. — Ты изменился, это чувствуется, — спокойно и внушительно произнес Фрэнк. Это меня успокоило, все же не зря я трудился. Фрэнк поглотил последний четвертый сэндвич и принялся поедать гренки. Через несколько минут пришла официантка и принесла ему его пирог и лимонад, которому он обрадовался как маленький ребенок. — Ты как-то много ешь, — хихикнул я, выводя линии на эскизе. — Проголодался. Так-то я как раз шел в какое-нибудь кафе, с утра и крошки во рту не было, — отпил он. — А где остальные? — Ребята? — я чуть кивнул, не отрываясь от рисунка, — Они в номере, скорее всего. У нас сегодня свободный вечер, как и у тебя, я полагаю, — ответ я снова кивнул. Тишина. Тут никто не шумит, говорят все тихо и спокойно. Или просто мы в самом тихом месте сидим? Знайте, в тишине, когда в голову лезут всякие мысли, приходят и те вопросы, которые ты хотел давно задать. Вот и ко мне пришел один такой. Просто он очень меня волновал, хотя все это время я действительно не подавал виду. С горем пополам я собрался, отложил блокнот и карандаши, вздохнул и посмотрел на того, кому я хотел задать этот вопрос. А он сидел и смотрел в окно, помешивая трубочкой содержимое своей стакана. Вот так просто. Сейчас мы сидим в кафе, говорим, а ведь в душе каждого мучает этот вопрос. Что же мешало нам так раньше встретиться и пойти посидеть, поболтать, посмеяться? Что? — Фрэнк, почему мы почти не общались? Почему вот так легко прекратили нашу дружбу? — грустно проговорил я. Парень повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза. — Не знаю, Джер. Не знаю, — вздохнул и посмотрел в свой стакан, — Я не знаю, с чего ты вдруг решил, что мы прекратили дружить, — он резко оторвал взгляд и посмотрел на меня. — Но, но ты же даже не звонил. Совсем… — я устало нахмурился. — Мне было тяжело это сделать. Тем более я переживал не лучшее время, собственно, как и ты. — Как все мы. Но, Фрэнк, мы же могли все собраться вместе, или хотя бы ты мог написать. Мы бы нашли выход, просто оставаясь друзьями. — Джер, ты как ребенок, «мы» — это уже не те люди, что были раньше. Я самостоятельный взрослый мужчина, который сам может за себя постоять и сам помочь себе. Тем более я был не один, а с женой и детьми, — нервно проговорил он и откинулся на спинку диванчика. — Да ты сам ведешь себя как ребенок. Айеро, ты настырный и упертый баран! И ты прекрасно знаешь, что каждый из нас рад бы был тебе помочь, но ты не отвечал. Просто забылся в своем подвале - студии и все. А мы должны волноваться. — Ты просто всего этого не понимаешь. Тебе не понять. — Нет, Фрэнк, это тебе не понять. И давай не будем разводить спор о том, кому было тяжелее, — я вздохнул, положил на стол эскиз и сумму, на которую сегодня поел, быстро встал, накинул куртку и, взяв рюкзак, быстро направился к выходу. Мне вовсе не хотелось сейчас разводить скандал или что-то подобное. Как будто мне от этого всего не было тяжело! Выйдя на улицу, я понял, что ошибся. Шел снег. Легкие хлопья-снежинки ложились на этот грязный асфальт, что делало его не таким грязным. Лондон и снег. Это очень красиво, пусть даже снег скоро растает. Я натянул шапку и замотался шарфом. Так будет теплее и уютнее. Не думал, что это приведет к такому, если бы знал, не спрашивал бы и вовсе. Но нет, раз спросил – судьба. Как бы хотелось все уладить, но Фрэнк сейчас не в лучшем расположении духа, да и к тому же, я тоже уже начинал закипать. Вот, вот так и выражалось его бунтарская сторона порой. Я привык к этому со временем, просто знаю, что его лучше оставить наедине с собой. В номер мне совсем не хотелось. Тем более, сейчас тут так красиво, уже нет такого скопления машин-жуков, люди никуда не бегут. Всем нравится первый снег. Но у меня было желание уйти подальше от центра, в парк, к примеру. Там более тихо. Деревья, листья, пруд и лавочка. А на лавочке уселся я. Немного холодно, но ничего. Настроение может лучше станет, если порисовать? Тогда я полез в рюкзак, но вместо блокнота нащупал только носки. Горько усмехнулся, кажется, я забыл свои художественные предметы в кафе. Это действительно плохо. Мне не хочется туда возвращаться, по крайней мере, сегодня точно. Что же, тогда надо просто подышать воздухом. Я откинулся на спинку лавки и вздохнул, от чего изо рта вышел пар. Градусы понизились так резко, пока мы были в кафе? Вот уж природа, все усевает! — Знаешь, наверное, поэтому мы и не общались, — кто-то присел рядом со мной на лавочку и протянул мне мои блокнот и карандаши. – Я же знаю, что без них ты даже уснуть не сможешь. Хоть я и не видел Фрэнка, но чувствовал, как он улыбается. — Ты меня немного напугал. — Мы бы обязательно поругались, если встретились все вместе. А потом помирились, — тише добавил он, — Ты прав, я не должен был так резко прекращать общение. — Виноват не только ты, в конце концов, заварил все это я. — Но ведь согласись, каждому стало легче. Каждый сейчас занят своим делом, находится со своими семьями.- я посмотрел на парня и не смог сдержать улыбки. Он сидел и нервно теребил свои перчатки, чуть улыбаясь. Все такой же Фрэнк, которого я знаю, все такой же нашкодивший бунтарь. — Да, — чуть помолчав, я решил добавить, — Мы сделаем это. — Что? — он поднял голову и посмотрел на меня. — Как только все будут в Штатах, мы обязательно встретимся и повеселимся! — улыбнулся я шире, на что Фрэнк ответим мне такой же улыбкой. — Конечно! Мы довольно долго просидели в парке, рассказывая, что было с нами за это время, какие казусы были на съемках клипов и тому подобное. Фрэнк очень долго рассуждал о том, что же мне удалось выкурить при создании клипа «Millions». Мы обсудили все, что только можно и чего нельзя. В конечном итоге я понял, что очень рад сегодняшнему вечеру и что очень устал. А самое главное то, что у меня есть тот самый друг, тот лучший и даже неповторимый друг, чему был рад вдвойне. Когда мы уже стали расходится, перед этим, можно сказать, поклявшись на крови, что встретимся вновь, я решил сказать Фрэнку, с кем сравнил его сегодня. — Фрэнк, ты шмель, — улыбнулся я. И вот какой уже раз за сегодня меня подарили милую, смущенную улыбку. — Уэй! Ты – это ты, я даже удивляться не буду!