Пожалуйста, проснуться!

Вечерняя мгла опустилась на спящий город, в котором нельзя было найти ни одного светлого окна. Лёгкая дымка подёрнула мегаполис, превращая его в тихую и светлую деревеньку. И нигде нельзя было отыскать ни души, кроме тех закоулков, где тусуются подростки, наркоманы и странные личности с ножами и пистолетами. Только в одном доме причудливо и непонятно горел свет. Настольная лампа бросала косые тени от предметов. Мужчина в очках устроился в кресле и просматривал газету. Объявление за объявлением приводило его в восторг. - Папочка, а скоро мама вернётся? - Скоро, Лиз, скоро, - бормочет мужчина, бегло переводя взгляд на дочь. Та стоит с куклой в одной руке и прожигает отца печальными глазами. - Папочка, позвони ей, пожалуйста! - истерически просит дочь, чем заставляет папу отложить газету на тумбочку и, сняв свои очки для чтения, взять телефон. - Алло! - слышится в трубке приятный голос. - Привет, Тереза, - мягко произносит мужчина, непроизвольно улыбаясь от голоса. - Ты скоро, Лиззи волнуется? - Я уже выхожу, - улыбаются в трубке. - Скоро буду. Ждите. Женщина отключается, а мужчина возвращается к прочтению. - Папочка! - Мама уже выходит с работы, - проговаривает отец, перелистывая страницу. Натыкаясь на интересный заголовок, он всецело погружается в чтение статьи. От увлекательного занятия его отвлекает телефонный звонок, так навязчиво разрезающий тишину дома. Рука тянется к телефону и жмёт соответствующую кнопку. - Алло. - Алло. Джейн, ты нам нужен. - Чо, - мужчина улыбается упорству друга. - Я же уже всё сказал. Эта работа не для нас. Я предпочёл семейное счастье осматриванию трупов и поиску тех, кому они при жизни насолили. По этой теме больше беспокоить нашу семью не стоит, - этот отказ, хотя и сказанный в мягкой форме, уже окончательный для мужчины. На том конце трубки вздыхают, и голос Чо уже дрожит, произнося новые слова: - Джейн, здесь без тебя никак. - Ну, хорошо-хорошо, - Патрик поднимается из кресла, расправляя помятый костюм, и отправляется в коридор. - Я скоро буду, - и, повешав трубку, кричит уже дочери. - Лиз, закрой дверь! Я по делам! Девочка тяжело выдыхает и закрывает дверь, провожая отца тяжёлым взглядом. *** На улице слегка накрапывал дождь, оставаясь кругами в лужах. Прибитые листья медленно опускались с деревьев, кружась в каком-то невероятном танце. Блестящие капли свисали с веток, светясь в неярком освещении фонарей. Покинув особняк, Джейн поплотнее закутался в пальто, поднимая капюшон и затягивая шарф. Ветер задувал в щели одежды, оставляя на коже череду мурашек. Одна кнопка на ключах - и машина, мигнув фарами, открылась. Сев в тёплый автомобиль, Патрик вставил ключ в замок, повернул. С негромким гулом машина заработала, шумя двигателем. Мужчина открыл бардачок, вытаскивая оттуда фото своей жены. Красавица. Святая Тереза. Её тёмные волосы так прекрасно гармонировали с чертами лица, последнее время Лисбон изменилась. Не внешне, нет. Лицом и фигурой это оставалась всё та же невозмутимая и правильная женщина - командир, которой нужно было вечно подчиняться правилам. Тереза изменилась в душе. Ещё тогда, когда в самолёте Джейн признался ей в любви. Когда на крыше ФБР встал на одно колено и попросил стать его женой. Когда она носила под сердцем его дочь, их дочь... С тех пор, как пару нарекли мистером и миссис Джейн, агенты ушли из ФБР. Ушли, не задумываясь. Просто в один день решив, что с них хватит. И как бы Эббот, Ким, Уайли и Чо не упрашивали их остаться - всё было тщетно. Эту главу своей жизни семейство закрыло. Машина прогрелась, и Джейн опустил ногу на педаль, неторопливо, плавно, почти изящно вывернул руль и тронулся с места. За окнами мелькали ночные дороги, необычайно тихие и безмолвные. Лишь редкие машины иногда проезжали по ним, оставляя облако пыли и звук мотора, что ещё несколько секунд звучал в ушах. И снова всё смолкало. Звёзды смотрели с небес праздничной россыпью, какими-то светлыми глазами, а огромное мутновато-жёлтое яблоко луны взирало на мир, как всевидящее око. Звёзды. Джейн начал любить их ещё тогда, когда сделал предложение Терезе. Когда под этими самыми блёстками, которыми расшит небесный купол, он услышал это тихое: "Да!", и небо выдохнуло, восхищённо и проникновенно. Дорога резко сворачивала, выводя на сельскую, неровную, всю в ухабах и ямах. Машину сильно вело по грязи, а из-за темноты Джейн попадал в каждую яму. Кочки сменяли одна другую, ветхий указатель, давно разломившийся в щепки, не указывал названия, и Патрик искренне не понимал, что понадобилось агентам от него в этом свинарнике. Путь стал немного лучше, появились редкие заплатки из асфальта, а потом и совсем сплошной асфальт. По сторонам медленно проплывали фермы и ранчо, где давно уже погас свет. Доносилось мычание, ржание, блеяние, лёгкие наполнялись запахом навоза и земли. Через пару миль фермы кончились. Джейн выехал на совершенно голый пустырь, весь усеянный оврагами. От него вела одна-единственная тропка, на которой с трудом уместился бы старенький его автомобиль, не то, что фургон.(семья Джейнов решили оставить фургон себе). Кое-как преодолев узкую часть тропинки, Патрик вновь оказался на дороге. Но она очень скоро кончилась. Машина остановилась перед старым складом или чем-то подобным, где, видимо, хранили фермеры свои вещи. Вокруг были сплошь и рядом поставлены полицейские автомобили с разноцветными мигалками и сиренами. Рядом ходили агенты, которые усердно обматывали участок жёлтой лентой. У каждого на лице читался шок; казалось, никто не понимал, что происходит. И все только приговаривали: "Последний удар..." На крыльце Джейна встретил седой мужчина в большой шляпе. Его редкие усы дополняли ощущение недоверия, создаваемое водянистыми глазками. Мужчина этот постоянно оглядывался и нервно переступал с ноги на ногу. - Здравствуйте, мистер Джейн. Какое несчастье, ох, какое несчастье! Так неожиданно, спустя столько лет! Последний удар! Ох, какое горе! Джейн опешил, спросив только как зовут странного мужчину. - О! Я не представился! - хлопнув массивной ладонью по лбу с залысинами, человек заговорил быстро и чётко. - Моё имя Харлем Берринг, я шериф этого округа. - и, не выдержав, снова добавил. - Ох, какое несчастье! - Так в чём, собственно говоря, дело? - начиная забавляться, спросил бывший консультант ФБР. - А Вы всё ещё не знаете? - глаза шерифа полезли на лоб, и он хотел уже что-то сказать, но на крыльцо вышел Чо. - О, Джейн, ты уже приехал, - как-то безразлично заметил он (хотя это же Чо), заламывая руки и отводя взгляд, что даже для Кимбэлла было странно. - Пошли! Вместе они вошли в помещение, пропахшее всё землёй. Но кроме земли был здесь и другой запах. Навязчивый, резкий, выворачивающий наизнанку. Запах крови. Здание состояло из двух комнат. Миновав прихожую, где были составлены вилы, грабли, лопаты и прочие инструменты для ранчо, Чо и Джейн прошли в первую комнату. В комнате был только деревянный стол да пара стульев, на которых уже сидели Эббот и Ким. Ещё какой-то хмурый полицейский стоял у окна, вглядываясь в пыльное стекло, пытаясь что-то разглядеть. - Так что же случилось? - поинтересовался Патрик, сложив руки на груди. - Все вы так усердно отмалчиваетесь. Никто не ответил. После непродолжительной минуты молчания, Деннис всё-таки сказал: - Тебе стоит заглянуть в комнату, Джейн. Ты поймёшь. Дверь в комнату была тут, совсем рядом. Ржавая, она, скорее всего, не использовалась уже много лет. Джейн толкнул её, ожидая увидеть что угодно, но не это... *** Дыхание резко остановилось и исчезло... Весь мир вокруг перестал существовать, покрываясь только незримой пустотой... Неожиданно из воздуха откачали весь кислород, потому что дышать стало нечем... Совсем нечем... Перед глазами поплыла одна единственная картинка, постепенно терявшая всякий смысл... Боль. Он думал, что познал это чувство давно, много-много лет назад... Когда лишился всего, что было ему дорого... Тогда было больно... Но если тогда была боль, то что переполняет его сейчас? Это высшая степень боли... Нет ничего больнее... Страх. Страх, ужас, ярость, горе, шок... Столько не испытывает ни один человек в жизни за раз. Никому не дано такое испытать. Кроме того, чья земля под ногами вдруг проваливается в Тартар... Пустота. Ничто никогда так не наполняло его сознание, как пустота. Разъедающая, превращаящая в темноту. Когда гаснет весь свет, что случается? Приходит мрак. Мрак, у которого ничего нет. Мрак, который приносит забытьё и, наверное, смерть. Мрак, в котором нет чувств. Есть пепел, но нет эмоций. Заполняющий изнутри, мешающий дышать... Мрак, в котором свету нет места... Вечный... Сейчас не было ощущения ярости... Как и желания мести... Не было ничего... Так и бывает, когда уничтожают абсолютно всё... Мир разрушился у него на глазах... Вот и всё... Сейчас так нужна была чашка чая... И осознание того, что всё это сон... Неожиданно, в одну секунду он понял смысл всех сказанных за этот вечер слов... Ох, какое несчастье... Через столько лет... Последний удар... Сердце разрывалось... А по щекам текли слёзы... Слёзы пустоты... В горле застрял такой острый ком, который никак нельзя было проглотить... И то, что назвать болью уже нельзя, разливалось по каждой жилке его тела... Проникало в мозг... в сердце... в то, что осталось от души... И осколки - один за одним - наполняли его, больно впиваясь во всё, что было жизненно важно... Осознание того, что он больше никогда не увидит, не услышит, не почувствует... И, как ножи, нити судьбы разрезали его память... Острее... В сотни раз острее, чем тогда... Кончилось... Всё... Он предчувствовал это уже тогда, когда в том заброшенном доме, при убийстве Патриджа, он оставил на ней свою ужасающую метку... Понял. Быстро стёр, отказываясь верить. Решил, что раунд только для них двоих. И не хотел её трогать... Не хотел её терять... Но судьба решила всё за них... И сейчас не было ничего, более важного, чем происходящее... Хотя важного уже ничего и не было... Было сердце, которому не хватало крови, и оно больно сжималось... Была душа, которая сыпалась осколками... Был разум, но он почему-то затуманился... И всё... Он был уверен, что уже не попадёт в психушку. Просто ему нужно было выпить чая и... проснуться. Нужно было проснуться... И осознать, что ничего не было... Что он всё ещё спит на диване в КБР... А она стоит рядом и смеётся... И говорит ему что-то такое тёплое, близкое, несомненно нужное... И её тёплая рука касается его холодной ладони и сжимает... А её добрые глаза горят огнём праведного гнева... И не раз она ещё скажет ему, что он не прав, что она устала, что он невыносим... Только не это... Пожалуйста, не это... Проснуться... Нужно проснуться... *** Первым, что он увилел, была ужасающая, кровавая и такая необычайно жестокая улыбка на стене... Вдох, выдох... Так бешенно его сердце ещё не билось никогда... А потом вдруг замерло... Понял. Он уже понял, что его ждёт. И не смел отвести глаза вниз... Не смел, потому что знал, что он там обнаружит... кого он там обнаружит... Улыбка так и замерла в его сердце, как тогда, столько лет назад...

Если ты и в правду экстрасенс... то ты, не открывая двери, поймёшь... что я сделал с твоими любимыми... женой... и дочерью...

Глаза отказывались верить в увиденное... Всё рухнуло в одну секунду... Всего в одну... И больше ничего не осталось... нигде... Мир стал таким пустым и прозрачным... А слёзы всё стекали по его щекам... Всё было густо измазано омерзительной, липкой, ярко-алой кровью... Капли остались на полу, были разбрызганы по стене... Но больше всего их было на кровати... Белая, идеально-белая простыня... И лужа крови, распозшаяся по ней... На полу валялись осколки какого-то стекла, и ему показалось, что это его душа... Старые деревянные бруски... И огромное зеркало, в котором отражалась улыбка дьявола... Она лежала в неестественной позе... Руки её были изогнуты, ноги склонены в одну сторону, по шее шёл разрез, склонявший голову вправо. Глаза расширены от ужаса и удивления. Остекленевшие глаза... Рот был сжат в одну прямую линию. Терпела боль до конца... Волосы слиплись в крови, скатались в один большой ком... А в груди огромная дыра... Такая чёрная и зияющая, как Вселенная... Сердце лежало на столике рядом с кроватью... Всё в крови. Тереза... Его Тереза... Джейн медленно пошёл вперёд, не отдавая себе отчёта в том, что делает... Всё происходящее так резко контрастировало с тем, что было десять минут назад... С тёплым домом и её нежным голосом по телефону... Он говорил с ней так недавно, а теперь она... здесь... И всё, что было раньше казалось таким далёким, несуществующим... будто, если и было, то очень давно... сотни лет назад... из настоящего осталась только эта кровать да мёртвая женщина на ней... Сердце уже не отбивало привычный ритм... Патрик подошёл к самой кровати, наступая в вязкую кровь под ногами. Взгляд его был устремлён в остекленевшие глаза Лисбон. Потерял... Никто из команды никогда не сможет пережить это так, как он переживает сейчас... Ни для кого она не значила столько... Никому не рождала весь мир... Его святая Тереза... Эти белые простыни... Джейн упал на колени перед кроватью и провёл онемевшей рукой по холодной щеке любимой... Самое дорогое, самое важное, что когда-либо было в его жизни упало в небытиё. И уже не вернётся... Никогда... Патрик стёр кровь с щеки, провёл по волосам, от которых всегда так приятно пахло жарким июлем и ванилью... Сейчас остался только запах крови, такой резкий, уничтожающий души... Тело бывшего консультанта разрывалось от рыданий... Слёзы прозрачными каплями капали на бывшего босса... на такую нужную, жизненно важную Лисбон, которая уже никогда не скажет: "Привет, Джейн. У нас дело."... Больше никогда не поцелует его... Не вытащит из очередной передряги... Джейн упал лицом на грудь любимой, рыдая, трясясь, умоляя Бога... Её холодное тело не приносило уже прежнего успокоения... Только сильнее вспарывало глотку... Патрик бы остался так сидеть вечно, оплакивая свой потерянный мир, но не смог... Он не мог больше смотреть на неё, прикасаться к ней... Не имел права... Поднявшись еле как с колен, мужчина обошёл кровать и дрожащими пальцами поднял сердце, которое когда-то бесконечно давно горячо любимая им женщина пообещала отдать ему навечно... Теперь это сердце принадлежит только ему... Но... недостоин... никогда не был... нужно... вернуть... Джейн положил сердце обратно в грудь, чтобы эта ужасная дыра не давила так на лёгкие... Всё, что он мог сейчас сделать для Лисбон... потому что поздно... слишком поздно... Нужно проснуться... Пожалуйста, проснуться... *** Неожиданно из-под сердца, что так долго лежало отдельно от Терезы, выпала записка. Вся промоченная в крови, написанная кровью... Страшные корявые буквы... Ничего, кроме этого... И снова здравствуй, Патрик! Я так скучал по тебе, что даже решил помочь нам снова встретиться. Как? Зачем? Почему она? Неужели, так будет всегда? Он будет отнимать всё самое лучшее, самое родное? Рушить его мир? Как тебе мой маленький подарок на нашу годовщину? Ты ведь помнишь? Сколько там лет прошло? Годовщина... Конечно, как он мог забыть. Он всегда помнил... Я буду отнимать у тебя самое дорогое всё время. Пока не случиться возмездия. Ты когда-то обещал найти меня. Так найди! Когда-то обещал... Но имеет ли это смысл? К чему это нужно? Потому что я буду отнимать снова и снова. Пока ты не поймаешь меня... или я тебя. Красный Джон. Ноги подкосились, записка выпала из пальцев. Бессмысленно. Глупо и бессмысленно. Зачем искать свой призрак? Свою тень? Это не вернёт ни Шарлотту, ни Анджелу... Ни Терезу... Конец. Конец бесплодным поискам. Конец всему тому, на что он потратил столько лет. Об этом и говорила Лисбон... Однажды он всё примет. Принял. Ватные ноги никак не хотят выходить из комнаты. Ему тяжело покидать её. Но это последний раз, когда он лишается самого дорогого. Последний удар... *** - Джейн, мы все... Он отрицательно качает головой, потому что сказать ничего не может. Слишком тяжело, слишком больно... - Что же ты теперь будешь делать? - Чо тоже расплакался бы давно, если бы не был когда-то "Ледяным". - Ничего. - ответ вырубает корейца из колеи. Неужели, Джейн, тот непобедимый, крепкий, никогда не отступавший Джейн сдаётся? Нет, этого не может быть... Просто не может быть... - Как же так... - Автор записки не Красный Джон. - Но как ты... - способность говорить исчезает не только у Чо. И Ким, и Эббот сидят, открыв рты. - Красный Джон, он же Томас Мак'Аллистер мёртв. Это асоциация Блэйка. - на большее способностей не хватает. Он уже не тот. Никогда не станет прежним. У него не осталось сил. Когда отняли самое важное, ради чего вообще стоило жить... В этот же момент всё будто теряется и исчезает... Полицейский, стоявший у окна, резко разворачивается и выстреливает... Звучит ещё один выстрел... Последний сторонник Блэйка летит мёртвым на холодный пол... Конец... Чо прислоняет ладонь к плечу, недовольно стирает кровь... А Джейн уходит... Снова через прихожую, через крыльцо... Мимо поражённых полицейских, он просто проходит к своей машине, садится в неё и заводит мотор. Все провожают его шокированными взглядами, когда Патрик жмёт на газ и уезжает... Рука тянется к бардачку... Фото, где такая дорогая женщина улыбается своей когда-то коронной улыбкой... Окно медленно открывается, и фотография вылетает оттуда, подобно ночному мотыльку... Её уносит ветром куда-то на ферму... Где она и исчезает в непроглядной мгле... Светает. Скоро утро. Автомобиль неторопливо выезжает на трассу. За окнами мелькают пейзажи, проезжающие машины, после которых остаётся только пыль и гул их мотора в голове... Он плавно, почти изящно поворачивает к дому, останавливается, выходит. Это и есть конец. Вот он. Всё закончилось вместе с ней. *** Джейн, ты нужен нам! Принеси мне черничный кекс. Время ЛаРоша на исходе, у нас всё отлично. Почему ты ему помогаешь? Ты невыносим! Правда уже десять лет? - На самом деле гораздо больше. С тобой каждый год за два. Ты можешь верить мне. Джейн, мы не можем так рисковать! Ты ведь серьёзно? - Да. - Хорошо. - Просто для ясности. Мы ведь говорим о неприятностях? - Нет. Нет, о другом. - А! Об этом! - Это не тема для шуток. - Я говорил всерьёз. Каждое слово. - Хорошо. Потому что я чувствую тоже самое... *** Рассвет. Как же странно его встречать без неё. Лучи солнца медленно опускаются, заглядывая в окно. Один из них косо ложится на кресло, в котором сидит мужчина, необычайно помятый и выглядящий гораздо страше своих лет. В его руках помятая газета, которую он то и дело встряхивает, сам не зная зачем. Рассвет. Огромное алое солнце уже наполовину поднялось из-за горизонта и причудливо смотрит на грешную землю, окутывая её красноватой дымкой. Небо розовеет, как щёки молодой девушки при смущении, а облака наполняются алым. Цветом крови. Рассвет. Крохотные звёздочки таят в тумане утра, а луна бледнеет и уходит за облака. Земля тихо пробуждается и терпеливо умывается утренней росой. Крохотные капли повисают на травинках, на паутине, делая её серебрянной и блестящей. Рассвет. Трава под ногами хрустит и надламывается. Солнце кидает свои первые лучи и на неё. Медленно лучи поднимаются по стволу дерева, охватывая ветки и зелёную крону, каждый лист. С листочков каплями стекает роса, медленно падая на землю. Оставляя на ней едва заметные точечки, будто слёзы. Рассвет. Так странно встречать его, когда не спал всю ночь. Самую тяжёлую ночь в своей жизни. Убивающая ночь закончилась, но горе, которое она принесла, не кончится никогда... Рассвет. Земля уже проснулась, на дорогах появились первые вереницы машин. Сонные люди отправляются на работу, с трудом разлепляя глаза. А он бодр, будто спал всю ночь. Бодр и решителен. Хотя и потерян. Рассвет. Рука мужчины тянется к телефону, лежащему на тумбочке рядом. Скорее, по инерции, чем осмысленно, он набирает цифры номера. Ждёт вызов. - Алло. - Алло. Привет, Чо. Предложение вернуться в ФБР всё ещё в силе? - Джейн, а ты уверен? - голос друга дрожит, он, кажется, всё-таки сорвался и заплакал. - Я всегда уверен. Так в силе или нет? - Да, - Чо несколько собирается. Джейну нужна помощь. - Тогда я сейчас приеду, - он спокойно выдыхает. - Пока. - И, Джейн, - пока друг ещё не бросил трубку, агент быстро произносит. - Лисбон бы гордилась тобой... Рассвет. Ты знаешь, святая Тереза, он всегда был готов. Всегда знал, что нужно делать. Всегда знал, чего хотела ты. Он делает это ради тебя. Ради твоей улыбки. Ради твоей последней минуты. Ради глотка свежего воздуха. Люби его всегда, так же, как любила. И он будет жить за тебя, Тереза... А ты помоги ему, пожалуйста, проснуться ...