Прости

Икер лежал на своей кровати, разглядывал тонкую сеть трещин на потолке, незаметную на первый взгляд, и демонстративно не смотрел на соседнюю кровать. Точнее, на спящего на ней Серхио Рамоса. Было невыносимо тяжело жить с ним в одном номере, но Дель Боске совершенно необязательно знать о тонкостях их взаимоотношений, поэтому тренер поселил их вместе, даже не спросив. Вся команда считала Икера и Серхио чуть ли не единым целым ещё до того, как они начали встречаться, а потом одноклубники лишь понимающе усмехались, когда видели взъерошенного Рамоса, выбегающего из номера, и Касильяса с лицом серийного маньяка, спешащего следом. Об этом не говорили вслух, но никто не спрашивал, что случилось, когда Икер менялся с кем-нибудь номером, а Серхио играл чуть ли не нападающего или просто уходил на другую половину поля, если это была тренировка. Как правило, через пару дней защитник снова вешался на смеющегося и чуть смущенного капитана, и всё возвращалось на круги своя. Но не сейчас. За уже почти две недели они не сказали друг другу ни одного слова, не относящегося к футболу. Сейчас ни один из них не смог бы вспомнить, с чего началась их ссора, но закончилась она неожиданно: на следующий день Серхио пришёл на тренировку с короткой стрижкой. Икер безжизненным взглядом проводил вдруг ставшую чужой и незнакомой спину и с тех пор старался не пересекаться с Рамосом лишний раз. Он уходил из номера, когда защитник ещё не проснулся, завтракал в другом конце столовой, разминался так же как можно дальше, старался попасть в другую команду при двусторонке, возвращался в номер перед самым отбоем и готовился ко сну за рекордно короткое время, чтобы исключить любую возможность разговора. Хотя никаких попыток завязать разговор и не было. Рамос вообще вёл себя очень странно во время этой ссоры. Он не доставал своими шутками и объятьями Нандо, как делал обычно, заставляя голкипера ревновать, когда был виноват Икер. И не не давал прохода капитану, как делал, когда был виноват сам. Серхио как будто стал собственной тенью: механически улыбался, полностью выкладывался на тренировках, но почти не выходил из номера и отказывался от любого общения. Даже Дель Боске начал косо на них поглядывать, но на ковёр пока не звал, очевидно, надеясь, что они разберутся сами. Странное поведение Рамоса не давало Икеру покоя, но переступить через собственную гордость и начать разговор первым капитан не хотел. Он никак не мог простить Серхио, что тот отстриг свои волосы. Рамос прекрасно знал, как Икер любил перебирать их, когда на него находили приступы нежности и он чуть ли не на руках таскал своего защитника. Знал, как открыто Икер улыбался, заплетая неровные косички, когда они отмечали победы. Помнил, как Икер наматывал пряди на кулак, резким движением заставляя откинуть голову, и хрипло шептал, чтобы он, Рамос, не смел себя винить в поражениях. Помнил, как во время их шутливых потасовок Касильяс останавливал его, отказываясь отпускать волосы и вынуждая придвинуться ближе. И каждый раз, видя короткую стрижку защитника, вратарь чувствовал себя преданным. Ему казалось, что несколько движений ножниц возвели между ними какую-то стену, которую не удастся сломать кому-то одному. Икер не выдержал и повернулся на бок. Рамос, как обычно, спал на спине, занимая собой всю кровать. Серхио иногда напоминал Касильясу огромного наглого кота, который, независимо от площади кровати, мог раскинуться так, что лечь рядом было просто невозможно. Икер с грустью подумал, что раньше он увидел бы спутанные пряди на подушке. Капитан закрыл руками лицо, пытаясь отогнать воспоминания, а когда убрал их, то наткнулся на пристальный взгляд проснувшегося Рамоса. Вот этой ситуации, когда не можешь ни заговорить, ни отвернуться, Касильяс и хотел избежать. Серхио повернулся так, чтобы зеркально отражать позу Икера, и по привычке хотел было заправить волосы за ухо, но рука лишь повисла в воздухе. - Прости, - хриплым ото сна голосом сказал защитник, всё-таки отводя взгляд. - Я не должен был стричься. - Да, - Икер никогда не умел врать для того, чтобы поддержать человека или отношения. - Я разозлился на тебя. Сильно. Мне хотелось стереть тебя из памяти. Тогда мне показалось это лучшим вариантом. - Я тоже погорячился тогда. Мне не следовало всё это говорить, - признался Икер. - Да, - усмехнулся Рамос. - Почему ты так странно себя вёл? Рамос закатил глаза. - Если ты не заметил, то я тоже сожалею, что постригся. Мне нравились мои волосы и, - Рамос запнулся, - то, что ты с ними делал. Серхио закрыл глаза, и через пару минут почувствовал, как прогнулась кровать позади него под тяжестью испанского капитана, а на плечо ему опустилась тёплая ладонь. Рамос перевернулся, чтобы снова оказаться лицом к лицу с голкипером. - Икер? - Что? - Касильяс внимательно посмотрел на Серхио и осторожно, словно пробуя, провёл рукой по стриженному затылку. - Волосы ведь отрастут. Икер повторил жест уже более уверенно и тепло, совсем как раньше, улыбнулся. - Но мы же не будем ждать, когда это произойдёт, верно? Через полтора часа, когда уже почти все футболисты начали завтракать, дверь в столовую распахнулась, и сборная увидела смеющегося капитана, тащившего на себе ничуть не сопротивляющегося Рамоса. Икер скинул свою ношу у незанятого столика и сел рядом, стараясь не замечать удовлетворённо улыбающегося Дель Боске. Сейчас, наблюдая за тем, как Серхио пытается "незаметно" стащить курицу из его тарелки, Касильяс как никогда был уверен в том, что побить очередной рекорд им вполне по силам. А ещё он заметил, что Серхио очень идёт его новая стрижка. Но об этом Икер вряд ли скажет вслух.