Дорогой Дедушка Мороз

Дорогой Дедушка Мороз, Мне было ровно пять месяцев, когда для меня пришел мой первый новый год. Ты первый раз пожаловал в мой дом, Дедушка Мороз. Мама говорила мне, что ты подарил мне милый костюмчик в тот год. И милую плюшевую игрушку. О, Дедушка Мороз, ты прекрасно знаешь, что тот зайчик еще у меня. И он носит имя моего отца. Я потеряла отца в тот новый год, Дедушка Мороз. Я видела его лишь на фото. Но я знаю теплоту его глаз, звучание его голоса. Я люблю его, Дедушка Мороз. В тот год я обрела тебя, но потеряла его. А помнишь, мне было три года? Я встретила тебя в третий раз. Я не точно помню людей, что были со мной в тот день, не помню, что мы делали. Но одно я знаю точно, дорогой Дедушка Мороз. Мне был так уютно, так тепло. Столько людей окружали меня, они все дарили мне столько любви. И даже того, что ждет меня, когда я проснусь, не волновало меня. Мы так весело проводили время. Это я знаю точно. И этот вечер прошел. Я проснулась на следующий день. Чудные рукавички, прекрасная шапочка. И мне хватало. Мне было совершенно все равно на количество подарков и их дороговизну. Да, бабушка говорила, что уже в 3 года я была умным и догадливым ребенком. Мыслила глубже, чем мои ровесники. Как бы я хотела услышать ее голос сейчас, о, Дедушка Мороз. Тот год забрал ее у меня. Но это больнее. Ведь, я видела ее, Дедушка Мороз, я помню, как любила ее. И я знаю ее лицо не просто с фотографий, Дедушка Мороз. Мама говорила, что я постоянно ходила по дому и спрашивала, где бабушка. Первое время она плакала, слыша это. Но позже старалась быть сильной. Быть сильной для меня. Но когда бабушка не пришла и на мое день рождения, я понимала, что тут что-то не так. О, Дедушка Мороз, моя мама так плакала, когда я спросила ее о бабушке и сказала, что все поняла. Я всегда винила себя в тех словах маме. Я должна была молчать. Она и без этого слишком много плакала, Дедушка Мороз. А вспомни мои пять лет? Первое письмо к тебе. Я так волновалась. Боялась, что ты отвергнешь. Помнишь, как мои ладошки вспотели, и я размазала пасту по листу. Я так отчетливо помню, как плакала в тот момент, эта боль разрывала меня. Я думаю, ты понимал, что я плакала не от того, что просто размазала ручку. Я плакала от всей боли, что получила за пять лет. Просто бывают такие моменты, ты сам знаешь, когда вся боль выходит. Ей нужно выйти. Как говорилось в одной книге, Дедушка Мороз, боль хочет, чтобы ее чувствовали. Я начала писать заново, спустя некоторое время. Я помню, я попросила у тебя куклу. Я так мечтала о ней. Она «приходила» ко мне во снах. В некоторых снах мне снилось, как я счастливая играю с этой куклой. Я желала ее так сильно. И я отправила тебе письмо. Оно было таким красивым для меня в тот момент. Я считала, что это лучшее, что я могла сделать. Я вложила все, что есть во мне в то письмо, Дедушка Мороз. Ох, что бы я ни отдала, чтобы увидеть его еще раз, Дедушка Мороз. Знаменательный день приближался. Мама позвала столько друзей. Нам было весело. Самое главное, что я помню, был смех, Дедушка Мороз. Мой заливистый смех. Я так много смеялась в тот вечер, Дедушка Мороз. Мы легли так поздно в ту ночь. Я даже боялась, что ты разозлишься и уйдешь. Но потом так долго ругала себя за это. Как я могла такое подумать о тебе? Я вела себя эгоистично в тот год, Дедушка Мороз, не так ли? Но с проблемами или без, я уснула в ту ночь. Ты наверно долгое время ждал своего часа. Меня разбудили в середине дня и первое, что я сделала, был, конечно, путь, проделанный к елке. Я помню, как взвизгнула. Все внутри меня дрожало. Я была так взволнована. Подарок лежал на своем месте, под елкой. Но в тот момент, Дедушка Мороз, мне стало совершенно все равно, что там будет. Я была так восхищена тем, что я вообще получила подарок. После своего письма. Я так осторожно убрала обертку. Но она была там. Она была так красива. Кукла, о которой я мечтала так сильно. Которую я так сильно желала. Мне хотелось кричать от всего, что меня переполняло. Мама обняла меня так крепко, как она могла. Я уткнулась носиком в ее грудь и рыдала от восхищения и радости, что томились внутри меня. А на следующий день умер мой кот. Да, именно кот. Мой Люцифер. Второе существо, после мамы, которого я любила. Действительно любила. Своим маленьким и детским, до боли наивным сердцем. Тот год заставил меня плакать от счастья в один день, и от боли на следующий. Мне было семь, Дедушка Мороз. Ты знаешь, дети сейчас быстро развиваются. И за те два года спустя тот год, я довольно-таки сильно изменилась. У меня появились свои друзья. Не дети маминых родителей. А свои. Я дорожила ими всеми. Но лучшая подруга была одна. Ее звали Лила, Дедушка Мороз. Ты же знаешь. Она была таким светлым ребенком. Она была старше меня на год, помнишь? Она все еще верила в тебя, когда наши ровесники переставали. Они все хотели стать взрослыми, брали пример с детей постарше. И они выросли так быстро, Дедушка Мороз, а мы с ней дали себе пожить. Так наивно обсуждали, что ты нам подаришь. Уговорили родителей провести новый год вместе, позвав еще пару семей. Я рассчитывала на грандиозный вечер, Дедушка Мороз. Но они даже не доехали до нас. Ты прекрасно знаешь, что случилось в тот вечер. Ты знаешь, какие черви существуют в головах некоторых людей. И одних из этих «людей», на пути к новому году встретила моя подруга. Их вышвырнули из машины и расстреляли. Просто за то, что они собирались хорошо провести время. Ты спросишь, почему я все это рассказываю? Ведь ты и без меня все знаешь. Но мне это нужно. Нужно, слышишь? Я не плакала в тот день. Не плакала из-за этого случая совсем. А зря. Я не отпустила это, о, Дедушка Мороз. В тот вечер. В тот день я создала в своей душе черную дыру. Которая росла с каждой секундой. Твой подарок. Он был на своем месте. Но я просто не смогла открыть его, Дедушка Мороз. Прошу прощения. Я так сильно прошу тебя простить меня. Но я просто не смогла. Мы заказали одинаковые подарки. И я бы никогда не простила себе то, что тот подарок, что предназначался нам обеим, достанется только мне. Мама. Она все поняла, Дедушка Мороз. Слышишь? Она все поняла. Она заходила ко мне в комнату и садилась на край кровати. И мы молчали. Мы просто молчали. Но сколько всего было в этой тишине. И с каждым разом, она садилась все ближе, Дедушка Мороз. И в один день она села совсем близко. И она обняла меня. Так крепко. Так, как умела только она. И может не так, как хотелось бы, но это помогло мне. Ты знаешь. Еще два года, после этого, я не заказывала подарков. Но ты приносил. Ты принес в первый, и во второй год. В первый раз это была удивительная кукла. А во второй раз это был набор для рисования. Ты так хорошо знал меня, Дедушка Мороз. Рисование. Рисование было словно жадный глоток чистой воды. Словно жаждущий, наконец, дошел до источника. Но у мамы были трудные времена, и я даже не зарекалась на эту тему, но ты увидел. Увидел и подарил. Я была так счастлива, но одновременно с этим я всегда считала, что не достойна всего этого. Не достойна, понимаешь? Слишком много плакала, слишком много просила, слишком много. Всего было слишком много. И почему я могу получать подарки, а все те, кого я потеряла, нет? И на одиннадцатый год своей жизни, я снова взялась за ручку. И я не просила ничего настолько дорогого, чего просили мои ровесники. Но я не понимала этого тогда. Мне казалось, что я прошу слишком много. Но я делала это. Мое желание. Оно вновь было настолько великим. Знаешь, еще с тех времен, с пяти лет, я была человеком, который если чего-нибудь и желает, то он желает так сильно, что слезы из глаз, что все внутри обрывается от одной мысли, что не сможешь иметь того, чего хочешь, который пытается предпринять меры, чтобы иметь, но он слишком мал, как он считает, для таких поступков. И в тот момент, когда я писала то письмо, как ты знаешь, я опробовала все, что могла. Я была слишком сломлена в тот момент, да? Я всего лишь попросила у тебя сил на конкурс по рисованию. Это было так глупо. Так, чертовски, глупо. Но мне не нужны были все эти безделушки, что просили остальные. Мне просто нужно было немножко вдохновения. Я отправила тебе письмо. Оно не было таким очаровательным, как то самое первое. Но оно все равно было сделано с душой. С частичкой меня. Я верила, что до тебя дойдет мое послание, и ты поможешь мне. Я делала все, что могла, чтобы победить. Ты помнишь, как я тратила последние силы по ночам. Но я замечала усталость лишь, когда работа заканчивалась. Ты знаешь, когда во мне просыпалось вдохновение, я становилась словно бесконечным зарядом. И я создала, написала свою картину. Может, смотря на работы всех знаменитых художников, это не назовешь картиной, как таковой, но это было мое личное достижение. Но оно было лишь личным. Я не победила тогда. И в трех последующих. Мои руки тихо и медленно опускались, ты ведь видел это. Ты видел, как я медленно увядала. Увядала в свои 12. Сломанная девочка. Потерянная девочка. Мама. Это был мой единственный свет, к которому я тянула свои ручки, настолько высоко, насколько могла. И этот лучик согревал меня. Согревал ту часть, что еще можно было согреть. И время шло. Для всех я была милой, постоянно улыбающейся девочкой. Со своими проблемами. Да, иногда я позволяла им видеть то, что у меня не всегда все хорошо, но разве кто-либо замечал? Я была глупенькой, странной девочкой, которая постоянно улыбается. И они понятия не имели о той разъедающей пустоте внутри меня. Понятия не имели, как по вечерам слезы разрывали меня. Понятия не имели насколько я была сломлена. Но зачем им это было нужно? Правильно. Ни к чему. Они и не должны были знать о моих вечерах. Пока никто не видит. Кроме тебя, о, Дедушка Мороз. И в год, когда мне было еще двенадцать, я решилась отправить последнее, как я думала тогда, письмо к тебе. Помнишь, как яростно я благодарила тебя тогда? За все, что ты когда-либо делал для меня. Я попросила у тебя несколько вещей для обустройства комнаты. Те милые прикроватные подушки, пару мелких игрушек для полки. И ты подарил. Но пока я разбирала подарки вместе с мамой, я заметила еще один элемент. Это была маленькая коробочка. Я посчитала, что это маме. Но нет. Это было не для нее. На открытке было написано мое имя. И внутри, ко всем святым угодникам, находилась чистейшей красоты подвеска. Из настоящего серебра. Я помню, как предательские слезы покатились по щекам. Ты ведь помнишь, что было написано на подвеске. «Охраняемая». Я сразу поняла, что это значит. Я была замкнута из-за того, что теряю все, что люблю. Но я никогда не задумывалась об обратной стороне. Они охраняли, освещали меня с той стороны. И моя мама. Мамочка. Она всегда охраняла меня здесь. Всегда была рядом со мной и оберегала меня своими лучами. Я поняла насколько была глупа, помнишь, как я упала в объятия мамы? И так по-детски зарыдала. И потом они словно закончились. Слезы. Они словно закончились. Плакать больше не хотелось. Никогда. Никогда больше не жалеть себя. Никогда. А после, мы с мамой дарили друг другу подарки. Я все меньше верила в тебя, дорогой Дедушка Мороз. Ты помнишь, ведь так, какие замечательные подарки я дарила ей. И ты видел, какие, дарила она мне. Знаешь, подарки из ее рук были чем-то волшебным. И в четырнадцать, и в пятнадцать. Я смотрела на своих ровесников и считала, что я совсем не выросла. Они все были такими статными, серьезными, а в моем сердце все еще играла наивность. Бушевало детство. И я решила поддержать это. Так, в шутку, ради собственной забавы, в шестнадцать лет отправила тебе письмо. Но ты сам знаешь, оно не было сделано словно для забавы. Я все еще делала его со всей душой, вкладывая частичку себя. Я попросила кота. Да-да, смешно до жути. Спустя одиннадцать лет, я решилась завести питомца. И да, я могла взять любого на улице, или просто сходить и купить. Но я хотела подарка от тебя. Ты был частичкой меня. Получить от тебя нового любимца было новой мечтой. И в ту ночь, мы с мамой вновь обменялись подарками. Это был единственный новый год, который мы провели с ней вместе. Лишь вдвоем. И это было незабываемо. Как ты понял: Все, что у меня было с мамой незабываемо. Я была готова визжать. Ведь на следующий день я проснулась от того, что по мне ходили чьи-то лапки. Я мгновенно поняла, что это кот. Или кошка. Тогда было неважно. Я мигом побежала к маме. Она еще спала. И я решила ждать, играя с котом. Ты ведь помнишь тот день. Я несколько раз настораживалась на тему того, почему мама еще спит. Но время было около часу или двух. А мы слишком поздно легли ночью. Но она не проснулась и к трем. Ты помнишь, как я кричала ей. Кричала, чтобы она проснулась. Скорой помощи даже следов не было. Минуты, секунды длились так ничтожно долго. Казалось, я застряла где-то в пространстве. Но они приехали. Ее увезли в больницу, и я сидела там два дня. Это так просто со стороны. Но ты ведь помнишь, как я волновалась. Я не могла ни есть, ни пить. Все мои мысли заполнила мама. Но я не плакала. Не отпустила. Не должна была. И она очнулась. С меня словно слетел груз, врачи наговорили всякой чепухи про то, что произошло, но все, что я слышала на тот момент, было: «Она продержится дня два-три. Не больше.» Ты помнишь, как злость заполнила мое тело? Когда они не пустили меня к ней? Что-то внизу живота адски горело. Ты ведь помнишь это? А потом она снова потеряла сознание. Помнишь, как ярость поглощала меня? Как я кричала им спасти ее, но для них это было так привычно. Они спокойно реагировали на меня и даже не пытались успокоиться. Будто знали. Знали, что мне надо кричать. Кричать от боли. Дорогой, Дедушка Мороз. Я не могла потерять ее. Это слишком больно, Дедушка Мороз. Первый день. Второй день. Ты помнишь, как я не спала. Сидела там. В той больнице. Они пытались выгнать меня первые пять часов, а потом смирились. А я нет. Я не собиралась мириться, Дедушка Мороз. Я не была готова, Дедушка Мороз. Это было слишком больно, Дедушка Мороз. Но на третий день, так и не очнувшаяся мама, умерла. И я вместе с ней. Где-то там. Внутри. О, Дедушка Мороз. Она же всегда была рядом со мной. Она проходила через то же, что и я. Я была такой жалкой, сломленной, а она? Вспомни эту женщину, Дедушка Мороз. Это самая сильная женщина из всех, кого я когда-либо знала. Ведь, давай признаемся, у нее было больше проблем, чем я видела. Я была такой глупой. И она ушла, Дедушка Мороз. Еще два года, Дедушка Мороз. Еще два года фальшивых улыбок и разбитого сердца. Потом год восстановления. Я училась, Дедушка Мороз. И училась все время, после маминой смерти. Но тогда я действительно училась. Вкладывала душу. Мне безумно нравилось это, Дедушка Мороз. И сейчас. Сейчас, мне 22, Дедушка Мороз, и я пишу тебе письмо с просьбой. Я работаю. На нескольких работах, развивая свой бизнес. 21 год. Я прогуливалась по улице. Наушники в ушах, море мыслей в голове. Все как обычно. И, как всегда, я хотела купить кофе. Я зашла в свое любимое кафе и встала в очередь. Ты же знаешь, как я люблю рассматривать людей, само помещение. И я делала это и сегодня. И один раз я повернулась и увидела молодого человека. Он был прекрасен, Дедушка Мороз. И, конечно, по всем законом сказок, именно в этот момент он повернулся в мою сторону, и теперь, его чудесные голубые глаза уставились на меня. И он улыбнулся мне, Дедушка Мороз. Ко всем святым угодникам, у него была шикарная улыбка. И именно в этот момент, да-да, именно в этот момент, я понимала, что теперь мое сердце принадлежит ему. Он излучал всю радость жизни, Дедушка Мороз. Я сама не заметила тогда, как начала улыбаться ему в ответ. Но, увы, я считала себя порядочной девушкой, и поспешно отвернулась к очереди за кофе. И нехотя, получив свой заказ, я ушла в тот день. Но, ты, же сам знаешь, что этим история не закончилась. Это было мое любимое кафе, и я всегда ходила туда. Это было не все. Я работала там. И вот пришла моя смена. Я готовила напитки и кексы с пончиками. Моя работа была самой легкой, по сравнению со второй официанткой. Она постоянно принимала заказы и бегала от клиента к столовой, и наоборот. А я принимала заказы от случая, к случаю. Я готовила зеленый чай в тот момент, когда в кафе зашел новый клиент, я как обычно поздоровалась и продолжила свое дело. Женщина поблагодарила меня, и после появился еще один. Он попросил Латте и я покорно сделала ему кофе. Но, Дедушка Мороз. Следующим был он. Я застенчиво улыбнулась и спросила его заказ. Это был всего лишь черный чай и кекс. Всего лишь черный чай, который я наливаю в три секунды, а кекс, давно готовый, лежит рядом со мной, затем клиент уходит. Но нет. Он не ушел. И в последующие дни он тоже не ушел. И в один из таких дней, он остался до конца. Оставался час до закрытия кафе, и опять же, по всем правилам сказок, сегодня кафе закрывала я. Я была полностью в своих мыслях. Оставить кафе идеальным, перед тем как уйти. Но меня перебил его ангельский голос. Клянусь, мурашки табуном пробежались по мне. Он спросил мое имя. И я ответила. Ведь, я говорила тебе. Я была в его цепях с того дня. Первого дня. Его звали Луи, Дедушка Мороз. Ты знаешь, прекрасно знаешь, что это одно из моих любимых имен. Я даже пару раз думала назвать так своего сына, если таковой будет. Мы так долго разговаривали, Дедушка Мороз. Я закрыла кафе на два часа позже, чем должна была. Но мне было все равно. Я просто не хотела расставаться с ним. И он будто чуял это. Он позвал меня погулять. Я была ему не безразлична. Это заставляло все во мне трепетать. И так прошел месяц, ты же знаешь. Мы гуляли, веселились. Потом еще месяц. Я влюблялась, Дедушка Мороз. Три месяца после встречи. Очередная прогулка. Но такая приятная, уютная, наша. Он провожал меня. И мы остановились у моего дома. Как и обычно. Но сегодня в его глазах было что-то новое. Он сказал, что уже давно хочет сделать одну вещь. Я не успела опомниться, понять смысл сказанного, как почувствовала его мягкие губы на своих. Это был мой первый поцелуй. Мои щеки горели, а он был таким нежным. Его руки лежали на моей талии. Поцелуй был таким нежным, таким невесомым. Почти также, как описывают в книгах. Но я была влюблена в этого человека. Я чувствовала это на себе. И, да, это было даже лучше, чем описывают в книгах и фильмах. Когда он узнал, что это был мой первый поцелуй, он извинился. Но он даже не подозревал, что это было лучшее, что могло случиться. И после этого. Мы стали парой. И теперь мне 22, скоро новый год. И я пишу тебе письмо. За этот год он подарил мне столько эмоций, сколько я не испытывала за все 22 года жизни. Он светится, Дедушка Мороз. Когда-то мама грела во мне ту часть, что еще можно согреть. А он заполняет теплом все мое тело. Он мне нужен. Та подвеска «Охраняемая». Она висит на моей шее восьмой год. И он охраняет, оберегает меня здесь. Он то, что мне всегда было нужно. Он вселяет в меня свет, улыбку, чувства, жизнь. Я безумно его люблю. И все, что я прошу. Все о чем молю. Оставь его мне. Я не хочу терять его. Все, кого я когда-либо любила, ушли. Я прошу. Я умоляю. Пусть с ним все будет хорошо. Ведь он моя жизнь. Он мой глоток жизни. А ты знаешь, я всегда была жаждущей.