Честность - одинокое слово

Фиджи Дэзи, хоть и служил в маленьком спокойном городке, но постоянно тренируясь, навыков не растерял. Он среагировал мгновенно, бросив свой "Ford" по касательной к машине преступника, чем вынудил его сьюзить в кювет. Бросив взгляд на секундную стрелку наручных часов, он быстро вылез наружу, одним прыжком преодолел расстояние между машинами, рывком вытащил из салона водителя и оглушил точным резким ударом в область шеи, потом пристегнул его руку к дверке наручником и снова сверился с часами. На все это ушло пятнадцать драгоценных секунд, которые он мог бы потратить на спасение Юби. Не удержавшись, пнул альфу ногой в живот, вложив в этот удар всю боль и злобу на того, кто покусился на жизнь его бесценного товарища, и помчался к машине Юби, страшась увидеть самое худшее... - Юби, мой милый, отзовись! - орал он во всю силу легких, не замечая, как катятся по лицу капли холодного пота. - Юби, ты жив? Машина Юби хоть и скатилась с шоссе, но стояла на всех четырех колесах, и это немного успокоило Фиджи. Выхватив из багажника мощный фонарь, он осветил место аварии, с ужасом различив за стеклом залитое кровью лицо любимого. - Сейчас, сейчас, немного потерпи, - бормотал он, подбегая ближе. Несмотря на страшное беспокойство, молодой лейтенант действовал четко, грамотно, без суеты и паники. Дверка открылась, тело пострадавшего не зажато, светлые волосы слиплись от крови, но ремень безопасности смягчил удар, других явных повреждений и кровотечения не видно. Прижав два пальца к сонной артерии, Фиджи убедился, что пульс есть, аккуратно вытащил Юби из помятой машины, перенес в свою и уложил на заднее сидение. Вызвав по рации коллег из Сираками, Фиджи коротко обрисовал ситуацию, назвал свой личный номер и звание, предупредил, что ждать наряд не будет, ибо пострадавший нуждается в немедленной помощи и он повезет его в больницу, завел мотор и хотел ехать, но вдруг остановился, снова вылез и подошел к преступнику. Тот слабо шевельнулся, когда луч фонаря выхватил из мрака ночи его лицо, дернул прикованной наручником рукой. - Красивый, гад, даже не скажешь с виду, что такая мразь. Кто ты? Зачем ты сделал это с Юби? Убил бы прямо здесь, на месте, если бы не служба и не долг! - он пнул альфу еще два раза, смял резким ударом миловидное лицо, для верности не пожалел еще один наручник, прикрепив вторую руку к ручке задней дверки. - Вот так-то лучше, негодяй, теперь уж точно никуда не денешься, валяйся тут и жди полицию! Наряд полиции выехал по вызову довольно быстро, Фиджи встретил их на въезде в город. - Ближайшая больница прямо и налево, мы уже сообщили медикам о ситуации, они вас ждут, - не выходя из машины, объяснил городской полицейский. - Вы говорите, что виновник аварии задержан? Отличная работа, коллега, это намного облегчает нам задачу. Мы с вами свяжемся, я не прощаюсь. *** - Сюда нельзя, молодой человек! - Фиджи категорично оттеснили от двери в приемный покой два дюжих санитара. - Подождите в коридоре! Томительно тянулись минуты ожидания, казавшиеся Фиджи часами. Он метался по узкому пространству холла перед закрытой дверью, не находя места от снедавшего его беспокойства. Бледное, как мел, лицо Юби, с ярко-красными подтеками на лбу и щеках, стояло перед глазами. Вдруг с ним что-то серьезное, не зря же его не пустили внутрь? "Надо бы позвонить отцу и Реннису... Нет, позже, завтра, сейчас мне не хватит сил сообщить им о несчастье. У них сегодня свадьба, долгожданный день." - Доктор, что с Юби, он серьезно пострадал? - метнулся он к вышедшему в коридор человеку в синем халате. - Скажите правду, доктор! Из дверей санитары вывезли на каталке Юби, и молодой человек бросился туда, жадно всматриваясь в бледное лицо, полускрытое голубой больничной шапочкой и дыхательной маской. - Одну минуту подождите, прошу вас, - сдавленно прохрипел Фиджи, останавливая санитаров. - Куда вы повезли его и почему он до сих пор без сознания? Юби, ты слышишь меня? Ответь мне, милый! Тонкая рука лежала поверх белой простыни, и Фиджи схватил любимого за эту узкую безжизненную кисть, словно хотел влить в нее свою собственную силу и здоровье. - Скажите, доктор, что с ним? - У пострадавшего травма головы и довольно обширное внутреннее кровотечение, - сочувственно глядя на молодого полицейского, сказал врач, - мы вызвали хирурга, потребуется срочная операция, и думаю, как следствие, переливание крови. - Переливание крови? - взволнованно выкрикнул Фиджи. - Доктор, позвольте мне быть донором, у нас с Юби одинаковая группа. Позвольте, прошу вас! - У пациента первая группа, самая распространенная, у нас есть запасы, - с некоторым удивлением глянул врач на стоящего перед ним парня, - хотя свежая донорская, несомненно, лучше. Хорошо, если вы настаиваете, я согласен. Пройдете в процедурную и сдайте кровь на анализ. - Спасибо, доктор! Берите крови, сколько нужно, только спасите Юби! - Вот вещи пострадавшего, - к Фиджи подошел санитар. - Одежда пришла в негодность, но сотовый и мелкие предметы целы... - Спасибо, - альфа взял сотовый, снова мучительно размышляя, звонить отцу или подождать до утра... Кертис Метман Черт, как же больно, и не только телу, но и сердцу! Где Юби научился так мастерски бить? Ах, да, детектив сказал, что он ходит на занятия по самообороне с тем молодым полицейским. Отточенный прием плюс эффект неожиданности, я не успел даже приготовиться к удару, не говоря о том, чтобы защититься. Я идиот, за дело получил! Так глупо прокололся, позволив дикой ревности взять верх над разумом в самый неподходящий момент. Победа была близка, а вот теперь я вновь отброшен на исходные позиции и даже дальше... Я мчался в Сираками, бросив все дела, как только получил сообщение от моего детектива. Все складывалось лучше, чем можно было бы предположить, - у Юби цикл и он будет на приеме у губернатора! В большой толпе приблизиться к нему особого труда не составит, а там мне не придется даже сильно напрягаться, природа сделает свое и он не сможет ей сопротивляться! Однако все пошло не так, как мне хотелось. Мой брат Ред-Танс пошел в решающее наступление одновременно со мной и подключил к борьбе за Юби герцогов Эмберских. Откуда он про них пронюхал, интриган, как смог заполучить их полную поддержку? Насколько я знал из рассказа Питера, эти высокородные вельможи готовы на любые авантюры, чтоб оберечь свою фамильную честь, а тут вдруг признают неведомо откуда взявшегося внука в присутствии Наследного принца? Хотя, как говорил мне Питер, в этой семейке всегда оставлены удобные лазейки, чтоб в случае какой-то утечки нежелательной информации можно было отговориться, приведя неоспоримые доказательства своей правоты. Меня волновало в этой шокирующей ситуации только одно - чувства Юби. Он рад, доволен или нет? Стоя в толпе гостей, я не спускал с него глаз, однако герцог Норус был опытным интриганом и умел отвлечь на себя внимание зала. Он то и дело закрывал собой омегу, а если это было невозможно, то делал так, что Юби приходилось стоять вполоборота к залу, и выражения его лица мне уловить не удалось. Но уж когда мой кузен взял его на руки и потащил из зала, я не стерпел и бросился за ними, нагнав парочку в зимнем саду. Здесь я впервые увидел лицо Юби, и оно показалось мне растерянным. Мое терпение иссякло, и я безудержным ураганом налетел на брата, вырывая из его объятий своего омегу... ...дальнейшее все было как в тумане. Юби в моих руках, глаза шальные, широко распахнутые мне навстречу. Чертовский соблазнительный запах, прорвавшийся к моим ноздрям сквозь все нейтрализаторы, сбивает наповал, я тоже мало что соображаю, желая только его, - моего истинного, единственного, самого родного и нужного, здесь и сейчас, и по-другому невозможно. В одном порыве сумасшедшей страсти мы дружно бросились на Реда, но даже этому я не придал в тот миг особого значения, увлекая моего омегу туда, где никого не будет, кроме нас. Желание туманит разум, наверно именно поэтому вместо того, чтоб увести его с приема, мы оказалась на балконе все того же зимнего сада, в его загадочной пустынной тишине... Запах Юби дурил меня, вбивая в дрожь и возбуждение, и не осталось ничего, кроме желанного тела, которое горело и плавилось сейчас в моих руках... О, как же хорошо! Я никогда так сильно не желал омегу, да это и понятно, ведь я ни разу не был с тем, кто предназначен мне самой природой. Я целовал его, все больше возбуждаясь, и он мне отвечал, он не отталкивал, он подчинялся! Гибкая шейка, гладкая кожа, тонкие косточки длинных ключиц... я раздевал его, ласкал, что-то шептал в порыве сумасшедшего желания, а он... он льнул ко мне, дрожал и чуть постанывал, еще сильнее заводя меня. Страстно покусывая напряженные бусины плоских сосков, уже не сдерживаясь, я ласкал эти интимные местечки, трогая и нежно гладя обнажившееся тело, и тут мой палец наткнулся на маленькое родимое пятнышко на ключице и медленно обвел его по контуру... - Его так просто завести, он так чувствителен и удивительно отзывчив... Ах, как он трогателен и красив, когда лежит, раскинув ножки, и откровенно возбужден! Бутончики сосков, а на ключице маленькая треугольная родинка, люблю ласкать ее губами, слушая, как он неровно дышит, стонет и чуть слышно шепчет мое имя, запутывая пальцы в моих волосах!. Ну почему мне вспомнились вдруг провокационные откровения брата? Зачем ударила в мозги слепая ревность? Я превратился в дикого примата, когда представил Юби вместе с Редом! Кузен урчит, как сытый кот, целует это пятнышко, а Юби возбужденно стонет, желает, любит, отдается!.. Шквал ярости и боли взорвал во мне все мысли и чувства, полностью лишив способности мыслить здраво. Осталось лишь одно желание, - уязвить неверного доступного омегу, сказав о том, что я все знаю! Дурак, действительно я был в тот миг безумен! Я был в себе уверен, ждал, что он смутится, будет умолять простить, признается в измене, - омега ведь сильнее альфы жаждет близости в минуты цикла! Но он повел себя совсем иначе, гибкое тело замерло и напряглось, словно перед прыжком, и в следующую секунду он оттолкнул меня и нанес самый болезненный удар из всех, какие я когда-либо испытывал в жизни! Я валялся на полу, не в силах пошевелиться, а он торопливо приводил себя в порядок, шипя от ненависти. Я ничего не понимал, - что это, почему? Откуда у него такая реакция? Что я сказал обидного, разве не чистую правду? Но он отреагировал так, словно я оскорбил его и смертельно обидел! Черт подери, я снова что-то натворил, не разобравшись в сути? Полнейший идиот, что на меня нашло, зачем я не сдержался? - Если когда-нибудь еще меня увидишь, то сделай вид, что мы друг с другом незнакомы. Вали в постель других доступных, сволочь, уверен, что они будут тобой довольны! - в голосе Юби только злость и досада, нет и намека на желание и нежность, которые владели им мгновение назад. - Юби, не уходи. Ты все неправильно понял... - мой жалкий лепет отозвался в пустоте. Он ушел, даже не оглянувшись, и все, что от него осталось - шлейф умопомрачительного запаха, который я вдыхал с безумным сожалением и болью... *** Я не сразу смог подняться, морщась от сильной боли во всем теле. Сел на скамью, которая тянулась вдоль балкона, и некоторое время так провел, держась за голову. Взрыв ярости исчез, так же внезапно, как и появился, и я обрел способность думать. Любовь и ревность обрушились на меня впервые, до этого момента я не ревновал ни одного омегу. Да и любви не знал, просто менял любовников, к которым относился ровно и спокойно. Красивый спутник на прием или на вечеринку, страстный партнер в постели, - они мелькали передо мной один за другим, не вызывая никаких особенных эмоций. Легко знакомился, легко прощался, не обижал и не влюблялся - все просто и понятно, а о том, что чувствуют они ко мне, как-то не думал никогда. Но почему сейчас я так любил, так мучился, так сожалел? И все эти всепоглощающие чувства я испытывал к тому единственному на земле омеге, отношения с которым сам же и испортил? К своему собственному бывшему супругу, с которым мог бы быть сейчас безмерно счастлив. Если бы подождал, не оттолкнул и не прогнал из дома, если бы принял его чувства, если бы не был так безнадежно слеп... Ред мне сказал, что Юби его любовник. Но почему я так легко поверил в это? И почему не смог принять, пусть они и были близки? Разве я имею право укорять его, когда сам изменял ему так много, совсем не испытывая при этом никаких угрызений совести? Но то, как он отреагировал, заставило задуматься. Возможно, брат нарочно лгал, чтобы добиться от меня развода, когда на самом деле между ними ничего не было? Я идиот, я потерял свою любовь, в очередной раз увеличив между нами зияющую пропасть непонимания. И что теперь мне делать? Отступиться и принять, как факт, его помолвку с Редом? Я заскрипел зубами, чувствуя, как тягучее ощущение холодной безнадежности вползает в сердце. Нет, не могу так просто сдаться! Завтра поеду в Шампур и хотя бы выясню из первых рук, действительно ли мой любимый хочет стать супругом графа Реда-Танса? Если он рад и счастлив, если он согласен... Мне не хотелось думать об этом, во мне стонала и кричала боль отчаянья, опять сминая разум в бесформенный комок, не позволяя трезво рассуждать, сопоставлять, давать оценку поступкам брата, Юби и герцогов Эмберских, равно как и делать выводы... Придя в отель, я первым делом влез под душ и долго там стоял, не желая вылезать. Вода текла по телу, щекотала кожу, я подставлял лицо под теплые тугие струи. Казалось, запах Юби был и здесь, я пропитался им, и вот теперь вода, соприкасаясь со мной, тоже была пронизана этим тонким влекущим ароматом, который мучил и ласкал меня одновременно, вызывая в душе все то же щемящее чувство безнадежности. Проклятье, я совсем слабак! Чего я так боюсь? Еще не все потеряно, мне надо только собраться с мыслями и действовать напористо и смело! Юби ко мне неравнодушен, я могу его вернуть! Мне надо только доверять ему, только ему и никому другому! Неважно, кто и что сказал, все это ерунда, я тоже не безгрешен, но ведь можно же начать все заново и с чистого листа! Выполз в гостиную и щелкнул кнопку на дистанционном пульте. Попал на какой-то местный канал и хотел уже переключить его, но замер, услыхав знакомые слова. - И в заключении репортажа со второго отборочного тура губернского фестиваля самодеятельных ансамблей послушайте песню "Честность - одинокое слово" в исполнении группы "Ночи Шампура", завоевавшую первый приз зрительских симпатий. Вокалисты Юби Канхар и Фиджи Дэзи! Кадр на экране поменялся, и я увидел Юби. Рядом с ним стоял тот самый молодой полицейский, и они с улыбками смотрели друг на друга. Когда парни запели... не скажу, что это было потрясающе, но голоса у них отлично подходили и были грамотно поставлены, видимо, занимался с группой из Шампура опытный преподаватель пения. Что же меня реально потрясло, - они смотрелись замечательно, и в эту самую секунду я словно бы впервые осознал, что совсем не знаю здешней жизни своего супруга. Что он любил, чем занимался, что ему было дорого, что он ценил? Кто был с ним рядом каждый день, с кем он обедал, ужинал, гулял, с кем разговаривал, смеялся и грустил? Я был ему совсем чужой, и кроме того, что по изворотливой причуде судьбы мы оказались истинной биологической парой, нас ничего не связывало с ним, так что моим соперником, по всем статьям, был не один лишь кузен... А утром меня поднял с постели ранний звонок моего доверенного секретаря, сопровождавшего меня в поездке. - Вы спите, господин Метман? Только что в утренних новостях передали сообщение. Ваш бывший супруг попал в серьезную аварию, сейчас находится в больнице. Я выяснил, в какой, пишите адрес... Как я домчался до больницы, сам не помню. Мелькнули лица Ренниса и старшего полицейского, еще каких-то людей, вроде бы я их видел тогда на летнем фестивале. Кто-то спросил, кто я такой, но я не смог ответить, лишь сдавленно шепнув: "Пустите", из двери вышел медик и велел надеть халат. Я подчинился и вошел, вырвав глазами изо всего, что было в комнате, перебинтованную голову любимого. Глаза светло-кофейного оттенка посмотрели на меня с непониманием и интересом, но Юби не сказал ни слова и молча наблюдал, как я несусь к нему, не замечая больше ничего на свете... - Послушайте, сюда нельзя! Мы даже близких пока не пускаем! Пациент только что вышел из наркоза! - я увидал врача и... Фиджи Дэзи. Полицейский лежал на соседней кровати в такой же больничной пижаме, и так же, как и Юби, глядел на меня во все глаза. - Доктор, я близкий! - снова сосредотачиваясь на одном только Юби, взволнованно воскликнул я. - Мы с ним... неважно... Доктор, как он, с ним все хорошо, скажите, доктор?! Милый мой, ты как, в порядке? Очень больно, я могу чем-то помочь? Юби улыбнулся, как-то неуверенно и робко, повернул замотанную бинтами голову и взглянул на лежащего рядом полицейского, словно ища поддержки, потом снова перевел взгляд на меня. - Но кто вы, господин? - чуть хрипловатым голосом с усилием спросил он. - Как ваше имя?