Честность - одинокое слово

Юби Канхар Герцоги Эмберские появились в больнице около обеда. Открылась дверь, вернее, ее распахнул перед ними некий человек в ливрее, и дедули важно вплыли в палату, не удостоив особенным вниманием ни меня, ни сидящего рядом Ренниса. Вслед за вельможами появился и Ред-Танс. Граф, в отличие от родственных господ, заметно нервничал, и мне показалось, что он едва сдерживает переполнявшие его волнение и беспокойство. - Немедленно пригласите сюда главного врача! - не терпящим возражения тоном обратился Его Светлость герцог Норус к вскочившему навстречу гостям медбрату. - Юби, ты как? С тобой все в порядке? - свистящим шепотом спросил граф, делая шаг к моей постели, но все же оставаясь чуть позади герцогов, как того требовал светский протокол. - Мы так обеспокоены случившимся с тобой несчастьем... - Но кто вы, господа? Что вас привело сюда? - продолжая играть свою роль, невинно спросил я. - Ч-что? - изумленно вытаращил на меня глаза Ред-Танс. - Юби, ты что же, не узнаешь меня? Я твой жених, мы вчера обручились! - У пациента частичная потеря памяти, - спокойно пояснил медбрат, - прошу отнестись с пониманием и не нервировать его. - П-потеря памяти? - растерянно прошептал граф. - Но это ведь пройдет, скажите? - Вы все еще здесь, любезный? - не повышая голоса, сказал герцог Норус, никак не отреагировав на известие об амнезии. - Я жду главного врача! Извольте привести его сюда, немедленно! А также всех других докторов, кто обследовал и лечил лорда Юби Эмберского. Хочу знать, насколько они уже успели навредить здоровью моего внука и не повлияло ли проведенное "лечение" на его детородные функции? - У нашей больницы отличная репутация, господин, - с гордостью и ноткой обиды ответил медбрат, - так что прошу вас воздержаться от ничем не обоснованных сомнений в квалификации нашего персонала... - Я разберусь, Майер, идите, - в палате появился врач, - благодарю вас за ваши смелые слова. Прошу вас пройти в мой кабинет, господа, - он спокойно повернулся к герцогам, - ибо не слишком этично обсуждать пациента в его присутствии. - Прошу вас, доктор, беседуйте здесь, - взмолился я, полный самых тревожных предчувствий, - мне очень важно знать, что скажут вам эти люди, которых я совершенно не знаю. - Вы не узнали их тоже, Юби? - Что значит "тоже"? - немедленно встрял граф Метман. - Кого еще не узнал мой жених? - Прошу вас не называть меня женихом, - недовольным тоном заявил я. - Не имею представления, кто вы, а поэтому и не могу принять такого обращения. Ваше кольцо я возвращаю, простите, что не было случая сделать этого раньше. С некоторым усилием я стащил с пальца обручальное кольцо и положил на край постели, не обращая внимание на обалдевший взгляд графа и его явную растерянность. Реннис выглядел не менее шокированным, однако отреагировал мгновенно. Схватил золотой ободок с одеяла, сунул его графу в руку и ехидно ухмыльнулся, словно бы сразу и навсегда избавил меня и от всех притязаний. Ах, если бы все было так просто! - Юби, что это значит? - Сдержите ваши неуместные сейчас эмоции, граф! - непреклонным тоном заявил Норус. - И не мешайте говорить с врачом! Я жду от вас полного отчета о состоянии здоровья лорда Эмберского, господин доктор! Мой внук сможет рожать после проведенной в вашей больничке операции? - Вас интересует только его детородная функция? - усмехнулся доктор. - Но разве прежде всего вы не должны были спросить о том, какие страдания перенес молодой человек и как это повлияло на общее состояние его тела и психики? Нет, Юби Канхар не утратил способности рожать детей, но потерял память, к счастью, частично. Специалисты полагают, что он забыл именно тех людей и те события, которые связаны для него с неприятными воспоминаниями, и если вы, господа, вошли в число тех, кого он не может узнать, я делаю вывод, что именно с вами и связан для него стрессовый момент в жизни. - Немедленно подготовьте его медицинскую карту и все сопроводительные документы, доктор! - властно приказал герцог Норус. - Я не оставлю моего внука в такой жалкой провинциальной больничке и немедленно перевезу его в королевскую клинику! Специальный вертолет уже в пути и через два часа будет здесь! - Его нельзя сейчас перевозить, и я, как лечащий врач, категорически запрещаю это! - не менее властно ответил доктор. - Юби Канхар перенес серьезную операцию и должен оставаться в постели по крайней мере двое суток. Кроме того, для восстановления памяти ему лучше всего находиться среди тех, кого он знает и не боится, вы же, господа, при всем уважении, к таковой категории не относитесь! И если вы являетесь, как вы изволите утверждать, его кровными родственниками, то должны любить Юби и заботиться о нем, а не рисковать его здоровьем в угоду собственных амбиций! - Вы знаете, кто я? - возвысил голос Норус. - Как смеете говорить со мной так неуважительно? - Ваше высокомерие оставьте для светских приемов, уважаемый, - ничуть не растерялся врач, - а здесь хозяин я, и если говорю, что пациента нельзя перевозить, значит, так оно и есть, и будь вы хоть королем или президентом, иного мнения вы не услышите. Дождитесь, когда к господину Юби вернется память и он восстановится после операции, тогда и поговорим о выписке в другую больницу! - Мне больше не о чем с вами говорить! Скоро прибудет медицинский вертолет с квалифицированным персоналом, и мы заберем лорда Эмберского в столицу. Профессор Ривас вам доступно объяснит ваши права и обязанности... - Я не поеду с вами! Я не знаю вас! - не на шутку встревоженный всем происходящим, взвыл я. Фиджи был прав, - моя амнезия не оказала на этого человека ни малейшего влияния. Он слушал только себя, не реагируя ни на что другое. Если герцог Норус, которого я даже мысленно не мог назвать дедом, увезет меня сейчас с собой в столицу, то я лишусь всего! Стану его марионеткой, бесправным пленником, лишенным даже возможности воспитывать по своему разумению собственных детей. Проклятье, что же делать? Если бы только знать заранее, что все так обернется, я никогда не подписал бы документы на развод с Кертисом! Сейчас я был бы замужем, и эти жуткие типы не смогли бы покуситься на мою свободу! - Спокойно, Юби! - негромко сказал Реннис, слегка сжимая мою здоровую руку. - Ты совершеннолетний человек и можешь сам решать свою судьбу. Пойду поговорю с Йонсаном, уверен, город сможет защитить тебя от этих посягательств. За дверью палаты возникло какое-то волнение, было похоже на то, что кто-то не пускал кого-то внутрь, а этот кто-то, невзирая на преграду, не оставлял попыток войти. Шум, возбужденные голоса усиливались, и врач подал знак санитарам выяснить, в чем тут дело. Через секунду в комнате появились Фиджи и Кертис, оба заметно раздраженные, но старательно сдерживающие рвущееся наружу негодование. - Могу я попросить уделить мне несколько минут вашего времени, Ваша Светлость? - после холодного обмена приветствиями, обратился к герцогу Кертис Метман. - Не думаю, что сейчас это уместно, - отозвался Норус. - Нам не о чем говорить с вами, господин Метман. - Думаю, что вы измените свое мнение, герцог, - чуть усмехнулся Керт, - взгляните вот на этот документ. Ну-с, что вы теперь скажете? Герцог нахмурил брови и заметно побледнел, впервые выказав на бесстрастном лице человеческие эмоции. - Где можно здесь поговорить наедине? - ледяным тоном обратился он к врачу. Тот дал распоряжение санитару проводить посетителей, и все трое покинули палату. "Что это значит, Фиджи?" - одними глазами спросил я у своего друга. Он не ответил, лишь ободряюще улыбнулся. Оставшийся в палате супруг герцога, Его Светлость Ирмар заметно расслабился и смотрел на меня теперь совсем по-другому, - с интересом, волнением и явно сквозившим во взгляде сочувствием. Кертис Метман - Теперь ты понимаешь, что это за люди? - заключая короткий рассказ, спросил я у полицейского лейтенанта. - Если мы проиграем, и герцоги заберут Юби с собой, его ждет такая же трагическая судьба, как и у его родителя. - Но разве все настолько страшно? - Фиджи Дэзи все еще не понимал до конца сложившейся ситуации. - Юби свободный человек, предприниматель, он не какой-то там бесправный и зависимый омега, и может сам решать свою судьбу. Законы... - Этим вельможам на законы наплевать, - теряя терпение, повысил голос я. - Они привыкли жить в этом мире по своим собственным! Я понимаю, ты идеалист, и в вашем тихом и спокойном городке давно уже не бушуют никакие страсти, но здесь совсем иное дело. С этими людьми надо действовать иначе. Или поставить перед фактом, типа брака, или прижать к стене тем, чего они боятся. И именно это я и попытаюсь сделать. Черт, я был полным идиотом, когда согласился подписать бумаги на развод! Сейчас бы ничего этого не случилось, но теперь я больше не супруг Юби и не имею на него никаких прав, а значит, не могу и защитить, используя законные основания! Как я и думал, возле больницы уже стоял лимузин с гербами дома Эмберов, за ним еще один, моего кузена. Явились, коршуны, не запылились! - Пошли, быстрее, - поторопил я лейтенанта, - все родственнички уже тут как тут. Организуй своих людей, вызови побольше журналистов, на случай, если мой план сорвется. Помни, что эти вельможи больше всего боятся гласности. На это и поставим козырные карты! У двери палаты Юби - люди герцога, чуть дальше альфы из Шампура. Нас попытались не пустить, но шампурцы вступили в противоборство и завязалась потасовка, какой, наверно, стены этой провинциальной больницы не видели с времен основания, то есть никогда. Из двери вышел санитар, за ним второй, эти дюжие молодцы тоже умели отлично драться, и в результате всех этих действий мы с Фиджи все-таки сумели проскользнуть вовнутрь. Ну точно, не ходи к гадалке, вся картина налицо. Юби взволнован и растерян, Реннис взбешен, доктор весь пышет гневом, а эти "любящие" дедушки невозмутимо гнут свое. Сейчас расстрою ваши радужные планы, Светлости мои, недолго вам осталось тут хозяйничать, единолично решая судьбу моего бесценного мальчика! *** - Итак, мне больше нечего сказать, - с удовлетворением наблюдая за дергающимся веком Его Светлости, заключил я. - Оставьте Юби Канхара в покое, иначе я передам все эти материалы прессе. Чем это вам грозит, вы знаете не хуже меня. На Юби вы не имеете никаких прав, несмотря на то, что в его жилах течет ваша кровь. Он вырос в других условиях и в другой среде, он сам всего достиг, став самым перспективным молодым предпринимателем запада. Вашей заслуги в этом никакой! - Зачем вам это нужно, господин Кертис? - глухо спросил герцог Норус. - Вы развелись с лордом Эмберским и ваши пути навсегда разошлись. Какое вам дело до нашего внука, что вы решились противостоять мне так решительно? - Я знал и уважал отца Юби, Лью Канхара. Он был умным, смелым, решительным человеком. И бесконечно несчастным. Таким сделали его вы, его родитель, вы бросили его в настоящий ад, не дав даже мизерного шанса на свое прощение. Да, собственно, он ничего не сделал настолько плохого, чтобы вы прощали его. Это вам надо умолять Богов простить ваш грех перед сыном, вам надо каяться и страдать от тяжести содеянного. Юби не заслужил того, чтобы вы ввергли его в такие же страдания, как и лорда Лейдена-Мирина, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы помешать этому. - Как вы смогли узнать все эти тайны прошлого, господин Метман? - Все тайное рано или поздно становится явным. Слышали такую истину, Ваша Светлость? - горько усмехнулся я. - Вы причинили людям слишком много боли, вот потому они и не захотели хранить в секрете ваши преступные деяния. Я все сказал. Мне больше нечего добавить. Надеюсь, вы сегодня же покинете Сираками и навсегда забудете о Юби Канхаре. Прощайте, герцог Норус. - Одну минуту, подождите. Скажите, вы же знаете, что стало с нашим... старшим внуком. Альфой? Где он сейчас, с ним все нормально? - У вас большие возможности, герцог, вот и употребите власть и влияние не на интриги, а на поиски своего внука, того самого, у которого вы все отняли, - и жизнь, и родителей, кого обрекли на нищету и одиночество. - Но вы ведь знаете, где он сейчас? - Зачем он вам, этот ребенок? Для продолжения угасающего рода, как и Юби? Чтобы гнобить его свободу, диктуя свою волю? Найдите его сами и спросите, а хочет ли он этого всего? Простит ли вам свою тяжелую жизнь, полную лишений? Если он сам захочет, вот тогда и будете решать со свадьбой и потомством... *** Стоя на крыльце больницы, мы с Фиджи наблюдали за отъездом герцогов Эмберских. Следом за ними вышел мой кузен, отозвал меня в сторону и иронично прошептал, что я дремучий идиот, если надеюсь снова воссоединиться с Юби, что он меня тоже забыл, как и его, а это значит, мы с ним оба оказались в пролете. - Надеюсь, больше ты не будешь приставать к нему с женитьбой, - в тон ему ответил я. - Надо уметь проигрывать достойно. - Но что ты наболтал герцогу, Керт, что он мгновенно изменил решение? Я знаю, не ответишь, но попытаться стоило. До встречи, братик! Скоро позову на свадьбу, хоть мне и не особо весело жениться на нелюбимом. Хотел перехитрить судьбу, ну что ж, не вышло, хоть и жаль! - Ну вот и все, господин лейтенант Фиджи Дэзи, - проводив взглядом машину брата, сказал я. - Жених уехал, родственники тоже, так что причин для беспокойства больше нет. Прощаться с Юби не пойду, боюсь не выдержу, да он меня не помнит все равно, так что не обидится, я полагаю. Надеюсь, что ты сделаешь его счастливым! - Но, Кертис, подожди! - я быстро шел к своей машине и уже почти не слушал. - Кертис, послушай! Юби, он же не... - Все хорошо! Я рад, что смог помочь! - мне непривычно было ощущать вкус подступавших слез, я же не плакал никогда, да и сейчас не собирался, но показать свое несчастное лицо тому, кто был счастливее меня в любви, я не хотел, и потому резко ускорившись, прыгнул в машину, которую к этому времени уже перегнали к больнице работники проката, и рванул с места сразу на большой скорости. - Прощай, Фидж Дэзи!.. Уехал я недалеко. Дорога дрогнула и расплылась, так сильно, что пришлось остановиться. Черт, вот каков итог плейбойских похождений и пошлых интрижек неотразимого красавца Керта Метмана! ЛЮБОВЬ отыгралась на мне, отомстив и за страдания и боль Юби, и за всех омег разом, лишив того единственного, без кого жизнь не имела смысла. Я больше никогда не увижу своего любимого, я настолько померзел ему, что он забыл меня. Его подсознание выбрало меня изо всех альф, как самого главного раздражителя, и выкинуло из памяти, не говоря уж о сердце... Меня заполнила тоска и одиночество, а катившиеся по щекам соленые капли совсем не приносили облегчения истерзанной безысходностью страдающей душе.