Одно из писем Гермионе (Поломанные жизни)

      Здравствуй, Гермиона. Я тебе вновь пишу, без фальши надеясь, что ты всё же прочтёшь моё письмо. Пока у нас не было ничего жуткого. У Гарри и Джинни скоро будет ребёнок. Интересно, у него (или неё?) будут такие же волосы цвета морковки, или же дитя унаследует чёрную щётку, как у Гарри?       Недавно был юбилей победы над Волан-де-Мортом. Все жалели, что ты не выступила в тот раз с речью. Гарри держался стойко. Рон же едва не плакал. Он недавно вновь прошёл курс лечения в Мунго. Уже пять лет он ходит со стеклянными от горя глазами. Его называли королём квиддича, но он уже никогда не сможет стать королём, рассказывающим сказки принцу. Или принцессе?       Все высокопоставленные лица читали по бумажкам свои речи о важности этой победы для всего магического мира. Но знали ли эти червяки, какой ценой мы все заплатили за это? Какой ценой был посажен в Азкабан весь Внутренний круг Пожирателей? Они лгут всем магам без тени робости и уважения перед павшими за свободу от Волан-де-Морта и его тирании! Но я живу в этом мире совсем без смысла. Флёр бросила меня почти сразу после войны. Она посчитала, что я ей изменяю с какой-то фанаткой. Но я даже рад этому: мне больше не надо лгать всем. Я устал от всего этого. От этой продажной толпы, от надоевшей славы. Совсем скоро я обрету от этого свободу и наконец-то увижу тебя.       Змеистые ветви дуба почти не пропускали тусклый вечерний свет. На мокрой пожухлой траве сидел Билл, обречённо обнимая холодную каменную плиту. "Гермиона Джин Грейнджер. 19.09.1979—3.05.1998". Под этим дубом она весенним днём встретилась с Биллом, отдыхая после экзаменов на пятом курсе. В завещании она попросила похоронить её именно там, в память о её ранней любви, и ни за что не превращать могилу в место паломничества. Никто не посмел не выполнить последнюю волю Героини Второй магической войны, умершей от неясного тёмного проклятия.       Билл положил написанное неровным почерком письмо к плите и взял в руки пузырёк с бледно-синей жидкостью. Недавно изобретённый яд, антидота к которому ещё не придумали. Хватило бы только одного глотка, чтобы прекратить эту жизнь. Жизнь, в которой уже несколько лет он тлеет в заброшенном коттедже недалеко от моря.       Он отбросил пробку в сторону и дрожащими руками поднёс пузырёк к холодным губам. В самой обычной маггловской пробирке хранилось опаснейшее зелье-яд. В бешеных порывах ветра пролетали тусклые желтовато-рыжие листья. Один уже опустился на его голову. Второй шлёпнулся о гранитную плиту. Капли начинающегося дождя вонзались в продрогшие кисти рук. Случайно дёрнув рукой, Билл пролил яд на землю. Пожелтевшая трава мгновенно высохла и свернулась. Он в отчаянии швырнул пробирку в дерево, и она разлетелась на крохотные осколки. Там, куда попали кусочки стекла, высохли полумёртвые травинки.       Гермиона больше не вернётся сюда. Он это знал. Знал, но пришёл сюда, чтобы положить ещё одно письмо. Таких здесь было уже несколько штук, пожелтевших и свернувшихся, как отравленная трава.       Билл тяжело вздохнул и поднялся с земли. Пока он не имеет права умирать. Его родители не могут потерять ещё одного ребёнка. Сейчас он должен им помочь, ведь ни Молли, ни Артур так и не оправились от гибели Фреда. А потом… Нет, нормальная жизнь не настанет никогда. Война поломала слишком много жизней, а некоторые ещё и с огромным усердием.