25

Янто Джонсу двадцать пять лет. "Он совсем еще ребенок", - думаю я, глядя на него, а потом вспоминаю, каким он был раньше. Он уже совсем не тот мальчишка, который несколько лет назад пришел ко мне просить за себя. Он стал сильнее, тверже. Он видел смерть. И все же не потерял свою суть. Он повзрослел, это факт. Но для меня он все равно будет ребенком. Янто Джонсу двадцать пять лет. Почти двадцать шесть. Я могу с уверенностью сказать, что он - герой. Давно я не встречал людей, которые переживали бы за других больше, чем за себя. Добрыми нынче быть тяжело. Это качество в нашем эгоистичном мире почему-то не ценится. А Джонс... он какой-то совсем другой, и в то же время самый обычный. И очень милый впридачу, но это лишь приятная мелочь. Янто Джонсу двадцать пять лет. Он человек. В его распоряжении нет той вечности, что получил я. Он будет становиться старше, а я останусь молодым. Как всегда. Стольких возлюбленных и друзей я уже успел потерять... Янто спрашивает меня, останусь ли я с ним, когда он постареет. Я не успеваю ответить. Янто Джонсу двадцать пять лет. Мне - почти двести. Но это не я умираю у него на руках. Он говорит, что любит меня, и просит его не забывать. Я чувствую слезы на своем лице. Забуду ли я? Смогу ли, осмелюсь ли? Был ли хоть кто-то, кого я забыл? Но святая Тардис, этот человек! За что? Он был слишком добрым, слишком хорошим, а я... а я бессердечная тварь, которая боится любви. Я слишком мало смог ему дать. Слишком мало тепла, хотя он того стоил. Двадцать пять лет. Когда ты молод, тебе кажется, что все еще впереди, но... "Торчвуд" ломает судьбы. "Однажды я постарею..." - встает в памяти его голос, и мне становится еще больнее. Буду ли я любить его и дальше, когда он станет старше, а я буду прежним? Видит Бог... хотя после всего, через что мне пришлось пройти, я не верю ни в бога, ни в дьявола... Видит бог, буду. Обещаю. Только... одна маленькая, но чертовски важная деталь. Мне больно об этом думать, но Янто Джонс никогда не постареет. Янто Джонсу всегда будет двадцать пять лет.