all the things he said.

- Попытаюсь развивать дедуктический метод. Итак, сейчас полдень, после обеда у нас вполне есть право на отдых, однако, скоро все равно придется вернуться. Обычно это время тратится на душ, на еду, на всяческую прокрастинацию, может, на карты. Ты же зовешь меня сюда, в это очаровательное засилье жуков-стукачей и кладбищенской тишины недалекого Могильника, чтобы... - глаза Томаса смешливо сверкают, он совсем не против играться по чужим правилам. - Заткнись ради Бога, Шерлок Шанк, - улыбается Минхо, удобно устраиваясь в траве. - Я приму это за акт добровольного признания и сдачу оружия! - Томас плюхается рядом и вытягивает ноги. - Интересно, все-таки, помнить про Шерлока Холмса, но не помнить, откуда ты про него узнал. Минхо молчит. А что еще сказать? В Глэйде есть вечные темы для обсуждения: где выход, кто Создатели, кто-нибудь помнит, какая у меня фамилия, что я делал в прошлой жизни, что шанки видят во время Метаморфозы, какого черта нам опять не прислали шоколад в пайке. Минхо всегда думал, что продержится на бутылке воды и плитке шоколада лучше, чем на паре яблок, но выбирать не приходилось. Тем более, что в последнюю неделю нашлась достойная замена шоколаду - Томми, мирно сопящий во время перерыва между беготней в Лабиринте. Томми, охотно поддерживающий любую беседу - ему палец в рот не клади, дай послушать ответы на бесчисленные вопросы. И Томми, послушно замолкающий по одному взгляду и движению Минхо, покладистый, сообразительный. Минхо думает, что о, Создатели, спасибо вам, чертовы ублюдки, за то, что послали Томаса в Лабиринт. Если Томас и эта девица в итоге окажутся катализаторами к всеглэйдерскому Апокалипсису, Минхо умрет счастливым и относительно спокойным. Томас никогда не спрашивает, зачем Минхо вечно зовет его посидеть ото всех вдалеке - днем или, реже, поздним вечером, перед самым отбоем. Говорит, если Минхо настроен на беседу, и просто молчит, если Минхо не хочет раскрывать рот, - и никогда ничего не спрашивает. И последнему Минхо рад особенно. У него не совсем готов ответ на закономерный вопрос - какого, собственно, гривера?.. Вообще, конечно, есть что-то такое, в чем стыдно не то, что Тому - самому себе признаться. Минхо, по лучшим традициям, пытается вообще просто задвинуть любые соображения куда подальше и, в принципе, удается. Чего там - бегай и бегай, весь Глэйд с ума сходит, Алби ужалили, баба в себя не приходит, все ребята смотрят на них, как на оживших мертвецов (однажды за ужином Том высказывает предположение, что глэйдеры всерьез так и решили, но Минхо слушает его не очень внимательно, гораздо важнее сам факт того, что Томас почти тычется носом в его волосы на виске), но перед сном неизменно какая-нибудь чертовщина придет на ум и все, финита. Давай поразмыслим над твоей жизнью и над тем, чего ты хочешь, говорит мозг. Вот тебе, например, говорит мозг, воспоминания того, как ты удрал, бросив бравого малыша Томми с полудохлым вожаком этой оравы на шее. Началось, вздыхает Минхо. А как тебе это? Это милый Томми, говорит мозг, делает блестящий пируэт, уходя от смерти у гривера под носом, а потом драпает так, что вся твоя команда бегунов его не догонит. Я хочу спать, думает Минхо. А может, хочешь вспомнить, как пришлось Томми зажать, чтобы он вообще узнал тебя и послушал, куда надо бежать? - интересуется мозг. Минхо капитулирует, накрывая голову подушкой и тихо стонет. Собственно, он прекрасно знает, чего хочет. Минхо прислоняется лбом к прутьям решетки Кутузки и испытующе смотрит вовнутрь. Том занят тем, что качает неустойчивый стул пальцем туда-сюда - занятие под стать герою, спасшего шкуру куратора бегунов и вожака глэйдеров. - Скоро закат, - нарушает Минхо молчание спустя непродолжительное время наблюдения за развлечением Тома. - Придет Генерал Алби, и будешь гулять, так что не раскисай. - Я тут ставлю увлекательный физический опыт, куда уж раскисать, - слабо язвит Том из глубин своей тюрьмы, потом вздыхает. - Спасибо за то, что сказал такие слова на Совете, Минхо. Минхо чувствует что-то подозрительно смахивающее на смущение. На самом деле, он надеялся, что все быстро забудут его экспрессивную речь. Язык мой - враг мой, у Минхо он трижды завязался узлом и принялся жить собственной жизнью, так что кореец до сих пор искренне удивлялся, как не сболтнул на эмоциях лишнего. - Что ты, тебе спасибо, шанк, - улыбается он, надеясь, что в темноте не заметно порозовевших щек, чудовищно смотрящихся на его смуглом лице. - Благодаря тебе я имел удовольствие вмазать Галли. Два года кулаки чешутся, честное слово. Томас смеется и его лицо вдруг выныривает из темноты прямо перед решеткой, Минхо с трудом давит рефлекс отшатнуться. Глаза у Тома сверкают так хитрюще, что Минхо внезапно вспоминает мультик "Том и Джерри" и главного героя-кота, тезку запертого в Кутузке парня. - От лица всех страдающих под гнетом Галли - спасибо тебе, Минхо Освободитель, - торжественно хихикает он. Минхо цокает языком, закатывая глаза, а потом поворачивается спиной. - До завтра, супермен. Постарайся выспаться перед тем, как я начну тебя гонять. Томас за спиной смеется, и Минхо торопится смотаться. Акт снаряжения Томаса в его первый день в качестве бегуна больше выглядит как изощренный способ отвезти его в подвал и изнасиловать, но, кажется, так думает только Минхо. Сам же Томас носится, как дитё малое, в новых кроссовках, всем своим видом походя на, по емкому суждению Минхо, "козла, изображающего балерину". Когда им приходится спуститься в подвал, Минхо надеется, что сейчас крышка захлопнется и все, и готово; но день сегодня удивительно удачный и спокойный, поэтому Том быстро экипируется двумя ножами и вылетает из подсобки быстрее куратора. Минхо смиряется с тем, что придется действовать по старинке. - Я вот тут вспомнил... - задумчиво говорит Томас, и Минхо напрягается. Глагол "вспомнить" несет в себе такую смысловую нагрузку в Глэйде, что лучше бы изъять его из употребления насовсем. - Вспомнил хрень, в сущности, но меня зацепило. Запомнил же... - Томас ерошит волосы на затылке, у Минхо невольно покалывает кончики пальцев. - Такая вроде, присказка? "Каждое утро в саванне просыпается антилопа. Она знает, что должна бежать быстрее всех, а главное, быстрее самого быстрого льва, иначе он убьет ее и съест. Каждое утро в саванне просыпается лев. И он знает, что он должен бежать очень быстро, быстрее антилопы, иначе он не поймает добычу и умрет с голоду. Неважно, кто ты, но если ты просыпаешься утром в саванне, тебе бы лучше уже бежать". Мы такие забавные антилопы в саванне, а? Минхо смотрит на него, покачиваясь с пятки на носок. - Помнишь, как выглядит лев? - Такой... огромный кот, - Томас смеется, для него это очередная игра. Минхо улыбается его способности впадать в неконтролируемую детскую непосредственность. - Громадный, золотисто-песочного цвета, с гривой... похож на моего кота, особенно, когда зевает или когда ест. Ну, все коты похожи? Они сталкиваются взглядами, и Минхо замирает. В груди что-то застывает, какой-то огроменный шар, который накачивают воздухом, и с этим шаром вообще не совладать, когда Томас смотрит ему в глаза. - Черт, Минхо, - шепчет Томас. - У меня был кот, прикинь? Рыжий кот, абсолютно нормальный рыжий кот. О, гривер вас побери... Шар в груди делает процесс дыхания затруднительным, Том дрожит, не разрывая зрительного контакта, и кажется, что он сейчас заплачет. Минхо делает шаг вперед быстрее, чем успевает подумать над тем, что делать, - Том помещается в объятиях так ладно, будто был специально подогнан под размер. Они стоят так, пока Минхо не шепчет: - Бежим быстрее самой быстрой антилопы? И Томас кивает. Минхо не очень может отследить тот момент, когда Томас начинает задыхаться под ним, синяя рубашка хрустит от того, как он вцепляется в нее пальцами. Минхо отстранено думает, что, наверное, сейчас Создатели сядут с попкорном смотреть увлекательное порно на больших экранах. Да черт с ними, пусть смотрят, не выпускать же Томаса, в самом деле. Тем более он сам явно не намерен отцепляться. Прекрасное завершение невинных посиделок на природе. Тонкий интриган Минхо соблазнил чистую невинную душу. Кто же знал, что чертовски неловкий поцелуй, инициатором которого, кстати, был не он, обернется этим? Минхо смотрит на "это", распластавшееся под ним - Томас тяжело дышит, трава под его головой смялась и запуталась в черных, разметавшихся волосах, глаза лихорадочно блестят, а пальцы безуспешно дергают ремешки кожаного нагрудника Минхо. - Уверен, что хочешь остаться тут на несколько часов? Холодает же, - хмыкает Минхо, наклоняясь к чужому уху, и Томас низко стонет, не совладав с судорогой, прошедшей по телу. - Гривер тебя дери, ты издеваешься?! - Том жарко дышит в смуглую шею, ремешки подаются, и он хватается за пуговицы. - Заткнись и помоги мне лучше. "Агрессивный Томас" настолько контрастирует с обычным режимом "Невтыкающий Томас", что Минхо чувствует мурашки, бегущие по позвоночнику, и в следующий момент обнаруживает себя послушно раздевающимся. - Сейчас Ньют пойдет на вечерний обход, - снова шепчет Минхо, расстегивая штаны Томаса, и тот приподнимается, помогая их стащить. - Значит, тебе придется зажать мне рот, - тихо смеется Том, вплетая прохладные пальцы в короткие черные волосы куратора. Минхо замирает, чувствуя, какой Томас горячий и податливый, и как он дрожит под ним отнюдь не от вечерней прохлады. - Я потерял память, но с уверенностью могу сказать, что будет неприятно, - наконец выдавливает он, оглаживая бедра Тома ладонями. Тот закрывает глаза, сглатывая, и Минхо следит, как дергается его кадык. - Ради всего святого, если оно было, Минхо, - хрипло бормочет он, потираясь о куратора всем телом. - Ты долго будешь трепаться или сделаешь что-нибудь получше? Минхо сдается, приподнимая бедра Тома, и тот низко стонет, впиваясь кончиками отросших ногтей в кожу на спине Минхо. Если Ньют и забредал в своем "вечернем обходе" так далеко и присоединялся к вечернему кино Создателей, то они оба его не услышали. - Последнее время все глэйдеры шепчутся о вас с Минхо, - таинственно вещает Чак, и Минхо рядом принимается рьяно кашлять. Томас любезно постукивает по его спине, не сводя напряженного взгляда с мальчика. - О, и что же такое они обсуждают? - Ну... - Чак, очевидно, смущается. - Вы все время вместе, в Лабиринте вместе, после Лабиринта тоже рядом сидите... Или вообще куда-нибудь уходите... Ньют приказал не беспокоить вас без нужды... Минхо залпом осушает стакан воды, а Томас нервно постукивает ногтем по столу, ожидая продолжения. - Все решили, что вы близки к разгадке Лабиринта, но пока не хотите никого обнадеживать, поэтому скрытничаете, - торжественным шепотом заканчивает мысль Чак и слышит в ответ два облегченных вздоха. - Вы чего? Все так и есть, признайтесь? - Абсолютно точно, - смеется разом повеселевший Минхо. - Я нашел такой вход в Лабиринт, закачаешься... Чак с недоумением наблюдает, как Томас принимается душить сидящего рядом и ржущего куратора. - Какой еще вход? Входов у нас четыре, тут и так ясно... Ничего не понимаю, - обиженно тянет мальчик. Минхо пытается жестикулировать, но Томас спихивает его со скамьи и валится сверху, поэтому Минхо приходится отвлечься на самозащиту. Ньют за соседним столом фыркает и возводит глаза к небу. О, Создатели, меня зовут Ньют и, пожалуйста, сотрите мне память еще раз.