Не стать предателем...

…Это случилось в октябре 1946 – го года. Война была окончена, но спокойствие не ощущалась, все ходили с некой опаской, будто снова сейчас начнутся бомбежки и война вернется. Город постепенно восстанавливался, рос, дети рождались, и это было хорошим началом жизни после войны, новой жизни. Впервые Анна увидела Григория в 1944 году, когда её муж Алексей приехал на неделю в отпуск с боевыми товарищами Леонидом и Григорием, в последствие оказалось, что Григорий Иванович Калтыгин их командир. Анна заметила, что он не шибко разговорчив, всегда серьезен, иногда груб, он частенько напивался и вел себя непристойно, характер у него был исконно-русский, горячий, вспыльчивый. Этим он ей и понравился. Когда война закончилась она узнала, что Калтыгин содержится в психиатрическом диспансере. Её мужа объявили врагом народа и приговорили к пятнадцати годам тюрьмы, а о судьбе Леонида Филатова она вовсе не знала. Однажды октябрьским утром к воротам дома подошел человек в военной форме, она не сразу признала Григория издали, но подойдя ближе Анна кинулась к нему. — Григорий Иванович, как я рада вас видеть! – восторженно сказала она. Его угрюмое лицо оставалось неподвижным. — Ну, а где Бобриков – то, что не соскучился по боевому товарищу? Анна опустила голову. — А Леши нет. Калтыгин посмотрел на нее разочарованным взглядом. —Не уж – то погиб? — Нет. Он в тюрьме, советская власть признала его врагом народа и обвинила в государственной измене. Григорий Иванович почесал затылок. — Ну, дела. Вот сволочи! – горестно сказал он. – В дом хоть пригласите, Анна Васильевна, что ж я зря приехал? Она смутилась от прямолинейности Калтыгина. — Конечно, заходите. В её душу вкрадывалась симпатия к капитану еще с прошлой их встречи. Поздними вечерами она часто думала о нем, но не решалась себе признаться. Калтыгин тоже испытывал к ней чувства, но крутить роман с женой боевого товарища было против его правил, не так он бесчестен, да и не предатель вовсе, от того им было так тяжело на душе при прошлом расставание. — Я думала о вас. — тихо сказала она. — Эх, Анна Васильевна, не тем вы голову забиваете. — с улыбкой сказал капитан, садясь за стол. – О муже думать должны, а не обо мне. Анна покраснела. — Я думаю о нем, но это не меняет ничего. — И то верно.— он налил водку в стаканы. — Ну, что, выпьем за победу? — Так уж год минул с того дня. — Но мы — то с вами еще за это не пили. Они чокнулись, и Калтыгин влил в себя стакан, не поморщившись. Анна поперхнулась от глотка, водка обожгла горло. Григорий Иванович засмеялся, она посмотрела на него недовольным взглядом, держа ладонь на шее, он налил еще. — Ну за вас, Анна Васильевна. – он поднял стакан и снова выпил до дна, не закусывая. – Ну, рассказывайте, как живете? — Нормально живу, Григорий Иванович, работаю в школе, денег мало, но на еду хватает, по двору некому помогать, мужская рука нужна. — Может я сгожусь? в мужья – то возьмёте? – нагло спросил он. Анна снова покраснела, в тот момент она почувствовала стыд перед Алексеем. — Ну и шутки у вас Григорий Иванович. – выдавила она из себя. Калтыгин довольно улыбался. — А может я не шучу? – он снова потянулся к стакану. — Я Алешу люблю. — резко отрезала Анна. Он посмотрел на нее изподлобья. – Не того вы мнения обо мне, Анна Васильевна, я не предатель, что бы так поступать. Калтыгину безумно хотелось её прижать к себе, эти зеленые глаза сводили его с ума, он еле сдерживал себя, волнуясь, как мальчишка, потому пил стакан за стаканом, несмотря на это его голова оставалась трезвой. — А, если так случается, что люди влюбляются друг в друга, будучи женатыми и замужними? – спросила Анна. — Тогда им как быть, ведь они не могут разлюбить, нельзя приказать, как в армии. — Сердце офицера, принадлежит армии. — грубо сказал он. — и если ему приказать, оно беспрекословно должно подчиниться. — Может ваше, вам и должно, но не моё… — сказала Анна и подошла к окну, она с трудом сдерживала слезы. — Вы должны.— Калтыгин схватился за голову. — не правильно все это. — О чем вы? Он вскочил из-за стола, его сильные руки схватили Анну за плечи, он посмотрел в её глаза. — Нельзя нам любить друг друга, Анна, нельзя…— сказал Калтыгин, глядя пристально Анне в глаза, его взгляд было сложно выдержать, она чувствовала острую боль в сердце. — Но я не могу не любить вас. — он прикоснулся к её губам и резко отстранился, ударив кулаком по столу, Анна вздрогнула из ее глаз потекли слезы. — Лучше пулю в лоб. — сказал он. — чем я стану предателем. — Я люблю вас. — тихим шепотом сказала Анна. — Не будем мы счастливы, Аннушка, на чужом горе, не будем, как я в глаза Бобрикову смотреть буду? Он мне жизнь спас, плечом к плечу врагов били, а потом я сам получается врагом стану? Нет, я не могу… Что же за нелепая такая ситуация! –вскричал он. Анна не могла выговорить ни слова, ей было больно, она понимала, что Калтыгин прав, она сама не могла так поступить с Алешей, от этого ей становилось еще больнее. Калтыгин взял вещь-мешок и направился к дверям. — Григорий Иванович. — Анна бежала за ним следом, на глазах у всех, захлебываясь слезами. — подождите, не уходите! Он остановился и строго посмотрел на нее. — Что ж вы делаете Анна, завтра о вас весь поселок говорить будет, еще до Алексея дойдет. У Калтыгина защемила боль в душе при одном только взгляде на несчастную возлюбленную, глубоко в душе он был также несчастен. — Пускай, я люблю вас, не уходите. – горько плача говорила она. — Останьтесь, Алеша все поймет. — Анна, милая, простите мне, я сам виноват, не стоило приходить. — он протянул ей руку. — Прощайте. Она, справившись с эмоциями, протянула руку в ответ, он резко схватил ее и прижал к себе. — Будь счастлива и не думай обо мне. – он крепко сжал её в объятиях, страстно и горячо поцеловал на прощание, и пошел прочь…Больше они не виделись, никогда…