***
Удвоенное желание есть страсть, удвоенная страсть становится безумием. Продик***
Тэун увидел в толпе разнаряженных айдолов симпатичного парня, который направо и налево раздавал игривые намеки и недолго думая, увлек его в тихий уголок. Весь бэкстейдж ему хотелось попробовать на вкус этого красавчика. И сейчас он сполна наслаждался, наблюдая сладострастные судороги на лице своего случайного любовника. Донун стоял прижатый к холодной стене пустующей гримерки незнакомым парнем, который смачно отсасывал ему, стоя на коленях. Он сам не понял, как тут оказался, незнакомец просто подошел к нему и утащил сюда, в захламленную ненужными декорациями раздевалку. Но уходить макнэ популярной айдол группы не собирался. Где-то на задворках его сознания мелькали остатки здравого смысла, но он уже готов был взорваться мириадами осколков, и ему было все равно, даже если сейчас его со спущенными штанами застукает строгий Дуджун-хен. Дуджун бродил по коридорам в поисках макне, который как назло не брал телефон. Вчера он зря накричал на него, все парни выкладывались по полной, хоть и устали уже от затянувшегося промоушна. Но беспокойство о красавчике младшеньком были не только из-за группы, лидер уже давно приглядывался к повзрослевшему Донуну. Донги-Понги, как ласково он его называл. От внимательного взгляда лидера не укрылось то, что макнэ в последнее время стал игривым, это значило, что пора уже преподать ему урок, показать, кому принадлежит вся красота Донги, и его упругая задница, и маленький пошленький рот. *** Запись прошла успешно, стафф бодро собирал костюмы и прочий реквизит в гримерке парней, которые смывали остатки грима. Дуджун был раздосадован, в перерыве он так и не нашел макнэ, который появился из ниоткуда перед самым выходом на сцену. Сейчас Донун вытирал косметику с непривычно бледного лица, стоя спиной к лидеру, который оценивающим взглядом ощупывал его подтянутую фигуру. - Донуни, давай подвезу тебя? - Дуджун снова возбудился, видя перед собой изгибы младшего. - Хен, я себя плохо чувствую... Думаю, мне лучше поехать домой и отдохнуть. - Донун и правда выглядел нездоровым, и морщился при неосторожных движениях, хватаясь за бедро. - Может отвезти тебя к врачу? - Дуджун в красках представил, как он будет ухаживать за приболевшим Донги-Понги. Уж он то позаботится, чтоб больной не вылезал из постели. - Нет, спасибо, кажется, мышцу потянул, полежу в горячей ванне, отдохну и завтра с утра здоровым приеду на тренировку. - Донун собрал свою косметичку, бросил бумажную салфетку в корзину и направился к выходу. Дуджун проводил его разочарованным взглядом, сколько еще ему придется облизываться на неприступного младшего. Он начал злиться. ЧунХен с ХенСыном сосредоточено собирали свои пожитки, временами перекидываясь парой фраз, они уже договорились, как можно незаметнее улизнуть. В новой квартире ЧунХена их ждала романтическая обстановка, заботливо приготовленная рэпером к их маленькой годовщине. Парни тщательно маскировались, но их глаза светились неподдельным счастьем, когда они изредка перекидывались влюбленными взглядами. Ян Есоб! - голос лидера прорезал гул голосов корди-нун и менеджеров, мемберы поспешили убраться вон из гримерки, благо это было единственное запланированное на сегодня мероприятие. Есоб, тщательно смывавший грим, обернулся на грозный окрик, внутри него все сжалось. - Я поеду с тобой, давно мы не... - лидер запнулся, не зная как сформулировать их отношения. - Давно с тобой не разговаривали по душам, обсудим работу, поболтаем, выпьем. - Дуджун стушевался, чем-чем, а разговорами по душам трудно назвать их ролевые игры с милашкой-вокалистом. Все собрались и стали понемногу расходиться, только Кикван не торопился, ему еще предстояла запись шоу, где он был ведущим. Он немного завидовал остальным, они смогут отдохнуть, ну да ладно, вечером ему, возможно, удастся получить телефончик или кое-что посущественнее от зрительниц, среди которых часто встречались фанатки. Им было все равно где и как, лишь бы перетрахнуться со своим кумиром. Кикван сполна пользовался этим, да и девушки не могли пожаловаться. *** В квартире Есоба Дуджун привычно скинул одежду, оставшись в свободной футболке и натянув шорты вокалиста, который торопливо убирал разбросанные в спальне вещи. Он снова вспомнил макнэ, его узкую талию, которую так удобно было обхватывать, длинные ноги... Дуджун представил, как макнэ сейчас нежится в ванне, наполненной ароматной пеной, натянувшаяся ткань шорт не скрывала его возбуждения. Он встал и прошел в спальню Есоба, где без всяких предисловий овладел вокалистом, даже не потрудившись растянуть его. По щекам Есоба текли слезы, ему было больно и мерзко, но он не мог противится лидеру. Дуджун умел быть жестоким и подчинять своей воле. Есоб вспомнил, как в первый раз переспал с ним после корпоративной вечеринки в агенстве. Дуджун виртуозно целовался, одновременно умудряясь касаться всех эрогенных зон на теле вокалиста, он был бесконечно нежен, ласково покусывая плечи, грудь, зализывая места укусов, поглаживая каждую точку на теле Есоба, которое отзывалось удовлетворенными стонами. После интимных поцелуев и пары засосов на члене, Есоб сдался его натиску, и лидер стал первооткрывателем сокровенного - есобовой девственности. Теперь же, когда новизна отношений прошла, Дуджун просто трахал Есоба, удовлетворяя свою похоть, а сам жадными взглядами провожал попку макнэ. Это не укрылось от вокалиста. Есобу было немного обидно, что им попользовались, а теперь готовы отбросить как ненужный хлам, но Дуджун-хен... -А-ах... - никому и ни за что на свете вокалист бы не признался, но его возбуждала именно эта бесчувственная сторона лидера. В минуты, когда по его лицу пробегала судорога удовлетворения, он был нестерпимо красив. Каждая натянутая жилка на шее, вытянутая линия подбородка, едва заметные капельки пота на высоком лбу, зажмуренные глаза, все говорило о наслаждении, которое давал ему Есоб. Он любовался своим любовником в отражении зеркала, ради этих моментов Есоб поменял функциональный гардероб на вычурный шкаф, чтобы видеть сладострастно искаженные черты лица Дуджуна. Дуджун последний раз судорожно дернулся, разрядка наступила быстро, он аккуратно вытерся влажными салфетками с тумбочки у изголовья и взобрался на постель. Есоб бессильно опустился рядом, попа саднила, как ни старался вокалист регулярно растягивать себя, чтобы привыкнуть к внезапным моментам страсти старшего, все равно было больно, пузырек со смазкой так и остался нераспечатанным на тумбочке. Дуджун перевернулся на бок и любовно шлепнул младшего по попке, его рука так и осталась лежать на бедре Есоба, пока он сам погрузился в сон. Есоб осторожно повернулся, чтобы не задеть любовника, и довел себя до разрядки, старший давно уже не опускался до того, чтобы сделать ему минет или хотя бы подрочить. Проваливаясь в сон, он снова подумал об увлечении лидера попкой макнэ. *** Донун, наконец, добрался до своих апартаментов, он поселился в отдалении от остальных мемберов, чтобы можно было побыть одному, без строгого надзора старших, и сейчас это было как нельзя кстати. Парень бросил сумку около дивана в гостиной и следом повалился на него сам. Он устал после записи музыкального шоу, Дуджун-хен сегодня был излишне внимателен к нему, что слегка напрягало, еще и незнакомец в пустой гримерке... Донун потер ягодицу, попа побаливала, но это была приятная боль. Он до мельчайших подробностей перебирал в памяти события утреннего приключения, как незнакомый здоровяк потащил его за собой темный уголок, как ловко спустил с него штаны, как нежно, но настойчиво целовал, посасывал, прикусывал его мгновенно возбудившийся член, не забывая нежно массировать яички, промежность и ягодицы. Как овладел, успев предварительно растянуть пальцами маленькое отверстие. Донун даже не понял, как все произошло, он только кончил, разбрызгивая фонтанчики белесой спермы на лицо и руки незнакомого парня, как тот подмял его под себя. И вот уже Донун стоял на коленях, а сзади его гладили, мяли ягодицы, и дискомфорт от введенного в анальное отверстие шероховатого пальца сменился страстными стонами. Вскоре к одному пальцу добавился второй, а Донун уже сам насаживался на них, не в силах остановится. Глаза застило наслаждение, каждый толчок отзывался эхом удовольствия. Когда незнакомец овладел им, в голове Донуна будто взорвались маленькие серебряные колокольчики, и их перезвон заполнил собою все помещение, он снова кончил, безвольно повиснув в руках любовника. Тэун помог встать красавчику, аккуратно поддерживая, чтоб того не занесло, парня заметно потряхивало, но во взгляде читалось удовлетворение и любопытство. Он наклонился, чтобы поднять наушник, и Тэун заметил пятна своей спермы на его брюках. И еще раз заценил округлую форму задницы своего случайного любовника. Вытащив из кармана салфетку, Тэун нежно провел ею по округлостям Донуна, стирая следы их бурного знакомства. Напоследнок он поцеловал его в губы долгим глубоким поцелуем, словно запечатывая в них их общую тайну, и не оглядываясь, пошел прочь, искать своих оболтусов-одногруппников. *** Сидя в машине, Тэун не мог сосредоточиться на разговоре мемберов. Менеджер продолжал что-то бубнить о предстоящем камбэке, но мысли парня были заняты недавним происшествием. Сон Донун. Он запомнил это имя, девчонки пищали от восторга, если он хотя бы полуоборачивался в их сторону. Широкоплечий красавец вызывал пошлые желания не только у изголодавшихся по ласке участниц женских групп, Тэун сам попал под его сексообещающие флюиды. И не разочаровался. Маленький ротик с шаловливым язычком искусно соревновался в интимной дуэли, а острые зубки в порыве страсти до крови прикусили тэунову нижнюю губу. Он провел по ранке языком, воскрешая в памяти моменты их близости. Донун не сопротивлялся ни жадному минету, ни быстрому перепиху, он не был девственником, несмотря на свою застенчивость в общении с парнями. Они не разговаривали, но Тэун предугадывал каждое желание или движение Донуна. Это напугало сурового рэпера, и, кончив, Тэун торопливо убрался подальше от красавчика. *** ХенСын сидел с отрешенным лицом, по его выражению трудно было понять эмоции. ЧунХен осторожно вел машину по немноголюдным улицам, срезая путь, чтобы поскорее добраться домой и прижать наконец к себе любимого. Скрываясь ото всех, парни встречались уже три месяца, время полное нежности. Хенсын напоминал рэперу фарфоровую куклу, которую хотелось оберегать, от чужих взглядов, от чрезмерных тренировок, от самого себя. Иногда он, казалось, не понимал, где находится и что делает. Но когда его холодный заостренный нос щекотал шею Чунхена, а тонкие руки обнимали за талию, рэпер забывал обо всем и бессознательно тянулся к его губам. Вот и сейчас, он бессознательно поглаживал руку друга, которая лежала на подставке для мелочевки. На парковке возле дома Чунхен вытащил и багажника сумки и пакеты с едой, торопливость первых недель прошла, и парни искренне наслаждались временем, проведенным наедине. В домашней обстановке, вдали от взглядов одногруппников, Хенсын становился милым ласковым котенком, с удовольствием льнул к возлюбленному, интимно прижимаясь к нему всем телом. Чунхен боялся сделать что-нибудь не так, поэтому целовал со всей нежностью, будто пил из хрупкого сосуда. Разобрать пакеты, переодеться, включить кофеварку, Хенсын органично вписывался в заведенный ритм жизни Чунхена. Тумбочка с его вещами у кровати, его полки и вешалки в шкафу, походная косметичка и запасная зубная щетка в ванной, все это незримо показывало, как много он значит в жизни хозяина квартиры. Иногда по ночам Чунхен долго не мог заснуть, перебирая в памяти моменты близости, на кончиках пальцев оживали воспоминания о прикосновениях, о впадинке под лопаткой, о родинке чуть пониже ребёр, о маленьком шраме на внутренней стороне предплечья. Словно музыка, картинки в воображении лились непрерываемым потоком, причудливо смешиваясь, рождая в голове композитора Ёна новые мотивы и мелодии, и тогда он вставал, шел в свою домашнюю студию и записывал все на бумаге, облачая в ноты и звуки свои чувства. *** Вибрирующий телефон разбудил Донуна, шея затекла от неудобного положения на подлокотнике дивана, сам не заметил, как уснул за просмотром телевизора. Звонил Дуджун. Из нечленораздельного монолога лидера младший понял только то, что старший стоит под донуновой дверью, и пошел открывать. Лидер-хен не увлекался крепкими напитками, умело дозируя алкоголь, он предпочитал пиво. Поэтому видеть его вдрыбадан пьяным было странно. Донун втащил старшего в квартиру и усадил на диван, с которого сам недавно поднялся. Дуджун не стал ночевать у Есоба, молча собрал свою сумку и уехал домой, но по пути забрел в бар, где и надрался до состояния нестояния. Как он очутился возле дома макнэ, который живет в совершенно другом районе, было загадкой отравленного коньячными парами сознания. После чашки крепкого капучино к Дуджуну более или менее вернулось сознание, но он продолжал молча пялиться на лицо макнэ, который развалился в кресле рядом. Он был красив, как Бог, этот юноша, который выглядел как зрелый мужчина. Его глаза со смешинкой сейчас были устало прикрыты, под ними залегли тени, нос заострился. Широкие скулы, любовно отполированые, так и просились на холст художника. Аккуратный рот с чувственным абрисом губ и маленький подбородок словно скопированы у Купидонов и Амуров с древних храмовых фресок. Дуджун почувствовал возбуждение. Он протянул руку и погладил пальцы макнэ. Тот отпрянул, ударившись коленом об угол кофейного столика. Дуджун схватил его за руку и силой притянул его к себе. - Ты очень красивый... Наш Донун-и~... Такой сладенький... - пьяно сюсюкая, старший облапил младшего, прохаживаясь по мышцам на его груди и бедрах. Донун попытался сбросить с себя руки лидера, но тот проявил недюжинную силу, опрокинув младшего на диван. - Девочки-фанатки, они даже не знают тебя, а я знаю. Я сделаю для тебя все, что захочешь! - в голосе Дуджуна явственно слышались нотки неадекватности, но макнэ списал их на нетрезвое состояние своего хена, который срывал с себя одежду, одновременно расстегивая рубашку младшего. Донуну стало даже смешно, он увернулся от настойчивых объятий лидера и встал с дивана. Дуджун разозлился, как этот мальчишка посмел отвергнуть его? Ярость, разбавленная еще не выветрившимся алкоголем, застила ему глаза, он вскочил следом за макнэ и схватил его за волосы. В порыве гнева Дуду забыл, что несколько минут назад готов был отдать все за расположение младшего, изо всех сил он колотил его, душил, прижав к стене, и не заметил, как Донун вырубился. Его бесчувственное тело обмякло в руках старшего, голова свесилась на плечо, а с разбитого виска стекала тонкой струйкой кровь. Очнувшись, Дуджун подхватил обмякшего макнэ и аккуратно уложил на диван. Баюкая его голову на коленях, словно младенца, обрывком рубашки стер кровь с виска и осыпал лицо поцелуями, бормоча извинения. Медленно сознание возвращалось к Донуну, лицо горело, все тело было словно из ваты. Он лежал на спине, а над ним с безумным выражением на лице сидел Дуджун и бормотал что-то невразумительное. Донун начал вспоминать из-за чего произошла потасовка. Как и незнакомец, утром, лидер не остался равнодушным к его телу. Донун попытался сесть, но проблеск острой боли в ребрах заставил его застонать и свернуться калачиком. Дуджун участливо и одновременно опасливо протянул руку. Донун схватился за него и сел. В голове будто что-то щелкнуло, макнэ скинул разорванную рубашку, поморщившись от боли, и потянулся к старшему. Теперь уже он вел их в этой странной игре, сменив роль на главную. Дуджун послушно прижался к нему, позволяя управлять своим телом, весь гнев испарился, оставляя после себя только разочарование. Донун уложил его на спину и стал раздевать. Если все это ради желания обладать его телом, вот он. Срывая со старшего одежду, Донун вспоминал хоровод лиц, рук, тел, которые тянулись к нему, обладали, проходили сквозь него, не задевая его души, оставаясь всего лишь очередным мимолетным увлечением на одну ночь. Он вложил всю горечь своего одиночества в поцелуй, будто хотел передать хотя бы частичку ее. Скинув всю одежду на пол, Донун сел рядом с Дуджуном. Сосредоточенно, не сводя глаз с лидера, он принялся играть со своим членом. Старший сидел не в силах отвести взгляд, по венам стала растекаться лава, сжигая остатки разума. Донун с видом заправской шлюхи растягивал себя, облизывая и посасывая пальцы с пошлым чавкающим звуком. Дуджун следил за его движениями, готовый в любую минуту наброситься, словно собака на кость, но вот макнэ сам потянулся к нему, приглашая поучаствовать в старом как мир ритуале. С рычанием Дуджун опрокинул младшего на спину и тут же овладел. Теряя остатки самообладания, Донун отчаянно извивался, издавая то стоны, то всхлипы, впиваясь ногтями в натертый до блеска паркет. Дуджун скинул ноги младшего со своих плеч, не ослабляя хватки и с силой вдалбливаясь в него. Упругая попка покраснела от шлепков, на всем теле макнэ остались следы от пальцев лидера, его широкие ладони щипали, царапали и поглаживали каждый сантиметр кожи, до которой могли дотянуться, прерываясь только для того, чтобы изменить позицию. Донун с остервенением надрачивал одной рукой свой член, пытаясь удержать равновесие другой. Дыхание сбилось, все горькие мысли выветрились из головы, оставив только острое желание. Дуджун с глухим стоном содрогнулся в конвульсиях оргазма, следом разрядка пришла и к макнэ. Они лежали голые на полу посреди разбросанной одежды и развороченной мебели, постепенно возвращаясь в реальность. *** Эпилог ЧунСыны счастливы, и все так же скрывают свой роман от остальных одногруппников, которые слишком заняты своими личными проблемами. Дуджун получил вожделенную задницу макнэ и после бурного секса потерял к ней всякий интерес. Протрезвев наутро после «инцидента» он попросил прощения у макнэ, и обещал, что подобное больше не повторится. А если повторится, то только по обоюдному согласию. На том и порешили, а остальные так и не узнали тайну синяков и ссадин на красивом лице Донги-Понги. Есоб признался Дуджуну в своих чувствах, они решили начать все с начала. Без заглядываний на попу макнэ или еще чью-нибудь симпатичную попу. Кикван качает свои мышцы, чтобы хлебные сисечки не обвисли, а девушки все так же завидовали его упругому второму размеру. «Маленький Кикван» уже поднимает гирьку весом в 500 грамм в эрегированном состоянии, тоже накачался, пока Кикван-старший охаживал девушек-фанаток на телестудии. Донун стоя на коленях, смачно отсасывал парню в дурацком костюме дрессировщика. Они снова столкнулись на сборном концерте в здании телецентра и, не сговариваясь, встретились в пустой гримерке, заваленной ненужными декорациями. После короткого, но страстного секса парни разошлись. Сидя в машине Тэун пытался уснуть, чтобы не слушать очередные бестолковые шутки одногруппников. Он глубже закутался в куртку, засунув руки в карманы, и нащупал там клочок бумаги. Не подавая виду, он осторожно вытащил и развернул листок, на котором аккуратным почерком был выведен номер мобильного и подпись: Сон Донун.