Альтернатива

– Аккумулятор... поврежден... – это все, что успел пробормотать Бэймакс перед тем, как окончательно «сдуться» и отключиться. Хиро запаниковал – хоть и не подходящий на роль вояки-защитника, Бэймакс создавал призрачную иллюзию того, что против одного маньяка их стояло двое. Но теперь, когда робот перестал реагировать на неуверенные «ай», «ой» и прочие разнообразные звуки, мальчик понял, что на самом деле попал в западню один. И никто его не спасет. Мужчина в маске злобного духа из японской мифологии приближался медленно и осторожно, позволяя микроботам самим оплести руки и ноги Хиро, полностью обездвижив хилое и брыкающееся тело. Когда, наконец, тот обреченно затих, мысленно готовясь вскоре увидеть брата и родителей, Йокаи подошел вплотную и, взяв мальчишку за подбородок, с прекрасно скрываемым под маской интересом стал рассматривать его лицо. Хамада дернулся от прикосновения холодных шершавых перчаток, но микроботы держали крепко. Из-за резкого движения большой палец мужчины соскользнул с подбородка на нижнюю губу и Хиро покраснел, на что Йокаи лишь тихо хмыкнул, даже не думая убирать руку, а, наоборот, пытаясь протолкнуть палец поглубже в рот мальчика. Тот отчаянно попытался сопротивляться, но цепи из микроботов больно сдавили тело, намекая на то, что непослушание тут неуместно и может плохо закончиться, так что челюсть пришлось разжать. Ткань перчаток оказалась абсолютно безвкусной, но неприятное ощущение на языке из-за трения ткани периодически заставляло Хиро непроизвольно вжиматься затылком в стену, пытаясь избавиться от него. Заметив это, Йокаи палец убрал и провел ладонью по его щеке, оставляя на коже влажный след. Микро-«цепи» зашевелились, как змеи, продолжив опутывать теперь уже не только конечности, но и туловище Хамады. Некоторые «плети» забирались под футболку, заставляя того ежиться от прикосновения холодного металла. У Хиро появилось нехорошее предчувствие, которое почти сразу подтвердили движения микроботов, начавших бесцеремонно стаскивать с него одежду. Наплевав на боль от сдавивших его маленьких роботов, мальчик начал брыкаться с новой силой – его охватил ужас от осознания того, что именно с ним собирались сделать. Бесполезно. Микроботы выстроились ровной стеной даже перед глазами, оставив ему возможность лишь представлять себе, как он сейчас выглядит. Одежда была снята – судя по звукам, где-то даже разорвана, и Хиро весь покрылся гусиной кожей. Его трясло мелкой дрожью, не столько от холода, сколько от страха. Раздался тихий шорох, а через мгновение шею мальчика обожгло горячее дыхание. Очевидно, Йокаи снял свою жуткую маску, но Хиро все равно ничего не мог разглядеть сквозь крошечные просветы между плотно прилегавшими друг к другу микроботами. По тонкой коже прошлось что-то горячее и влажное. Хамаду передернуло. Он открыл было рот, чтобы заорать, но его тут же грубо заткнули, по-хозяйски прикусывая губы и проталкивая язык глубже. Хиро хотел отстраниться, но сзади мешала ледяная стена, а по телу нарастающими волнами начал скатываться жар – как бы он это не отрицал, ему нравились новые ощущения. Большие руки в перчатках плавно опустились на бедра, поглаживая ягодицы, вновь прошлись вверх вдоль позвоночника, а затем одна из них чуть сдавила горло, а другая накрыла твердеющий от возбуждения член. Тело предавало своего обладателя. «Чертов пубертатный период!» – мысленно Хиро начал ругать себя за подобную реакцию на действия этого извращенца, однако вслух он лишь тихо простонал, когда шершавая ткань кольцом обхватила чувствительную плоть и начала неторопливо двигаться. Губами Хиро почувствовал довольную ухмылку насильника и скривился, испытывая отвращение к своей беспомощности. Йокаи отстранился и микроботы снова поползли по коже, чуть раздвигая ноги Хамады и наклоняя того вперед. Одна из «змей» скользнула по щеке и настойчиво уперлась в губы. Хиро попытался отвернуться, но неожиданно почувствовал сильный шлепок по тощей заднице. На глазах выступили слезы и мальчик поддался, стараясь не думать о том, в какой грязи валялись мелкие частички. Микроботы неприятно прошлись по зубам и устроились на языке, немного покачиваясь и измазываясь в слюне. Хиро не совсем понимал, для чего была нужна эта «процедура», но не ждал от нее ничего хорошего. Наконец, роботы выскользнули с неприятным чавкающим звуком, но Хамаде так и не дали закрыть рот, моментально втолкнув в него что-то более приятное и теплое на ощупь, чем микроботы. Хиро ощутил солоноватый вкус во рту и еле подавил рвотный рефлекс, догадавшись, что это было. Властная рука легла на жесткие волосы и с силой потянула их, заставляя Хиро двигать головой. Тот попытался расслабить горло и представить себе что-нибудь другое, но изредка все равно давился, стараясь не прикусывать член Йокаи слишком сильно – он не хотел даже думать о том, что может сделать с ним этот ненормальный за причиненную боль. Хиро так отвлекся на то, что происходило в его рту, что совершенно забыл про обильно смоченных слюной микроботов. Именно поэтому он вздрогнул всем телом, когда что-то холодное и скользкое прижалось к его сфинктеру, пытаясь протиснуться внутрь. От испуга он сжался изо всех сил, но, получив еще один шлепок, попытался расслабиться и даже подался немного вперед, пытаясь уменьшить боль от проникновения. Тем не менее, из глаз все равно снова брызнули слезы, когда неровное, ребристое "щупальце" постепенно погрузилось в узкий проход и замерло. Микроботы начали медленно водить своими конусовидными "конечностями" из стороны в сторону, растягивая напряженные мышцы, а сам Йокаи стал активнее вдалбливаться в рот протестующе мычащего Хамады. Несколько ботов отделились от общей массы и совсем тоненькой цепочкой обвили начавший обмякать от боли член Хиро, создав сумасшедший контраст ледяного металла и разгоряченного тела. Сначала Хиро от этого пришел далеко не в восторг, но как только роботы начали кататься вверх и вниз, своими шариками-«туловищами», туго обхватывая и массируя нежную кожу, юноша стал сдавать позиции, расслабившись полностью и толкаясь навстречу узкому кольцу. Воспользовавшись этим, микроботы в заднем проходе тоже начали движение, только теперь боли почти не было, а крохотные железяки задевали что-то такое внутри, что тело Хиро сводила сладкая судорога. Теперь даже быстро двигавшийся во рту член Йокаи не доставлял особого дискомфорта, Хиро успел к нему привыкнуть и даже периодически двигал языком и сжимал губы в такт движений мужчины, мудро рассудив, что, чем приятнее ему, тем быстрее вся эта пытка закончится. Хотя крохотная часть самого Хамады окончания не хотела, наоборот – ощущения теперь были совершенно несравнимы с болью и неудобством до этого, микроботы бережно поддерживали его и ловко орудовали в и над его телом, а тихие вздохи мужчины добавляли атмосфере своеобразный интерес, еще больше обостряя чувства Хиро. Йокаи тоже испытывал удовольствие – почему-то от этого Хиро стало немного легче, раз уж они были почти что наравне. На этой мысли микроботы забились внутри быстрее и Хиро окончательно потерял способность думать, чувствуя, как внутри него все сжимается в тугой горячий узел. Йокаи, почувствовав напряжение мальчика, рывком вытащил член и начал быстро двигать рукой, также доводя себя до оргазма. Теперь, когда его голос ничто не сдерживало, Хамада застонал в голос , полностью сконцентрировавшись на ни с чем несравнимых ощущениях в низу живота. Один из микроботов случайно соскользнул с головки и прокатился по уретре – и мальчик кончил, дрожа всем телом от ярких ощущений. Ему потребовалось около полминуты, чтобы прийти в себя, а затем микроботы выскользнули из его тела и Хиро почувствовал теплые и липкие брызги на лице, сопровождавшиеся тяжелым сбившимся дыханием мужчины. Боты ослабили хватку и Хиро медленно осел на пол, откинувшись на стену. Его глаза все еще были закрыты, поэтому он только почувствовал, как Йокаи пощекотал его щеку волосами и немного больно, но невыносимо приятно прикусил кожу на шее, оставляя темный горящий след. Затем послышался знакомый шорох – Йокаи вновь надел маску - и тяжелые, удаляющиеся шаги. Он уходил, оставляя униженного им мальчика одного. «Когда-нибудь я тебя найду... и убью» – отстраненно подумал Хамада перед тем, как закрыть глаза и провалиться в глубокий сон.