Виновен.

      Вы знаете, какого чувствовать себя виноватым? Ха. А вот и нет. Разве что вы только перед родителями за двойку краснели, или разбили кружку. Но неважно. Вы, по крайней мере, не убегали далеко в Лабиринт, пообниматься с гриверами и устроить там что-то типа: «пати-хард». Я их спас. И да, во мне проснулось чувство жалости к себе. Я ведь не виноват, что хочу помочь выбраться из этого треклятого Лабиринта и спасти остальных. Ах, да. И вы не втыкали себе в живот иглу с какой-то хернёй, возвращающей память. Я ведь правильно говорю? … Я должен был это сделать, должен был найти выход. Но мне ужасно стыдно за этот поступок. Особенно сильно стыдно перед Ньютом.       Он смотрит на меня своими ониксовыми глазами, готовый заплакать прямо сейчас. Нет, нет, я так не могу, перестань! .. я не могу смотреть на такого тебя, Ньют. Я привык видеть тебя всегда спокойного; всегда размеренно дышащего; всегда с расстановкой говорящего. А что сейчас? .. ты кричишь, срываешься, и от этого мне ещё тяжелее…  — Шанк стебанутый! Дрожь прошлась по всему телу. - Ты, значит, в героя решил сыграть?! Да?! А на меня тебе наплевать?! .. Ньют запнулся, будто почувствовал, что ляпнул что-то не то. Он за меня волновался? .. от этого тяжелее вдвойне. Я вынудил его волноваться. Снова он думает, что мне нравится изображать из себя героя. Да все так думают, но я лишь хочу помочь, неужели это так трудно понять? … хотя, окажись Ньют на моём месте, я бы орал не хуже.  — Но я спас Алб…  — Знаю я, что ты его спас, все мозги уже проел со своим «Я его спас, Ньют.»! И что, ты думаешь, я успокоюсь, перестану орать и накинусь на тебя, чтобы расцеловать?! Хрен тебе, Томас. Я вздрогнул снова. Он назвал меня Томас. Назвал полным именем. Нет, это уже совсем все границы переходит. Ньют подходит ко мне и встаёт напротив, смотря прямо в глаза. Нет. Хватит. Прекрати… до этого я ещё мог укрыться от твоего взгляда, хотя бы смотря на пол. А сейчас ты подошёл так близко, что… чёрт, я чувствую себя ещё более виноватым перед тобой, Ньют. — Три дня и три ночи, Томас. О, да ты издеваешься! Да, возможно вы назовёте меня жалким эгоистом, но мне правда себя жаль немного. Не называй меня Томас, Ньют. Ну прошу… — Я сидел здесь с тобой и нянчился три дня! Ты понимаешь?! Да ещё и ночью сидел, слушал, как ты орёшь, разрывая себе глотку! И скажи мне теперь, уважаемый Томас-герой, зачем я это делал, а?! Ну твою мать, Ньют… прекрати. Иначе… блять, я точно выполню свой замысел. Прекрати! …  — Я волновался, Томас! Опять Томас? Ньют, я сейчас точно встану и…  — Я сидел там, у дверей и ждал! — Ньют сделал глубокий вдох, хватая ртом воздух, —, а когда ты себя кольнул иглой, то я совсем чуть с ума не сошёл! Прекрати, Ньют, перестань!  — Если ты не думаешь и тебе до лампочки до меня, то хотя бы подумал бы о своей девчонке, Томас! Ну всё, это было последней каплей. Зря он про Терезу начал, как же он не поймёт, Тереза — друг мне, не больше. Я вскочил со стула, схватил Ньюта за рубашку и притянул к себе, прижимаясь губами к его губам. Он лишь замычал мне в рот, но поддался. Я начал бесцеремонно шарить руками по его спине, кусать его губы почти до крови. Боги, они, эти губы… сводящие с ума, доводящие до пика. До точки невозврата. Я сошёл с ума… уже давно, Ньют… его губы… они такие сухие, с твёрдой корочкой кожи, но в то же время такие манящие и мягкие… Ньют закрыл глаза и подался вперёд, обхватывая моё лицо ладонями. Похоже, я полностью завлёк его в поцелуй…, но как только я решился стянуть с него, такую большую для самого Ньюта, белую рубаху, как он отстранился от меня, тяжело дыша, и при этом легонько толкнув. Он отошёл от меня подальше.  — И не думай, что я тебя прощу. Я и не надеялся… — А хотя, к чёрту всё. Ньют за считанные шаги сократил между нами расстояние и впился в мои губы жадным поцелуем. Наконец он отпрянул и довольно ухмыльнулся.  — Прощён, Томми. Боги, он наконец-то назвал меня Томми! Если бы он знал, как мне это нравится…  — Ты снова подвергнешь себя опасности, — Ньют обнял меня и положил голову мне на плечо, — я это точно знаю. Но прошу, Томми, пожалуйста, только выбирайся отовсюду живым…  — Легко сказать, Ньют.  — А ты постарайся. Хотя бы ради меня, если ты меня и вправду любишь.  — Это — другое дело. А вы знаете, каково чувствовать себя виноватым? Раньше это грёбанное чувство меня не покидало. Но сейчас… пошло это всё нахрен. Пусть все думают, что я виновен. Главное — я знаю, что я поступил правильно. А что ещё важнее — мой Ньют никогда от меня не отступится и будет со мной, я уверен, всегда. Я сделаю всё, на что способен. Сделаю даже то, что переходит за границы моих сил ради тебя, Ньют. Если тебе понадобится помощь, Ньют, я сделаю всё ради тебя и буду любить вечно. В дождь, в дикий холод, всегда. Я буду рядом и сделаю всё для тебя.