Ты один, и только плачет март, Каждой каплей за окном. Ты не знал, что можно переждать, Что все пройдет.
Темный силуэт на фоне окна, за которым, широко улыбалась ночь. Он уже привык к этому весеннему одиночеству. Одинокие улицы, как и он сам, плакали черным дождем. Руки судорожно сжимали кружку с горячим кофе. Не сладким и очень — очень горьким, как и его жизнь. Он уже не помнил то время, когда было хоть чуточку хорошо и счастливо. В памяти остался только мрак и отчаянье. Когда это началось, он тоже не помнил. Хотя, может с того дня, когда он потерял родителей и брата в двенадцать лет? Помните 11 сентября? Родственников у него не было, кроме погибшей семьи и его отправили в приют. Двенадцать лет и твой мир разрушен. Детский дом безжалостен к новеньким из богатых семей. Все ребята его избегали. Они никогда не имели того, что было у него. Многие ставили подножку, когда он проходил. Те времена он вспоминает с особой злостью. Кулаки опять сжимаются. Он допивает свой кофе и закуривает сигарету. Дым проникает в легкие и отравляет организм парня. Хорошо. В такие моменты, он чувствует себя свободным. Такой момент обманчивой смерти. С каждой затяжкой умирать. С каждым выдохом раскрывались крылья. Нет, он сам себе врал. Он не хотел помнить ничего хорошего, потому что сам для себя решил, что боль — это лучшее, что его ждет в жизни. Он врал, потому что помнил те голубые глаза, которые спасали его миллионы раз и спасают сейчас. Глаза, которые проникли в душу и не хотели исчезать. Глаза, которые он никогда больше не увидит. Глаза Энди Бирсака. Он помнил этого мальчика, такого же, как и он сам: одинокого, брошенного, несчастного. Они плыли в одной лодке, но разделенные красной полосой посередине. Он так хотел прикоснуться, найти тепло в его объятьях. Плевать было на тех, кто каждый день вонзал кинжал ему в спину, потому что, когда он приходил в общую комнату, он мог видеть эти глаза. Пачка, сигарета, зажигалка, затяжка. Свобода. Одной всегда было мало, поэтому Оливер выкуривал две подряд. Выдох, и дым рисовал ему воспоминания прошлого: силуэты, злые лица и те самые голубые глаза. Тогда тоже была весна. Такая же черная и пустая. Сейчас Оливеру двадцать один и вот уже три года тщетные попытки отыскать в толпе свое море. Три года погони за призраком прошлого. Он расстался с этими глазами, когда двери приюта закрылись за его спиной. В восемнадцать, Оливер закончил школу, с отличием и это, открыло двери во многие институты. Он выбрал педагогический, и от колледжа давалась комната в общежитие, в которой он сейчас и находиться, выкуривая вторую пачку за этот день. Другой мир, другие стены, но те же люди с необъяснимой ненавистью к нему. За что они так с ним? Почему с ним никто не хотел разговаривать? Обычно Оливер, сразу после занятий запирался тут и курил одну за другой, дабы воспоминания сочились сквозь его дым. Он понимал, что так нельзя. Понимал, но и помнил, как закатывались голубые глаза, делая спасительную затяжку. Энди курил. В тайне от этих приютных надзирателей. Однажды Оливер его застукал и тайком наблюдал из-за угла. В штанах стало тесно и он испугался. Шестнадцать лет, тот самый возраст, когда уже задумываешься о сексе. Оливер не думал, Оливер учился. Хотел быстрее повзрослеть и уехать подальше от этого ада. Не задумывался, пока не увидел подрагивающие от удовольствия ресницы. Затяжка и окурок летит в пепельницу. Оливер машет руками перед лицом, что-бы по быстрее развеялся. Воспоминания щемящей болью отдают в груди. Три года он ждал встречи с ним. Три года, он тешил себя надеждами, что все измениться. Три года, он мечтал вновь ощутить ту надежду, которую питал из этих глаз. И три года на то, что бы убедить себя, что он их больше никогда не увидит. И все это рухнуло, когда сегодня вечером нарвался на этот взгляд.Ты снова станешь сильным, Кому-то очень нужным.
- Привет, - голубые встретились с миндальными и почему-то все перестало существовать. Шум в коридоре стих. Лица смазались и замерли. Сердце, сильными ударами, хотело выбить грудную клетку и вырваться на свободу. Оно стучало очень громко и не было понятно, это сердце Оливера так колотится, или может... И вдруг пошло все слишком быстро. Воспоминание. Спадающие на лицо черные волосы. Майка с рисунком Бэтмена. Порванные на коленках джинсы. Все, как и три года назад. Этот парень вообще меняется? - Нет, не меняюсь, - тонкие губы широко улыбнулись, а Оливер корил себя за привычку говорить мысли в слух. Он всегда один, так что сам себе и собеседник. Это нормально. Сорваться с места и убежать, как трус. Зачем? Оливер, зачем ты так сделал? Он ведь смотрел на тебя! Смотрел прямо в глаза, как ты и хотел все эти пять лет! Почему же тогда? А смысл задавать вопросы тому, кто сам себе роет могилу? Оливер бежал, бежит и будет бежать. Что-бы не догнали, что-бы не заставили, почувствовать всеми любимое счастье. Чтобы потом не предали. Проще сразу лишиться всего, чем потом, когда привыкнешь. Оливер знал это не по наслышке. Да, он хотел увидеть его. Да, эти три года, были пыткой. И еще много синонимов, но в тоже время, он не хотел стать зависимым. Не хотел. Просто, два таких противоречивых чувства в одном сердце. А как иначе? А иначе он не привык. Просто убежать и спрятаться. И закурить.Да, твоя весна, где черную сыпет грязь, бледное небо. Да и каждый знал, хотя никто не спас, Как будто весь мир предал.
Пройти к чайнику и заварить еще кофе. На глаза попался конверт, что он получил сегодня утром, но так и не решился его открыть. Что нужно этому мистеру Бенедикту, когда-то нашему доверенному. Тонкие пальцы вскрыли его, но когда Оливер прочитал, они вздрогнули и бумага и шуршанием полетела на пол. «Уважаемый мистер Оливер Скотт Сайкс, доношу до вашего сведения, что сегодня, в Ваш двадцать первый год, Вы вступаете в наследство, которое оставили после себя, Ваши погибшие родители, на сумму двадцать пять миллионов, четыреста тысяч долларов. Прошу Вас, в ближайшие сутки подъехать в мой офис и обговорить детали. С уважением, Мистер Бенедикт.» Оливер еще несколько раз пробежал по строчкам и из горла вырвался истерический смех. Он подумал, что судьба смеется над ним. Столько лет, она мучила парня, что бы преподнести такой подарок. И что ему с этим делать? Сайкс отложил письмо и рухнул на кровать. Утро вечера мудренее.Я уже во всем себя виню, Ломаю дверь уборной. Нам, наверно нужно привыкать, Весна бывает черной.
- Оливер открой! Парень заперся в туалетной кабинке на втором этаже института. Спросите почему? Все просто, эти глаза весь день преследовали его, а когда обладатель двинулся на Оливера, он испугался и убежал в надежное укрытие. Как оказалось, туалетная кабинка таковой не являлась. - Оливер, ну что я тебе сделал? Почему ты бегаешь от меня. Оливер думал, если молчать, то проблема сама испариться. Вот только эта проблема, уже полтора часа пасла его по ту сторону двери. Сайкс понимал абсурдность всей ситуации. Вот он, парень которого он ждал, и вроде бы нужно валить и трахать, а он заперся в своем мирке и боится подпустить кого-то. - Оливер, я считаю до трех и если она не откроется, я ее вышибу. Звучит, как угроза, но Оливер не поверил. Сколько в мире более достойных людей, на которых можно обратить внимание и почему это мальчик выбрал именно его? Оливер был никем, если не считать недавно прибывшего наследие, но Энди не знает об этом. Тогда почему? Сайкс всегда искал в чем то подвох, и за своим размышлением не услышал: «...три.», - и дверь с треском раскрылась, чуть не впечатав парня в стену. - Ну я же предупреждал... - Энди с виноватой улыбкой протянул к Оливеру руку. - Не трогай меня! - вскрикнул парень. - Эм... Хорошо. Может ты все же выйдешь?И то лишь главное, что в человеке, Внутри вселенная умрет на веке. Все равно, что скажут наши странны, Ты не успел стать для кого-то главным. Кому-то очень нужным. Ну как тебя взяла...
- Может ты дашь пройти? - язвительным голосом бросил Оливер в ответ. - Хорошо, хорошо. - поднимая руки в верх и делая пару шагов назад. Оливер, как можно медленнее вышел из кабинки и встал в нескольких метрах от парня. Личное пространство. - Чего ты от меня хочешь? - Поговорить, - Энди смотрел самым чистым взглядом и Оливер вспомнил, что такое уже было. В тот раз Энди тоже хотел поговорить, только Оливер как всегда сбежал. И это был выпускной в приюте, так что было проще. Теперь никуда не сбежишь, Энди стоял у выхода. Черт. Что ему нужно? - Говори. Наступило молчание. Бирсак что-то обдумывал, а за тем произнес фразу в которую Оливер не мог, но так хотел поверить. Очень хотел. - Я люблю тебя. - твердым, осознанным голосом выдал Энди. Оливер пошатнулся и сполз по стенке вниз. - И я люблю тебя так давно, что уже сам не помню. - голубоглазый сделал шаг к парню, но тот его остановил рукой и Энди продолжил. - Когда меня привезли в тот приют, первое что я увидел это твои глаза. Ты был таким одиноким. С тобой никто не общался, как и со мной. Мы были так похожи, но я боялся, что ты меня оттолкнешь. Видимо не зря. - Энди опустил голову. - Я знаю, что ты видел, как я курю и не доложил воспитателям, спасибо, кстати. Я много раз ловил на себе твои взгляды, но ты так быстро отводил глаза, что я думал, мне мерещиться. Мне кажется, я полюбил тебя сразу, как только увидел, а со временем мои чувства крепли. - Ди достал сигарету, щелканье зажигалки, затяжка. - Через какое-то время, я увидел, что ты тоже начал курить. Я всегда внимательно наблюдал за тобой и мне кажется, что знаю тебя лучше, чем самого себя. - Энди, я... - Не перебивай. - рыкнул на Оливера парень. - На выпускном я хотел признаться тебе, но ты убежал и я потерял с тобой какую либо связь. Воспитатели мне не говорили, куда ты поступил. Конфиденциальная информация, что б их... - Ди сплюнул, - но когда, неделю назад, я увидел тебя неподалеку в кафе, решил действовать. Я узнал твое расписание, пришел с полной решимостью, но ты вновь убежал! Опять убежал, Сайкс! - уже сорвался на крик Энди, - Да что с тобой! Как можно быть таким интровертом? Зачем ты избегаешь общения? Ты интересен людям, но почему-то, боишься их впустить! Ты сам закрылся от мира и не видишь, как они на тебя смотрят! Все всегда гордились твоими достижениями! Ты поступил в лучший институт штата! Бога ради, Оливер! Сайкс сидел на полу с глазами полными слез. Он не знал, что все иначе, чем кажется. Что он, чего-то стоит. Что он не изгой. Оливер не мог поверить в слова Энди. Он боялся верить. - Уходи. - ели слышно произнес Сайкс. - Что? - Бирсак с непонимание уставился на парня. - Я сказал, уходи! Это все ложь! Ди усмехнулся, и не смотря на протесты парня поднял его с пола и впечатал в стену. - Ложь говоришь, а это? - он впился губами в чужие губы, сминая их и не давая кислорода. Оливер задыхался в таком желанном, долго ждущем мгновении. Но поцелуй не закончился не через минуту, не через две, не даже... Они стаяли так, потеряв счет времени и когда уже, буквально теряли сознание, оторвались и часто задышали. - Поверь, Оливер. Поверь мне и я никогда тебя не предам. Просто поверь. - шептал голубоглазый в обкусанные губы. - Верю, я верю тебе. Двадцать один год, Оливер провел один в своей кровати. И сегодня ночью, его обнимал тот, кто проживет с ним всю жизнь. Только оба еще не знают этого. А еще они не знают, что через пару лет, когда оба закончат обучение: Оливер станет учителем истории, а Энди ветеринаром — они купят небольшой домик с задним двориком, по которому будет бегать их будущая собака, толстый мопс. А еще через год, они решаться усыновить одного мальчика, чьи родители погибли в автокатастрофе, и назовут его Эшли. И все у них будет хорошо. Но это все будет потом, а сейчас... А сейчас два тела сплелись в одно, разделяя на двоих все надежды, желания, страсть, любовь. Разделяя на двоих свои воспоминания, свое прошлое.***
Солнца лучи развеют невзгоды, И стал я хозяином этой природы. Была не подвластна стихия кому-то, Сейчас я шепчу ему «Доброе утро». И он был один, в этой ночи блуждая. Не кто не хотел его собою согреть. Хрупкий, в объятиях моих он растаял, От ныне, всегда его буду беречь. Запомни, любовь стерпит разлуку. И все на свете подвластно любви. И если она протянула вам руку, Не думай, просто хватай и держи.
Анна Нимирова.