23 истории из жизни

      В этот раз коробки оказались намного тяжелее обычного, и Моблит с трудом перенес новое оборудование в лабораторию. Конечно, можно было попросить помочь по дружбе кого-нибудь из ударного отряда, того же Майка, но после дневной напряженной тренировки и такого же тяжелого совещания на Захариуса смотреть было страшно. Друзья же по собственному отряду еще утром уехали в город.       Вздохнув, Бернер перехватил поудобнее коробку и толкнул плечом дверь в рабочее помещение. В лаборатории сейчас не должно быть никого – можно спокойно, не торопясь разобрать все колбочки и препараты-образцы, с огромным трудом добытые командованием по заказу майора Зоэ. Были здесь и альбомы с разноцветными карандашами для Моблита, но мужчина не торопился их забрать, оставляя эту приятную мелочь на конец дня. Только продолжал механически выполнять привычные действия, предвкушая, как будет с любовью водить кончиками пальцев по слегка грубоватой, шершавой бумаге. Представлял, как будет вырисовывать на ней лица пойманных гигантов или же образцы неизвестных ранее растений.       Шорох и тихий скрип пола отвлек мужчину от приятных мыслей, заставил подняться.       «Вряд ли это кто-то чужой», – мелькнуло в голове, но рука сама сжала рукоять добротного ножа, который использовали в отряде для резки бумаги. В свете последних событий можно было ожидать чего угодно.       – Эй, ты меня зарезать хочешь? – Бернер узнал голос раньше, чем увидел человека, и поспешил спрятать оружие за пазуху, вызвав очередную улыбку Нанабы.       – Я думал, что ты – вор, – честно признался разведчик и улыбнулся. Ему было приятно общаться с Нанабой. Иногда даже больше, чем с остальными женщинами в легионе. Не считая майора Зоэ, конечно.       С Нанабой можно было обсудить маленькие открытия или поделиться мнением о прочитанной книге. За чашкой чая из трав разговаривали обо всем: от погоды до странной моды в столице, где женщины перетягивали тела корсетами так сильно, что падали в обморок, или же путались в объемных юбках. А еще Нанаба была замечательным другом. Настоящим, каких сейчас не так уж и много.       – Представляешь, она мне не открывает, – пожаловалась девушка и кивнула в сторону двери, за которой снова послушалась оживленная возня.       Моблит нахмурился. В кабинете майора могла быть только сама Ханджи, а то, что она закрылась, вообще было чудовищным знаком. Либо очередной опасный эксперимент проводит, либо опять чудит.       «Скорее второе», – мелькнуло в его голове.       Прошло всего лишь два часа после окончания совещания, на котором командование обсуждало пути привлечения солдат в ряды легиона. За последний год количество новобранцев резко сократилось, а смертность осталась практически на том же высоком уровне – не лучшая реклама, учитывая и без того дурную славу легиона. Но Ханджи не унывала и предложила немного странный способ: нанять несколько певцов и поэтов, которые сочинили бы песни о героических подвигах разведчиков.       В начале идея показалась командирам неуместной шуткой. Кто-то, уверенный, что женщина всего лишь хочет разрядить обстановку, поддержал, но просчитался: Ханджи воодушевилась настолько, что начала рассуждать о том, какие аспекты жизни должны быть описаны в балладе. Остановить ее смог только Смит. Слегка грубо, на взгляд Моблита, но действенно: приказал «навсегда забыть об этой абсурдной идее».       «Она так побледнела тогда, – вспомнил Бернер и торопливо достал из кармана запасной ключ. – Не удивительно, что Нанаба пришла утешать».       Замок привычно щелкнул, говоря, что путь свободен, но Нанаба и Моблит не спешили войти. Через появившуюся щелку и так было видно достаточно. Посреди небольшого помещения, заставленного шкафами, среди разбросанных вокруг листов бумаги кружилась Ханджи. Не грустила, как можно было предположить, не склонялась над книгой, украдкой смахивая слезу, а кружилась вокруг своей оси. Танцевала. И на губах ее играла улыбка, которая становилась все отчетливее, когда она наступала на очередной исписанный незаконченными стихами лист.       – Может, не будем ей мешать? – Нанаба аккуратно положила руку Моблиту на плечо. – Она почему-то такая счастливая.       Тот кивнул и плотно закрыл дверь. Так правильно.       Странная все-таки Ханджи, и средство для успокоения ей нужно такое же необычное. Она написала балладу, но ни одна живая душа ее не увидела – Моблит был в этом уверен. Все же, приказ командора для Зоэ значил довольно много.       Только вечерами, когда основная часть отряда расходилась по комнатам, Бернер слушал доносящуюся из кабинета Ханджи забавную песенку про гигантов и какого-то бравого непобедимого разведчика. Слушал и улыбался, стараясь на какое-то время забыть, что непобедимых не существует.