Истинный брат

Когда же Феанор приставил меч к груди брата своего Финголфина, тот рванулся, крича: «Не сын королю тот, кто не подчиняется его воле!» Не стерпел этих слов Феанор и ударил он брата своего в грудь мечом и убил его на месте. В ужас пришли все, кто увидел это, и крики их донеслись до королевского дворца, и Финвэ вышел на площадь и, увидев злодейство, едва не упал рядом со вторым своим сыном. Феанор же, испугавшись кары за содеянное, тут же бежал из Валинора в северные пустыни. Вскоре к нему присоединились и сыновья его, не желавшие бросать отца, пусть даже стал он убийцей. Вместе выстроили они крепость, кою назвали Форменос, и там решили переждать гнев Валар и народа. Финвэ же сам стал похож на мертвеца и волосы его тронул белый снег горя и отчаяния. По обычаю был он верховным судией своего народа, но этот случай не стал он разбирать, говоря, что не может осудить сына, но не может его и оправдать. Это дело передал он в ведение Валар. Валар были поражены таким ужасным деянием одного из Детей Эру и не знали они, что делать с убийцей. Тулкас говорил о том, что жизнь должна быть отдана за жизнь, и желал приговорить Феанора к смерти. С ним был согласен Аулэ, отшатнувшийся от бывшего любимого ученика. Ульмо гневался из-за смерти второго сына Финвэ, коему он благоволил, но, не желая убивать никого, советовал приговорить Феанора к изгнанию из Валинора и не допустить, дабы он возвращался к своему народу. Варда, Йаванна и другие Валиэр тоже говорили об изгнании. Ниэнна плакала, как всегда, говоря о милосердии и прощении. А Намо молчал. И тогда восстал Манвэ, и сказал он так: «Не могу я приговорить Феанора к смерти, лишив Финвэ и второго сына. Не могу я и простить его и допустить в Тирион, ибо он может быть опасен для других, а другие – опасны для него. Он сам приговорил себя к изгнанию, пусть живет пока на пустынном севере. Быть может, там он подумает о себе и о других, и раскается, и так исцелится». На том и порешили Валар, и было объявлено, что Феанору запрещено появляться в Тирионе пятьдесят лет Древ. По истечении же срока Валар вновь намеревались рассмотреть это дело. Так и случилось, что Феанор остался в Форменосе, а в Тирионе все так же правил король Финвэ. А дети Финголфина несходны были в том, как относиться к убийце. Фингон и Арэдель признали приговор Валар справедливым и не хотели мести, хотя и скорбели об отце своем. Но Тургона сильно омрачила смерть отца и сначала желал он открыто схватиться с Феанором в поединке, но сдержали его Фингон и Финарфин. На словах смирился тогда Тургон, но затаил зло против Феанора и сыновей его, и ждал только удобного случая, чтобы поквитаться за отца. Но Мелькор, о коем многие забыли, не дремал. Однажды, когда прошел год со времени убийства, пришел он в Форменос и так сказал Феанору: «Ты думаешь, Феанор, что твоя крепость защитит тебя от гнева Валар, но ты ошибаешься. Ведомо мне, что вскоре придут они сюда и убьют тебя вместе с сыновьями, дабы больше никто не нарушал покой Валинора. Пока они выжидают, дабы крепче усыпить бдительность тех, кто не хочет твоей гибели». И ответил Феанор: «Крепки наши стены и много ярых мечей отковали мы здесь. Не боюсь я силы Валар!» Засмеялся тогда Мелькор: «Что твои стены и твои мечи против Тулкаса и его воинов, Оромэ и его ловчих? Некогда они пленили даже меня, а я – могущественнийший из жителей Арды!» Задумался Феанор, ибо показались ему речи Мелькора правдивыми, и сказал так: «Что же мне делать, если не могу я защититься и некуда мне бежать?» И ответил Мелькор: «Отчего же некуда, о Феанор? За морем лежат обширные земли, о которых ты мечтал. Прими мою помощь – и ты окажешься там!» И ответил Феанор, что нужно ему подумать и решить. И ушел Мелькор довольный, ибо понял он, что рыба у него на крючке. Долго думал Феанор и решил он, что прав Мелькор, и нужно ему бежать в Эндоре с самыми верными. Тайно, через сыновей, стал он созывать тех, кто все еще не забыл его в изгнании и готов был за ним следовать. Таких набралось десятая часть от всего народа нолдор, и все они перебрались в Форменос, и дали клятву идти за Феанором, куда бы он ни отправился. Но когда уже объявил Феанор о пути в Эндоре и все согласились идти туда, то стало ему ясно, что без Мелькора не обойтись. Ибо выстроить флот нолдор не могли без помощи тэлери, а те бы никогда не стали помогать преступникам. И уж тем более не отдали бы они свои корабли. Тогда решил он обратиться к Мелькору и тот, улыбаясь про себя, запросил большую цену за свою помощь – один из Сильмарилей. Помрачнел тогда Феанор, показалось ему, что отдает дитя он свое в жертву, но отдал он Камень, не видя иного пути, чтобы спасти себя и сыновей своих. И тогда обратился Мелькор черным вихрем и перенес Феанора и сыновей его и всех верных в Эндоре. Изумились нолдор Тириона, узнав, что Форменос опустел, и встревожились Валар. Стали искать они Феанора и народ его, но не нашли ни их, ни Мелькора. Догадались тогда все, что это дело рук Мелькора – но что сталось с ним и Феанором, не ведали. Нолдор снова стали беспокойны, говоря, что не обрели они в Валиноре мира и блаженства, обещанного им. Стали они вновь говорить о своей родине на востоке, и многие захотели уплыть туда. Хотел перебраться туда Фингон, увлеченный мечтой о дальних землях и желающий забыть о своей потере в Валиноре, мечтали об этом и дети Финарфина, хотевшие встретиться со своими покинутыми родичами, а Галадриэль, младшая из младших, желала обрести свое королевство и стать самой себе госпожой. Тургон же хотел отомстить за смерть отца, но притворился, что лишь поддерживает старшего брата. И многих из народа Финвэ увлекли они своими замыслами. Валар опечалились, не желая отпускать друзей своих в опасное Эндоре, но делать нечего, не были нолдор в Валиноре рабами, вольны были уйти из него, как и прийти. Манвэ объявил, что они свободны, и тэлери, их давние друзья, дали им корабли и моряков, дабы добрались они до Великих Земель. Финвэ не пожелал уйти от света Древ и благости Валинора, не захотел этого сделать и Финарфин, и тогда желавших уйти возглавили Фингон с Тургоном, Финрод и Галадриэль. Больше половины нолдор покинули Тирион и он опустел. Тем временем в Эндоре Мелькор поселил Феанора и его народ на своих землях, говоря, что желает защитить их. Льстивыми речами и лживыми обещаниями обволакивал он разум Феанора, пока тот не стал верить Мелькору, как самому себе. Мелькор же раздувал в нем гордыню и ненависть к Валар, и натравливал его на эльфов Эндоре, говоря, что те слабы, неумелы и трусливы и должны покориться могучим эльфам Амана, владеющим светом Дерев. И случилось тогда ужасное, эльфы пошли войной на эльфов, желая захватить их земли и обратить их в своих слуг. Мелькор отдал под начало Феанора огромные войска из орков, и жуткие вести об Огненном Полководце Мелькора разошлись по всему Белерианду. Вскоре все земли Белерианда, кроме гаваней Кирдана и Дориата, огражденного Завесой Мелиан, покорились Мелькору и Феанору. Но не все сыновья Феанора согласились с отцом своим. С ужасом смотрели Маэдрос и Маглор, как отец их стал одним из главных подручных Черного Владыки, как бестрепетно идет он войной на мирных эльдар Белерианда. Маэдрос не принимал участия в боях и попытался урезонить отца, но тот лишь пригрозил заковать Маэдроса в железа, если он будет противиться воле Мелькора. Тогда Маэдрос, не видя иного выхода, подговорил Маглора и двух младших братьев, близнецов Амрода и Амраса, бежать из владений Мелькора вместе с немногими эльфами, коих ужаснули деяния Феанора. Решил также Маэдрос забрать с собой один из Сильмарилей, дабы принести жителям Белерианда свет Амана. Набросив чары чужой личины, они с Маглором пробрались к сокровищнице Феанора, где хранились Сильмарили, и перебили ее стражей – орков-майяр Мелькора. Но те успели поднять тревогу, и когда Маэдрос забрал один из Камней и выходил из сокровищницы, на них напали другие орки. Маэдрос и Маглор смогли отбиться и выбраться из подземелья, но в схватке Маэдросу отрубили кисть правой руки, когда же их небольшой отряд вырвался из Ангбанда, то преследователи пустили вслед им тучу стрел и был убит один из сыновей Феанора, Амрод. Феанор узнал об этом вскоре и пришел в ярость. Проклял он бежавших сыновей, назвал их предателями и сказал, что отныне они враги ему, и он рад, что один из них уже получил по заслугам. Но все же в глубине души его поселилось смятение. Маэдрос, Маглор и Амрас бежали на юг к гаваням Кирдана, и Кирдан принял их, узнав страшную повесть. Маэдрос исцелился со временем, и меч в его левой руке косил немало врагов. Но вскоре с севера пришло огромное войско Мелькора и Феанора, осадившее Бритомбар и Эгларест. Эльфы Кирдана сражались отчаянно и нолдор Маэдроса немало помогли им, изобретя многие военные машины и укрепив стены, но все же силы были слишком неравны. И уже отчаялись Кирдан и Маэдрос, когда вдруг увидели на море белые корабли – то прибыли в Эндоре Фингон и его воинство. Обрадовались Кирдан и его фалатрим, а радости Маэдроса и нолдор не было предела. Фингон немало был удивлен, что встретил трех братьев в прибрежном городе одних, без отца, и опечален был раной Маэдроса, но когда узнал всю его горькую повесть, то сказал так: «Хорошо, что не все поверили лжи Мелькора и один из Сильмарилей все же избавлен от зла». И с помощью Фингона и его родичей, пришедших из Валинора, вскоре осада с Гаваней была снята. Орки боялись света Амана в лицах нолдор, и эльфы Феанора не смогли их удержать. А кое-кто из них, устыдившись, покинул войско Мелькора и перешел на сторону Фингона и Маэдроса. Фингон и Маэдрос вновь стали друзьями, как встарь, в блаженстве Валинора, и вместе совершили немало подвигов. Однажды вышли они вместе против невиданного чудища Мелькора – дракона, огромной твари, выпускающей из пасти дым и огонь. Тогда едва не погиб Фингон, но Маэдрос спас его, заслонив друга. А дракона удалось прогнать обратно в Ангбанд, и все радовались, восхваляя доблесть Фингона и Маэдроса. Один Тургон был мрачен, не радуясь победам. Он ненавидел Феанора и не доверял его сыновьям, считая их сообщниками отца. Не верил он и Маэдросу, считая, что тот лишь притворяется врагом Мелькора, а на самом деле шпионит для него и Феанора, и ждет лишь удобного случая, чтобы предать. Кроме того, снедала Тургона жажда мести за отца, а Фингон, плохо зная Белерианд и силы Мелькора, не желал еще начинать большую войну. Тогда Тургон решил действовать в одиночку. Тайно, ни с кем не советуясь, отправился он на север и легко нашел высокий трехглавый пик Тангородрим. Когда же встретили его стражи границ, удалось ему выдать себя за одного из воинов Феанора и пробрался он к самым покоям старшего сына Финвэ. Там, притаившись, дождался он Феанора и вступил с ним в поединок. Долго бились они один на один, ибо Феанор запретил воинам, прибежавшим на шум, вмешиваться в схватку. Много ран нанесли они друг другу и оба истекали кровью. Тургону удалось ранить Феанора в голову да так, что тот лишился правого глаза. Но Феанор собрался с силами и ударил Тургона в грудь и пронзил ее насквозь. Так погиб Тургон, не увидев смерти врага. Пока Феанор лежал в своих покоях, исцеляясь от многих ран, в Белерианде началась большая война. Пораженный горем от пропажи младшего брата Фингон решил выступить против Ангбанда не медля более. Кирдан отправил вестников в Дориат и большое войско синдар под началом Маблунга и Белега, могучих полководцев Тингола, выступило им на помощь. Маэдрос и два брата его не хотели сражаться с сородичами, поклявшись биться лишь с одними орками и другими чудищами Мелькора. Да и другие нолдор не хотели вступать в братоубийственную схватку, разве что для защиты своей жизни. Но синдар, понесшие немалые потери от нолдор Феанора, горели жаждой мести и были готовы сражаться со всеми слугами Мелькора без разбору. Так и выступили они к Ангбанду, и навстречу им вышла огромная рать Мелькора, которую вел Готмог и три сына Феанора, оставшиеся с отцом – Келегорм, Карантир и Куруфин. Страшной была та битва, жестокой и яростной. Немало подвигов было совершено в ней, воспетых в песнях. Фингон сражался с балрогами и смог убить предводителя их Готмога. Маблунг и Белег косили орков, будто косари – зеленую траву. Сыновья Финарфина схватились с отборной стражей Готмога – могучими орками-больдогами, темными майяр в телах орков. С братьями своими рядом сражалась и Галадриэль, ибо не в силах была эта отважная дева усидеть в крепости, и она сразила трех больдогов и ранила еще четверых, а простых орков погубила без счета. Маэдрос и братья его бились так, будто были не эльдар, а майяр из свиты Тулкаса, и на челе Маэдроса сиял Сильмариль, от света которого простые прислужники Мелькора бежали, не помня себя. В конце концов дрогнула рать Моргота, и двое предводителей нолдор Феанора –Келегорм и Куруфин были убиты яростными и отважными синдар, мстящими за погубленных собратьев. Третий их брат Карантир был изранен и унесен с поля боя. И тогда другие нолдор Феанора отступили назад, а орки и балроги побежали в Ангбанд. Но потери воинства Фингона были велики и не стал он преследовать бегущих, ибо в Ангбанде Мелькор мог уготовить для незваных гостей много ловушек. Велел Фингон отступать и эльдар ушли в землю Хитлум под защиту гор Тени, где Фингон решил обосноваться. Феанор же медленно исцелялся в Ангбанде, но случилось с ним страшное несчастье – и в другом глазу его, что остался целым, померк свет. Так Феанор ослеп и стал беспомощным калекой в полной милости Мелькора. И горькой оказалась та милость. Мелькор силой забрал у искалеченного Феанора последний из Сильмарилей, а самого его сделал скорее пленником, чем союзником и другом, как лживо называл его раньше. Карантир, сын его, лежал при смерти, а других эльдар из народа Феанора не пускали к нему. Тогда многие нолдор стали бежать от Мелькора, и одни пришли к Фингону, моля о прощении и милости и готовые искупить вину свою любым трудом и кровью, а другие, от стыда не в силах смотреть в глаза сородичам, ушли в глушь и имена их ныне забыты. Не всем нолдор удалось уйти от Мелькора, ибо тот стал считать их предателями и врагами и стал казнить всех, кто прекословил ему, а других сделал своими пленниками и рабами. Фингон же простил сородичей, обманутых Мелькором, но между ними и синдар навеки пролегло отчуждение. Многие нолдор Феанора дрались отчаянно, спеша в самую гущу схватки, и были там убиты, и так искупили вину свою. Горе охватило Маэдроса и братьев его, узнавших о несчастье Феанора и гибели его сыновей. Сам Маэдрос осунулся и стал бледен и худ, думая о вине своего отца и его нынешних страданиях. Видя мучения друга, скорбел и Фингон, и стал готовить он новый поход на Ангбанд. С помощью раскаявшихся нолдор Феанора узнали Фингон и родичи его о ловушках и потайных ходах Ангбанда, и тогда созрел у них замысел – как войти в самую подземную крепость. И тогда Фингон объявил о начале похода. Не так уж много оставалось воинов у Мелькора, но сопротивлялись они ожесточенно, и труден был путь эльдар вниз, в подземелья. Выпустил Мелькор всех чудищ и страшилищ, что растил и пестовал, желая сокрушить с их помощью эльфов. Много воинов эльфов погибло, многие поднялись наверх, вытесненные врагами, но небольшой отряд Фингона, в коем были все его родичи и самые стойкие воины, все же проник в самое глубокое подземелье Мелькора. Там с большим трудом миновали они ловушки и добрались до самого трона Мелькора. Темный Владыка задрожал от страха, но виду не подал. Расхохотался он, говоря, что вместо одно пленника из рода Финвэ у него теперь будет много. И послал он на эльфов самых ужасных своих слуг – балрогов. Но Фингон и Маэдрос не устрашились, и каждый из них сразил по балрогу, а еще двоих другие их родичи изранили так, что те забились в самые темные углы подземелья Мелькора. Но Мелькор тем временем не дремал и по мысленному его приказу в зал притащили искалеченного Феанора. И Мелькор сказал, что если нолдор не уйдут из Ангбанда, то Феанора убьют на их глазах. Синдар не обратили внимания на эти слова – для них Феанор был врагом, но нолдор заколебались. Маэдрос и братья его опустили мечи, ведь они не могли способствовать гибели родного отца. Фингон остановился из-за дружбы с Маэдросом, и дети Финарфина не хотели губить родную кровь. Пока же они колебались, Мелькор готовил для них ловушку. По его приказу из самых темных глубин Ангбанда поднимались страшные чудовища, коих Мелькор создал совсем недавно – драконы. Они походили на огромных змей, чешуя их была подобна стальному доспеху, зубы и когти походили на кинжалы, а кроме того они выдыхали из пасти пламя. И уже думал Мелькор, что сейчас будет праздновать победу, а все нолдор из рода Финвэ будут убиты либо попадут к нему в плен… Но се! Послышался на лестницах Ангбанда страшный шум и лязг, как будто от схватки. Изумились и устрашились нолдор, но и Мелькор обеспокоился, ибо драконы должны были двигаться почти бесшумно. И послышались крики ярости и вопли издыхающих тварей. Вдруг распахнулись стальные двери зала Мелькора и вместо драконов вошли туда эльфы-нолдор с мечами, окровавленные и израненные, но все же торжествовавшие победу. А впереди них шел их предводитель и глаза его в прорезях шлема горели таким же ярым блеском, как глаза Оромэ, преследовавшего тварей Мелькора. Съежился от страха Мелькор на своем троне, ибо понял, что все потеряно, и, загнанный в угол, униженно молил о милости. И его не стали развоплощать, а сковали цепью Ангайнор, дабы препроводить в Валинор на суд. После того снял предводитель воинства Валар шлем и се! То был Финголфин, живой и невредимый, как будто никогда не было ссоры перед дворцом Финвэ. Изумились и обрадовались Фингон и другие родичи его, а Финголфин сказал им, что скоро выпустил Намо его из своих Чертогов, ибо не было на втором сыне Финвэ никакой вины. А узнав, что сыновья его ушли в Средиземье, Финголфин просил у Валар подмоги и вовремя привел ее в Ангбанд. Феанор услышал и узнал голос брата, и сухое рыдание вырвалось из горла его, ибо не мог он, ослепший, плакать, и раскаялся он во всех своих деяниях. Но Финголфин уже давно простил брата, и подошел к нему, и обнял, и так братья примирились навеки. С помощью отвоеванных Сильмарилей в Валиноре удалось вернуть Феанору глаза, и так окончилась эта история.