Мама знаешь... она меня не любит

Мама знаешь, она не любит. Сидя на кухне, я все еще допиваю свой остывший чай с малиной. После разговора с тобой, мама, мне правда стало легче. Я знаю: ты не рядом, но ты помогаешь не хуже. Мы часто засиживаемся вот так, с тобой. Я сижу в пледе, закутанная в нем. У меня постоянно холодные ноги — ты это помнишь. И носик, ты постоянно щелкала по нему и говорила: «Ледышка моя», — это было так мило. И даже сейчас, столько времени прошло после твоего ухода, я все еще вспоминаю тебя. И не могу забыть. Я всегда рассказываю тебе свои тайны. Даже самые секретные и сокровенные. Я не могу скрывать. Мама, а я снова влюбилась. В неё, такую сильную и независимую девушку. Она никогда на меня не посмотрит. Помнишь, давным давно мы в школе создали группу? Она оттуда. Мамочка, она такой милая: когда она он смотрит на меня, у меня в голове как будто лампочка загорается и почему-то так хочется глупо улыбаться, как первоклассница, ей богу. Стыдно. А когда мы репетировали, заставляя страдать ушные перепонки всех в школе, мы все радовались и смеялись. Я смеюсь вместе с ними и тайком поглядываю на неё. Мам, мне бы так хотелось однажды привести её домой и с криками искать тебя по комнатам, а найти тебя на кухне, такой простой, обычной и домашней, одетой в обычный халатик и готовящей себе кофе, при этом следившей за супом для меня. И я как всегда подойду и поцелую тебя в щеку и, улыбнувшись во все тридцать два зуба, с уверенность и радостью сказать тебе: «Мама, это моя девушка, её зовут Лука. Мам, прости, я люблю её». А ты так нежно улыбнувшись, протянешь руку и скажешь: «Все хорошо, доченька. Мне очень приятно, я мама Мику». Твоя улыбка всегда была необычна, она такая особенная: когда ты улыбаешься, не только твои губы выражают ее, но и твои глаза. Они загораются ярким блеском, пламенем. Я любила, когда ты улыбалась. А моя девушка, Лука. В моих мечтах она вежливо поздоровается и немного поклонится, она воспитан, мам. И произнесет вместе с той же улыбкой: «Очень приятно, я Лука», —, а после подойдет и спросит разрешения сесть. Мы, конечно разрешим, я ведь люблю её. И присаживаясь, она тянет свои руки и обхватывает меня, а я так нежно облокочусь на неё. И я буду счастливо улыбаться. И слепо верить, что это никогда не закончится. Тебе понравилась сказка, мам? Мне тоже. Но она смотрит на меня только по-дружески. Я вижу это.. вижу, как с заботливостью старшей сестры она обнимает меня, когда я плачу. Хоть не понимает, что эти слезы из-за неё. Это как наждачной бумагой по сердцу. Мам, там слишком много ран. Думает, я не вижу, не чувствую, не слышу стоны любви, доносившиеся из другой комнаты. Стоны любви парочки Гакупо и Луки. Их замечают везде. Где бы мы не были. Молодые пары, знакомые или незнакомые, делают им комплименты, думая, что такая парочка существует. А после сообщения, что они просто друзья, люди расстраиваются: как же так такая красивая, милая девушка и такой статный молодой человек и не вместе? Такого и быть не может. И начинают читать мораль.. Да, мама, знаю: для меня они морали, а для других — нечто другое.. Я знаю. А после Гакупо и Лука смотрят друг другу в глаза, не понимая, что в них такого особенного, почему они должны быть вместе? Общество хочет так, вам не остается выбора. И все-таки много же люди наговорили им, ведь они остались вместе. Мам, они вместе, понимаешь? Это больно. Знаешь, ради неё я перестала носить каблуки, краситься, сменила такие удобные линзы на идиотские очки, потому что Гакупо носит очки, отрастила волосы как у него. Понимаешь, чтобы быть на него похожей, ненавижу. Но она не замечает меня: я сестра, а она -сестра — ненавижу такой расклад. И приходя домой с очередной записи диска, я скидываю с себя тяжелые сапоги, по пути оставляя их в коридоре, снимаю полу-мужской джемпер, свободные джинсы, носки и иду в ванную, чтобы заплести два таких любимых хвостика вместо одного строгого и туго затянутого, совсем как у него. Её нет рядом, он ни к чему. А после, приходя в комнату, я срываюсь на крик, разрываю свои голосовые связки, крича что-то о том, как меня все достало и что-то о том, как же я люблю её. Я не запоминаю, ведь такое повторяется каждый день. И подползая с как всегда ледяными ногами и носом, хватаю фотографию мамы в рамке и обнимая ее, заваливаясь на пол. И почти перед тем, как уснуть, провалиться в пучину без сознания, я кричу, пытаясь докричаться до нее: -Мама, знаешь.. Мам, она не любит.