Приручить омегу

– Да ладно, омега? – Чад недоверчиво рассматривал здоровенного мужика под два метра ростом, и Джаред фыркнул, не сдержавшись – так отчетливо читалась в голосе Чада зависть. Чад сразу завелся от насмешки – он так трепетно относился к вопросу формы и содержания – сам он считал себя недостаточно огромным, но Джаред успокаивал его – рядом с ним любой альфа чувствовал себя неуютно. Чад соглашался, но увидеть омегу габаритнее его оказалось травматично для его эго. – Что ты ржешь? – окрысился он. – Наверняка этот... омега жрал какие-то препараты. Не может таким быть омега. Он наверняка бета или дельта. – Это омега, – мягко, словно с больным разговаривая, сказал Джаред, не переставая улыбаться и одновременно рассматривая громилу-омегу. Ему отчего-то приятно было смотреть на него, особенно в полные бешенства глаза над намордником. Ну и остальное все... было очень даже. Если бы не паспорт, который он тщательно изучил при покупке этого раба, и едва уловимый, легкий, как след запаха, еще не запах – решил бы что перед ним дельта – дельты все воины, такие же крепкие и сильные – но дельты не бывают такими красивыми. Лицом омеги Джаред уже успел насладиться, прежде чем тот покусал охрану, и на него нацепили намордник. – Понюхай его, – предложил Джаред и восхитился, с каким бешенством омега принялся сверлить взглядом Чада, типа, только попробуй подойди. Чад неуютно повел плечами, спросил: – Он... надежно скован? Омега дернулся навстречу Чаду, неразборчиво ругаясь через кляп-намордник и звеня цепями, которыми был скручен как колбаса. Джаред весело рассмеялся, а Чад, набравшись смелости, шагнул к омеге и наклонился к нему. Только цепи не позволили омеге ударить Чада головой, но попытку Чад оценил, резво отскочив на метр. – И что ты будешь с ним делать? – спросил Чад, опасливо разглядывая издали омегу. Джаред оценивающе посмотрел на свое неожиданное приобретение. Честно говоря, это был порыв, внезапный такой, и совсем незапланированная покупка. Отец позвонил с рынка рабочих рабов и попросил привезти ему папку с документами, забытую в офисе, Джаред приехал как раз в момент, когда Джеральд договаривался о покупке бригады в сектор Си, на седьмом уровне, там отливали используемые по всему миру стальные трубы. Из почти купленной бригады отделили одного раба и отвели в сторону, и Джаред обратил на него внимание. Джеральд не брал на работу омег, из последующей перепалки выяснилось, что у этой недавно обученной бригады интересная особенность: они все из одного племени, и поймали их на поверхности совсем недавно. Разгорелся нешуточный скандал, омега рвался к своим, его уже скрутили охранники и впрыснули транквилизатор, и тут Джаред поддался неясному импульсу и... купил его. Отец недоуменно поднял брови, но махнул рукой – делай как знаешь, и уехал, поручив формальности помощникам, а Джаред дождался, когда ему приготовят документы, загрузят омегу в специальный фургон и лично проконтролировал транспортировку теперь уже своей собственности до самого дома. Джаред сравнивал, какое мягкое, беззащитное лицо было у спящего омеги, и какое бешеное теперь, и отчего-то наслаждался всплеском бурных эмоций раба. Это будоражило, щекотало кровь, было чем-то новым. – Что делать? Как что делать – приручать. Мне надоели мягкие, послушные, нежные омежки, а с ним, я думаю, будет интересно. – Интересно? – Чад еще раз смерил омегу с головы до ног. Весь в боевых шрамах, огромный, широкоплечий, с сильными мощными руками, кривоватыми ногами, набыченный - омега сверкал глазами и угрожающе рычал. – Да уж, не сомневаюсь. Будет интересно. Ты только хуй ему в рот не суй – откусит. Джаред рассмеялся и вдруг предложил, как будто кто за язык дернул: – А спорим, я его за месяц приручу? И он сам мне будет давать с радостью? Чад мигом загорелся: – О, ну ты сам предложил, чувак! Хорошо, спорим! Но только вот что – давай честно – без всяких там возбуждающих, без вызовов течки – сможешь? И чтобы, ясное дело, без насилия. – Блядь, чувак, – Джаред даже обиделся, – когда это я омег насиловал? Я же сказал – приручить, а не сломать. А течка... Вроде по документам у него следующая через три месяца. Но ты же знаешь, бывает, что она начинается раньше цикла, если партнер подходящий. Джаред поиграл бровями, а Чад кивнул: – Знаю. Легко будет проверить, вызвана течка искусственно или нет, но ты уж не мухлюй. – Само собой. *** Ну и кто его, интересно, тянул за язык? Сказать-то было легко, а вот сделать... Мда. Развязать омегу – это гарантированно получить пиздюлей, какое уж тут соблазнение. Но куда деваться. Оставшись наедине с омегой, Джаред решил поговорить. Ясно было, что омега его понимает, и тогда на рынке он орал - пустите меня, я должен быть с ними! - разговаривать умеет, так что первым делом нужно просто расставить точки над и. Омега тяжело дышал и смотрел на него с ненавистью, связанный, злой, как черт, и Джареду вдруг пришло в голову, что будет честнее... Да, точно. Он снял пиджак, повесил его на спинку кресла и подошел на расстояние двух шагов к омеге, стоящему у стены. Цепи прочно держали омегу, не давая сдвинуться с места, и его рывок к себе Джаред встретил мягкой улыбкой. – Ты ведь слышал наш разговор и понял его, - начал он. Омега сдвинул брови, но через несколько секунд гневно тряхнул головой. Джаред не ожидал, что так быстро начнется диалог и обрадовался. Подошел вплотную, прижал омегу к стене - за плечи. Увернулся от удара головой и крепко прижал ладонью голову омеги к стене. Омега моргнул от неожиданности, а Джаред убрал руку и сказал в эти светлые, полные гнева и недоумения глаза: – Я сейчас сниму цепи, и мы сразимся. И если я тебя одолею - ты будешь мне подчиняться. Омега окатил его полным презрения и превосходства взглядом, и Джаред едва не повелся - ударила в голову злость – ах, ты так! Но поймал себя на том, что завелся, усмехнулся и нажал на омегу сильнее: – Согласен? Омега, помедлив, неохотно кивнул, и Джаред попросил его, хоть не был уверен, что его услышат: – Дай мне до конца расковать тебя. Потом кидайся в драку. Омега высокомерно кивнул, но Джаред видел - тот уже собрался, и руки подрагивали у омеги от нетерпения, и весь он был как один сгусток силы, и, бог мой, как же приятно было его касаться. Первым делом Джаред снял намордник - омега шумно прокашлялся и прищурил свои невозможно зеленые глаза, усмехнулся зло: – Не боишься? Что, если я тебя убью? Джаред покачал головой, снимая ошейник: – Тебя казнят, а на поверхность сам не выберешься. Давай так - если победишь, я исполню твое желание. – Если я захочу свободы? – тихо, угрожающе спросил омега. – Получишь свободу, но не сразу. Омега искривил губы в понимающей усмешке: – А, ну да, ну да. Будешь кормить обещаниями: когда-нибудь потом, может быть и бла-бла. Вам верить нельзя, подземники. – Нет. Я не лгу. Ты убедишься в этом, но сперва победи меня. Последний браслет со звоном упал на пол, и омега кинулся на него, не помедлив и минуты. Джаред сразу же получил мощный удар в грудь, увернулся от летящей в голову пятки и понял, что ему придется мобилизовать все свое умение, а потом он уже не думал ни о чем: инстинкты натренированного тела вели его, он уклонялся от летевшего на него как бронепоезд омеги, бил так, чтобы не убить, они крушили мебель, катались по полу, кидали друг друга о стены, один раз Джаред почти отключился от целой серии ударов в голову – кулаки у омеги были что твой молот – потом как-то извернулся, уронил омегу, прибил его к полу немалым своим весом и слегка пристукнул его головой об пол. Омега обмяк под ним и закрыл глаза, а Джаред смотрел, как изо рта у него течет кровь тонкой струйкой, капает на пол, и ресницы у омеги длинные, темные, а в бронированную дверь кто-то колотится и орет, но ему не было дела до них. Он тихонечко погладил омегу по щеке, стер кровь с губы, прошептал хрипло: – Сдаешься? Ресницы омеги дрогнули, он открыл глаза и мутно посмотрел на него. Облизнул разбитые губы и горестно нахмурился. Тоже негромко, почти шепотом, словно не веря в происходящее, проговорил растерянно: – Я проиграл, да? Проиграл... Джаред, как ни странно было это в его избитом состоянии, омегу понимал и сочувствовал ему. Проиграть единственный шанс на свободу, проиграть подземнику, в честном бою... Печально, пусть он и омега. Но надо было давить дальше, и он спросил снова: – Признаешь, что я победил? Будешь подчиняться? Омега вздохнул так, будто задыхался, потом Джаред понял, что тот и правда - задыхается, скатился с него, приподнял ему голову, положил себе на колено, тревожно наклонился над ним, весь в крови, в порванной рубашке, позвал: – Эй, ты в порядке? Прости, если сильно помял тебя, но ты дрался как лев, тебе не в чем себя упрекнуть. Удивительно, но это бессвязное высказывание слегка успокоило омегу, и он вздохнул уже полной грудью и посмотрел на Джареда - в первый раз без гнева и ненависти, а даже с каким-то темным юмором. – Ладно, – сказал он хрипло, с едва скрытой насмешкой, - считай, что победил. Но знаешь что? Ты не выиграешь спор с дружком. Вряд ли я буду, как твои омежки «давать тебе с радостью». – Это мы еще посмотрим, – откликнулся Джаред, морщась от боли в ребрах, - вдруг тебе понравится. *** Омега сказал, что его зовут Дженсен, а то что написано в паспорте - какой-то там Диннари Бейри Кросс - пусть себе засунут в зад это имечко, он не собирается его запоминать, а тем более откликаться на него. Дженсен выполнял договор - слушаться - и относительно терпеливо сносил все «издевательства» над собой - его лечили, кормили, снимали мерки, заставляли примерять новую одежду. Тесные для него костюмы встречал тихим рыком, но таки надевал и терпел все манипуляции портных, более благосклонно встречал широкие спортивные штаны и футболки, ел за десятерых и не парился, если не знал, как есть - просто брал руками незнакомую еду, нюхал и, если считал съедобным, запихивал в рот, как крокодил. Заживало все на нем, как на омеге - у них регенерация шла значительно быстрее, чем у альф, и если через неделю после драки Дженсен был как огурчик, и даже еще раздался в плечах от хорошей еды, то Джаред все еще морщился от боли в заживающих ребрах - отделал его омега на славу. Зато оно того стоило - Дженсен воспринимал его не просто как врага, а как достойно победившего врага, и терпел, согласно договоренности, все придирки Джареда. До постели дело еще не дошло, и Джаред думал, что дойдет нескоро - так уж отлупил его омега, что как-то вот не до секса было пока совсем. Болело то тут, то там, а его личный тренер еще ржал над ним и кружил вокруг омеги, как коршун над добычей - так уж хотелось ему размяться с новым противником и разучить его боевые секреты. Но Джаред Крису запретил лезть к омеге. Ты, говорил, не знаешь его. И он еще не привык, сгоряча убить может, если войдет в боевой амок, а Крис от этих предупреждений, придурок, сильнее загорался - но пока слушался Джареда. Они не трахались, даже не спали вместе, зато постепенно узнавали друг друга, присматривались и принюхивались, и Джаред не знал пока, как там его альфа-запах для омеги, приятен или нет, но ему пробивающийся запах омеги очень нравился. И разговоры... разговоров длинных не было, но слово там, слово тут, и возникал перед глазами чужой, совсем незнакомый мир, что для одного, что для другого. *** – У вас все омеги такие... боевые? – Нет. Моя пара, альфа, с кем был с детства обручен - погиб. И я дал обет, что стану воином. Займу его место. – Ого. И всем омегам разрешают становиться воинами? – Не всем. Далеко не всем. Но и не все омеги так сильны, как сын вождя. – Я так и знал, что ты непростой омега. Подожди-ка, а случайно, твоя мать не была альфой? Ну точно. От альфа-самки и альфа-самца в редких случаях может родиться омега, я читал. Теперь я даже знаю, как выглядит такой омега. И как дерется. На собственной шкуре испытал! *** – Почему вы хватаете нас? Ловите, как диких зверей? Разве ваши омеги не рожают достаточно? – У нас хорошая рождаемость. – Тогда почему? – Не спрашивай, Дженсен. Это всегда было. – Но это несправедливо. *** – Ты собираешься делать это? – Что именно? – Срок истекает. – Какой срок? – Ты спорил со своим другом, что я буду хотеть тебя и просить еще. – Я... кажется, я не так формулировал. И, прости, что? Ты заинтересован?! – Мудак. *** – Не то, чтобы я был заинтересован. Но осталось всего три дня. – Дженсен, ты дни считаешь? Как это мило. – Да пошел ты! *** – Слушай, Дженсен. Забей на спор, я давно забил. Я не собираюсь... – Я тебе совсем неинтересен. – Чт... Ох, блядь. За что?! Нет, я требую ответа! За что ты мне въебал?! Джаред не знал, где и что он проморгал, и что вообще происходит. Но решил так просто этого не оставлять и ворвался в каморку Дженсена, где тот, отчего-то обозленный донельзя, метался из угла в угол. Поймал его, прижал обе руки к телу, чтобы не размахивал ими, тяжелая же рука, потом вообще повалил на кровать, придавил собой, рявкнул в лицо: – Что, блядь, происходит? Но ответа не потребовалось, по крайней мере словесного - он почуял каменный стояк Дженсена, увидел, как лицо его заливает краска, и как беспомощно и зло он морщится и пытается отпихнуть его, бормоча бессвязно: - Тупой, какой тупой, оргов сын, тупица! Заставляет меня... Я не должен, не должен, нет... пусти! Так близко, они лежали так близко, что Джареда накрыло с головой усилившимся запахом, и он прошептал потрясенно: – Течка. Дженсен скинул его с кровати, Джаред пребольно ударился пятой точкой об пол и взвыл, и чего больше в его вскрике - радости или боли, не разобрать было. Джаред немедленно вскочил и кинулся догонять выбежавшего из каморки Дженсена, ему в конце концов удалось загнать его к себе в спальню. А потом он раздевал Дженсена, дрожавшего, напряженного, растерянного, успокаивал, бормотал что-то глупое-ласковое, целовал, тихонько-тихонько касался кожи, и Дженсен крупно вздрагивал от самых легких прикосновений и горел как в лихорадке, и кусал до крови губы, чтобы не стонать. Стоял зажмурившийся - будто хотел всем видом показать: нет-нет, нет, не со мной, это не я, не может быть, а Джаред вел его к кровати и все целовал, стараясь растопить его тревогу, его беспокойство, пусть лучше горит от страсти-желания, чем борется с собой - как-то незаметно дотащил, довел до кровати, и нет, он не хотел воспользоваться течкой, хотя она говорила о многом - например, о том, что омега увидел в нем достойного партнера. Но нет, Джаред решил не торопиться. Он гладил, тихонечко целовал, обцеловывал Дженсена всего, с ног до головы, ласкал руками, пальцами, языком, вызывал стоны и вздохи, пока Дженсен не зарычал, не взвился на месте, не придавил его своим телом, рявкнул: – Долго, сука, издеваться будешь? Ждешь приглашения?! Джаред хотел было обидеться - он так старался - но увидев мучительно искаженный рот омеги, его глаза, полные страсти, непонимания, растерянности - спустил себя с тормозов, в самом деле, какого черта. Тут шикарный омега, который хочет его, так явно хочет, что почти предлагает себя, переступив через непомерную гордость. – Ладно, - выдохнул он, - ладно. Держись тогда. Они сплелись в объятиях, как в борьбе, кровать угрожающе трещала, и Джаред думал, что обязательно заменит ее, или укрепит - таких двух огромных громил она долго не выдержит, и первый раз у них был - ослепительно мощный, почти болезненный приход вместе, а потом, потом они трахались поспокойнее, и так долго, как могли. Под утро, уже проснувшись, снова трахались, и Дженсен обхватывал собственнически сильными ногами Джареда за поясницу и щурился сыто, как большой довольный кот. Джаред двигался лениво, узел в уже далеко не первой сцепке был хоть небольшой, но все не спадал, и удовольствие растягивалось, такое приятное-медленное. Дженсен говорил ему между вздохами и паузами: – Между прочим... можешь сказать своему идиоту-дружку... что ты выиграл. Джаред отозвался так же лениво, как двигался: – Зачем это? Я же сказал... неважно это. – Да я понял. Потому и скажи. Оргазм был таким болезненно-приятным, что Джаред застонал и повалился на Дженсена, пережидая верчение перед глазами, лежал-прижимался, потом тихо сполз с омеги и проговорил невнятно: – Обойдется. Глаза снова слипались, но Дженсен ткнул его в бок локтем: – Эй. – Да что ты пристал? Я берегу твою гордость, Дженсен. Пусть будет, что я проиграл. – А я не хочу теперь, чтобы ты проиграл. Покажи ему меня. Покажи послушного, на поводке. С усилившимся запахом от течки, готового на все. С Джареда слетел весь сон, он приподнялся на одном локте, и заинтересованно уставился на омегу: такого свежего, будто он и не трахался всю ночь, с блестящими шальными глазами, с диковатой улыбкой на красивых губах. – Ты несерьезно. А как же твоя гордость? Нет, я этого не сделаю, хотя от твоих фантазий у меня уже снова стоит. Джаред придвинулся на кровати поближе к Дженсену, и погладил его по груди, обвел пальцем соски - Дженсен сладко вздохнул, и прикрыл невозможно яркие глаза. Потом открыл, и, дерзко улыбаясь, заявил: – А я хочу. Это испытание для меня. Непростое, и... заводит, ага. Я хочу посмотреть на его обалделую рожу, когда буду стоять на коленях перед тобой, робкий и покорный. Я буду смеяться внутри, а ты можешь продемонстрировать ему, насколько я послушен. Можешь даже отхлестать меня плеткой. – Ооо, заткнись, Джен, - Джаред притиснулся ближе, совсем близко, вдыхая пряный запах омеги, - не хочу ничего, нахуй, пошел он в жопу. Давай только мы. Не хочу никаких зрителей в наших играх. Дженсен, пожалуйста. Дженсен вдруг тихо рассмеялся и сказал нормальным голосом, почти буднично: – Ну и ладно. И впрямь, зачем нам кто-то еще. Джаред зарычал, сжимая Дженсена в объятиях: – Ты проверял меня! Пффф, я чуть не кончил. Дженсен, я снова хочу тебя. Блядь, хочу трахаться, как малолетка. Дженсен нашел его руку и положил себе на член, снова уже стоящий, и Джаред засмеялся. Похоже, омега вполне разделял его горячее желание продолжить. Ну и отлично.