Исходящее сообщение. 6:36 pm. Надеюсь, он страдал. ДМ
Входящее сообщение. 6:36 pm. Все, как ты просил. Ему было нелегко слышать твое имя. СМИсходящее сообщение. 6:37 pm. Легко – значит, скучно, не так ли, милый? ДМ
Входящее сообщение. 6:38 pm. Что ты опять задумал? СМИсходящее сообщение. 6:39 pm. Мне нечем заняться. Сыграем в игру? ДМ
Входящее сообщение. 6:39 pm. А как же твой любимый детектив? Это он у тебя для игр. СМИсходящее сообщение. 6:40 pm. Неужели это ревность? Как мило. ДМ
Входящее сообщение. 6:42 pm. Я скорее убью тебя, чем приревную. СМИсходящее сообщение. 6:43 pm. Тогда почему не убил до сих пор? ДМ
Входящее сообщение. 6:43 pm. Не было повода. СМИсходящее сообщение. 6:44 pm. Хорошо, что ты так думаешь. ДМ
Входящее сообщение. 6:45 pm. Не выводи меня. СМ Входящее сообщение. 6:47 pm. Если тебе скучно, это не повод трепать мне нервы. СМИсходящее сообщение. 6:48 pm. А помнишь того парнишку из отеля? Ну, светленький такой... Работал официантом в кафе на первом этаже. Мы славно повеселились, когда я отправил тебя на очередное задание... Исходящее сообщение. 6:49 pm. К слову сказать, вечером у меня будут дела. И, чтобы ты не скучал, я оставил тебе маленькое поручение... ДМ
Входящее сообщение. 6:49 pm. Я заеду. СМИсходящее сообщение. 6:50 pm. Давай. Интересно, что ты сделаешь. ДМ
Входящее сообщение. 6:52 pm. Не надейся на скандал, ты прекрасно знаешь, что для этого нужно что-то большее, чем пустые слова. СМИсходящее сообщение. 6:52 pm. Через какое время ты будешь? Нужно, чтобы мой секретарь успел свалить раньше, чем ты нас застукаешь. ДМ
Входящее сообщение. 6:53 pm. У тебя хорошее воображение. Пятнадцать минут. СМ***
Джиму нравится доводить Морана до белого каления, а потом наблюдать за тем, как он злится. Черт, это действительно приносит ему невероятное удовольствие, и ради этого он готов душу продать. Хотя... Она и так уже продана. Кстати говоря, самому снайперу, который уже, кажется, привык ко всяким изощрениям неугомонного босса. Да, простой ревностью его не заденешь, особенно необоснованной. Чертов перфекционист нуждается в фактах, причем неоспоримых, и эти факты нужны Мориарти едва ли не каждую неделю. Например, около месяца назад ему пришлось найти причину для скандала на пустом месте и ночевать у крупнейшего дилера в городе, чтобы разъяренный снайпер спустя неделю раздумий и накопления эмоций выследил этого самого наркодиллера и пристрелил его на глазах восхищенного и изрядно накуренного криминального гения. И, несмотря на то, что Моран потом еще три дня не разговаривал с Джимом, тот день был самым запоминающимся в его жизни. Мориарти и сам не понимал, для чего. Эта потребность во взрыве (после которого и секс, кстати говоря, довольно неплох) преследовала его всегда и везде. Но никто кроме полковника, который, казалось, был выкован из стали, не мог удовлетворить эту потребность, грызущую его изнутри, как червь. Тихий стук в дверь кабинета, и Джим меняется в лице — сейчас он король, и плевать, что через несколько минут маска треснет и разобьется, обнажая его истинные намерения — довести и подчиниться. Даже всевластие требует рабства, и он осознает это и периодически дает свободу этой своей маленькой слабости. Плевать, какие слова он скажет, насколько сильно это заденет любимую игрушку короля, ему просто нужен взрыв. Здесь и сейчас. Он стряхивает невидимые пылинки с пиджака и, поднимаясь с кресла, роняет: — Проходи. Моран послушно заходит в кабинет, полностью осознавая, чем это закончится. Но, в конце концов, и у него есть гордость, так что в данном случае Мориарти если и получит, то явно не то, чего хочет. Скорее всего, сегодня все окончится гораздо быстрее, и вечером ему придется просить прощения в его типичной манере — бросить лед под ноги упрямо молчащего босса, у которого будет разбита губа или, в крайнем случае, нос. А сейчас... можно просто понаблюдать за попытками Джима разозлить его. Мориарти хмурится, замечая отстраненность снайпера — не к добру, не к добру. Придется менять тактику поведения. Хотя у него ведь есть тысяча запасных планов, которые так или иначе вывернут все в его сторону. Он вздыхает, садится за стол и выпрямляется, переплетая пальцы и пристально глядя на замершего у самой двери Морана. — Садись. Выпьешь? — Я на работе, — спокойно переводит взгляд с какой-то безвкусной, но очень ценимой Мориарти картины за хрен-знает-сколько тысяч долларов, на лицо босса, тянущегося за бутылкой коньяка, стоящей в баре. Он всегда все сделает по своему. Широкий, приглашающий сесть напротив, жест, и снайпер снова подчиняется — из интереса узнать, что будет дальше. — Брось, я разрешаю. Мориарти лениво достает пару бокалов и разливает алкоголь, едва заметно усмехаясь — первая победа. Хотя снайпер добровольно проиграл в этом раунде, скорее всего, чтобы посмотреть, каков будет следующий... Не так важно. Теперь пора закидывать спиннинг. — Итак, поручение, — Джеймс откидывается на спинку кресла и смотрит в кристально белый потолок, отбивая пальцами ритм на столешнице. — Знаешь, оно простое, укладывается всего в два слова... — Говори. Мориарти разочарованно цокает языком — мол, весь кайф обломал, бездушная ты сволочь. Моран старательно прячет улыбку, кусая губы. Ребенок. Джим вздыхает и, поджимая губы, тянется к кипе бумаг, лежащих поодаль, и достает один из конвертов, которые обычно получает снайпер, когда у босса появляется конкурент или, не дай боже, наскучивший враг. Где-то глубоко внутри сквозит разочарование – неужели Мориарти действительно позвал его исключительно для этого? А как же шоу? Черт, он привык к постоянным нервотрепкам, это даже непривычно как-то. Моран хмуро выхватывает аккуратный белый конверт из рук широко улыбающегося подобно Чеширскому коту из знаменитой сказки Джима и вскрывает его перочинным ножом, который неизменно лежит «на всякий случай» в правом кармане его куртки. Из конверта на стол падает лист бумаг, на котором аккуратным почерком выведено действительно всего лишь два слова. Мориарти фыркает, ожидая реакции на очередной свой «фокус», пока Себастьян, сощурившись, снова перечитывает предложение: «Fuck me». Он, сжимая челюсти, вдыхает. — Ты снова шутишь. Ну и зачем я приехал? — в серых глазах читается недовольство, и Джеймс упивается им с выражением а-ля: «Шалость удалась»...и резко поднимается, отходя к окну. Моран выгибает бровь, слыша театральный вздох. — Я соскучился. «Да, Джим, ты умеешь удивлять,» — проносится в голове снайпера, и сам он против воли усмехается. — Соскучился? А сказать.. Ах, я забыл. «Сказать» - это не про тебя. — Легко — это скучно, — снова повторяет Мориарти, разворачиваясь к снайперу и подходя к нему со спины. — Ты слишком много работаешь. Мы почти не видимся. — Ты снова преувеличиваешь, — напрягается Себастьян, чувствуя, как ладони босса легли на его плечи. — Ты снова все портишь... Ты всегда такой напряженный? — Я на работе, ты забыл? — Да плюнь на нее хоть раз, - раздраженно фыркает Мориарти и, склоняясь к уху, томно шепчет. – Я могу подписать разрешение...***
— Пожалуйста. Он говорит это, наверное, впервые в жизни, но терпеть уже не может. И снова выражение лица меняется с хладнокровно-беззаботного до молящего, заставляя Себастьяна усмехнуться, поражаясь таланту Мориарти менять настроение в считанные секунды. Еще пятнадцать минут назад он был королем, а сейчас он добровольно подчиняется. Нельзя не признать, что это сильно возбуждает. Хотя куда уж сильнее. Джеймс выгибается пояснице и цепляется пальцами за стол, кусая губы, применяя еще один запрещенный прием: да, твою мать, не смей сомневаться, смотри, что ты со мной делаешь. Снайпер резко выдыхает и снова кусает мужчину за плечо, заставляя того глухо стонать, желая большего. Этого вполне хватает для того, чтобы серьезный и сдержанный полковник потерял всю силу воли. Оно и понятно – такой Джим ему нравится больше всего – податливый и мягкий, как глина, готовый встать на колени, подчиниться, а потом сделать вид, что такого никогда не было. Да, они созданы друг для друга – одинаково безумны, но по-разному нарисованы. Сдержанность и эмоциональность, серьезность и желание играть с чувствами других. Полное Дополнение. То, что необходимо каждому, к чему каждый стремится и в итоге получает. Неважно, сколько пройдет времени – пять лет, десять или пятнадцать. Они понимают друг друга так, как вообще можно понять, защищают психологически уязвимые места, делятся той информацией, которая необходима на данный момент... ...И бессовестно разбивают деловую ауру на мириады частей прямо в кабинете, плевав на то, что в любой момент кто-то может зайти и застукать их. Моран не знает, чем, черт подери, в такие моменты думает криминальный гений, ведь ему наверняка просто не хватает внимания. Снова. Хотя нельзя сказать, что Морану плохо от такого развития событий.