Основы выживания

Я, злобно бормоча, борюсь со своими волосами, нещадно выдирая их расческой, и украдкой рассматриваю хозяина: краси-и-ивый! Высокий, крепкие кости (проверял - реально крепкие!) обвиты тугими мускулами, волос черный, кожа смуглая и гладкая ( да, вот когда бил – заодно и пощупал), черты лица правильные, глаза большие, жгучие…ага, а еще бешеные, дикие и злобные. Подонок мерзкий. Ненавижу его. Сидит в кресле, читает бумаги, но я знаю, что это ненадолго. С тех пор, как он меня купил, прошел месяц, из него я провалялся в лазарете большую часть и это вовсе не из-за разодранного зада, как можно было бы подумать - просто я категорически отказываюсь соблюдать субординацию и поливаю его проклятиями пополам с руганью каждый раз, как он ко мне обращается. Эта дубина, конечно, ведется, мы деремся, я сопротивляюсь до последнего и…добиваюсь своего - он избивает меня до потери сознания, отправляет к лекарю, в итоге я недельку отдыхаю от его мерзкой рожи. Потом сначала. Так что до моей жопки «хозяин» пока так и не добрался. Хотя, такое положение вещей не может длиться вечно – либо он меня таки пришибет, либо ухитрится трахнуть. Хорошо, что ему не пришло в голову меня связать – неужели совесть какая-то есть? Последующие пять минут показали, что насчет совести я погорячился. Откладывает бумаги, останавливает взгляд на мне, нетерпеливо дергает цепью. - Отсоси! И выжидает с паскудной усмешкой. - Ага, только шнурки поглажу! Улыбаюсь ему не менее мерзко. Мне в лицо летит кулак, но я же ожидал - иначе на хер провоцировал?! Уклоняюсь, ставлю блок, пытаюсь, из положения сидя влупить ему по яйцам. Облом - успел гад прикрыться. Он резко дергает цепь и валит меня на пол. Это вообще-то сложно - драться на коротком поводке! Пытаюсь вломить ему хоть куда-нибудь, скалю зубы как безумное животное, от гнева тесно в груди, перед глазами пляшут мушки, хотя, может, это оттого, что он меня душит… ему удается захлестнуть на моих запястьях цепь, все что теперь могу - изрыгать проклятия и извиваться. Сдавливает шею сильнее, шипит: - Открой рот, а то сломаю! Помирать неохота. Что я - члены не сосал? Приходится подчиниться, эта мразь стягивает штаны, и трахает мое лицо. В глазах слезы от грубых движений. Я не плакса! Это просто физиология… кончает, намеренно забрызгав спермой все лицо, довольно лыбится. Блядь! Все тело болит, но больше всего ушиблена гордость, тихо стону, перекатываюсь на бок. Так, теперь – на четвереньки, и попытаться встать … не, ну я же не могу вот так спокойно все оставить? Пока это чмо расслабленно топает обратно к креслу, забыв взять в руки цепь, подтягиваю к себе ее конец. Шанс! Адреналин впрыскивается в кровь, я, не обращая внимания на стонущее тело, заставляю себя сделать резкий рывок. Все еще затуманенный оргазмом, мой пленитель не успевает вовремя среагировать, вес у меня немаленький, форму я немного восстановил – втихаря тренировался в лазарете. Ночами. Ага, я упорный! Кабан этот, конечно, меня сильнее, так что вырубить его надо побыстрее, не задумываясь, накидываю звенья ему на шею и резко стягиваю – сил, чтобы придушить, мне вполне хватит. Вроде, пока все идет отлично – хрипит, пытается руками разжать цепь. - Мне бы ключик от ошейника. И от двери. - На хер пошел. Буду брать пример…ты проси, а я буду посылать! Вот псих! Я его душу, а он хихикает! Впрочем, боли парень не боится – когда мы с ним махались, ему тоже всякий раз здорово доставалось. На смуглой коже синяков, конечно, не видать, но от моих ручек синяки видны были бы даже на негре! А я тоже могу быть мерзким подонком! Противненько гундосю ему в ухо: -А ты не просил, а приказывал! Вот если бы такая симпатяжка попросила – я бы не смог отказать! – умудряюсь игриво ущипнуть его за попу. А что? Он и правда красивый, да к тому же еще и ебанутый на всю голову, что мне всегда в людях нравится, если, конечно, они не пиздят меня ногами и не пытаются изнасиловать…парня мои слова, похоже здорово ошеломили и он впадает в прострацию, пытаюсь вернуть его на землю, пропев: - Клю-ю-ю-чи!!! - НЕТ! – так твердо сказал, что я сразу поверил – Не получишь. Отпусти, гнида, и я не очень тебя располосую! Тяну сильнее – убивать не хочется, но пока до летального исхода далеко…дергается, рвется, пытается достать меня ногами, но на ступнях мягкие тапки, так что не впечатляет. - Что ты творишь, придурок? Я же придушу тебя, как куренка! - И сдохнешь от рук стражи! - Но ты этого уже не увидишь! Пыхтим еще минут пять, подумываю о том, чтобы попросту его вырубить. Может, сигануть в окно? Озвучиваю размышление вслух. - Ноги переломаешь, это если, конечно, тебе удастся выломать решетку! Да, похоже, особого выхода нет… этаж-то четвертый, а потолки здесь высокие… а, ну его! Осталось-то немного продержаться – с недельку всего. Наши, должно быть, уже получили сигнал о помощи и вскоре выручат меня. Ненавижу этого сучонка, но не настолько, чтобы убить. С тоской думаю, что опять мне валяться в лазарете – либо изобьет, либо высечет. Меня, кстати еще ни разу не наказывали кнутом, интересно, он сам это будет делать? Хотя, не, на самом деле я совершенно не хочу этого знать! Бросаю Махмуда на пол, сам отскакиваю подальше и наблюдаю, как он прокашливается и потирает шею. Занимает это минут десять, я аж заскучал. Воспользовавшись временной свободой передвижения, пока хозяин заново учился дышать, стянул пару кусочков мяса с блюда и запил это вином, не переставая следить за парнем. Очухался, глаза злые: - Запорю! Отхожу от психа подальше, спина уже начинает чесаться. Предупреждаю немного нервно: - Живым не дамся! Наматываю цепь на руку- прощайте, дорогие пальчики, я вас так любил! Махмуд смотрит на мои действия скептически, больше иронии, чем злости: - Пиздец пальцам. Встаю в стойку и горестно вздыхаю, драться совершенно неохота, запал пропал, жестоко ругаю себя, что такой слюнтяй и неженка, чувствую, еще пожалею, что пощадил козла. - Да знаю я! Но что делать – больше никуда этот чудесный девайс не денешь, чтобы не мешался… Махмуд оценивающе меня разглядывает, будто впервые видит – внимательно проводит взглядом по всему телу, не забывая во время этого глубокомысленного занятия потирать шею. - Понимаешь же, что получишь, какого ж хера? - Характер хуевый, – отвечаю проникновенно. И, неожиданно даже для себя, улыбаюсь ему почти нормально.- Я даже в армии не прижился – не могу выполнять тупые приказы! - А мои приказы, значит, тупые? – зло щурит глаза. - Все приказы, которые мне не нравятся – образец альтернативного мышления и интеллекта! – гордо выдаю ему и дружески скалюсь. Вот почему-то совершенно не опасаюсь его сейчас. У меня вообще всю дорогу такое чувство, что все это – рабский ошейник, попытки меня изнасиловать и унизить - как-то не всерьез. Ну, в самом деле – если бы хотел, позвал бы себе на помощь здоровых лбов, все вместе они бы меня скрутили – и все! Ничегошеньки я бы не смог поделать, а этот дятел честно пытается приручить меня в одиночку, никого не привлекая. По-честному, короче. Еды не лишает – кормил бы меня фигово, вряд ли я бы долго продержался… да, мало ли еще интересных приемчиков существует… а он со мной – культурненько, один на один… так что я ему почти благодарен. Но, конечно, он все равно меня невъебенно бесит. И нравится. Как такое может быть мне самому непонятно! Лыбится, скотина, вот заломать бы его сейчас и оттрахать! Не, все-таки я извращенец… - Знаешь, Дикий, меня еще никто так не задалбывал, как ты! – сообщил мне Махмуд почти восхищенно. Потом, помолчав, добавил, странным, никогда не слышимым мною от него мягким голосом. - А если ласково попрошу, дашь? - Просьба – это когда можешь без последствий отказаться. И не рассчитывай, пожалуйста, что я попытаюсь купить целостность спины своей жопой! Начинаю яриться, в темных глазах Махмуда тоже зажигаются недобрые огоньки, скалится и продвигается ко мне, я переминаюсь, поспешно пытаясь просчитать, сколько выдержу ударов в нынешнем потрепанном состоянии, внезапно какая-то мысль приходит ему в голову, мужчина останавливается и мрачно признается: - Не хочу больше лупиться… давай мирненько… и... ладно уж, в качестве жеста доброй воли, наказывать тебя не буду! Твоя очередь! М-м-м… а предложение-то хорошее! Получать кнутом не только больно, но еще и обидно, в смысле секса вряд ли Махмуду удастся меня сильно смутить, а вот мне его - вполне, я ведь отнюдь не пуританин и пай-мальчиком никогда не был. - Постараюсь тебе угодить! – хитренько улыбнулся я Махмуду, размотал цепь и не спеша подошел ближе. Цепь неудобно болталась и звенела, я постарался не обращать на это внимания… С самого первого дня мы только и делали что пытались сломить один другого, поэтому подхожу медленно, демонстративно спокойно, чтобы не спровоцировать, не спеша, он, конечно, все равно напрягся, смотрит недоверчиво, но не двигается, наверное, все же что-то такое проскальзывает в моем лице… - Брось, я на тебя ни разу первый не нападал! – использую свою самую жизнерадостную улыбку. Да, я знал, что моя улыбка волшебная, но чтоб настолько! Махмуд не сводит глаз с моих губ, благо сегодня он мне их разбить еще не успел, подхожу вплотную, обвиваю его шею руками, он выше, но не намного, пригибаю и целую. Вот целовать-то я умею! А он что-то стесняется – сжал губы и не пускает, ну, ничего, я его уговорю – посасываю и покусываю, провожу по нежной кожице языком, заставляя пустить меня внутрь. Я-то думал, что он перехватит инициативу, но Махмуд остается недвижим, только глаза таращит и позволяет мне вести. Оторвался от него и посмотрел вопросительно: - Эй, отомри! - Рабов не целуют, – категорично заявляет мужчина, неодобрительно хмурясь. - Почему? Я нарушил какое-то табу? Предупреждать же надо! Я о ваших дебильных правилах ничего не знаю! - Не табу, но не принято… насчет предупреждений: я – сверху! – уточняет Махмуд на всякий случай, видимо опасается диверсий с моей стороны. Очень разумно, я сразу воспользовался моментом – подталкиваю его к кровати, вот же ж чудо в перьях! То мне было не отбиться от его навязчивой идеи лицезреть меня на своем траходроме, а сейчас что-то он оробел, даже сопротивляется немного. - Хозяин, ты чего? - спрашиваю с интересом. – Ты же меня чуть не убил, в попытках затащить в кровать, чего медлишь? За эти дни я видел всякого Махмуда – злого, раздраженного, решительного… такого выражения лица – не видел! - Все неправильно! – почти растерянно. – Ты ведешь себя как равный! У меня вообще такое чувство, что это меня сейчас трахнут! Хе-хе! Чувствует, я же на самом деле далеко не боттом, ага, совсем нет! Хищно улыбаюсь. - Так, либо давай уже трахаться, либо - больше предлагать не буду! – нагло заявляю смущенному рабовладельцу. А что? Он сам виноват! Мог ведь купить себе очередного выдрессированного до полной потери воли мальчика, так нет – ему остренького захотелось. Ну, и жри теперь ложками! Ласково доношу эти мысли до его сознания: – Я не такой, как другие, потому-то ты, грязный извращенец, на меня и повелся! Теперь тебе остается только радоваться новым для тебя ощущениям! На лице дорогого хозяина целая гамма чувств, похоже он на грани позорного бегства, пока он размышляет как бы подостойнее смотаться, происходит неожиданное. ЧПОК! - Снейк! Знакомишься с местными жителями? Кончай зоофилией заниматься и давай двигать на базу! Кел в своем репертуаре – гнусно щерится и поигрывает бластером, появляется с пижонским хлопком, конечно в серебристой форме - и не подумал переодеться в соответствующую миру одежку. - Ты опять, да? – укоряю поганца я. – Смотри, что наделал – довел бедного моего хозяина до полного коллапса сознания, а ему и так со мной было тяжело! И вообще, я его собирался на секс развести – а тут ты! - Ага... ну, забирай зверюшку с собой, если хочешь. Где-то в этот момент Махмуд врубается, что Кел его не уважает. Да и раб (я), похоже тоже. - Ты кого называешь зверюшкой, тварь?! – вскидывается он, но Кел даже не смотрит в его сторону – дождавшись моего кивка и вздоха: «Придется», нажимает кнопку и все мы переносимся на Перекресток. Переход всегда нелегко дается новичкам, Махмуда тошнит, он дезориентирован, накатывает слабость, поэтому я поддерживаю его, ожидая пока кто-нибудь из таможни не обратит на нас внимание. Работа в этом огромном зале налажена отлично, буквально через пару секунд к нам подлетает парнишка в форменной одежде, с переговорником у рта и планшетом, тянет ко мне портативный считыватель для сетчатки. Наклоняюсь, смотрю на свет, аппарат пищит, подтверждая мой статус. Таможенник выгибает бровь в сторону иномирянина. Красноречиво встряхиваю вялого Махмуда: - Требуется конвой для одной особи. Положение – раб. Основание – не гражданин. Собственник – агент Снейк. Первичная обработка – необходима. Парнишка равнодушно кивает – оперативники довольно часто кого-нибудь притаскивают – это один из плюсов нашей невероятно опасной и выматывающей работы. Официально в Альянсе рабства нет. Но это касается только граждан… конечно, далеко не каждый гражданин имеет право завести себе раба – только средний и высший класс и еще надо сдать на права – наше общество воспевает гуманизм, так что садисты и маньяки отсеиваются, в итоге большинство рабов живут вполне сносно, если не хорошо. Кроме того есть законодательно закрепленная возможность себя выкупить. Правда есть одно «но» - оперативников никто не проверяет, они – исключение из правил… - Куда доставить?- уточняет сотрудник таможни. Сообщаю ему свой уровень и номер дома; конвой появляется почти моментально – во избежание эксцессов их служба работает весьма оперативно. Где-то в этот момент до Махмуда доходит, что он попал. Косит диким глазом, пытается вырваться из моих рук, но один из конвоиров впрыскивает ему подавитель и мужчина застывает безвольной куклой, больше не сопротивляясь, позволяет себя увести. Встречаюсь с ним уже вечером, дико уставший от бесконечных процедур и отчетов – мужчина сидит в прихожей, прикованный за все возможные места. У многих оперативников дома делятся на несколько зон: «общественная» - к ней есть доступ у многих организаций – это связано с покупкой – продажей рабов – а иначе как бы конвоиры привели в мой дом Махмуда? Потом покои доступные слугам и рабам. И, наконец, личные. Туда, как правило, может пройти лишь хозяин, или очень доверенные рабы и супруги. Разглядываю Махмуда – глаза злые, но не безумные, предупреждаю: - Сейчас я тебя отпущу. Кинешься - будь уверен, что получишь – здесь я сильнее. Даю системе команду и зажимы выпускают Махмуда. Мужику, понятное дело рвет мозг от всего, что творится вокруг – одни механические птицы чего стоят! Вообще мир Перекрестка – это эклектичное смешение многих Параллелей – воздушный транспорт, левиафаны, дирижабли перемешивались в ограниченных небесах станции, поражая разнообразием форм и окрасок. Жители Перекрестка неровно дышали ко всему яркому и красочному, поэтому Град расцвечивали многочисленные клумбы и кадки с разнообразными цветами. У истинных жителей даже был любопытный обычай – если парень начинал серьезно ухаживать за девушкой (или парнем), он отправлялся в один из миров и преподносил избраннице(ку) необычное растение. Чем страннее, тем лучше. Я видел даже парочку аквариумов с безумно красивыми водорослями. У самых популярных индивидуумов около домов разрастались настоящие парки, благо правительство не экономило место на садах. На чем угодно, только не на них. Вообще станция постоянно росла, к ней пристраивались уровни, благо все необходимые материалы можно было получить из других миров с минимальными энергозатратами. Я цветы люблю, но из-за частых разъездов почти не могу себе позволить - пара особо стойких растений из суровых миров не особо украшают мой дом – они довольно тусклые, там, где их родина цвет не был важен. Но только они выжили у такого небрежного хозяина , как я. Кел все время шутит, что мне надо обзавестись женушкой или на худой конец рабом и развести наконец-то пристойный сад. Мне делить свой дом ни с кем не улыбается – не люблю людей, поэтому Кел обычно бывает жестко послан. Задумчиво разглядываю Махмуда – интересно, как он будет смотреться с лейкой? - Кто ты? И что это за место? - Это Перекресток. Отсюда можно попасть в другие миры. Я – особым образом обученный человек, занимаюсь тем, что скачу из мира в мир, выполняя различные задания. Как видишь, у нас здесь много разной техники, но и магия в этом мире тоже работает. Теперь слушай меня очень внимательно. Делаю серьезное лицо – таким Махмуд меня еще не видел, это не Снейк–весельчак, рубаха-парень, добрейший человек, а Снейк-командир, безжалостный убийца и рабовладелец. Да, не знаю как во мне это сочетается, тем не менее на задании я абсолютно не мучаясь совестью убиваю кого прикажут, и кошмары меня потом не мучают. Лишних жертв не терплю, только поэтому Махмуд до сих пор жив – можно было бы, конечно, подкопить энергии и устроить у него кровавую баню, перебив всю охрану. Но я же, блядь, гуманист, их мне никто не заказывал, а Махмуд вообще че-то мне глянулся… позволяю силе разлиться вокруг себя, чтобы мужик четко почувствовал, кто тут главный. Мои манипуляции не проходят даром – мужик бледнеет, напрягается и забивается в угол, инстинктивно прикрывая спину. Продолжаю акцию запугивания. - Первое – это мой мир, а я, чтоб ты знал, маг. Здесь я намного сильнее, можешь, конечно, попробовать, но врукопашную ты не победишь. Второе - это – не планета, а построенное людьми сооружение. Большое, да. Но все же ограниченное и все утыканное различными системами слежения. В твое тело вживили устройства, позволяющие тебя контролировать – сбежать или убить себя ты не сможешь. Гулять можешь по всей станции, но когда я тебя позову – вернешься, я дам тебе провожатого, чтобы не заблудился. Порывшись немного на стеллаже вручаю каменному от напряжения Махмуду металлического жучка. Я его сам сотворил, похож на скарабея, летать умеет и еще светится. Всучив его парню, взмахом руки открываю дверь в гостиную. - Я пошел есть и спать. Ты - как хочешь. Дом тебя запомнил, так что двери откроет. Махмуд ожидаемо не двигается, вопрошает мою спину: - Зачем я тебе? Улыбаюсь, как псих: - А зачем ТЫ меня купил? Признается мрачно: - Для забавы. Скучно мне было. - Ну, во-о-от, аналогично! В ярости кусает полные губы: - Ненавижу тебя! - Взаимно! Но, ведь теперь тебе не скучно?! Гнусно хихикнув, удаляюсь к себе, оставляя сжимающего кулаки Махмуда за дверью. С аппетитом уплетаю нечто, которое сварганил мне дом. Понятия не имею, что это – люблю сюрпризы, поэтому поставил в настройках «любой мир» и наслаждаюсь каждый день неизвестными вкусами. Зарабатываю я отлично, так что могу себе позволить довольно дорогие ингредиенты – моя еда не синтезированная, а приготовленная. Одновременно слежу за Махмудом, вызвав изображение с камер на большой экран. Тот мечется, словно зверь в клетке, бормочет проклятия, лупит по стенам. В конце концов вылетает за дверь. Пусть погуляет – ему будет полезно проветриться и осознать свое положение. На следующий день он не объявился. Начинаю волноваться и посылаю зов. Упрямец не откликается. Нахожу его координаты, отправляю посланца. «Иди домой. Непослушание будет наказано.» Ответ – «на хер иди!» Ну, сам виноват! Посылаю болевой импульс – сначала слабый, почти на границе ощущений, через минуту еще один, немного сильнее. И так каждую минуту, постепенно увеличивая силу. Останавливаюсь на весьма ощутимом, но не туманящем сознание – мне же нужно чтобы он еще домой пришел. Смотрю на местоположение – не двигается. Молодец-то, блядь, какой! Упертый и гордый, как я – типа «деревья умирают стоя!» - девиз по жизни! Ладно, что же я – садист какой? Очень даже его понимаю… вздыхая отключаю импульсы, Махмуду летит еще одно сообщение: «Вернись, я все прощу! Не кочевряжься – я же знаю, где ты, идти за тобой лень… ну, приходи – я тебя вкусненьким покормлю, телик вместе посмотрим! Мне уже скоро на задание – надо тебе все показать – может, долго не будет.» Точка некоторое время не двигается, потом начинает путь к дому, вздыхаю с облегчением и даю указания дому насчет обеда. Приперся, мрачный, под глазами круги, углы губ трагически опущены – в общем переживает. - Я, что здесь – навсегда? - Ну-у-у, как получится, но точно надолго! - Снейк, отпусти меня! У меня же дом – рабы, слуги, домочадцы! Они без меня пропадут, я за них отвечаю… - Ничего страшного – кто-нибудь найдется, приберет твое хозяйство к рукам… - Ты не понимаешь! Надо же – в глазах отчаянье, чуть не плачет: – Если я в течение месяца не появлюсь, буду считаться мертвым, устроят похороны, всех наложниц и рабов умертвят, как и охрану – за то, что не уберегли. Слуг просто разгонят, но у меня там половина – изгои, только я их и взял, тоже помрут ведь от голода… Тихо фигею – надо же у этой скотины, оказывается ответственность… или это он мне на жалость давит, а сам потом заманит в антимагическую комнату и все – пипец змейке! Или еще как меня изведет… надо бы поосторожнее… ухожу в себя – перебираю в голове, какие артефакты и приборы, смогу достать за пару часов, чтобы обезопасить себя. Неправильно истолковав мое молчание, начинает уговаривать: - Ну, Снейк, и Зулейку, и Фатиму, и Яру... Ты же их знаешь, неужто совсем не жалко? Они к тебе хорошо относились… - О, перестань, я понял - придется смотаться в твой мир. Но – туда и сразу обратно. Покажешься, назначишь управляющего, или как это у вас зовется и – назад. Совсем я тебя не отпущу – мне кто-то нужен чтобы за растениями следить! Надо же – прям расцвел! - Я пойду тогда собираться, а ты – приведи себя в порядок. Провел его в ванную, показал как пользоваться, куда кидать грязную одежду и как запускать чистку. - Переход штука по первости не очень приятная, так что лучше тебе пока не есть… Никаких покушений, как ни странно не было, Махмуд был спокоен и сосредоточен, быстро разобрался со всеми делами и вернулся в покои, где я обосновался. Лежу на евоном траходроме, пялюсь в расписной потолок. Красиво: вензелечки, цветы сплетаются в узор, между ними – синь неба и белизна облачков… может, дома тоже такую хуевину нарисовать? Вообще мне комната его нравится – светлая, некоторые детали позолочены, но их немного, так что вульгарно не выглядит, несколько ваз (ага, заменили – прежние-то мы с Махмудом расколотили), многочисленные подушки на полу – большие и маленькие. Низкие столики, пузатый комод, вдоль стен инкрустированные чем-то переливающимся сундуки. Неожиданно спрашиваю: - Ты сам комнату обставлял, или кого-то нанял? Хлопает карими глазами, да я и сам знаю, что вопрос странноват, но жду ответа. - Забавно, что ты спросил… недавно я вступил в наследование и весь дом перекроил по своему вкусу – раньше было больше золотого и багряного, но мне так не нравится, так что все перекрасил… а потолок вообще сам расписал! - О! Правда? У тебя настоящий талант! Сам-то я начисто лишен творческой жилки – только убивать и калечить умею… ну, тронули? Инициирую переход, через мгновение мы снова на Перекрестке. Подлетевшему таможеннику предоставляю свой глаз, киваю на Махмуда, сообщаю коротко «собственность», мой пленник заметно мрачнеет и сжимает губы, но держит себя в руках. Дома поспешно показываю недобровольному гостю кухню, доступные ему комнаты и, заявив: «Я – на боковую», отправляюсь спать. Просыпаюсь от ощущения рук на горле. Блядь! Ничего не соображаю со сна, пытаюсь скинуть немаленькую по весу тушку. Знакомый пряный запах проникает в ноздри – это Махмуд. - Ты чего удумал, придурок? Отпихиваюсь руками и ногами, но этот выродок крепко в меня вцепился, если через пять минут не отпинаюсь, придется уебка калечить. - Я не буду твоей собственностью! - Уже. Отъебись, а то будет бо-бо! Не отпускает. Я бы тож не пустил… Шарахаю со всей дури «хлыстом боли», отлетает, трясет башкой, страшно скалится и снова прет на меня, упертый, но я же это знал? Бросаю на кровать, подминаю под себя, он пытается вывернуться, однако в своем мире я сильнее и кроме того мана восстановлена - хуй он меня заломает. Сопротивляется изо всех сил, царапается и кусается, почти выдавил мне глаз, я его еле спас и это было последней каплей. Шиплю не хуже нага, бью сильно, до звезд, глаза у него уже не в фокусе, но все равно делает попытки меня достать. Наконец, ловлю его руки. - Все, хватит, дефективный! Рычит, смотрит зло. А я любуюсь ровными зубами, непокорным огнем, что горит в глазах… - Сломать можно любого. Есть методики и я им обучен. Меня учили сопротивляться, гнуться, но не терять свою личность. Фокусироваться на цели, не позволять себя запугать, притворяться и лгать. Много чему. Ты же ничего не знаешь, Махмуд, правда? Твои побои даже нельзя назвать ломкой. Хочешь, покажу, как надо? – говорю с вкрадчивой нежностью заправского маньяка. В темных глазах на секунду мелькает страх, но тут же прячется в глубине. - Не трудись! – насмешливо. Пустая бравада, но я оценил. – Я тоже знаю как. Просто не хотел применять. Это как-то… гнусно. Но ты можешь попробовать, хозяин. Рвется, как дикий зверь – отчаянно, надрывая жилы, не щадя мускулы… блин, сильный, кабан! Если бы не магия, да без спецприемов в жизни бы не скрутил! Он вызывает во мне уважение и опаску. И чего я мучаю животинку? А! Вспомнил! - Между прочим, кое-кто привел меня в полную беспомощность и заставил отсосать! Я до сих пор обижаюсь! Мрачнеет, предчувствуя продолжение, невежливо обманывать ожидания других людей, поэтому соответственно завершаю свою мысль: - Ну, что – на выбор – делаешь мне хорошо добровольно, или сначала тебя «поуговаривать»? Думаю, мои возможности сомнений не вызывают? Глаза стекленеют – весь уходит в себя, пытаясь осмыслить перспективы, что-то он долго думает. Вариантов на самом деле немного, так и хочется поддразнить: - Не делай вид, что думаешь! Сильно сомневаюсь в наличии у тебя такой способности! Мои слова, похоже, искренне его обижают – лицо, как у ребенка, и глаза такие возмущенные и расстроенные. - Это еще почему? - Что, правда, интересно? Нет, милый мой, так не пойдет – у меня руки устали. Обещай, что не будешь кидаться и сделаешь мне минет, тогда отпущу и подробно объясню, почему ты дурак. Гневно сопит, но деваться-то некуда. Кивает. Слезаю с порядком помятого парня, на всякий случай пускаю диагностирующее заклинание. Серьезных повреждений нет. Чувствую, что смертельно устал, валюсь на кровать. - Не мнись, как девственница. Давай ко мне, только верхнюю одежку сними. Пронзает меня недовольным взглядом. Поясняю примирительным тоном: – Она же грязная. Не покушусь я на твою невинную жопу. Сегодня. Потому что устал. Знаю, что последние слова вряд ли поспособствуют умиротворению Махмуда, а пусть не расслабляется! Мужик с достоинством переносит мои подколки, и находит в себе силы таки разоблачиться и лечь на бок, подперев голову рукою. Лежим рядом, я смотрю в его злющие глаза и лыблюсь как идиот – так приятно мне быть рядом, да еще на моих условиях. Махмуда мое неадекватное веселье здорово нервирует, минуты через две он не выдерживает: - Какого хуя ты молчишь? Давай вещай уже – почему это ты решил, что умнее меня! - Я тебя дразнил и вообще вел себя, как хотел, потому что знал – через пару недель придет помощь. Тебе надеяться не на что, поэтому провоцировать меня более чем опасно. Этот мир сильно отличается от твоего, ты в нем не ориентируешься, не знаешь законов и без меня вообще не выживешь. Пусть тебя это бесит, но выбора нет – хочешь жить – надо со мной ладить. Так что будь паинькой и не пытайся меня убить, меня это нихуево расстраивает. Особенно если еще и выспаться мешают… Лежит, думает. Скорее даже не думает, а решает – так ли уж необходимо выживание? Я знаю, Махмуд гордый. Решаю чуток его отвлечь – касаюсь бока самыми кончиками пальцев, начинаю мягкие круговые движения. Постепенно увеличиваю радиус, забираюсь под рубаху, продолжаю поглаживать, подползаю ближе и целую в уголок рта, он аж вздрагивает. - У вас здесь все с рабами целуются? - Конечно. Вообще хотел тебе сказать, для тебя все не так уж безнадежно – ты имеешь право себя выкупить через год. - Как, если у меня не может быть никакой собственности, я и сам – вещь? - Не совсем. Коварно отвлекая мужчину разговором, продолжаю невесомо целовать лицо и гладить тело. Пока ненавязчиво, чуть касаясь, заставляю кожу согреться, захотеть большего. – Через год я должен буду озвучить сумму выкупа и назначить тебе зарплату с таким расчетом, чтобы ты смог выкупить себя не позднее, чем пройдет одна треть жизни, но не более ста лет – жизни бывают разные… Желание уже мутит взор Махмуду, руки обнимают меня вполне ласково, я, боясь спугнуть, активных действий не предпринимаю, на него не лезу – лежу рядом и оглаживаю, нацеловываю. Махмуд страстный, это было сразу понятно, от моих действий крышняк ему сносит вдруг и капитально. Почти не соображая перекатывается, оказываясь сверху и глаза такие – распутно-шалые… его поцелуи почти грубые, собственнические. Отпускаю себя, больше не сдерживаюсь – трусь, выгибаюсь, прижимаюсь, кусаю, целую крепко, оставляя темные на смуглой коже пятна и засосы… не беда, что он сверху – пусть потешится, у парня и так выдалась трудная неделя, не буду пока настаивать на распечатывании его сладкого зада. Да, я такой – сплошное терпение и понимание… только к тем, кто мне нравится. Махмуд мужик хороший, не хочется его унижать… без нужды. Тем временем наши обжимания подходят к кульминации и я торжественно вручаю ему смазку, парень подходит к делу ответственно, но без излишней скрупулезности, не терпится бедняге. Да я и сам уже плыву в черном тумане, кусаю губы, сдерживая крики и просьбы… двигается Махмуд в идеальном для меня ритме, да еще сразу находит нужный угол – веду себя неприлично - кричу, матерюсь и цепляюсь за него, оставляя дорожки синяков, довольно скоро волна оргазма накрывает нас обоих – все же почти месяц с сексом у обоих были проблемы. Лежим расслабленно рядышком, я бесстыдно изображаю ленивую морскую звезду, Махмуд озадаченно косится на меня: - А я не понял… раньше-то чего не давался? - Из принципа! Мне вообще нельзя приказать. Только попросить, – улыбаюсь, не открывая глаз. Спать охота, но что-то скребется на задворках черепушки… о чем-то надо спросить… - Ебанутый! – тянет он восторженно. - Пиздец какой!- довольно подтверждаю я, продолжая вяло мыслить. В конце концов верткая мысль дается в мои слабенькие от пост-наслаждения ручонки. - А вот, кстати, внезапный ты мой, как ты ко мне в комнату попал? - М-м-м… я просто дом попросил. Он у тебя вроде как живой, я с ним разговариваю… Ты ведь с ним тоже говоришь? Сказать, что я прифигел, значит сильно приуменьшить. Что-то мало этот ответ прояснил. Уточняю: - Ты, типа, сказал двери «пусти меня», и она открылась? - Нет. Даже не знаю, как правильно описать – дверь не пускала, сопротивлялась, твердила: «не велено», я ей спел колыбельную, она уснула, я прошел. Вот как-то так… - Хорошо. А кроме дома – что еще живое? - Странно, но почти все – даже сама эта «станция». И во мне еще противные червячки живут, которыми ты мне больно делал. Но они мою колыбельную не слышат – у них ушей нет, а умертвить их не получается… Лежу, тихо хренею от того КАК нам повезло: - Махмуд, солнышко, ты же очень редкое создание – техномаг. В вашем мире нет электроники, поэтому ты и не знал о своем даре, однако здесь ты будешь весьма востребован, ты еще мне спасибо скажешь, за то что притащил тебя сюда! Смотрит недобро и цедит: «вряд ли!» - Махмуд, это очень красивый мир, переплетение многих, я тебе его покажу, его невозможно не полюбить. А хочешь – подучу тебя и буду брать с собой на задания – попутешествуешь? Недоверчиво хмыкает: - Что это ты передо мной разливаешься? Я же твоя постельная игрушка, разве не для этого ты меня притащил? Отыграться захотел? Чувствую – запахло паленым. Эдак он сам себя накрутит и - снова на меня с кулаками. Бормочу торопливо, чтобы успеть до взрыва: - Не, не, не! Ни в коем разе! Ты опасный парень, на роль игрушки я бы выбрал кого-нибудь попокладистей! Подозрительно щурит гляделки: - Тогда я что – каприз скучающего мага? - Махмуд, ты без зазрения совести приобрел меня для своего развлечения. – Напоминаю ему строго. – Так что не надо теперь изображать из себя идейного противника рабства. Нечего на меня дуться – мы с тобой оба эгоистичные подонки. Возразить на это мужику нечего, тишина сгущается и становится неуютной, она давит на меня и мешает заснуть. Чегой-то я стал такой чувствительный? Впрочем, надо бы все же разрядить обстановку; криво улыбаюсь: - Я, может, привязался. Ты такой очаровашка, захотелось продолжить общение. - Ага, вот когда я тебе нос сломал – сразу проникся симпатией! Язвит, поганец! Вздыхаю, подкатываюсь под бочок, тыкаюсь в руку, Махмуд хмурится, но обнимает. Пытаюсь объясниться еще раз: - Вот мы сейчас рядом лежим. Хочешь, чтобы я ушел? Оглядывает меня неравнодушным взором: - Врезать тебе хочется. И не раз. Темнишь ты что-то… И вообще быть рабом мне не нравится! Да, сначала избить, потом – обнять! От переизбытка собственнических чувств наваливается на меня и грызет ухо, я даже не отбиваюсь, продолжаю его увещевать: - Вот! И мне тоже самое… хочу тебя, сволочь такую… уебка ненормального… - кусаю губы, мну бока, пытаюсь занять доминирующую позицию, он не дается, прижимает к кровати запястья и, отрываясь на миг, недоуменно вопрошает: - То есть что – я тебе нравлюсь? Яростное желание застилает сознание, туманит разум, рычу словно животное, кусаю, почти вою от желания поставить на нем свою метку, лучше даже клеймо, хриплю: - ДА! Ты – мой. Весь! Он не остается в долгу – давит на шею, почти перекрывая кислород, зеркально повторяет с нажимом: - МОЕ! Трахаемся, как звери – кусаясь и царапаясь, сжимая друг друга до боли, получаю свой лучший оргазм, вновь прижимаюсь к довольно жмурящемуся Махмуду, глупо хихикаю и предрекаю: - Блядь, мы – два психа! Как же мы намучаемся друг с другом! Махмуд согласно урчит, притискивает меня ближе, хотя куда еще ближе, и дополняет: - Зато так охуительно мне никогда не было. Ехидно фыркаю на этот образчик незатейливого комплимента и спокойно засыпаю в объятиях человека, который на полном серьезе только что меня душил. *** Бли-и-ин… КАК же с ним тяжело! Вот уже год как мы пытаемся сосуществовать в одном пространстве. Я, конечно, би, но чаще встречался с мужчинами, есть с чем сравнить – обычно мои зазнобы были слегонца женоподобными. Не, упасите Боги, никакой косметики, но – длинные волосы, стройные\хрупкие, косточки-позвоночки, легкие танцующие движения, чуть что – слезы, бывало и истерики мне закатывали – с такими сразу прощался – не люблю. Но все же нечто бабское в них явно было – внутренняя нежность, ранимость, мне хотелось их защитить… теперь старательно давлю свои инстинкты. Махмуд – красивый, длинные черные волосы вьются кудрями, но тело никак хрупким или легким не назовешь. Чувствительный – этого не отнять: как почувствует, что его не уважают – сразу в морду. Когда он рядом, ощущения как от дикого зверя, что притаился и ждет удобного момента, чтобы напасть; движения плавные, опасные, волосы на загривке частенько встают дыбом от одного его тягучего взгляда. Он все время меряется со мной силой, пытается подмять под себя и морально и физически, мне это не нравится, я злюсь, знаю, что сильнее, но… почему-то уступаю. Спервоначалу сдаваться не хотелось, я бился до последнего, вырывал победу в серьезной борьбе и… натыкался на тоскливый злой взгляд. Он не плакал. Не орал. Не истерил. Просто ярился и выключался. Первые месяцы были ужасны – я взял отпуск, чтобы устроить нашу жизнь, и мы целые дни проводили вдвоем. Как и обещал, водил его по Перекрестку: познакомил с левиафаном, покатал на дирижабле, сходили на Ртутное озеро – пристанище колонии жабродышащих. Мы умудрялись ссориться по десять раз на дню, причем, хоть убей, не могу припомнить из-за чего – одно небрежно брошенное слово, чересчур заинтересованный взгляд - оба вспыхивали, дрались, орали друг на друга - прохожие опасливо шарахались в стороны от двух здоровых дядек, ведущих себя как подростки; то и дело один из нас гордо удалялся насмерть обиженный (обычно это был Махмуд). Сначала я игнорировал его уходы, однако уже минут через пять начинал изводиться от беспокойства, кидался за ним, конечно, находил, мы бурно выясняли отношения. Потом я сообразил, что надо упростить схему – сразу мчался следом, валил на землю хорошим ударом и прояснял ситуацию путем подробного опроса. Месяце на четвертом стало чуть легче. Самую капельку. Все же мы не малолетки какие-нибудь, а два взрослых, не обиженных интеллектом лба – сели на кухне, обсудили основные камни преткновения; Махмуда ужасно мучило его приниженное положение и, хотя я вел себя максимально тактично и корректно (то есть всего раза два на дню кричал, что он моя собственность и будет делать то, что я ему скажу)… м-да… подумав, согласился с любовником, что тактичность – не моя сильная черта. Ушел на день из дома. Игнорировал все его попытки связаться. Голова болела от неприятных мыслей и единственно подходящего решения, которое зрело во мне, как гнойник. Вернулся поздним вечером, пьяный в жопу. Махмуд одним точным ударом сломал мне нос. Молча вытер кровь и завалился спать прям в одежде, нежно прижимая к себе бутыль. Наутро меня всего трясло с похмелья, хорошо, что могу себя вылечить. Принял душ, привел себя в порядок, пошел искать разозленного Махмуда. Любовник, только завидев меня начал орать, не в силах сдержаться: - Ты!..Сука-падла-негодяй!...где шлялся? Небось по борделям? Я сразу смекнул, что меня опять будут бить и к тому же, что обидно, за дело. Стремительно подошел к мужчине и бухнулся на пол, обнимая его колени. Он заткнулся на полувздохе, раздраженно попытался меня отпихнуть, но я крепко держался. - Мне надо сказать. Важное. - Ну, давай! Ух, и злился же он! Рука на моем плече так и ходила туда-сюда. Я изо всех сил надеялся, что столь сильные эмоции признак того, что я ему не безразличен. - Давай поженимся! – выпалил я, пока не передумал. - Идиот, мы же оба мужики! Колбасить его начало ощутимо сильнее, я начал поглаживать его ноги, успокаивая: - В нашем мире такие браки – не редкость. Ты же сказал, что не хочешь, а скорее даже не можешь быть рабом. Вот. А отпустить тебя.. ну как же я теперь без тебя, выродка такого? - Блядь! Это что – ты так интересно мне сообщаешь, что хочешь дать мне свободу? - Нет! Это я сообщаю, что никогда от тебя не отвяжусь! Хочу, чтобы ты был моим так или иначе! Просто в браке я тоже буду твоим, вроде как не обидно… Что-то не так: он должен был бы порадоваться, но почему-то взъярился еще сильнее, через секунду недовольство нашло свое объяснение: - Что, по блядям пошел напоследок? Да еще и нажрался, как последний подонок! Я, может, волновался! Мне что – теперь всегда так – сидеть, покорно ждать пьяного мужа? - Махмуд! – укоризненно проговорил я его коленкам. – Ну, я же в последний раз. Это анестезия. Не заставляй признаваться, что мне страшно… С минуту он молчал, перебирая мои волосы. - Я не могу согласиться непонятно на что. Огласи права и обязанности сторон. Махмуд порывистый, но башковитый, я послушно перечислил ему стандартные пункты контракта, в процессе мужчина усадил меня за стол, сунул в руки чай. Когда я закончил, спросил задумчиво: - А тебе-то это нафига? - Я всерьез тебя рабом и не считал никогда, но чтоб тебе было спокойнее… - Ага… это понятно. А жениться-то зачем? - Чтоб мне было спокойнее! Вот с тех самых пор стало чуточку легче… свадьбу мы справили немедленно после подписания официальной вольной. Гуляли сразу в двух мирах. Правда, домочадцы Махмуда недоуменно на него косились и шептались, но он виртуозно пресек брожения обещанием запороть всех недовольных. Челядь решила, что вопрос пола избранника на самом деле не так уж важен, так что все жизнерадостно и дружненько поздравили господина с радостным событием. Гарем я заставил распустить, но продавать девчонок не позволил – мало ли кто им попадется… опять подрались, конечно, но это стало почти привычным. Хорошо, что я лечить умею… А сегодня – особый день. Именно в этот день год назад черноглазый поганец купил меня на рынке. Это ж надо, как мы привязались друг к другу, я и не подозревал, что способен испытывать подобное. Захожу в дом, Махмуд уже ждет меня. - Ты опоздал! – цедит со злобой. - Всего минут на десять! Не заводись, ты же не девчонка, чтобы страдать от критических дней! А вот это я зря так пошутил – вчера мне наконец обломился девственный зад, так что подколку Махмуд воспринимает весьма болезненно… О, мой бедный нос!!!