Осколок счастья

Солнечный свет с трудом пробивался сквозь плотные занавески, отчего, невзирая на давний восход солнца, комната оказалась погружена в приятный полумрак. Шум улицы отголосками доносился до сознания ребенка, только что разомкнувшего веки, когда волосы бережно взъерошили, после положив ладонь на горячий лоб. Слабый организм девочки плохо переносил болезни, потому, коли приходилось болеть, изнеможение и слабость надолго приковывали ту к кровати. Но даже в это время, превозмогая себя, зеленоглазая помогала по хозяйству, зная, что матери сложно со всем справляться в одиночку. Их семья совсем недавно лишилась единственного мужчины, что пал в одном из сражений за пределами Масиафа. О том мире, расстилающемся за пределами ворот, брюнетка слышала лишь из подслушанных рассказов стражников, да и то не лучшее, что только можно услышать. Тем не менее, не в силах перебороть присущего детям любопытства и мечтательности, она надеялась, что однажды сможет покинуть стены крепости, чтобы увидеть, что же там – во взрослом мире. - Оставайся в кровати, - мягкий голос матери ласковым ветерком развеял остатки сонливости, а теплота рук заставила едва заметную улыбку засиять на губах больного ребенка. – Я ненадолго уйду, а когда вернусь – пообедаем, - дождавшись согласного кивка, женщина, с грустью и беспокойством, присущим беспокоящейся за родное дитя матери, поднялась с края кровати, неспешно направившись к дверям, ведущим на улицу. Жизнь и так жестоко обошлась с их семьей, оттого любая трудность, возникающая на пути, принималась с еще большей тяжестью, нежели обычно. Но даже так, превозмогая себя, кареглазая держалась, живя ради единственного родного человека, оставшегося рядом. Скрип закрывшейся двери, слабым отголоском отозвавшись в сознании больной, послужил своеобразным сигналом к окончательному пробуждению. Еще несколько минут полежав в кровати, девочка, чуть нахмурившись от усилившегося головокружения, приподнялась, оперевшись на локти и ненадолго замерев, дабы выждать, когда головокружение ослабнет. Стоило успеть хотя бы сходить за зерном, пока не вернется мать, увидев, что дочь ослушалась. Едва оказавшись на ногах, девчушка, наспех приведя кровать в порядок, направилась к кувшину с водой, чтобы умыться. Больше намочив волосы, неровными прядями лезшие в лицо, нежели умывшись, ребенок почувствовал легкое облегчение, поскольку прохладная вода немного заглушила полуобморочное состояние. Переодевшись, проигнорировав усилившееся урчание в животе и взяв корзину, стоящую в углу возле дверей, темноволосая вышла на улицу. Привыкшие к полумраку глаза болезненно восприняли резкую смену освещения, потому пришлось зажмуриться и ненадолго остаться в тени, прежде чем отправиться в путь. Едва очертания улицы прояснились, больная прокашлялась, отправившись в сторону рынка, старательно избегая столкновения с прохожими, что замечали девчушку только из-за средних размеров корзины, которую та несла в руках. Несколько раз на пути встречались ровесники, игнорируя присутствие ребенка, полностью обратив все внимание на игру. Оставалось только со стороны наблюдать за беспечностью и весельем ребят, оставаясь позади. Душный воздух, сейчас казавшийся словно раскаленным, отвлекал от неприятных мыслей, вынуждая сосредоточить все внимание на том, чтобы устоять на ногах, сохранив ясный ум. Но не все старания девочки были успешны, поскольку ноги с каждым шагом становились словно тяжелее, а усилившееся головокружение дополнилось пульсирующей болью в висках и подступающей тошнотой. В груди зародилось чувство неприязни к самой себе, - за слабость, беспомощность, бесхребетность характера и отсутствие силы воли. Остановившись в тени одного из строений, прислонившись плечом к нетронутой солнечным теплом стене, брюнетка, выпустив корзину из рук и опустив веки, лишь на секунду, прежде чем провалиться в беспамятство, почувствовала, как ноги подкосились, а лишенное опоры тело устремилось к земле. Солнце палило нещадно, хоть это, казалось, вовсе не замечалось людьми, что шли по своим делам, не особо заботясь о том, что случилось с ребенком, который вот уже с полчаса не подавал признаков жизни, лежа в тени одного из домов. Для тех, кто знал эту семью, было отрадно видеть отпрыска погибшего предателя в подобном состоянии, а те немногие, что были в неведении, оказались слишком озадачены своими делами, чтобы обратить внимание на кого-нибудь, кроме себя. Собаке – собачья смерть, как и ее щенкам. Но всегда, хоть и крошечный, во тьме есть спасительный луч света, главное – найти его.Но иногда он и сам стремится к тому, кто в нем нуждается. - Только тронь его, Альтаир! – гневный восклик эхом пронесся по улице, вынудив прохожих, запоздало почувствовавших неладное, отступить в сторону, чтобы не столкнуться с ребенком лет восьми на вид, что со всех ног бежал вперед, не разбирая дороги и не оборачиваясь за спину, ведь за ним, совершенно не обращая внимания на угрозы, поспевал вышеупомянутый. Замыкающий погоню Малик лишь надеялся успеть остановить друга, прежде чем младший брат окажется пойман и наказан. К подобному было не привыкать, однако каждый раз старший брат все больше опасался за то, что однажды просто не успеет вовремя остановить или переключить разгневанного товарища на себя. Но пока все было под контролем, а единственный, кому доставалось после подобных забегов по первое число не только от Альтаира, но и самого Малика – Кадар. Чувствуя скорое приближение вновь разозленного старшего товарища, голубоглазый, стараясь игнорировать тянущую боль в мышцах ног, решил попытаться оторваться от преследования, хоть успех подобной задумки был минимален сам по себе.