Безмолвие

      Зачем ты это делаешь? Впрочем, не нужно говорить, я и так знаю ответ. А ты бы солгал, сказал бы опять, что приходишь только для того, чтобы согреть. С улыбкой промолвил бы, что это твоя обязанность – защищать младшего брата.       А ведь мы даже не братья. Ты – сын своего отца и прекрасной матери, а я – приемыш. Тот, кого подобрали, пожалели одним январским утром. Лучше бы не жалели. Ты этого не знаешь, упорно продолжая звать меня братом. Я бы с удовольствием рассказал тебе, но ты не поверил бы или спросил, как я узнал, а этого я рассказать не могу. Ни за что не раскрою этот секрет никому. До поры до времени.       Знаешь, Сильвер, иногда ты непроходимо глуп. Думаешь, я не вижу этих взглядов украдкой или верю тебе в очередной раз, когда пускаю под одеяло, где ты даришь мне тепло? Да, ты действительно меня согреваешь, но и без тебя мне не холодно.       Я все замечаю.       Анализирую.       И почему-то жду.       Жду, когда в дверь тихо постучатся. И огорчаюсь, когда это либо глупо шутят твои недалекие друзья, либо ветер шумит, либо придворные просто ошибаются комнатой.       Они не любят меня и не доверяют. Я молчу, а они смотрят на меня и наверняка думают о том, что же я такого замышляю.       Все из-за тебя. Ты, вечно лучащийся добром и светом, приучил их к разговорам и веселью. И теперь они видят во мне лишь тень. А я тоже веселюсь и разговариваю. Только по-своему, терпеть не могу балы и всякие приемы, все время хочется там всех задушить.       Они тебя любят. Народ тебя любит. Я слышал, как отец говорил, что именно ты станешь наследником. Как безрассудно. Народу не нужна взаимная симпатия, ему нужна твердая рука. Впрочем, кто меня послушает?       А ты любишь меня. Любишь совсем не как брата. Поэтому и приходишь.       Ты так наивен, Сильвер. В самый темный час, перед рассветом, целуешь меня в уголок губ. Думаешь, я не сплю? Я же говорю – наивен.       Но я буду позволять тебе это делать. Я буду молчать и, может быть, получать от этого удовольствие. Совсем-совсем капельку. Никто этого же не запрещает, да?       Я буду молчать до того самого дня, когда тебя – я в этом чертовски уверен – объявят наследником трона.       Тогда я не буду молчать, а вот все остальные – будут.