Кровь, дождь и слезы

Холодные каменные стены башни, жуткие стуки небольших каблучков об пол, звук стекающей дождевой воды, девушка привыкла к этому меланхоличному звучанию, полному страдания и отчаяния. Так не давно, казалось, вместе с ней был Яхико, любимый и такой светлый... А сейчас он с небес смотрит на неё и плачет горькими слезами, даруя этим проклятым землям чертов дождь. Его биение о железную крышу было бесконечным, и выбешивал Конан и Нагато до потери пульса, но приходилось терпеть. Эта погода никогда не изменится, пока того не захочет Пейн – любимая марионетка Нагато, созданная для управления организации Акацуки, из всех шести его тел. Тело под названием Тендо, лицо когда-то возлюбленного Хаюми, только теперь от него осталась лишь едва заметная тень. Черты лица не были окрашены эмоциями, в когда-то карих глазах жизнь уже остановилась. Но даже этот крошечный кусочек прошлого, такого сумрачного и одновременно светлого, был очень дорог для куноичи. Легкий свист сзади. Он. Снова он. От воспоминаний их прошлой встречи по телу прошелся холодок, заставив ее инстинктивно прижать руку к шее, на которой красовались гематомы, так уродливо портившие ее бледную кожу, расплываясь сине-лиловыми кляксами. Прикосновение, чем-то напоминающее нежность. Он слишком силен, чтобы сопротивляться. «Будет еще больнее» - сказал он ей тогда, ударив по лицу. Конан никогда еще не били по лицу, и это ввело ее в ступор. Она чувствовала себя такой униженной, оскорбленной, ничего не значащей, пустой. Этот удар оставил небольшой след, левая сторона щеки все еще была покрасневшей, как и несколько дней назад. -Ты вернулся, - голос девушки предательски дрогнул, что еще больше напугало девушку. Быть и выглядеть слабой – самое отвратительное, особенно для куноичи. Эти качества были невыносимы, по сему Хаюми всячески пыталась присекать в себе хоть мелкие побеги. -А ты и рада, Конан. -Я этого не говорила. -Меня это и не интересовало, - было слышно, что он не настроен на долгие дискуссии, но Хаюми всячески пыталась отсрочить этот момент. Так низко, пошло, противно, мерзко извиваться под ним, сдерживать стоны отчаяния и в то же время желания, и именно в эти моменты куноичи себя просто ненавидела. -Конан, - в его голосе послышался хрип, горячее дыхание Учихи ударило по шее. Он снял маску. Он не позволял ей поворачиваться к нему лицом и смотреть на него, когда его лицо было открыто. Что он этим хотел сказать, что не доверяет ей? Или просто грязно лжет, что он Учиха Мадара? Да какая разница, он все равно силен, и Нагато не задумывается о его истинном лице, а значит и Конан о нем думать не стоит. Но все-таки что-то ей не давала покоя : его правая сторона лица была более огрубевшей, и это определенно напоминало шрамы. В полной темноте Хаюми не могла разглядеть это, да что и говорить, кроме кровавого блеска шарингана ничего не было видно. -Я думаю, нам пора, - шепот у левой мочки уха девушки заставил тысячу ледяных мурашек пройтись по ее телу. Схватив ее за талию, раздался свист, и оба переместились в Иное, как его именовала Конан, место, без единого намека на свет и день. Порой куноичи казалось, что они в одной из башен деревни Дождя, но узнать или определить точно не могла. -У нас сегодня мало времени, - послышался ровный голос мужчины за спиной, медленно поднимая свои руки вверх по телу девушки к направлению к груди. – Поэтому нам придется отойти от подготовки и прилюдий, и перейти к самому интересному. Я думаю, ты не против. Это был не вопрос, он ставил ее перед фактом. Уложив ее на плащ, чтобы хоть как-то заменить ледяной и твердый пол и сделать ложе более-менее комфортным, Учиха грубо поцеловал ее в губы, проникнув внутрь языком, пройдясь им по нёбу и словно пробуя на вкус. Одновременно снимая обтягивающий топ с длинными полами, прекрасно подчеркивающий прекрасную фигуру девушки, он спустился ниже, по пути задев рукой пирсинг в пупке, дотронулся до промежности. Разорвав страстный поцелуй, связью которого осталась тонкая ниточка слюны, тянувшаяся от губ Конан до его. Тяжелое дыхание извещало о возбуждении Учихи, страсть одолевала его с все большей и большей силой. С звериным рыком он сорвал с нее штаны, прижавшись к ее шее, изредка покусывая нежную плоть, заставляя девушку тихо постанывать. Стиснув затвердевший сосок между указательным и средним пальцем, другой рукой он, поглаживая ее половые губки, ввел в нее палец, предварительно сплюнув на него. Почувствовав в себе лишнее, Хаюми инстинктивно попыталась оттолкнуть мужчину, за что получила сильный укус в шею. -Я тебя предупреждал, сучка, - буквально зашипел ей в ухо Учиха, - будешь противиться – больнее будет. По шее лениво потекла струя бордовой крови, противно скользящей вниз. Но приходилось терпеть. Уже не так сильно хотелось оттолкнуть его, скорее даже напротив поддаться вперед, появилась жажда чего-то большего, нежели просто пальцы. Он стиснул сосок между зубов. Казалось бы, он бы только что выше. Да и наплевать уже. Сладкий стон вырвался из уст девушки, от чего она почувствовала себя грязной шлюхой в борделе, удовлетворяющей потребности клиента. Проведя скользкую линию между ребер до самого пупка, он вновь поцеловал ее, стиснув ягодицы девушки в руках, вошел в нее. Резкий контраст между небольшой растяжкой и габаритами достоинства Учихи показали свое в крике Конан. Дрожь пробежала по ее телу, оставляя колючее и ноющее чувство внизу живота. Но нукеина все чувства, боль абсолютно не волновали его. Войдя в девушку на всю длину, он и не думал на этом останавливаться, сразу же начав двигаться в ней. Крики отчаяния и боли смешивались со страстью и похотью, отвращением… Букет непонятных чувств, слонявшихся по простору души Конан; кровь, капающая с потных в этом жарком танце тел… Все было так странно, так необычно, больно, прекрасно, отвратительно… Каждый толчок Учихи заставлял ее буквально подскакивать, двигаться вместе с ним как одно целое. Кончив ей на плоский живот с шумным выдохом, он рухнул на нее, закопавшись в короткие синие волосы в ямочку между плечом и шеей, большим пальцем потирая выпирающую косточку ключицы, обдавая кожу Хаюми горячим дыханием. Грудь вздымалась и опускалась, тонкие прозрачные ручейки слез скатывались по впалым щекам девушки. Противно и больно. Мерзко и грязно. -Ангел стал павшим? – усмехнулся он, словно прочитав её мысли. – Все мы когда-нибудь упадем, изменимся, рухнем в самую пучину Ада. Это и называется жизнь. Странно, что даже после смерти своего дружка ты можешь знать еще большую боль. Или он не был тебе так дорог, как оказалось? -Такие, как ты всегда попадают в Ад, - прошептала она, не в силах что-либо доказывать. - Я знаю. И поверь мне, Конан, я уже там. В Аду…