Берёзка

Эдуард Зайцев уже пять часов трясется в душном, несмотря на кондиционеры и уличные тучи, вагоне с мутными стеклами и обшарпанными купе. В его черной огромной сумке в строгом порядке лежат вещи - отдельно рубашки, отдельно футболки и тупые коньки в мешке. Трехминутная остановка - можно сойти с ржавых решетчатых ступеней, размять уставшие конечности, вдохнуть свежего воздуха, чем и воспользовались его соседи по купе - братья, два крепких молчаливых парня, сейчас вышедшие за прессой и просто покурить. Но Эдик остается сидеть, уткнувшись в журнал, перечитываемый им раз, наверное, уже в пятисотый. Журнал об Олимпиаде две тысячи тринадцатого года. Судя по колышащимся листьям деревьев, тянущихся к небу за окном, ветер дует строго в направлении хода поезда, который пару секунд назад еще весело стучал колесами, убаюкивая парня. Но сейчас он остановился, став из быстрого и легкого неповоротливым и громоздким, и всю сонливость с начинающего фигуриста как рукой сняло. Поезд идет в Москву Эдуард - да что там, можно просто Эдик - внимательно наблюдает за тем, как порывы кружат ветви молодой березки, или другого какого дерева, - Эдик не особо сведущ в ботанике, что замечательненько компенсируют его успехи в фигурном катании. Кроме того, обычно он не так уж и внимателен к природе, но ветер - даже не ветер, а так, ветерок, колыщущий тоненькую березку, - отчего-то привлек его строгое к мелочам внимание. Ветер аккуратно обвивается вокруг тонкого древесного стана, касается верхушки ствола осторожно и невесомо, точно боясь сломать, а березка согласно изгибается с ним в такт, вычерчивая полупрозрачными зелеными листьями неровные круги по разреженному воздуху. Эдик даже залюбовался этим замечательным и очень пластичным природным танцем. И ведущий ветер, и ведомая березка двигались плавно и грациозно, чего не каждый "царь природы" может. Хотя, - скромность - порок, чего греха таить, - наверняка Эдик бы смог, как они. Не один, естественно. Ветер ведь тоже не сможет танцевать в одиночку, верно? О той, которая прекрасно сошла бы за березку, Эдик думать не стал. От подобных мыслей в его душе поднимался не ветерок - жгучий пустынный бархан. Ветер поднял с земли горстку пыли и практически невидимым ореолом окутал березку, точно легкою свадебною фатою. Не самое удачное сравнение, надо признаться. Он ведь все равно не увидит, как его березка наденет свадебную фату, а уж тем более - не сможет надеть фату на нее. Такие дела. Березка откликается на касания ветра. Девушка - нет, хотя он обнимает ее за тонкую талию куда чаще симпатичного хоккеиста. Пономарева, кажется? Эдик лукавит - он прекрасно знает, как зовут кавалера партнерши, да и не только это. Между прочим, иногда знания бывают очень и очень лишними. Ветер и березка - дерево и поток воздуха образуют восхитительный тандем. Об этом Эдик, побывавший не на одном соревновании по фигурному катанию не только как зритель, но и как участник, может сказать с уверенностью. Однако ветер делает еще пару мимолетных движений и улетает куда-то вдаль. Березка остается одна, с оборванными листиками и каким-то потерянным и горестным видом. Она еще не до конца осознает, отчего же их танец закончился? Ведь им было так хорошо вместе! Что поделать, ветер не может оставаться на месте. Он должен стремиться вперед - работа у него такая. Березка-то, конечно, ему очень нравится и потанцевать с ней он не прочь, но долг зовёт. А чувство долга - превыше всех остальных страданий. Вот уже два тандема распались по воле случайных обстоятельств. И странно - Эдик не чувствует удовлетворения, как, впрочем, и ветер. Ему просто необходимо двигаться дальше.