Потерянная Пара

Следующим утром после проведения обряда «Союза» Волан-де-Морт был у Поттеров. Он разместился на диване вместе с Джеймсом, и они начали обсуждать помолвку, внимательно разбирая каждую деталь. Лили игралась с сыном в детской, откуда доносились веселые голоса и звон игрушек. Дождь продолжал идти, поэтому на улице сохранялись темнота и мрак. Вдруг раздался небольшой хлопок от трансгрессии, никак не вписывающийся в эту семейную идиллию. Услышав его, Джеймс поднялся с дивана и подошел к двери, открывая ее. Каково же было его удивление, когда перед ним оказался Альбус Дамблдор. После разговора с Петтигрю тот решил, не теряя не минуты, разобраться со сложившейся ситуацией, именно так, как подсказывали ему честь и долг, и через пару секунд мужчина уже стоял напротив нужного дома. Джеймс был действительно шокирован приходом Дамблдора. Никогда Темные и Светлые не ходили друг другу в гости, в каждом доме стояли защитные чары, пробиться через которые могли лишь посвященные и очень сильные маги. При появлении Альбуса Волан-де-Морт резко встал с дивана и встал позади Джеймса, едва касаясь пальцами волшебной палочки. Он был напряжен, что отчетливо было видно по его нахмуренным бровям и лбу со складочками, а еще запаха – сильного, насыщенного, пугающего запаха кофе. - Что вам нужно? – грозно спросил он. - Ты пытаешься меня испугать своим голосом, Том? – спокойно спросил Дамблдор, – Тебе, если я не ошибаюсь, исполнилось 30 или 31? - Что вам нужно? – повторил вопрос Реддла Джеймс, уже в открытую касаясь палочки. - Мне нужен твой сын, Поттер, - на этот раз Альбус ответил и сделал вид, что не заметил маневра мужчины напротив. - Что? – пораженно спросил Реддл. - Ты не ослышался, Том. Мне нужен Гарри Поттер. Я прекрасно знаю об обряде «Союза»… - И вы решили убить малыша? Неужели у Вас не хватило смелости вызвать меня? – на последнем слоге Волан-де-Морт сделал ударение. Он хотел перевести внимание Дамблдора на себя, только чтобы спасти своего малыша. - О, до тебя тоже дойдет очередь, - усмехнулся Альбус, улыбаясь и почти ласково проходясь ладонью по своим серебряным волосам. Весь его вид говорил о спокойствии и равнодушии. - Я не отдам вам сына, - сквозь зубы прошипел Джеймс и достал палочку из-за пояса джинс. Тот же маневр повторил и Том. - Очень жаль, Джеймс. Мне бы не хотелось причинять вред тебе или Лили. Ваша смерть будет потерей для всего волшебного сообщества. Не успел старший Поттер промолвить и слова, как прозвучало заклинание, мелькнула зеленая вспышка, и мужчина безжизненно упал на спину. Его глаза были широко раскрыты, так же как и рот, палочка выкатилась из разжавшихся пальцев, очки треснули и съехали на бок, впиваясь в щеку, дыхание прекратилось, а тело неподвижно лежало у ног Реддла, который только чудом избежал удара заклинания, отскочив в сторону. Только одна мысль билась в его мозгу - спасти малыша, спасти своего омегу. Он знал, что молить о пощаде этого человека бесполезно, а никакие защитные чары не спасут их. Но и погибнуть он не мог. Омега не мог жить один. Если по истечению 17 лет они не находили свою пару, начинались осложнения. Все начиналось с болезненной течки, во время которой поднималась высокая температура, все тело начинало краснеть, словно под горячей водой, запах приобретал немного «вонючие» нотки, от которых невозможно было избавиться. В лучшем случае такие омеги оставались бесплодными, в худшем – умирали. Ни один из этих вариантов Тома совершенно не устраивали, значит надо спасти. Но как? И тут, словно стоп-кадры из кино, замелькали в голове Реддла события двухлетней давности. Крестраж! Его первое убийство с целью создания крестража. Он до сих пор чувствовал ту боль в груди и голове, ту слабость, которая одолевала его на протяжении нескольких дней после этого. И с этой мыслью он бросился на второй этаж в детскую. Он должен спасти Гарри. Но не успел добежать всего пару шагов, как зеленая вспышка, а за ней и сильный удар в спину сбили его с ног. Дыхание перехватило, голова сильно ударилась о ступеньки лестницы, а палочка выпала из рук и скатилась по ступенькам вниз, прячась под последнюю. Дамблдор перешагнул через мага, и тело Тома осталось неподвижно лежать у двери в детскую. *** Услышав голос незваного гостя, Лили сразу поняла в чем дело. Их предали, и круг поисков сужался до трех человек. Но ни Северус, ни Малфои не могли этого сделать, у них просто не было мотива для такого поступка, и их рода «сотрудничали» с Темными силами веками. Оставался только один человек. Питер встал на сторону Темных, только из-за дружбы Джеймса, и вполне обладал способностью предать ради собственной выгоды. Поттер тут же наколдовала пергамент и быстро написала письмо мелким аккуратным почерком. Сова, большая и полностью белая, только с большими черными пятнами вокруг маленьких темных глазок, уже сидела на подоконнике, ожидая послания, и послушно приняла письмо от Лили, приподнимая серую чешуйчатую лапку. Как только сова улетела, женщина услышала характерный стук тела о пол. Она тут же кинулась к малышу. Поттер сняла со своей шеи небольшой золотой медальон и надела на мальчика. - Это защитит тебя, Гарри. Малыш, слушай меня внимательно. Ты должен запомнить. Малфои помогут тебе, когда меня не станет. Северус – друг, кто бы что не говорил тебе, доверяй ему. А Том – твоя судьба. Когда придет время вы встретитесь, и все у вас будет хорошо. Конечно, глупо было ожидать, что малыш сможет понять и запомнить эти слова, но Лили знала, что делала и кому доверяла своего сына. То, что ее мужа уже нет в живых, сказал второй глухой удар, почти рядом с самой дверью в детскую комнату. Всего через пару секунд дверь с громким хлопком распахнулась. Лили резко обернулась, загораживая малыша. - Неужели вы настолько глупы! – усмехнулся Альбус, – Вам с Джеймсом нет необходимости умирать, мне нужен… - Всего лишь мой сын. Но я не отдам вам его, профессор, - оборвала его Лили, – Чтобы его заполучить вам придется убить меня, мистер Дамблдор. - В таком случае, ничего другого мне не остается, - ответил он, словно с неохотой, и новая вспышка зеленого света осветила комнату. Малыш Гарри тихо сидел в манеже, будто знал, что нельзя шуметь и привлекать внимание. Он не понимал, почему мама легла на пол, а не повернулась к нему и не улыбнулась, не взяла его на руки, громко смеясь. Дамблдор с неким сожалением перешагнул через тело Лили и подошел к мальчику. Только он хотел дотронуться до ребенка, как вокруг малыша появилось яркое светло-голубое сияние. Он полупрозрачной дымкой окутывало Гарри, укрывая и защищая его. Альбус остановился и одернул руку, словно обжигаясь об этот свет. Он не мог понять, что происходит. Решая не рисковать, Дамблдор нацелил палочку на малыша, вызывая у того слезы от испуга и потемнение сияния. Прозвучало два слова, а следом зеленая вспышка столкнулась с темно-синим сиянием. Словно гром среди ясного неба, раздался громкий грохот, оглушая старшего мага. Убийственное заклинание отскочило от защитной оболочки ребенка, попадая в стенку. Большая трещина образовалась в месте столкновения, расползаясь тонкой паутиной черных полос на белой стене дальше, перебираясь на потолок. Стекла зазвенели и выпали из рам. Весь дом задрожал. Альбус, превозмогая сильную обжигающую боль в руках, от которой не спасали даже заклинания, подхватил малыша и тут же трансгрессировал. А в этот момент из тела, лежащего на верхних ступеньках начавшей трескаться лестницы, выплыла темно-серая полупрозрачная дымка. Постепенно она стала густеть и темнеть, пока не приобрела очертания высокого молодого юноши двадцати лет с короткими вьющимися черными волосами в длинной мантии и белой рубашкой под ней, с завязанным на шее серо-зеленым галстуком. Его губы беззвучно шевелились, а с уголка левого глаза вытекла одинокая слеза, словно он провожал ей кого-то дорогого в долгий и тяжкий путь. *** Буквально через пару секунд на Тисовой улице в пригороде Лондона раздался громкий хлопок, нарушивший сонную тишину ночи, и появился высокий седовласый мужчина с покрасневшей кожей и усыпленным заклинанием малышом на руках. Он тут же наколдовал небольшую прямоугольную плетенную корзиночку и положил в нее мальчика. Боль в руках мага понемногу стала отступать, и единственным напоминанием о ней остались покрасневшие участки кожи. В голове мага вертелось слишком много вопросов, самым важным из которых было – почему он не смог убить этого маленького мальчика. А дальше уже побочные вопросы, вытекающие из главного, от которых в голове начинало звенеть. Что это за сияние, доставившее столько мук, что теперь делать с мальчиком? Но в отличие от других на этот, последний, вопрос Дамблдор нашел ответ, только когда взглянул на темно-синюю с большими белыми буквами табличку в начале улицы с ее названием. С помощью заклинания левитации он поднял корзинку и пошел к небольшому дому с болотного цвета крышей, светло-бежевыми стенами и большой клумбой ярко-розовых цветов. На табличке двери в позолоченной оправе был указан номер дома - «4». Дамблдор опустил корзинку на светло-коричневый коврик у двери и несколько раз постучал в бежевую дверь. На втором этаже зажегся свет, Альбус услышал тихое бурчание и шум за дверью, после чего испарился. Вернон Дурсль, полный мужчина без намеков на шею, с пышными усами и бровями, открыл входную дверь и хотел уже накричать на хулиганов, потревоживших его семью в столь позднее время, как его взгляд упал на плетенную корзиночку и малыша в ней. На небольшом кусочке пергамента красивым крючковатым почерком было написано только два слова - «Гарри Поттер». Пораженный Дурсль неохотно, словно опасаясь чего-то, взял корзиночку и затащил ее в дом, тут же опуская ее на пол, как только закрылась входная дверь. Спустилась Петунья – жена Вернона, которая приходилась Гарри родной теткой. Это была высокая худая женщина, с темно-русыми слегка завитыми волосами до плеч, длинной шеей и тонкими бледными губами. Казалось, она компенсирует все внешние недостатки мужа. На ее руках спал маленький мальчик, сладко причмокивая пухлыми губками во сне. Петунья нахмурила свое «лошадиное» лицо и передала сына мужу, поглядывая на новый предмет. Она подошла к корзинке и внимательно все осмотрела, обходя стороной большие зеленые глаза проснувшегося малыша, которые напоминали ей о сестре. Женщина взяла в руки письмо, которое не заметил ее муж, и быстро прочитала его. По окончании только одинокая слеза скатилась по ее щеке, которую та быстро смахнула, словно соленая капля обжигала ее кожу. Кивнув каким-то своим мыслям в голове, которыми она пока не стала делиться с мужем, Петунья взяла мальчика на руки, держа на расстоянии от себя, и сказала: - Он остается у нас, Вернон. Это на время, дорогой.