Зеркало

      Аполлон очень любил свою сестру.       Её вечно улыбающиеся голубые глаза, сияющие, точно ясное небо. Длинные золотистые локоны, падающие на хрупкие худые плечи девушки. То, как она растягивала тонкие губы в улыбке, тянула к нему свои бледные руки, дабы сомкнуть их на шее, в нежных тёплых объятиях, в которых хотелось утонуть. Её тихий шепот ссыпающихся вопросов, всякий раз таких одинаковых, но ни в коем случае не надоедающих.       Он любил, когда нежная и хрупкая Артемида заплетала его длинные густые волосы, вплетая в них всякие побрякушки, которые, как она говорила, сделала сама. Как по вечерам, когда над Олимпом восходила яркая луна, они сидели и болтали ни о чём. Только он и она, переплетая пальцы, любуясь далёкими звёздами, которые отражались в её больших и несколько грустных глазах. Эти моменты на протяжении многих лет казались ему сказочными, не надоедающими, но…       Артемиды не существует.       Верить в слова владыки нижнего мира не хотелось. Солнце знал, что верить этому тёмному существу было ни в коем случае нельзя, ведь он — свергнутый в самые пучины Ада. Но после его слов Аполлон не мог спокойно смотреть на свою сестру. В глаза, что как две капли воды похожи на его, слушать речи, которые она раз за разом повторяла. На её кукольное, стеклянное личико, на котором появлялась каменная улыбка. Потому что ему хочется, чтобы она улыбалась. Потому что ему хочется, чтобы она была счастлива.       Она всегда сидит под деревом. Огромным, могучем. Оно укрывает Артемиду от ярких палящих лучей солнца, что сказывается её коже: девушка была бледна, как мертвец. Её светлые локоны закрывали худые плечи, тонкие пальцы всякий раз поправляли венок, чтобы волосы не падали на бледно-голубые глаза. И даже в этот раз, сидя в своём тёмном укромном местечке, она плела что-то из цветов. Где она их взяла? Остаётся только гадать. Да и это не очень сильно волновало Аполлона.       Когда Солнце появился рядом, девушка подняла на него свой взгляд и легко улыбнулась, приветливо склонив голову набок. И, прежде чем её брат что-то скажет, чуть привстала, протягивая к тому руки. Она обвила его запястья испачканными цветочным соком пальцами, потянув на себя, заставляя Аполлона сесть. Тот не сопротивлялся и послушно опустился за землю рядом с Артемидой. Мягкая трава приятно защекотала голые лодыжки, заставляя вздрогнуть от холода, но юноша не поднялся с места, а стал внимательно наблюдать за тем, что делает его сестра.       Артемида, переплетая меж собой последние стебли, довольно улыбнулась, а потом, ухватив венок обеими руками, повернулась к Аполлону. Она аккуратно поднесла свою поделку к его голове, а потом плавно опустила. В нос юноши тут же ударил сладкий запах полевых цветов; ему на мгновение показалось, что это цветы из людского мира, но он тут же откинул от себя эту мысль. Быть такого просто не могло. Девушка же, отпрянув, посмотрела на своё творение, потом в глаза брата и улыбнулась широкой доброй улыбкой.       — Артемида… — начал бог Солнца, но его перебили.       — Аполлон, ты сегодня слишком долго, — добродушно сказала сестра, поправляя тому прядь выпавших волос за ухо. — Неужели с тем любимчиком Зевса, Ганиамедом, такие хлопоты?       — Артемида, послушай меня, пожалуйста, — начал юноша, перехватывая чужую руку. Он глянул на тонкое запястье богини, проводя большим пальцем вдоль выступающих вен, как бы проверяя, материальна она, или нет; сможет ли он чувствовать её, как настоящего человека. Но потом вновь глянул в глаза обеспокоенной сестры. — Артемида, я говорил с Аидом. Он мне сказал… что ты не настоящая. Что тебя нет, представляешь?       Аполлон тихо засмеялся, показывая тем самым, что не воспринимает всё это всерьёз. Только вот когда Артемида провела свободной рукой ему по щеке, грустно улыбаясь при этом, сердце Солнца больно дрогнуло. Он перестал растягивать губы в неверующей усмешке, а с тревогой поглядел на девушку, сидящую перед ним. На ту, с кем он провёл всю свою жизнь, на ту, кому открывал своё сердце.       Богиня чуть привстала, притягивая брата к себе, завлекая того в объятья: обжигающе холодные, словно кожа её в мгновения ока стала льдом. Она гладила юношу по волосам, перебирая пряди пальцами, утыкаясь подбородком ему в затылок. А сам Аполлон сидел совсем неподвижно, как будто любое его движение — и она расколется на множество мелких осколков.       — Что случилось? — тихо спросил Солнце, а в ответ послышался протяжный выдох.       — Ты сомневаешься, мой милый братец, — ласково заговорила Артемида. — Ты сомневаешься в словах Аида, сомневаешься в происходящем. Но сомневаться не значит не верить. Ведь ты на самом деле поверил в его слова, не так ли?       — Не хочешь же ты сказать?..       Прикосновения к волосам прекратились, объятия оборвались. Богиня, положив ладонь на плечи Аполлона, чуть отпрянула, легко прикасаясь губами к его лбу. Юноша на мгновение зажмурил глаза, что начали больно щипать, а когда Артемида села напротив него, он вновь глянул на неё, отчего сердце его застучало с такой силой, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.        Она сидела напротив, будто бы сквозь боль растянув губы в добродушной улыбке. Бледная, как никогда раньше, она буквально блекла на глазах. Покрываясь мелкими тонкими трещинами; куски кожи, одежды: всё ссыпалось на землю мелкими осколками. И только сейчас Аполлон увидел, что глаза её вовсе не стеклянные: они что ни на есть живые, горящие болью, скорбью, печалью. Глядя в них, становилось только больнее, верилось всё меньше. Или просто не хотелось верить.       — Я люблю тебя, Аполлон, — тихо произнесла девушка, заставляя того буквально подскочить на месте.       — Артемида, подожди! — воскликнул Солнце, протягивая к той руку, но, не успел он её коснуться, как та разлетелась на тысячу осколков. Они, поблёскивая в солнечных лучах, падали, точно звёзды с ночного неба. Такие же яркие, такие же маленькие и, казалось бы, далёкие.       Глаза неприятно щипало, горло саднило. Аполлон горестно взвыл, упираясь израненными окровавленными руками в раму, которая некогда хранила в себе зеркало. Только сейчас это зеркало разлетелось на кучу мелких осколков под ногами бога, до крови разрезая кожу на коленях. Юноша опустил голову и, открыв глаза, увидел отражение в небольшом осколке. Отражение Артемиды.        Нет, не Артемиды. Аполлона.