And I've lost who I am And I can't understand Why my heart is so broken Rejecting your love Without love gone wrong Life Less words Carry on But i know All i know Is that the ends beginning
Казалось бы, сессия, на улице холодно, зима, учёба, отсутствие времени, что может быть хуже? Хуже может быть только то ощущение, когда от тебя отрекается, наверное, самый важный человек в жизни. И даже сессия, нехватка свободных минут и отсутствие интернета вместе взятые - цветочки по сравнению с этим. У меня никогда такого не было. До сегодняшнего дня. Вроде бы кажется, разве такой раздолбай, как я, может чувствовать горечь любви? Да. Каким бы ветреным не казался на первый взгляд, все равно я человек, и тоже могу проявлять чувства. По-своему, конечно, но могу. Да, иногда это могут быть какие-то рискованные поступки или странные подарки, но это просто проявление моих чувств. Отставим эти романтические открытки, нарисованные имена на асфальте в сердечке, романтические прогулки под дождем в парке, походы в кино и секс на кровати, усыпанной алыми лепестками роз. Это все для баб. Слишком сладко-приторно, сопливо, по-девчачьи. Именно поэтому я сейчас сижу в своей комнате и пытаюсь поиграть на гитаре, чтобы успокоиться, но ничего не выходит. Путаются пальцы, путаются мысли в голове, сознание заволакивает легкой дымкой, и я уже не могу дышать. Отставляю гитару в сторону, понимая, что уже ничего не смогу сыграть, иду на кухню, чтобы снова заварить себе кофе, останавливаюсь в коридоре перед зеркалом и вглядываюсь в отражение. Такое странное ощущение, что это не мое лицо, не мои глаза, не мои волосы, не мое тело. Всё резко стало чье-то еще, чужое. Шаркая ногами по полу, кое-как добираюсь до кухни, опять ставлю чайник, ибо вода уже успела остыть, приземляюсь на стул и снова думаю. Думаю о нас, о том, что произошло утром, о том, как бы можно было исправить ситуацию. Возможно, ничего уже нельзя изменить и я, на самом деле, зря стараюсь, пытаясь сделать хоть что-то, лишь бы не оставлять все так, как есть. Поезд уехал. Но ведь всегда можно подождать второй.Who I am from the start Take me home to my heart Let me go And I will run I will not be silenced
Москва медленно погружается в ночь, а я продолжаю торчать на кухне. Кажется, электрический чайник давно закипел, но я настолько задумался, что уже даже не встаю, чтобы налить себе кружку кофе и отправиться обратно в комнату. Как бы хотелось повернуть время вспять. Единственное, что я сейчас могу - вспоминать твои светлые волосы, нежную улыбку и мягкие губы. Мне запомнилась вся наша встреча этим утром в мельчайших подробностях, не каким-то там отрывком, единственным кадром из старой киноленты, а целым эпизодом. Я помню, как встретил тебя на вокзале, крепкие объятия, запутывающиеся в моих волосах пальцы, теплые руки на своей спине, твой запах, голос, и, наверное, самое классное: как ты взял мою ладонь и стал греть ее дыханием. Я тогда, наверное, стоял столбом и улыбался как самый настоящий придурок. Это ты во всем виноват, ты сделал из меня такую размазню. Помню, что еще наехал на тебя за то, что ты шапку не носишь, в ответ получил лишь смешок, фразу "Все нормально, мам" и щелчок по носу, а потом ты закинул мне в капюшон куртки остатки почти растаявшего декабрьского снега и убежал подальше. Но я не злился, потому что уже больше не мог. Затем ты потащил меня в лес гулять, объяснив это тем, что сегодня как-никак выходной, а позже, когда мы уже прошли вглубь, с каким-то криком про обнимашки набросился на меня и повалил в сугроб. Мало того, что я охреневал от такого поведения, еще и от снега пришлось отплевываться. Сначала подумывал как-то отомстить, но как только увидел эту счастливую улыбку, слова застряли где-то в горле.All this time spent in vain Wasted years Wasted gain All is lost Hope remains And this war's not over
Самое яркое, последнее воспоминание - поцелуй. Я до сих пор помню вкус твоих губ, помню твое удивленное лицо и покрасневшие щеки. И даже не знаю, что было хуже - сам поцелуй или то, что после этого я встал и ушел? Мне не хотелось видеть твою реакцию, ибо я примерно знал, что могло бы быть. Наверняка ты бы просто дал мне пощечину, если бы не избил перед этим, у тебя ведь есть девушка. Нормальный парень не стал бы терпеть такого и вообще оборвал бы связи с другом. Нормальные люди бы не стали вытворять такие поступки. Но кто сказал, что я нормальный? Между нами теперь дыра, гигантская черная пропасть, расстояние которой очень большое. Как бы я ни хотел идти на контакт, как бы ни хотел докричаться, ты не хочешь идти на контакт. Голос охрип, я вишу на краю пропасти, но все еще надеюсь, что ты услышишь мои крики, вытащишь на поверхность, похлопаешь по плечу и улыбнешься. Утопия? Пожалуй, да.Theres a light Theres the sun Taking all the shattered ones To the place we belong And his love will conquer
Из мыслей меня вытаскивает звонок моего мобильника. Я медленно встаю со стула, снова ставлю успевший остыть чайник, надеваю тапки и шаркаю ногами до коридора. Достаю телефон из кармана, посмотрев на то, что звонящий номер не забит в контактах, смотрю на время. Одиннадцать вечера. И кому я только мог понадобиться в такое время? Беру трубку, устало приветствую собеседника. Кто-то с каплей радости в знакомом голосе говорит мне посмотреть в окно и сбрасывает. Послушно плетусь обратно на кухню, наконец-то завариваю себе крепкий кофе, делаю небольшой глоток и подхожу к окошку. Смотрю сначала на засыпающую Москву, на постепенно гаснувшие в маленьких квартирках огни ламп, а затем взгляд падает вниз, где с улыбкой во все тридцать два зуба стоишь ты в какой-то непонятной шапке с Винкс, на которой нарисована Стелла, рядом на снегу красовалась розовая надпись "Я люблю тебя!" и нарисован такой же розовый корявый цветочек, а в сугробе валялся баллончик с краской. Я поперхнулся кофе. Со стороны вся эта затея выглядела очень мило и забавно, но меня удивило то, что ты сюда пришел. На душе было легко и тепло, будто камень с плеч упал, и, наверное, в первый раз за этот вечер я улыбнулся. Только потом во мне что-то щелкнуло, и я снова посмотрел на надпись. Меня как током шибануло. Еще забавнее было наблюдать за тем, как умилялись мимо проходящие девчонки. Сначала они смотрели на надпись на снегу, глупо хихикали, затем отслеживали твой взгляд и их улыбки мгновенно испарялись, а на лицах читалось удивление и нотка отвращения, но кажется, тебе вообще плевать, потому что все равно продолжаешь смотреть на меня веселыми глазами и улыбаться. Впрочем, знаешь, мне тоже все равно. И плевать, что скажут другие, ведь чужое мнение - не главное, верно? Ты сам так говорил. Отхожу от окна, хватаю свою куртку, даже не надевая ее, бегу на улицу в своих серых домашних тапочках с помпонами, чёрной футболке и таких же черных брюках, словно боясь, что если я сейчас не успею выйти, то ты исчезнешь, растворишься в воздухе, испаришься и никогда не появишься больше здесь. Такая странная тревога не отпускала меня до тех пор, пока я не вышел на улицу и не увидел тебя. Подбегаю ближе, хватаю за руку, тяну на себя и прижимаюсь к тебе, как будто проверяя, настоящий ты или нет, просто глюк моего не на шутку разыгравшегося воображения. Чувствую шипение над ухом, звук расстегивающейся молнии, тепло чужого тела и твой запах, такой странный, но в то же время по-своему родной. Кутаешь меня в мою же куртку, прямо как какая-то заботливая мама, затем смотришь вниз и громко вздыхаешь, поднимая в воздух облачко белого пара. - Ты дурак, скажи мне? - с смешинкой в голосе произносишь ты. - Неужели для тебя не существует такой замечательной вещи под названием зимние сапоги? - Я торопился, - честно признаюсь я, чувствуя, как ноги начинают замерзать, а тапочки становятся мокрыми. Пальцы на ногах поджимаются, руки тоже мерзнут, как и остальные конечности. - Куда? Ко мне, что ли? - вопросительно приподнимаешь бровь. - Нет, я, конечно, очень рад, но неужели тебе трудно было напялить хотя бы кроссовки? Я же не исчезну. - А вдруг исчез бы? Вдруг мне все это сейчас видится, и я на самом деле сплю? - Эх, какой же ты все-таки дурак. Ладно, пошли, - хватаешь меня за руку и ведешь к подъезду. - Не хватало мне тут, чтобы ты еще заболел. Буду отогревать сейчас тебя. Мы приходим в мою квартиру, и первое, что ты делаешь, это проходишь на кухню и начинаешь там хозяйничать. Сначала кидаешь посуду в посудомойку, затем достаёшь две чашки, наливаешь туда чай. Мне хочется возразить, но я не могу, изо рта вырываются лишь сдавленные хрипы. - Только не говори мне, что из-за пяти минут на морозе ты смог простудиться... - слышу вздох, чувствую теплую ладонь у себя на лбу, - Температуры вроде нет, и то хорошо. Болит что-нибудь? - отрицательно мотаю головой. Десятью минутами ранее я был болен, а сейчас будто исцелился, - Не верится мне что-то. Вот, держи, - протягиваешь мне кружку горячего чая, и я забираю ее из твоих рук, грея свои холодные, как ледышки, ладони. Ты уходишь куда-то вглубь квартиры, а мой взгляд снова падает на окно, на угасающие огни Москвы, и на душе становится еще теплее, чем раньше, а на лице вновь появляется та самая глупая улыбка. Десять минут. Всего десять минут снова резко крутанули мою жизнь, переворачивая мир вверх дном. И я впервые рад этим изменениям. - Ну где ты там застрял? - слышу возмущённый голос из соседней комнаты и снова улыбаюсь, - Я фильм классный нашел, тащи сюда свою задницу. Мне ничего не остается делать, кроме как беспрекословно повиноваться и прийти в комнату, чтобы лечь к тебе под одеяло, понежиться в тепле и просто побыть рядом. Молча, без каких-либо лишних слов или фраз, а потом уснуть ближе к утру под бормотание телевизора. Я уже давно проиграл в этой битве, но ни капли не жалею об этом, даже наоборот, как-то рад своему проигрышу, ведь утешительный приз вышел гораздо лучше, чем главный. И неважно, что, возможно, к утру я снова проснусь в одиночестве. Главное - ты сейчас рядом со мной. Так ведь?Yesterday I died, tommorrows bleeding Fall into your sunlight...