Мои любимые детки.

Длинные коридоры кончились большой дверью, за которой дул сильный ветер. Зима в Париже была не такой суровой, как дома, в России, но ветреной и неприятной. Тем более холодно было без курточки, которая осталась в гардеробе, в одном свитере. Но слезы застилали глаза, обида глушила любые мысли, а ноги сами собой несли куда подальше. Но куда бежать маленькому мальчику, которому на вид лет восемь, в большом незнакомом городе? Это на своей земле он знал каждый уголок и каждый камешек, за которым можно спрятаться и поплакать. Но ноги сами собой привели к отелю, в котором остановились на время совещания все страны. Все-таки они не просто послушать и поговорить приехали. Завтра, например, была презентация идей по поводу избавления от глобального потепления, а вчера была вводная историческая экскурсия. Поэтому надо было останавливаться в отеле, а не мотаться, как Россия, который вчера вечером снова отправился домой, чтобы пронаблюдать, как там дети. Отель был большой и красивый, а люди на ресепшене слишком заняты, чтобы заметить пробежавшего к лестнице мальчика. Комната была на пятом этаже, но пользоваться лифтом Сахалин не любил. И кнопки там были слишком высоко, специально, чтобы дети не шалили. Комната была закрыта. Мальчик насупился, подергав за ручку, но ключ остался лежать в кармане отцовского плаща в здании совещаний. - Братик Якутия смог бы сломать дверку...- задумчиво прошептал мальчик, вытирая рукавом вязанного зеленого свитера слезы с щек и подбородка. Дверь казалась неприступной. Но она не знала о всех козырях. Когда-то давно Дальний Восток мудро и все вместе решили, что постоянно опекать самого младшенького они не могут. И, если вдруг что-то случится, а их не будет рядом, Сахалин должен будет сам себя выручить. Драки оказались безрезультатными, для магии ему нужен был мощный резонатор в лице Якутии, а вот оружие вполне подошло. И поэтому на один из дней рождений Сахалину подарили нож. Самый настоящий перочинный ножик из нержавеющей стали с красивой ручкой голубого цвета. Лезвия сам сделал Тула, благо, опыт в кузнечном деле на мелких деталях у него имелся с лихвой, а остальные полезные приспособления искали всем домом. Поэтому ножик имел два лезвия, на всякий случай, штопор, зачем-то, отвертку, а вдруг, пилочку для ногтей, чтобы одалживать девушкам, антистеплер, ради прикола, и вечную отмычку, которая подходила ко всем замочным скважинам для французского типа замка. А еще ножик вышел тяжелым, поэтому его можно было использовать, как снаряд и оглушать врагов. В общем, во всех отношениях полезная вещь. Достав ножик из кармана, Сахалин, прикусив язык от усердия, достал отмычку и, привстав, стал ковыряться в замке. Благо инструктаж по пользованию отмычкой ему провели, тоже исключительно на всякий случай. В какой-то момент в замке что-то тихо щелкнуло, а дверь приоткрылась от веса мальчика, который на нее облокотился. Сахалин радостно забежал в номер, закрыв дверь, чтобы никто сюда не пришел. В номере было пустовато, только на кровати лежал небольшой чемоданчик с вещами России и Сахалина, а так же маленький рюкзачок. В нем были такие необходимые вещи, как карандаши, блокнот, бутылочка воды, пачка конфет и китенок. Но сейчас мальчик искал кое-что другое, так наивно и доверчиво лежащее на столе. Телефон был оставлен тут, дабы не мешался на совещании. Взяв чудо техники в руки и нажав на нужные кнопочки, Сахалин, все еще шмыгая носом, стал искать нужное ему имя. И, найдя его, нажал на кнопочку с зеленой трубкой. - Папа? Какого?..- философский вопрос в трубке был задан весьма раздраженным и тихим голосом. На фоне слышалось легкое потрескивание из-за плохой связи и чьи-то голоса. - Братик Якутия!- радостно и одновременно горестно прокричал в трубку Сахалин. Раздалось короткое ругательство, телефон зашипел, но потом голос якута вернулся обратно в трубку. - Сахалин? Что-то случилось? И где отец?- поинтересовался он строго и уже громче. На рыбалке шуметь, конечно, было нельзя, но проблема звонившего явно была важнее. - Он там... Они с Японией опять ссорятся!.. Братик Якутия, я хочу, чтобы они перестали-и-и!..- от мыслей о том, что случилось в коридоре, мальчик снова заплакал, пытаясь не заливать слезами чужой телефон. - Ну-ну, тихо... Все хорошо,- попытался якут утешить его, но сквозь расстояние получалось это плохо,- Я посмотрю, что можно сделать, малыш. Все, успокойся, вытри слезки. Братик все уладит. - Правда?..- хлюпнув, спросил Сахалин, который верил в силу собственной семьи, которая может что угодно, если правильно дать стимул. - Конечно!- Якутия улыбнулся, прикрывая трубку рукой в толстой варежке. Звук тут же стал размазанным, но громкий оклик "Камчатка, блин, вали сюда, у нас дело!!" был слышен даже так. Улыбнувшись, Сахалин нажал на красную кнопочку и положил телефон на кровать. - А-а-а-а!.. Камчатка!- решение проблемы прибыло через пять минут. Точнее прибыли те, кто должен был ее решить. Под потолком номера отеля ярко блеснула бело-голубая искра, а потом прямо на кровать свалились рыболовы. Вместе с ними на кровать упал сугроб, который, видимо, они случайно задели во время телепортации. - Вы живы, остальное меня не колышет!- сразу обозначил свою позицию маг, который свалился самым последним, поэтому своим весом припечатал тех, кто так удачно упал на кровать. Сахалин радостно прыгнул сверху. - Братики! Братик Якутия? Ты пришел помочь мне, да?!- Якутии не повезло, потому что он был в самом низу и на него упали все. Но мальчик живо отрыл своего вечного наблюдателя и обнял, неприцельно, за руку. Якут умилился и свободной конечностью потрепал мальчугана по черным волосам. - Коне-ечно. И сейчас, если с меня все слезут, мы пойдем и все разрешим... Ну может слезете с меня, а?- попросил он у остальных. Парни в теплой одежде, в двух куртках и трех свитерах похожие все на колобков, рассмеялись и скатились на пол. - Братик Камчатка, братик Якутия, братик Ханты, братик Ямало-Ненецкий и братик Ненецкий!- пересчитал всех Сахалин, радостно попытавшись обнять братьев. Но рук не хватило, поэтому пришлось старшим обнять некогда заплаканного, а уже счастливого младшенького. - Ладно, Сахалин,- якут, который и упросил камчатского мага их сюда переместить, прекрасно осознавая всю опасность таких перебросок на большие расстояния, да еще и в другую страну, поднял ребенка и усадил на часть кровати без тающего сугроба,- Посиди тут и никуда не уходи. Мы сейчас пойдем и поговорим с папой и Японией, чтобы они больше тебя не обижали. Понял? - Дя!- радостно кивнуло дитя, залезая в свой рюкзак и доставая потрепанного верного китенка, обнимая его. Ямало-Ненецкий, почесав затылок за шапкой, попросил. - А ты можешь одолжить свой ножик? Мы свои вещи там оставили... - Точно, блин,- хлопнул себя по лбу ладонью Ненецкий, который был инициатором того, что вещи можно оставить на Чукотку, Магаданского и остальных, дабы Камчатке пришлось переносить меньший вес. Но зато теперь они были без оружия и вообще без всего, не считая лишних слоев одежды, которые все решили бросить тут же, в номере. - Да, братики!- Сахалин достал свой убийственный нож и отдал брату, послушно сидя на кровати. Якутия еще раз потрепал его по макушке и вышел из номера последним, закрыв за собой дверь. - Ну, пойдем поиграем?..- хмыкнул Ямало-Ненецкий, подбрасывая на ладони складной перочинный ножик. - Чтобы не повадно было,- Якутия улыбнулся, вроде по-доброму, но в аметистовых глубоких глазах на миг вспыхнула недобрая яркая искорка. Зал совещаний был покинут в пользу зала для конференций. Проблема была в том, что Англия-таки случайно проткнул экран указкой. И пришлось идти к целому экрану, попеняв англичанину за вспыльчивость и слишком сильные удары по графикам и табличкам. Зал для конференций находился в самом центре здания, был красивым, большим, но холодным. Поэтому Япония, по торопливости оставивший собственную верхнюю одежду в предыдущем кабинете, отпросился, чтобы сходить за ней. Ему простили и попросили заодно спросить, почему так холодно. Брагинский-старший, единственный, кто был в свитере и шарфе, ехидно и счастливо улыбался. Все завидовали и что-то бурчали под нос, потирая ладони и носы. Идти по пустым, длинным и однообразным коридорам было не так интересно и, в какой-то мере, даже страшновато. Но везде горел свет, все было хорошо и спокойно. До определенного момента. Когда где-то сзади раздался тихий треск, Кику не обратил на это особого внимания, делая типичную ошибку главного героя фильма ужасов, просто продолжая идти дальше. Но вот когда, треснув и шикнув, лампа погасла прямо над ним, он слегка заволновался и оглянулся. Весь тот путь, что он уже прошел потонул в темноте. Окон коридор не предусматривал, только постоянные двери и бледно-лиловые обои, поэтому ничего видно не было. Только мелькнули на миг чьи-то льдисто-синие глаза. Повернувшись на каблуках, Кику быстрее пошел в освещенную часть коридора. Но лампочки продолжали, лопаясь, гаснуть. Это подгоняло вперед, заставляя идти быстрее и погружая обычно рациональное сознание в состояние легкой паники. Поэтому на ближайшем повороте, когда надо было свернуть направо, в часть коридора, где свет и так не горел, Хонда машинально повернул налево, к все еще горящим лампочкам, вместо выхода из здания и зала совещаний теперь направляясь куда-то вглубь большого и запутанного здания. Вскоре ощущение погони немного спало, а сам Япония стал замечать, что коридоры ему немного незнакомы, как и картины или фото на них - единственный ориентир в здании. Но он утешал себя тем, что на ближайшем повороте свернет туда, куда надо, и придет в зал совещаний. Но коридор привел в тупик, к какой-то закрытой двери. Хонда подошел к ней ближе, пару раз нажав на ручку, но чуда не произошло. Даже наоборот. С тихим треском коридор погрузился во тьму. Лампочки потухли, будто сговорились, а Япония крупно вздрогнул. Ему вся эта атмосфера ужастика не нравилась. Но тут одна лампочка, помигав, загорелась дальше по коридору, освещая что-то лежащее на полу. Япония, машинально подавшись ближе к свету, нагнулся. Окровавленный и изрезанный черный плащ сложно было не узнать. Кровавые полосы тянулись от некогда хорошего и надежного предмета гардероба Хонды куда-то в темноту, пропадая там. - Это уже не смешно...- пробормотал он, оглядываясь, пытаясь вглядеться в темноту впереди, кое-как освещаемую светом горящей лампы. Но та, как предательница, вдруг резко потухла, а чья-то холодная, будто лед, рука легла на плечо. Нервы Японии не выдержали. В зале для конференция тоже было все не гладко. Мало того, что температура продолжала падать, так еще и не желал включается проектор. Все терпеливо ждали, пытаясь согреться методом трения рук друг о друга или о другие поверхности, Франция искал живое человеческое тепло, чтобы с ним пообниматься, а Россия насторожено оглядывался. Он тоже замечал, что температура начала понижаться, вскоре опускаясь до такой, что изо рта начали идти тонкие клубы пара, но он сам в этом виноват не был. И это его слегка напрягало. - Где же Япония? Он ушел уже... Вечность назад!- возмущался Америка, который за временем не следил, поэтому минуты бездействия ему казались часами и годами. Техники пришли из комнаты управления, чтобы доложить, что, скорее всего, проектор сегодня так и не соизволит работать. Но тут, зашумев, как и положено всей технике, в воздухе блеснул луч, освещая белый прямоугольник экрана. Однако, вместо заставки фирмы, которая производила эти проекторы, стало появляться другое слово, темными буквами видное на белом фоне. И вскоре рисунки сложились в короткое слово. - "Япония"? А при чем тут Япония? Это он починил проектор?- раздались любопытные шепотки тех, кто ничего не понимал. Но потом написанное слово аккуратно зачеркнули одной линией, будто вычеркивая из списка дел. Проектор зашумел сильнее, а на экране появилось темное изображение, похоже на те, что были на камерах наблюдения. Темный коридор, в котором почему-то не было света, кроме одной то и дело мигающей лампочки. Свет ее, белый и искусственный освещал перепачканный в крови черный плащ, полосы от которого тянулись куда-то в темноту. И еще на белых плитках были видны кровавые следы обуви. Все притихли. - Япония как раз пошел за теплой одеждой...- дрогнувшим голосом пробормотал Англия, который хотел составить японцу компанию и заодно сбежать от скучного заседания, но остался в зале. Паника взметнулась сразу. Но и улеглась довольно быстро. Проектор потух, а техники, которые сбегали в комнату управления, сообщили, что там никого нет, а техника исправна и готова работать. Но всем сейчас было не до глобального потепления. Все перешептывались, кто громче, кто тише, обсуждая то, что увидели. Россия, сидящий дальше всех, чтобы не заслонять спиной графики и таблицы тем, кого природа ростом обделила, да и просто по привычке, хмурился. Что-то его волновало в происходящем, навязчиво билось где-то в виске, но тут же ускользало, когда он пытался схватится за это. - "Почему именно Япония?.. Должна быть причина, почему он, а не другие... Неужели он мешал кому-то? Сахалину?.. Но тот не может такое учудить..."- в голове будто вспыхнуло прозрение. Япония, обидевший маленького мальчика, конечно, не мог пострадать от мести ребенка. Но мог привлечь к себе внимание кого-то постарше, по-опытнее и посильнее. Брагинский поднялся со своего места, выходя на небольшую лесенку, которая вела к дверям на выход из конференц-зала. Дорогу ему, внезапный, как чертик из коробочки, перегородил Америка. - Россия! Ты куда?- серьезно поинтересовался он. Иван задумался над логичной причиной, которая сошла бы для американца, но не успел ее придумать. - Выходить сейчас опасно! Мы не знаем, что происходит!- пафосным и встревоженным голосом сообщил Альфред. Иван вздохнул и осторожно обошел американца, направляясь к двери. Тот поймал его за руку. - Россия! Ты меня вообще слышишь?!- возмутился он, как председатель данного собрания по очень важным вопросам. Русский осторожно отцепил свою руку и улыбнулся. - Я сейчас все улажу,- пообещал он и дошел до двери, осторожно ее приоткрыв и выйдя. Америка так и остался стоять с удивленными глазами. В коридоре было светло и совсем нестрашно. Поэтому Иван просто пошел вперед, особо себя не утруждая выбором пути. Тут было намного теплее, чем в зале, да и ходьба немного согревала. Вскоре лампочки над головой стали работать с перебоями, то и дело моргая, а потом и вовсе переставая светить. Дойдя до развилки, Россия повернулся налево, в полностью темный коридор, а потом прокашлялся. - Я знаю, что вы тут. Выходите, а то сам вытащу,- сообщил он. Голос разнесся по коридорам, стихая. А потом слева, из полной темноты, в которой лишь очертаниями были видны стены и пол, раздался смех на несколько голосов. На освещенную часть коридора детки вышли немного позже. В свитерах и штанах, заправленных в высокие, рукодельные сапоги с мягкой подошвой, чтобы ходить как можно тише, перепачканные местами в чем-то красном, усмехающиеся и веселые. Россия скептически скрестил руки на груди. - Ну и? Какие будут оправдания, маньяки? - Вы обидели Сахалина,- сообщил Якутия, с закатанными рукавами свитера. Руки у него были перепачканы в красном, то ли в крови, то ли в чем-то похожем. - А вы решили всех припугнуть?- уточнил Брагинский-старший. Все согласно закивали. Россия вздохнул. По затылку холодной волной пробежала мысль, что было бы очень плохо, не будь эти выдумщики на его стороне, но быстро пропала. - Можно было решить все словами. Наверное. В общем, идите в отель и ждите меня там. И больше никаких фокусов! И так всех перепугали. - Ладно-ладно,- согласились детки, хихикая над чем-то своим и отправляясь в правый коридор, который вел к выходу из здания. Россия, вздохнув, пошел обратно на совещание. Однако, мигавшие лампочки не прекратили, а наоборот, треснув, все потухли. Кроме одной, самой последней, которая освещала дверь входа в конференц-зал. И на ней большими буквами, чем-то красным и потекшим на пол была надпись. "Я слежу". Брагинский покачал головой и улыбнулся. - И я тоже больше не буду его обижать,- пробормотал он, открывая дверь в зал, где на него тут же наскочили все остальные с вопросами о том, что происходит.