Империя прилагается

      Эльга.       Этой ночью я не просто плохо спала, я спала отвратительно. Сначала сон долго не шел, потом раз пять вскакивала то от жажды, то от кошмаров. Под утро обозвала себя идиоткой – во сне вспомнила, что могу залечивать раны руками. И даже, вроде бы, снимать боль. Какого черта я потащилась за таблетками, когда могла помочь Яну в любую минуту? Взглянула на часы: половина шестого утра. Да, для визитов к больному немного рано. Ничего, отложим на пару часов. Главное, что в мою дырявую голову все же пришла здравая мысль. Определенно, я не безнадежна. Вот только чем бы себя занять? Уснуть уже точно не получится. В углу на стуле посверкивал глазами охранник – не спит. Сегодня был не Данечка – какой то другой, постарше.       – Ты в карты играть умеешь?       – Да, госпожа, – немного удивленно ответил он.       – Давай сыграем в дурачка что ли… Все равно не усну.       – Если я Вас правильно понял, госпожа, Вам просто нечего сейчас делать? – осторожно уточнил охранник.       – Совершенно верно. А вот мыслей неприятных полон череп. Хочется отвлечься. Так что – раскинем карты?       Надо отметить, что охрана уже не шарахалась от моих неподобающих статусу предложений: человек не муха – ко всему привыкает. Вот и они пообвыклись. Но в этот раз охранник неожиданно предложил другое решение.       – Может, если Вам, госпожа, не спится, Вы навестите одного из мятежников. Господин Шахри вчера вечером просил Вас об аудиенции.       Шахри… Шахри… что-то знакомое. А, один из несостоявшихся женихов. Как же, помню. Впрочем, к нему у меня не было особых претензий. В чем-то он даже был мне симпатичен. По крайней мере, отказался от мерзкого предложения покойного ныне Советника.       – Что вчера не сказали?       – Вы уже легли спать.       – Понятно. Но сейчас он, наверное, спит.       – Тюрьма не очень располагает к отдыху. Тем более – подземелье. Там всегда холодно.       Да уж! Меня передернуло от собственных неприятных воспоминаний.       – Хорошо, проводи меня. Я сейчас быстренько – умоюсь и переоденусь.       Я уложилась в рекордные семь минут. Охранник одобрительно улыбнулся.       – Следуйте за мной, госпожа.       Дворец еще спал. Только охранные патрули попадались нам по дороге, но они знали меня в лицо и не задавали ненужных вопросов. Если Императрица идет куда-то в пять часов утра, значит, так оно и нужно. Не возникло вопросов и у поста охраны на подземном уровне. Моему провожатому молча выдали ключ от нужной нам камеры.       В коридорах было сыро и непривычно холодно. Все же пренеприятнейшее это место. Ключ мерзко скрипел, и я ожидала, что дверь огласит коридор еще одним душераздирающим воплем, но она неожиданно тихо повернулась на смазанных петлях. Я щурилась, привыкая к полумраку камеры. У стены загремел железом, завозился и приподнялся человек. Присмотревшись, узнала неудавшегося мужа. Интересно, мне с ним первой положено здороваться, или ему со мной? Блин, вечно путаюсь в местном этикете!       – Здравствуйте, госпожа, – он с почтением опустился на одно колено. Значит, первым все же здоровается он.       – Хм. Что-то я не припомню подобной учтивости в нашу с вами последнюю встречу! – не удержалась я от вежливого укора.       – Обстоятельства несколько изменились, – хрипло ответил он. – Как видите, не в мою пользу.       – Вижу, вижу. Вставайте Даниэл. Чего уж там.       – О, вы даже запомнили мое имя – большая честь.       – Да не очень большая. Просто склерозом не страдаю. Мне сообщили, что вы хотели со мной встретиться?       – Да, госпожа, – цепи снова лязгнули, когда Шахри поднялся с колен.       – Надеюсь, не с прежними целями?       Он невесело усмехнулся.       – Вовсе нет. Жаль, что все так получилось. Глупо как-то.       – Мне тоже жаль.       Он явно затруднялся начать разговор, а я не спешила приходить ему на помощь. Я также очень хорошо помнила, что этот же мужчина приказал оставить меня без воды и еды. Нет, я не злопамятна, что вы! Просто не люблю, когда на меня давят. Он молчал, пауза затягивалась. Я неожиданно для себя зевнула.       – Дорогой мой, еще немного – и я засну, – напоминаю о себе.       – Да, конечно. Невежливо заставлять даму ждать, – он вздохнул и улыбнулся немного задумчиво. Так мне показалось.       – Я хотел поговорить с Вами о Вашем начальнике охраны, уважаемая, – наконец приступил он к делу.       – Вот как? И чем же вас заинтересовал мой начальник охраны?       – Да, собственно, мне-то он как раз не интересен. Я, видите ли, придерживаюсь традиционных направлений в любви.       – О! Это вы мне в прошлую встречу вполне четко объяснили. Спасибо. Я в курсе. Что? Что вы сказали? – наконец дошел до меня подлинный смысл его заявления. – Что вы имели в виду?       – Только ради Вашего спокойствия вынужден довести до Вас эту щепетильную информацию, уважаемая, – продолжал между тем он. – Вы знаете, что сейчас я являюсь владельцем школы Карона. Вместе со всем имуществом, я получил право и на некоторую информацию. Видите ли, уважаемый Карон вел довольно специфический учет – он записывал отличительные особенности всех рабов, которых выпускала школа. Совершенно случайно я наткнулся на интересную информацию касательно некого раба Марка, который был продан поставщику Его Императорского Величества. Право, если бы не забота о Вашей репутации, репутации двора, я никогда не стал бы предавать ее гласности.       – Что вы имеете в виду? – теряя терпение, спросила я.       – Скажите, уважаемая, вам известно, что Марк предпочитает, чтобы его жестко имели мужики комплекцией поплотнее, причем именно его и, простите за грубость, в задницу? – внимательно глядя на меня, спросил он. – Полагаю, что, не имея постоянного партнера, ваш раб давно стал доступной подстилкой для всех желающих.       Я хмыкнула и пожала плечами.       – Нет, впрочем, какая разница? Это его личное дело. Жалоб на насилие с его стороны мне не поступало, а чем там взрослые люди занимаются в свободное от работы время – меня не касается.       Мой собеседник выглядел ошарашенным. Видимо, он рассчитывал совсем на другую реакцию.       – Но как же… репутация двора… и ваша… – неуверенно протянул он.       – А при чем тут моя репутация? Я свечку у него над постелью не держу. А репутация двора, по-моему, и так хуже некуда. Думаю, что эти творческие показатели выходки Марка не изменят. Это все, что вы имели мне сказать, драгоценнейший?       Он только молча кивнул, переваривая собственное поражение.       – Тогда доброго сна, – вежливо улыбнулась я, выходя из камеры.       Охранник так же молча запер двери. Интересно, мне показалось, или из камеры доносились тихие всхлипывания? Нет, наверное, показалось… Как-то это не соотносится с образом «очень опытного мужчины». Да бог с ним!       – Тебя как звать-то?       – Угу.       – Ты слышал?       – Да, госпожа.       – Так вот, все, что слышал – забудь. Это приказ. Понятно? – я строго взглянула ему в глаза.       – Да, госпожа, – четко ответил он.       – Если узнаю, что языком, как помелом молол, мало не покажется! – на всякий случай пригрозила я. Он промолчал. Я же думала об услышанном. Интересно, зачем этот Шахри мне про Марка гадости рассказывал. Ведь не моя репутация его в самом-то деле заботила? Нет, об этом даже думать смешно. Для чего-то он это сделал. Для каких-то своих, неизвестных мне целей. Нет, определенно, с утра голова думать без чашки кофе отказывается. А вот с кем эту чашечку распить, я, кажется, знаю!       – Проводи меня к комнате Марка и можешь быть свободен, – попросила я охранника. Черт! Опять забыла, как его зовут, какое-то у него совсем незапоминающееся имя.       Марк располагался на первом этаже. Как мне рассказал по дороге охранник, в этом коридоре кучно проживали приближенные к Императрице рабы. Я сначала тихонько, а потом уже и посильнее постучала в указанную мне охранником дверь. Если бы не он, ни за что не отыскала бы – ни табличек, ни указателей, естественно, не было. Наконец, за дверью кто-то громко упал, тихо выругался, повернулась в пазах щеколда, и на пороге возник, покачиваясь, заспанный, полуодетый Марк.       – Ой! – воскликнула я. – Извини, я как-то не подумала, что ты еще спишь.       Увидев, кого принесло к нему в такую рань, Марк моментально проснулся, подтянулся и тут же ответил:       – Доброе утро, госпожа. Ничего страшного, мне уже все равно пора вставать, – и посторонился, пропуская меня в комнату.       Охраннику кивнул, как давнему знакомцу, что меня порадовало. Может, он и воздержится от неуместных сплетен.       – Марк, у тебя не найдется чашечки кофе со сливками? Я сегодня отвратительно спала, а теперь зеваю.       Он улыбнулся и, сказав «минутку», улизнул куда-то в соседнюю дверь. Оттуда слышался плеск воды и звяканье ложек. Я пока оглядела небольшое помещение. Да, скромненько, если не сказать – скудненько. Кровать, стул, небольшой столик, крючок на стене для перевязи с оружием, однодверный шкаф. Наверное, для одежды. Никаких даже самых отдаленных намеков на его нездоровое пристрастие. Да, как же с ним об этом поговорить? Как-то надо. Это, конечно, его личное дело. Просто нужно расставить акценты, чтобы свои «глубоко личные» дела он проворачивал таким образом, чтобы никто ничего не видел и не знал. Хотя и жаль – такой парень, загляденье. Не была бы сторонницей серьезных отношений, да еще и местной начальницей, кто знает…       Между тем, светало. Небо за окнами постепенно окрашивалось в переплетение алых, голубых и дымчатых полосок. Очень скоро над горизонтом покажется ослепляющая горбушка солнца.       – Вот, кофе не лучших сортов, но вполне приличный, – оторвал меня от созерцания хозяин помещения.       Чашечка была явно чайной, видавшей виды и с отколотым краешком на ободке, но зато ее содержимое источало столь желанный знакомый аромат. Я с наслаждением отхлебнула умело приготовленный напиток.       – Спасибо, хоть и не дорогой, но вкусный, – улыбнулась я. – А что это у тебя на окнах решеток нет?       – Да зачем? Что ж я – зверь, что ли? – удивился Марк.       – Ну мало ли… вдруг кто залезет ночью.       – Кто к нам с чем и зачем, тот от того и того! – улыбнулся он.       – Я, собственно, почти об этом и поговорить собиралась. Я сегодня утром по его просьбе посетила господина Шахри.       Марк стремительно побелел, небольшая чашка, жалобно хрупнув, раскололась в его руке.       – Ты что? Тебе плохо?! – я не на шутку испугалась. У него даже зрачки резко увеличились, почти мгновенно затопив всю радужку. Похоже на какую-то шоковую реакцию. Может, аллергия на кофе? Боже мой! Я же отсюда дороги не знаю! Я же к доктору просто не добегу – потеряюсь!       – Ты дышишь нормально? – тряхнула я его за плечо. Насколько я помнила, резкая аллергическая реакция называется «анафилактическим шоком», при ней быстро отекают дыхательные пути. Внешних признаков нехватки воздуха я у Марка не наблюдала, но кто его знает, может, это самое начало. Он, наконец, отреагировал на мои попытки его расшевелить и внятно ответил:       – Да.       – Что да?       – Нормально дышу.       – Уффф! Тогда чего ты меня пугаешь?! – чуть не плача, возмутилась я.       Он посмотрел на меня, зрачки уже были почти нормальными. Что бы там с ним ни произошло, но оно прошло. Я вернулась на стул и подрагивающими от недавнего испуга руками вцепилась в подостывший кофе.       – Он Вам все рассказал, госпожа? – тихо спросил Марк.       Хорошо, что он сам начал этот разговор.       – Да, конечно. Марк, я понимаю, что личная жизнь – дело каждого. Но в данном случае ты занимаешь определенный пост при дворе. Мне не хотелось бы, чтобы пошли ненужные нам сплетни. Понимаешь?       Он сидел, опустив голову и сцепив руки в замок. И молчал.       – Марк?..       – Да, госпожа, понимаю.       – Ты извини, я не должна была бы об этом говорить, но положение обязывает, – с сочувствием сказала я.       – Я все понимаю, госпожа. Прошу только об одном – не затягивайте с этим. Пусть лучше все будет быстро.       Я почувствовала себя имбецилкой и заторможено переспросила:       – Ты, Марк, о чем?       – О продаже, – чужим натянутым голосом ответил он.       – Продаже чего? – удивилась я.       Марк посмотрел на меня каким-то очумелым взглядом и пояснил:       – Продаже меня.       – А что – положено? – расстроилась я. Марк мне был очень симпатичен, и известие о том, что его надо продавать, меня не радовало.       Марк посмотрел на меня с обидой. Понимаю, я ж влезла в его интимную часть жизни. Мне бы тоже не понравилось, если кто-то сапогами начал бы топтаться в моем замкнутом мирке.       – Извини, Марк, – искренне сказала я.       Он молча кивнул. Ой, как все нехорошо получается – ни за что, ни про что обидела человека. Одно хорошо – выяснилось, что есть какие-то особенности в части купли-продажи. Меня же никто не предупредил! Я ни в зуб ногой! Надо уточнять, чтобы совсем идиоткой не выглядеть.       – Так почему я должна тебя… кхм…продавать? Я как-то запамятовала, – не очень искренне соврала я.       – Должны? – как то заторможено отвечал Марк.- Не должны, но ведь собираетесь.       – Я?! – возмутилось мое Величество.       – Да. Я понимаю, Вам просто противно меня видеть.       Марк говорил совершенно ровным, безжизненным голосом, но я отчего-то очень четко осознала, что ему очень неприятен этот разговор.       – Мне? Тебя?        «Если так дальше пойдет, я все местоимения вспомню», – подумалось мне.       Марк кивнул.       – Да с чего ты это взял? – воскликнула я.       Он, наконец, поднял на меня взгляд. Лучше бы не поднимал. Такой безнадежности в глазах я ни у кого в своей недолгой жизни не видела. Мне показалось, что у человека, сидящего напротив меня, разом умерли все родственники, землетрясением разрушился дом, и, вдобавок ко всему этому, врачи нашли жуткую болячку, жить с которой ну просто совсем невозможно.       – Марк, солнышко, ты что? – тихонечко спросила я. – Ты обиделся, да?       – Нет, – ровно ответил он.       Я поставила чашку и пересела к нему на кровать. Он дернулся, когда я его попробовала обнять за плечи. Понятно, ему женщины не интересны и, наверное, неприятно, когда я его касаюсь. Поспешно убрала руки.       – Марк, так тебя не обязательно продавать? – задала я свой самый главный вопрос.       – Нет.       – Ну и хорошо! – успокоилась я. – Давай без обид договоримся: я не лезу в твои интимные дела, а ты стараешься, чтобы о твоей личной жизни никто не знал. Договорились?       В глазах Марка промелькнуло удивление.       – Да нет у меня никакой личной жизни, – спокойно сообщил он. – И никогда с той поры, как ваш поставщик выкупил меня у Карона, не было.       – Ого! Это сколько же лет?       – Чуть больше десяти лет.       – И как же ты обходишься? – удивилась я.       – Да после того, через что меня пропустили у Карона, мне даже думать ни о какой личной жизни не хотелось! – с горечью ответил Марк.       – Так, что-то я совсем запуталась… Шарон мне немного другое сказал.       У Марка потемнели глаза.       – Извините, госпожа, но Вы не могли бы рассказать мне, о чем Вы говорили с господином Шароном?       – Да, собственно, ни о чем таком. Просто он мне сказал, что беспокоится о моей репутации, и что я должна знать, что… умм… мой начальник личной охраны предпочитает в постели мужчин, – я невольно покраснела. Как-то неудобно было говорить об этом вслух.       – Я предпочитаю? Он так и сказал?       – Да.       – Понятно, – напряженно сказал Марк. – А Вы ему поверили?       Он требовательно смотрел на меня, ожидая ответа.       – Так это все ложь?! – наконец-то дошло до меня.       – Значит, поверила, – невесело усмехнулся Марк и отвернулся к окну.       – Марк, – дернула я его за брючный ремень, – ну, ты чего? Я же не знала. Но, заметь – сразу пошла к тебе, чтобы поговорить обо всем.       Он молчал и продолжал смотреть в окно.       – Марк?.. Ну, Марк?.. Ну, а кому мне верить, если ты ничего не рассказываешь?! – возмутилась я.       – А если я просто не могу об этом говорить? Просто не могу? – не поворачиваясь, спросил он.       – Почему? Думаешь, что я тебя не пойму?       – Дело не в этом, – вздохнул Марк.       – Так объясни, в чем! Что ты все молчишь-то? Я же мысли не читаю. Или читаю?... – задумалась я, вспомнив о недавно приобретенных способностях к магии.       Марк резко вскочил с кровати, напугав меня, и одним размытым движением тела оказался почти у самого выхода.       – Только не мысли! – отчаянно воскликнул он. – Я лучше расскажу сам.       – Хорошо, хорошо, расскажи сам! – поспешила я его успокоить.       Оставшись у двери, Марк быстро, глотая слова, рассказал о том, что же в действительности произошло в школе Карона. Даже учитывая, что он обходился без подробностей, я была в ужасе. Все оказалось совсем не так, как представил мерзкий Шахри.       – Извини, – еще раз сказала я. – На этот раз за то, что плохо подумала о тебе. А этого урода мы скоро больше не увидим – отправится до конца своих дней в ссылку. Непонятно только, зачем он так извратил факты.       Марк нервно хмыкнул:       – Это Вам, госпожа, не понятно. А вот для меня – не секрет. Просто, сначала он о том же говорил со мной и торговался: сведения и его молчание в обмен на подтасовку фактов и свободу.       – Так он тебя шантажировал! – возмутилась я.       – Неудачно, – уточнил Марк. – Я отказался. Тогда он пригрозил, что расскажет все Вам.       – Почему ты тут же не пошел ко мне и не объяснился?       Марк тяжело вздохнул.       – Сказать правду – не могу, а врать вам, avanta-mou, язык не поворачивается.       – Марк, опять? – угрожающе спросила я.       Он еще раз вздохнул и, видимо, решившись, быстро подошел ко мне.       – Встаньте, пожалуйста, – вежливо попросил он.       Я встала: что мне, трудно, что ли? А Марк неожиданно крепко обнял меня и поцеловал – в губы – нежно, трепетно и требовательно. И самое ужасное, что мне это очень понравилось – я ему ответила. Вот так, неожиданно для себя и вопреки всем своим принципам. Наконец, Марк оторвался от моих губ, отпустил меня из своих объятий и спокойно, чуть улыбаясь, сказал:       – Я не мог прийти и сказать об этом, потому что люблю тебя. Я это давно понял. Просто боялся, что ты не захочешь меня видеть, что тебе будет мерзко после того, что ты узнаешь, даже просто разговаривать со мной. Вот это и есть правда.       Потом он опустился на колени и, не поднимая склоненной головы, сказал:       – Это я говорил с любимой женщиной. А сейчас я говорю с Императрицей: только что я превысил все границы дозволенного и готов понести за это любое наказание, которое Вы, госпожа, сочтете достаточным.       – Бред! Марк! Какое наказание? Ты о чем? За что?       – Любое, которое сочтете нужным. За оскорбление Вашего достоинства.       Я уселась рядом на пол. Хм, живет один, а пол чистенький. Интересно, сам убирается? Губы все еще чувствовали его прикосновения. Мне до сих пор было приятно.       – Марк, вот уж не думала, что ты такой, извини уж, дурак!       Я обняла его, точнее, попыталась обнять. Длины моих рук не хватало на ширину его плеч.       – Не дури, Марк. Разве ты не понял?       Он плавно перетек из положения «на коленях» в положение «сидя по-турецки» и, улыбаясь, спросил:       – Что я должен был понять?       Я, немного стесняясь, призналась:       – Что мне понравилось. Я же ответила тебе – неужели не заметил?       – Заметил, – ответил он. И тихо спросил: – Повторить?       – Не знаю… – так же тихо ответила она. – Я же вроде как Императрица. Не положено, наверное?       – А кто тебе указ? – улыбнулся он. – К тому же, я не набиваюсь к тебе в мужья.       – А в кого набиваешься?       Он ответил очень серьезно:       – А это уже как сама решишь.       Я замялась, очень хотелось спросить, но я боялась снова его задеть и вспугнуть ту странную атмосферу, которая только-только сложилась в наших отношениях. Но Марк не зря возглавлял охрану, все заметил сам.       – Что-то не так? – мягко спросил он.       – Марк, только не обижайся, – решилась я. – Получается, что ты все же нормальной ориентации? Ну, если я тебе нравлюсь?       Он улыбнулся.       – Видимо, да.       – Ты это как-то неуверенно говоришь.       – Есть немного, – признался он. – Просто я никогда никого не любил. Так уж получилось.       – Это ужасно, Марк. Сколько тебе сейчас лет?       – Тридцать пять.       – И ни одного разика за все эти годы ты ни в кого не влюбился? – поразилась я.       – Почему? Вот, в тебя, – лукаво улыбнулся он.       – Нет, это не считается. Я имею в виду кого-то другого.       – Так получилось, – пожал он плечами. – Ты правда не злишься?       – Нет, скорее рада, что все так вот определилось.       Марк осторожно взял меня за подбородок и приподнял мою голову так, чтобы мы встретились глазами.       – Я только об одном тебя прошу: как-нибудь определись со своим решением поскорее.       – С каким решением?       – Кем я для тебя буду, – серьезно ответил он. – Что бы ты ни решила, я приму все. Просто очень прошу, сделай это скорее.       – Хорошо, – пообещала я. – Я постараюсь. Мне нужно время, чтобы разобраться в себе, но я постараюсь побыстрее. Да! Ты представляешь, какая я идиотка! – вспомнила я. – Поперлась за таблетками для Яна, и совсем забыла, что лечу руками. Помнишь, как с Артуром?       Марк улыбнулся:       – Бывает. Может, еще по чашечке кофе?       – А который час?       – К Яну собралась?       – Ага.       – Тогда еще рано.       – Ладно, давай кофе!       Марк ушел в соседнюю комнату, забрав мою чашку и осколки своей, а я присела у окошка, за которым совсем уже рассвело, и попыталась привести мысли в порядок. Забавная штука жизнь, идешь к человеку по одному вопросу, а получается все совсем не так, как думалось… Не успела определиться, что Марк мне нравится – нате, получите и распишитесь. Это, оказывается, взаимно. Ой, а вдруг это магия так проявляется? Нет, вряд ли… Он сказал, что уже давно…ммм… неравнодушен ко мне. А флакон я выпила совсем недавно. Нет, эти события друг с другом не связаны.       В комнату вернулся Марк. Следом за ним шлейфом плыл аромат свежего кофе.       – Держи. Осторожно, горячий, – заботливо предупредил он. Сейчас Марк был совсем другим, я раньше его таким не видела. Он все время улыбался, и у него были совершенно сумасшедшие искрящиеся глаза. И еще, когда он подходил близко, от него шла совершенно одуряющая волна тепла и нежности. Мне это нравилось, но внутренние запреты голосили уже совершенно откровенно: ты же не сможешь выйти за него замуж! Не-по-ло-же-но!!! Вот незадача! Что мне теперь со всем этим делать? Сначала Ян, а теперь вот Марк. Учитывая мое серьезное отношение к любви и браку, это даже не шведская семья, это какой-то гарем наоборот получается. Я тайком посмотрела на Марка. Ну, это я думала, что тайком. Он без труда уловил мой взгляд и тепло улыбнулся.       – Кстати, ты не забыла, что у нас запланировано на одиннадцать? – уточнил он.       – На одиннадцать? А что у нас там?       – Ну, я так и думал! – ухмыльнулся он совсем по-мальчишески. – Показательное наказание, между прочим. С Вашим и моим участием в главных ролях.       – Ууу! – скривилась я. – Зачем хорошее утро портишь?       – Положено! – ухмылялся он.       – Знаешь, Марк, я совсем не уверена, что смогу на все это смотреть, – честно призналась я в своих страхах.       – Эля, – он взял меня за руку и тихонько поглаживал кожу кончиками пальцев. – Придется. Можешь не смотреть, но присутствовать ты должна. Остановить наказание вовремя можешь только ты. – Он чуть коснулся моего запястья губами. – Если, конечно, собираешься останавливать.       Я тихонько таяла, купаясь в волне исходящего от Марка тепла, и не сразу поняла, что он сказал, а когда поняла, воскликнула возмущенно:       – Конечно, собираюсь!       – Спасибо! – серьезно поблагодарил он. – Кофе допивай, остывает. И пойдем к Янеку – попрактикуешься в лечении.