Лучше, чем кто-либо.

Секретная жизнь агента какой-то непонятной организации по борьбе с преступностью была глупой затеей с самого начала. Чересчур сложной, чрезмерно опасной и просто на просто непродуманной. Хантер вообще не планировал этим всем заниматься, но в один переломный момент жизни сложности начали казаться увлекательными, опасности делали жизнь интересней и никогда не давали заскучать, а непродуманные до конца поступки буквально преследовали его на каждом шагу. Наверное, лишь спустя год или два он понял, что свои действия наоборот сначала нужно продумывать в голове по двести раз, причем очень быстро, и только потом совершать их. Так он и стал делать. За редким исключением. Бобби была этим исключением. С ней ни о чём думать не приходилось. Она думала за них двоих. Когда они шли на миссию, это она его всегда прикрывала. И докладывала всё начальству именно она. А он только шёл домой и, приметив у какого-нибудь кафешки симпатичную девушку, брал у неё номер . Не подумав. Ни разу. И флиртовал со всеми, не задумываясь о том, что у него, вроде как, есть жена, которая слишком много времени уделяет работе, а он слишком беспечен, чтобы это понять. После того, как они разошлись, он стал более серьёзен. По отношению к другим людям, к ЩИТу, к жизни в целом. Конечно, он продолжал отшучиваться и вести себя также бодро и непринужденно по сравнению с другими агентами, но внутри у него что-то сломалось. Словно какой-то из его органов болезненно треснул, и эта боль глухо отзываясь в районе сердца так сильно, что периодически ему становилось тяжело дышать. И от того, что он всем говорил, будто она – исчадие ада, испортившее ему жизнь, становилось легче поверить в то, что это правда. Легче ненавидеть и презирать свою бывшую жену, которая выделяется на фоне всех и каждого, а ещё почему-то теперь не выводит из себя хотя бы тем, что хранит от него какой-то большой секрет, чем желать от неё (или всё-таки с ней) чего-то, что он даже не в силах объяснить. Сейчас всё по-другому. Не так, как было до или после развода, просто по-другому. Он смотрит на неё иначе, не так уже воспринимает всё эти подколки, и не хочет, чтобы она пострадала, ещё сильнее, чем в то время, когда только-только влюбился в неё. Он ревнует её ко всем. Он боится за неё постоянно. Он хочет вновь доверять ей. Лэнс всё бы отдал, чтобы у них была нормальная жизнь, счастливый брак, возможно, даже дети. Всё определенно по-другому. Раньше он бы даже в мыслях не мог представить, чтобы у них всё так далеко зашло. Теперь для него шанс упущен. И он способен лишь бережно обнять её, отдавая ей своё тепло и уверенность, хотя их и для одного человека оставалось ничтожно мало, когда сама по себе она не справляется со всеми этими сложностями, стоящими на их пути. Хантер сам не понимает, как перестал обращать внимание на постоянные смерти, предательства, казалось бы, близких людей, и вынужденную ложь. Его и покладистым назвать нельзя, но приказы он выполняет беспрекословно. Теперь точно. Когда понял, что есть, за что сражаться. Когда появилась какая-то цель, не чёткая, но оправданная. Когда вновь увидел её. Возмущаясь, Хантер в душе радуется, что снова видит Морс каждый божий день. Он знает, что с ней всё в порядке. Он может защитить её, успокоить, разозлить, когда ему взбредёт это в голову, целовать, когда ей того захочется, а потом опять делать вид, что ничего уже между ними нет. Только понимание и плюс-минус доверие, которое никуда не делось. А больше ничего. И они смотрят друг на друга, улыбаясь так естественно, будто всё ещё женаты, и говорят друг другу: “Не умри там, ладно?”. Сначала говорит она, а следом за ней и он. Постоянно она хочет быть впереди. И он позволяет, прекрасно осознавая, что ей также зачастую нужна поддержка. Так что он всегда оказывается поблизости, чтобы быть её прикрытием, если потребуется. Она ведь знает его лучше, чем кто-либо другой. Так что он платит ей той же монетой.